Мой школьный учитель

Андрей       Обедать вместе с двумя подростками, один из которых твой подопечный, оказалось весьма необычно. Постоянно чувствовалось какое-то напряжение, тишина висела в воздухе. Такое чувство, что ее можно было пощупать или запросто разрезать ножом.       Тихо гремели ложки, черпающие очередную порцию горячего борща, размеренно тикали настенные часы, которые я привез еще из родной Тулы, да приглушенно шумел новенький холодильник, до отказа заполненный едой.       Первым делом после того, как проводил Карину до дома, я направился в магазин и накупил побольше продуктов, прекрасно осознавая, что кормить гостей просто чаем с бутербродами будет неприлично. Как хорошо, что когда мама была еще жива, она научила меня готовить. Будучи в весьма тяжелом материальном положении, матери приходилось работать на двух работах, чтобы прокормить меня, а потому ее частенько не было дома. Приходилось выкручиваться самому. Уже к пятнадцати годам я вполне сносно мог приготовить не только яичницу, но и такие вещи как: борщ, щи, рагу да и много чего еще.       И эти умения теперь пригодились мне сполна. Первым доел свою порцию маленький Данил. Закончив с едой, мальчишка благодарно кивнул мне и отодвинул пустую тарелку подальше от себя.       - Дань, иди посиди в комнате, - попросил я, намекая, что нам с его сестрой нужно было поговорить.       Мальчишка понятливо кивнул и быстренько удалился из кухни. "Потрясающе умный для своего возраста парнишка", - думал я, смотря на удаляющуюся спину мальца. Переведя взгляд на его сестру, я встретился с холодными, ожидающими подвоха глазами, полными какого-то настороженного недоверия. Странно, я думал, что мы уже все выяснили...       - Если ты думаешь, что я сейчас начну предлагать тебе неприличные вещи, то советую тебе выкинуть эти глупые мысли из головы, - заверил я ее, прекрасно понимая, что попал именно в точку. Собственно, это неудивительно, что она относится ко мне настороженно. Для нее я пока никто. Просто человек, помогший ей и ее брату в безвыходной ситуации. Надеюсь, что в ближайшее время смогу убедить ее, что я действительно бескорыстен.       В ответ на мои слова девушка слегка покраснела, но взгляд свой не отвела. Спустя минуту напряжённого молчания и игры в гляделки я все-таки нарушил тишину:       - Вкусно? - спросил я, глазами указывая на тарелку с недоеденным борщом.       Карина в ответ лишь удовлетворительно кивнула и снова отправила в рот еще одну ложку. И все-таки она очень милая. Когда не строит из себя непробиваемую, неприкаянную, нелюдимую девушку. Сидя напротив меня в растянутой майке и коротеньких, потертых шортиках, она выглядела очень… по-домашнему. Очень легко представить, что вот она встанет, поблагодарит за ужин и пойдет мыть посуду, потом посидит с младшим братом, посмотрит телевизор и ляжет спать… словно она дома. Будто она и ее брат живут со мной уже всю жизнь. Их присутствие совсем не ощущается, словно так и должно быть.       — Так о чем ты хотел поговорить? — пробормотала девушка, утирая остатки борща с губ и ставя пустую тарелку брата в свою, а затем их обе в мою.       — Хотел поинтересоваться, что ты решила делать дальше.       — Что значит решила? Я еще ничего не решала. — Она встала из-за стола и принялась собирать всю грязную посуду. Еще одно действие, которое вызвало во всем теле волну уюта и тепла. Как будто такое происходит каждый вечер. Она встает из-за стола, моет посуду, убирает на кухне…       — Оставь, я сам помою… Я имею в виду, неужели ты и дальше будешь так скрываться от родителей?       — Я помою, мне не сложно. Хоть как-то отблагодарю тебя за помощь. И с чего ты взял, что я скрываюсь от них? — она опустила руки в мыльную воду и принялась усердно натирать грязные тарелки. — Им все равно, Андрей. Мы с Данькой столько раз сбегали из дома, что я уже потеряла счет. Чуть ли не каждую ночь мы проводили в этом чертовом парке, скрываясь от полицейских, — голос девушки сорвался на крик, — чтобы нас не приняли за бездомных бродяжек и не отправили в приют! — Посуда в раковине жалобно звякнула, призывая обращаться с ней побережнее, но Карина завелась не на шутку. Она стояла ко мне спиной, и плечи ее сотрясались от бессильного гнева, который она, похоже, держала в себе слишком долго. — Это сложно, Андрей! Я так устала от всего этого, но я ничего, совсем ничего… — она резко развернулась ко мне лицом, но, замолчав на полуслове, быстро побледнела, как мел, и схватилась за правое плечо, тяжело облокотившись о столешницу.       Моя реакция не заставила себя ждать. Я быстро подскочил к ней и бережно приобнял, удерживая от падения. Карина болезненно морщилась, массируя правое плечо. Понимая, что спрашивать бесполезно, я резко дернул ворот ее майки, от чего та жалобно затрещала и порвалась, открывая вид на ужасный темно-лиловый синяк, расплывшийся чуть выше лопатки.       — А говорил, что не будешь домогаться, — попыталась пошутить девушка, цедя слова сквозь зубы. Не от злости. От боли.       — Не говори ерунды, девочка! — рыкнул я на нее. — Почему раньше не сказала?       — Да как-то особо не беспокоило, — пробурчала она в ответ. — И вообще ничего страшного, пройдет. Не первый раз.       Из комнаты прибежал младший. Увидев синяк сестры, он возмущенно уставился на нее и принялся… отчитывать! Он прочитал ей такую лекцию, что Кар невольно покраснела и опустила глаза в пол, словно раскаиваясь. Необыкновенные дети!       — Пойдем, — потянул девушку за руку, — я обработаю синяк. Так быстрее пройдет.

***

      — Почему ты решил стать учителем? — внезапно спросила Кар-Кар, сидя ко мне спиной и слегка подрагивая из-за прикосновений холодных пальцев. Точнее пальцы то теплые, а вот мазь, которую они размазывают, не очень.       — К чему этот вопрос?       — Ну, просто не так уж много парней стремятся стать учителями. Все считают, что это сугубо женская работа, — девушка пожала плечами.       — Между прочим, в древности учителями были только мужчины. Так что мне не понятно, почему вдруг все решили, что учитель – женская профессия. Ну, вот и все, — я закончил с мазью, — можешь одеваться!       — Вот что, позволь спросить? — буркнула Кар-Кар. — Смею тебе напомнить, что ты порвал мою майку и теперь ей можно только полы мыть.       Недолго думая, я встал с кровати, на которой и происходила сама процедура (это не то, о чем вы подумали, извращуги!), открыв шкаф, вытянул первую попавшуюся майку и протянул ее девушке. Та недоверчиво смотрела на протянутую мной вещь, пока я сам не подтолкнул ее ей:       — Ну бери же, чего смотришь?       — Не жалко? — поинтересовалась она, беря майку и осторожно натягивая ее на себя, стараясь не тревожить синяк на спине.       — Совсем нет, — отмахнулся я. — Я же уже сказал тебе: если что-то будет нужно – обращайся ко мне, не стесняйся.       — Я не стесняюсь, — протянула девушка, сонно зевая. — Просто мы и так уж слишком обременяем тебя своим присутствием. То, что ты пустил нас к себе - уже много.       Она задумалась о чем-то, забавно сдвинув брови и слегка сморщив нос. А я в тот момент только и думал о том, какая она симпатичная, когда не строит из себя непробиваемую стену. Никакая не красавица, не испорченная косметикой и прочей штукатуркой, самая обычная, но такая милая. Такая… домашняя.       — И кстати, — внезапно заговорила она, когда я уже собрался выходить из комнаты, — я ведь так и не поблагодарила тебя как следует. Ну, за то, что ты разрешил нам ночевать у тебя, — уточнила она.       — А как следует? — спросил я, улыбнувшись и состроив хитрую физиономию. — И как ты собираешься это сделать?       Она стушевалась и уставилась на меня открытым глазом, явно почуяв в моем тоне неприличный намек. Рассмеявшись над ее недоуменным выражением лица, я подошел к кровати и, наклонившись ближе к ней, снова убрал мешающую челку.       — Давай договоримся: дома ты не будешь прятаться от меня за своими волосами. И это будет твоей благодарностью. Идет?       Она лишь кивнула, смущенно отводя взгляд в сторону. Отстранившись, я снова улыбнулся:       — А теперь поднимайся и иди скажи своему брату, что с тобой все в порядке. Думаю, он переживает.       Уже схватившись за дверную ручку, я услышал тихое «Спасибо» из-за спины и, слегка ухмыльнувшись, вышел из комнаты.