По течению Рубикона

Занзас потянулся и открыл глаза. Скуало сидел на краю кровати и жадно пил воду. Отставив стакан в сторону, блондин обернулся и, увидев, что партнер уже проснулся, вытянулся на кровати. — Пришел в себя? Пересохшее горло не горело желанием работать, и ответ прозвучал очень хрипло. — Да вроде. Только память как в тумане. — Течка уже закончилась, можешь убивать. Занзас вздохнул, собираясь с мыслями. — Когда это ты успел стать омегой, мусор? — Я всегда им был. — Как тебя раньше не раскрыли, — Занзаз повернулся на бок и принялся разглядывать своего любовника. Голый Скуало лежал на кровати абсолютно свободно, ни капли не стесняясь своей наготы, и посмотреть действительно было на что. Худое поджатое тело, светлая до белизны кожа. Несколько узких шрамов, оставленных противниками, пересекали тело то тут, то там, на груди около левого плеча - круглая отметина - след, оставленный коварной пулей. Занзас поймал на себе острый взгляд серых пронзительных глаз и вдруг понял, что уже некоторое время водит пальцами по этим маленьким доказательствам чужой смертности. Жизнь ведь такая хрупкая вещь: одно неверное движение и... и новая жизнь? — Ты чего лыбишься, как псих? - недоверчиво поинтересовался мечник. — Да так, прикидываю, где детскую делать. Мы ведь переспали во время течки. — Я уже выпил таблетки, так что детей не будет. Занзас нахмурился — Что это значит, мусор? — Ты еще не в себе, поверь, к вечеру сам в ужас придёшь от своего поведения, — Скуало поднялся с кровати и начал собираться. — За неделю отряд, наверно, совсем распустился, так что до вечера я на полигоне, позже поговорим. Вечером Занзас сидел в своем кабинете с бутылкой виски. Акулий мусор оказался абсолютно прав, и даже мысль о "потомстве" вызывала ужас. Занзас, конечно, предполагал, что когда-нибудь до этого дойдет, но лучше не сейчас. А вот лет через десять или даже двадцать. Со Скуало Занзас весь день не встречался, капитан занимался воспитанием личного состава и в особняк не заходил, постоянно мелькая то на полигоне, то в казармах. Дверь скрипнула, и словно подслушав чужие мысли, тихо, но уверенно в комнату вошел Скуало. Посмотрев на молчаливого Занзаса и стоящую на столе бутылку, он прошел к шкафу и, вернувшись, поставил на стол чистый стакан. Занзас молча наполнил емкость. Виски был хорош. — Омеги тупые, истеричные, похотливые шлюхи. Это их генетическая природа. Скуало сдавленно фыркнул. Однако злобный взгляд алых глаз заставил подавить улыбку и стать серьезнее. — Занзас, скажи, я тупой? Вариец на мгновение задумался. Человек, который встал во главе организации убийц и возглавлял ее восемь лет. Вел переговоры, планировал операции, писал отчеты и занимался документацией. Поддерживал порядок в толпе психов, найдя подход или точки давления для каждого. — Нет, ты не глуп. Скуало согласно кивнул. — Я истеричка? Занзас хищно оскалился, смотря прямо в глаза подчиненному. Тот, похоже, понял, какую ерунду сморозил и замялся. — Врой! Это просто работа нервная, и вообще мне давно в отпуск пора, столько лет пашу как проклятый! Скуало отхлебнул из своего стакана и, вновь успокоившись, продолжил: — Я, может быть... распутный? — Еще какой. — Между прочим, я спокойно переносил течку, и если бы ты не вломился… Кстати, а чего ты вообще припёрся? Тебе ж вечно ни до кого нет дела, сидишь у себя, можно спокойно неделю с тобой не пересекаться. Только если бухло кончится, нос высунешь. — Чувствовал запах, но долго не мог понять, что это. А когда понял - сразу и пришел. — Ну да, все омеги пахнут по-разному, а я пользовался средствами, отбивающими запах течки. Вот ты и не разобрался сразу. — Не знал, что такие есть. Еще и затычка эта твоя дурацкая. — И противозачаточные, кстати, тоже. Хотя официально ничего такого не существует. И все, что ты ранее говорил про омег - образ, который был создан намеренно. — Намеренно? Кем? — Нами, омегами, — Скуало приподнял бокал до уровня глаз и, чуть покачивая в руке, посмотрел на собеседника сквозь янтарную жидкость. — Чтобы нам было проще управлять этим миром. У Занзаса сперло дыхание. Так уверенно и буднично говорят о погоде или новых шнурках, но никак не о мировом господстве. И Занзас в эти слова верил. Верил именно потому, что сказаны они были с повседневной скукой. — Начнем с того, что официальная статистика тоже полная чушь. Омег в мире около пятнадцати процентов, альф чуть меньше, около десяти процентов. Ты слышал ведь об Обществе Опеки Омег? Опека координирует всех омег, выстраивает нужную нам модель мира и прописывает приятный бетам и альфам образ омег в общественном сознании. — И промывает вам мозги в ваших интернатах? — Да. Промывает мозги. Кстати, я никогда не учился в таком интернате. Как и тысячи других омег. Туда попадают сироты или дети с не очень хорошей родословной. Или просто те, кто не представляет из себя ничего особенного. Каждый случай решается отдельно. Я показался Наставникам достаточно перспективным, и мне позволили развиваться самостоятельно. За открытым окно уже давно стемнело, свежий воздух легко колыхал тонкие занавески. Где-то вдалеке ухнул филин. Двое мужчин в кабинете тихо сидели над ополовиненными бокалами виски. — В интернатах учат выглядеть и вести себя как примерная омега, казаться красивенькой тупой игрушкой. Позже все они оказываются в особняках богатых и влиятельных людей: политиков, бизнесменов, мафиози, — Скуало пристально посмотрел на Занзаса, чтобы убедиться, что тот понимает этот намек, и снова глотнул из своего бокала. — Где уж этим влиятельным донам знать, что их глупенькая куколка наизусть помнит все пароли на компьютере и все комбинации сейфов? Что они сходу могут рассказать о всех текущих будущих проектах своего "папика", что благодаря полученной от них информации, Наставники с легкостью меняют весь мир так, как это выгодно нам, в том числе зарабатывая состояния на акциях. Кроме шпионажа, омега с легкостью может манипулировать альфой, подталкивая к тому или иному решению. — То есть ваша власть над миром заключается всего лишь в деньгах. — А в чем же еще? Правительство стоит во главе стран лишь силой денег, корпорации существуют лишь благодаря деньгам, даже мафия - это деньги. Сила и военная мощь это всего лишь соревнование тех, кто накупил кучу крутых пушек и нанял толпу идиотов. Тоже за деньги. — А грязную работу выполняют эти ваши шпионы. Что им достается за все их старания? — А куда твой отец девал надоевших ему омег? — Клиника для зафиксированных, — Занзас поморщился. Расставшись с любовником, омеги сходили с ума. Или нет? Если все, что Занзас знал об омегах, за вечер разбилось, то есть ли смысл верить в свои знания? — Шпионы выходят оттуда уже через несколько часов, имея при себе значительную сумму и свободу. — Фиксация тоже чушь? — Нет, что ты. Не чушь, к сожалению. Но это очень редкая штука, и случается далеко не со всеми. Да и пережить ее вполне реально, погано, но возможно. Некоторые действительно сходят с ума, хоть таких и мало. А те шпионы получают свободу, деньги и альфу, если хорошо поработали. — Альфу? Это еще что за чушь? — Опека следит не только за омегами, но и за альфами. Хорошему здоровому омеге с хорошей родословной подберут перспективного альфу... с хорошей родословной. Да, это похоже на племенное животноводство. Зато омеги могут быть уверены, что у них будут здоровые, красивые и умные дети. Занзас заглянул в стакан и обнаружил, что тот уже довольно давно пуст. — А ничего, что ты вот так запросто мне все рассказываешь? — А ты рванешь давать интервью газетам? Занзас, никто не делает из этого глобальной тайны просто потому, что никому не выгодно ничего менять. — А течки? Что будем с этим делать? — Что-что... трахаться. Если хочешь. Я же говорил, что нам не сносит крышу. Да, хочется, но можно потерпеть. Мы омеги, мы должны сохранить рассудок и выбрать достойного отца для своих детей. А вот вы, альфы, бросаетесь на все без разбора. Такова ваша природа - оставить как можно больше потомства. Такое помутнение, как было у тебя вчера, просто с непривычки. С нашей работой, знаешь ли, непросто найти постоянного партнёра, не выносящего мозг. — А я, по-твоему, мозг выносить не буду? — Будешь. Еще как, зато ты свой, давно знакомый кретин. На стене щелкнуло, и мужчины обернулись к несчастной кукушке, так не вовремя выкравшейся из часов. Заикаясь, прокуковав положенное количество раз, деревянная птичка скрылась с глаз. — А что у тебя с часами? — Постоянно забываю приказать увезти в ремонт, а то давно уже так крякает. А вообще-то спать пора давно, засиделись. — Хорошо, я тогда пойду ***** В своей комнате Скуало свет включать не стал, сразу прошел к окну и открыл створки. На миг лицо озарилось вспышкой зажигалки. Курил он редко, чаще всего, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. В этот раз что-то не особо помогало. Мысли упорно возвращались обратно, к недосказанному, полузабытому. Такому болезненному. В свои четырнадцать Скуало казался себе гадким утенком. Тощий мальчишка с костлявым телом, глупо большими глазищами, худенькой шейкой и мягкими, торчащими, словно перышки, волосами. Многие видели в нем лишь миленькую маленькую омегу. Особенно в этом отличились его собственные родители. Папа-омега часами мог сидеть, перебирая волосы сына и рассказывая про, то какую великолепную они устроят свадебную церемонию и как пойдет мальчику праздничный костюм. Но у Скуало на все были свои планы - он уже безоговорочно влюбился в сталь. Наставник, как это свойственно всем хорошим наставникам, внимательно приглядывал за своим подопечным, решая его судьбу. Решением стала гимназия для мафиози. Разрешение идти своей дорогой, стать профессиональным мечником. Как счастлив был Скуало в то время. Мир казался простым и понятным, мальчишка бесстрашно бросался в бой с мастерами меча, впитывал все новые и новые техники, мечтал о титуле императора, а впереди маячило обеспеченное и веселое будущее с морем боев, азарта и адреналина. Глупый, наивный мальчишка.... Наставник сказал, что это будет полезно. На вечеринке соберутся множество влиятельных людей из самых разных семей, до которых уже наверняка доходили слухи о талантливом пареньке. Что у Скуало будет возможность завести полезные знакомства. Что, возможно, кто-то даже захочет пригласить его в семью. Наставник сказал, что будет весело. Наставник сказал... наставник не сказал самого главного. Наставник не сказал, что все уже решено. Занзас притягивал взгляд. В шестнадцать у него уже было хорошее тело, гордый властный взгляд, аура силы и бушующие гормоны. О том, что перед ним альфа, Скуало понял сразу, но тогда его это не слишком волновало. Он еще только начал созревать и ожидал свою первую течку. Куда важнее были те возможности, которые обещало их сотрудничество: Вонгола! Это совсем не то, что быть одним из штатных киллеров мелкой семейки. Одно слово Вонгола поднимает авторитет до облаков, а если ты не просто один из членов семьи, а, скажем, босс Варии... один из десятка влиятельнейших людей в самой сильной, уважаемой и богатой мафиозной группировке в мире. И, разумеется, титул, ведь Тир вряд ли захочет уступить свое место без лишнего шума, а значит, они сразятся. Наивный мальчишка... он далеко не сразу понял замысел наставников. Молодой, пышущий здоровьем и силой альфа и молоденький омега на пороге первой, самой острой в жизни течки. Они не могли пройти мимо друг друга, они не смогли бы устоять, они не смогли бы задуматься о последствиях в пылу страсти. Они не смогли бы не переспать и с первой же ночи зачали бы ребенка. Сына Занзаса, наследника Вонголы. Наставники тоже хотели власти. Простая истина состоит в том, что омега может с легкостью крутить альфой, как ему только вздумается. Но на бету это волшебное свойство не распространяется. Пока у власти в Вонголе стоит бета, опека не может полноценно манипулировать кланом. А вот Занзас альфа - совсем другое дело. Когда Скуало понял замысел Опеки, было уже слишком поздно. Восстание провалилось, Занзас, оказавшийся безродной дворнягой, был погребен в колыбели, течка началась спустя пару недель после нападения на штаб Вонголы. Та самая, долгожданная, острая и до сумасшествия мучительная. Наставник лишь качал головой. Фиксация - явление хоть и нечастое, но привычное. Вот только обычно она возникает после двух-трех лет, проведенных с одним постоянным любовником-альфой. Фиксация на ком-то без секса - событие еще более редкое, но тоже не уникальное. Скуало было больно, тошно, противно. Он не мог встать с постели больше недели, все тело ломило, любая еда вызывала рвоту. Секса хотелось до безумия, но ни дрочка, ни вибраторы, ни случайные альфы не удовлетворяли ненасытную одержимость подростка. Скуало звал того единственного, кто мог бы спасти его от мучений, звал, вопя так, что не выдерживали голосовые связки, рвалось на части горло. Когда течка наконец-то закончилась, стало чуть легче, но маниакальное желание быть рядом с Занзасом не проходило еще очень долго, и Скуало постоянно срывался в истерики, не мог спать из-за кошмаров, постыдно плакал в подушку. Глушил боль в алкоголе, даже легких наркотиках. Но избавиться от этой зависимости намного сложнее, чем слезть с наркоты. Когда юноша наконец начал приходить в себя, наставник завел разговор о каком-то молодом и перспективном альфе, однако Скуало понял, к чему это затевается, и высказал Наставнику все, что думает об Опеке и ее своднических программах. Наставник же просто рассвирепел. Ему тоже нашлось, что сказать строптивому мальчишке. Такого перспективного омегу безвозвратно испортили, сведя с никчемным и бесполезным альфой. У Занзаса не было ничего кроме силы. Ни происхождения, ни прав, ни власти. В конце концов, на него окончательно плюнули и оставили в покое. Скуало потушил очередную сигарету и прислонился к стене у окна. Занзасу нельзя знать, что их пытались свести как племенной скот. Занзасу ни за что нельзя знать, что Скуало любил его до боли, до сумасшествия. Пусть это и было так давно и давно осталось в прошлом. Просто нельзя.