По течению Рубикона

Дверь с грохотом врезалась в стену и, отскочив от нее, захлопнулась за спиной высокого блондина, в бешенстве сбежавшего по ступенькам. Впрочем, даже бешенство не отражает всех эмоций, бушующих в этом человеке. Скуало ненавидел, когда что-то шло не так, как нужно, а сейчас не так шло все. Когда привычный сайт аптеки внезапно начал выдавать ошибку при попытке заказать необходимые препараты, блондин грешил на сбои в электронике и поехал в аптеку сам. Вот только там ему тоже не пожелали помочь, ссылаясь на отсутствие рецепта, которым раньше никто не интересовался. Скуало торопливо достал мобильник и не глядя набрал до боли знакомый номер, который не вспоминал уже несколько лет. — Суперби, надо же, вспомнил наконец-таки про своего старого наставника! Дела у меня идут хорошо, да и на здоровье, слава богу, не жалуюсь. Недавно вот нового мальчика выделили, хороший омежка, послушненький. Скуало медленно закипал. — Насрать! Что вы задумали опять? — Что именно ты имеешь в виду? У нас, знаешь ли, много работы. — Мне не продают противозачаточные! Чего вы от меня хотите? — А разве не понятно? Ты уже не маленький, да и работа у тебя опасная. Пора бы озаботиться передачей своих генов, ты ведь у нас довольно перспективный мальчик. По спине Скуало пробежали мурашки. Какого черта решения о его теле принимают эти люди? — Просто запретив мне контрацептивы? А как же строгий отбор производителя? — Скуало намеренно перешел на скотоводческие термины, чтобы показать свое отношение к политике Опеки. — С тобой уже было достаточно проблем в прошлом, после той неприятности с фиксацией ты стал совсем неуправляем. — Я надеюсь, вы понимаете, что я воспринимаю это как комплимент? — Это абсолютно неважно. Мы решили не давить на тебя, твой текущий любовник нас вполне устраивает. Скуало прикусил язык, так и не высказав того, что хотел. Откуда они узнали? Скуало и Занзас старались не привлекать внимание, об их отношениях знали только офицеры Варии, верность которых не вызывала ни капли сомнений. Так откуда же эти сволочи из опеки вечно все знают?! — А раньше он вас не устраивал. Примерно с тех пор, как вы узнали, что он не Вонгола, и власти через него вы не добьетесь. — Раньше мы и на тебя делали большие ставки, но потом ты потерял почти всю свою полезность. Просто неудачно зафиксировавшись на безродном дворняге. Сейчас ты просто носитель качественных генов, и дать им продолжение - единственное, на что ты способен ради нашего блага, блага всех омег. Занзас не наследник, и в политических планах Опеки действительно бесполезен, но это не отменяет того факта, что он сильный, здоровый и в меру умный альфа, чьи гены мы так же хотели бы сохранить. Скуало сбросил вызов и, бессильно зашипев, уткнулся лбом в руль. Вот и все. Добегался. Всю жизнь бегал от своей сути и прибежал наконец. Его таки поставили на место. Дальше бежать вроде и можно да вот только некуда. Подчиниться и родить от Занзаса? Опека будет счастлива получить желаемое, а потом запустит свои когти в их ребенка, пуская на свои планы. Жить по чужим приказам - это именно та жизнь, от которой Скуало всегда убегал. И умные Наставники кормили его иллюзией самостоятельности ровно столько, чтобы мечник не доставлял проблем. Попытаться не подчиняться? Как? Сбегать из особняка каждую течку? Раз или два, может, и сработает. Вот только у Скуало больше нет подавителя, отбивающего запах течки. Сам-то он с ума не сойдет и перед каждым встречным ноги раздвигать не станет, а вот без подавителя запаха все альфы и даже некоторые беты вокруг начнут уезжать с катушек, и какому-нибудь из них все же удастся завалить строптивого омегу. Не соблазнить, а тупо и грязно изнасиловать. И вот тогда Скуало возненавидит и себя, и весь этот мир. Следующие несколько дней Скуало злился и срывался на всех вокруг настолько, что даже Занзас не вытерпел подобного поведения и в конце концов потребовал объяснений. Занзас выслушал на удивление спокойно и внимательно, хоть местами это и было довольно сложно: Скуало был излишне эмоциональным и постоянно срывался на маты и возмущения. Наконец блондин высказал все накопившееся, более-менее внятно объяснил сложившуюся ситуацию и устало упустил голову. Длинные светлые пряди волос опустились на его лицо. Занзас молча налил в стакан ликер и подал собеседнику. — А ты хочешь от меня ребёнка? Скуало ошарашенно смотрел на босса, который, похоже, вконец спился. — Ты слышал, что я только что сказал? Эти ублюдки собираются использовать нас как породистых питомцев, согнать на случку и кинуть косточку в награду — Я все слышал и все понял. Ответь на мой вопрос, забудь про эту чертову Опеку. Ты хочешь ребёнка? От меня. Занзас пристально смотрел прямо в глаза Скуало своим пронизывающем душу взглядом. Скуало всегда считал глаза Занзаса невероятными. В них была власть и сила, они подчиняли, покоряли. Скуало представил такие же властные алые глаза на другом лице. На лице с более светлой кожей, более тонкими чертами лица в обрамлении светлых волос. Глаза Занзаса на лице Скуало. Сильного, наглого, властного. Их сына. Губы внезапно пересохли. В ушах зашумело от волнения, и сквозь этот шум стучащей в висках крови Скуало померещился детский смех и топоток голых пяток. Голову мечника заполнили внезапно разбуженные призраки давних мечтаний. Он был уверен, что давно переломал себя, истребил, выжег из своего сердца эту глупую, болезненную зависимость. Но то, что мучило и рвало на части много лет назад, внезапно напомнило о себе тупой иглой в груди. Принадлежать этому человеку, отдать всего себя и даже больше: подарить ему семью, родить его ребёнка. Скуало стало почти физически больно от сладостных мечтаний. Много лет назад эта боль от мечтаний и невозможности их исполнения терзала тело подростка не хуже инквизитора. Но теперь-то все иначе. Фиксация никогда не возвращается к тому, кто её однажды пережил, а Скуало уже не тот мальчик, ему никто не нужен, а ребёнка он себе вполне может позволить. Плевать, будет Занзас рядом или нет. Перед зажмуренными глазами Скуало снова промелькнули образы их семьи. Скуало, Занзас и их дети. Все эти смешанные чувства, воспоминания о пережитой боли и мечты о возможном счастье наполнили уголки глаз слезами. Боль от ломки, которую принесла фиксация на Занзасе, была самым страшным кошмаром, до сих пор не дававшим мечнику нормально спать. Но образ малыша с алыми глазками заставлял забыть обо всем. Занзас смотрел на своего капитана, на его тонкие пальцы, вцепившиеся в подлокотник кресла, на прикрытое волосами лицо и мелко подрагивающие от возбуждения плечи. На свою упрямую омегу. Занзасу было плевать на все доводы и отговорки мечника. Плевать, что там за планы вынашивают на их счёт омеги. Свою омегу он не отпустит и карапузом обеспечит. Причем, похоже, в самое ближайшее время. Хотя вот этот момент и был не самым радужным в плане. Занзас бы предпочел ещё хотя бы несколько лет свободы от спиногрызов. — Я хочу от тебя ребёнка, — едва слышно прошептал Скуало. — Тогда не вижу проблем. Забеременеешь, родим. Но вот что я могу тебе пообещать, так это то, что не одна вонючая омега и близко не подойдет к моему сыну. Я не позволю никому использовать нас или наших детей для своих планов. Ты говорил, что победить опеку невозможно, но нам и не надо сражаться за весь мир, нам хватит и личного бунта. Наши дети в их лапы не попадут, обещаю.