Сквозь бури невзгод, сквозь рифы потерь...

Мотор лодки урчал в такт порывам легкого ветерка. Дауд как-то привычно развалился на скамейке, на всякий случай посматривая по сторонам. Макс уверенно вела лодку по указанному им маршруту, непривычно весело болтая о каком-то случае в корпусе. Дауд не слишком-то вслушивался в эту болтовню, но сам не зная, почему, иногда вставлял ничего не значащие реплики вроде «ага» и «угу». Просто для того, чтобы девочка продолжала болтать «для фона». Тишина за прошедшие несколько дней (почти неделю) успела ему основательно надоесть. Корпус «Ундины» он заметил, стоило реке сделать поворот. Задумавшись на мгновение, ассасин все же приказал девочке причалить к берегу. Если на «Ундине» есть кто-то враждебный, их могут застрелить во время приближения к кораблю. Маневренность у их суденышка была не очень, да и повреди они его — назад придется возвращаться пешком. Не по безопасной воде, а по городу, в котором кишат, как выражалась Алекс, мобы из компьютерных игрушек. Девочка привычно не спорила, заведя лодку в один из притоков Ренхевена. Спрятав «транспортное средство» под одним из мостов, напарники приготовили оружие и осторожно двинулись в сторону «Ундины». Дауд хорошо помнил это место. Вот проход к кораблю. Вот на той крыше сидела ведьма, следившая за «Угрями». Вот там, в заброшенном и полузатопленном сарае, он нашел очередной алтарь Чужого. Вот те подсобки были заколочены тогда, как и сейчас. Все было таким же. Таким же, но абсолютно… другим.  — Дядя Дауд, смотрите, — Макс дернула его за рукав, привлекая внимание. Палец девочки указывал на какой-то тюк с тряпьем. Только приблизившись убийца смог понять, что это никакая не ветошь, а труп человека. Причем трупом этот несчастный был уже очень давно — его останки успели мумифицироваться и не издавали ощутимого запаха.  — Макс, ты первый раз труп видишь? — поддел девочку ассасин. Но тут же мысленно отвесил себе подзатыльник, поскольку вполне возможно, что Макс действительно «вживую» видит труп самый первый раз. Впрочем, она не выглядела хоть сколько-нибудь напуганной. Удивленной — да. Кстати, удивить эту девочку было довольно тяжело.  — В том-то и дело, что здесь мы ни разу еще не встречали трупы.  — Полный могильник в Затопленном Квартале, надо полагать, не в счет.  — Это другое, — Макс протестующе помотала головой, а потом подошла ближе к трупу, склоняясь над ним. — Тела в могильнике были трупами на момент, когда мы все оказались в Межмирье. При этом Могильник — единственное место в принципе, где мы находили трупы.  — Это может быть связано с тем, что могильник находится близко к эпицентру воронки, — заспорил Дауд.  — Никак нет, — по-военному четко обозначила девочка. — На Кингспарроу нам не попалось ни одного трупа. А со слов Корво и Эмили мы знаем, что там велись боевые действия между смотрителями Мартина, людьми младшего Пендлтона и военными, которые подчинялись Хэвлоку. Трупов должно было быть хоть отбавляй. Еще странность. После нашей первой встречи с Корво на нас напал Пендлтон. Мы его вырубили, но убивать не стали. Но он не последовал за нами и не делал попытку выбраться с Кингспарроу, что очень странно. Либо он все-таки умер от полученных травм, что вероятно, ведь камнем я его хорошо головой об камни побила, либо Кингспарроу — это было еще не Межмирье, верней — не та его часть, где мы находимся сейчас. Кстати, ни мы с вами, ни Корво с Алекс, лазая по городу, ни разу не наткнулись на трупы.  — Может быть так, что все трупы превратились в этих ваших зомби? На могильнике мы их видели очень уж много.  — Сомневаюсь, что это возможно, — Макс покачала головой. — Трупов должно было быть очень много. Намного больше, чем мы встретили зомби. А значит — большинство трупов все-таки не перебросилось вместе с нами в Межмирье. И это странно. Потому что вещи и условно живые люди вроде нас с вами перенеслись и даже сами не сразу поняли, что попали куда-то не туда.  — Дались тебе эти трупы, — мысленно Дауд ругался такими словами, которые бы не рискнул повторить вслух даже при таком развитом не по годам ребенке, как Макс. У девчонки, как и у ее сестры, талант замечать любые несостыковки. Теперь они и Дауда этим заразили. Ведь явно с трупами что-то неладное. Вот действительно — ни одного тела, кроме тех, что в Могильнике, они раньше не встречали, и вот сейчас перед ним лежит хоть и мумифицированный, но один-единственный труп на всю округу. Наклонившись ближе к мертвецу, Дауд обнаружил, что истлевшие пальцы сжимают какую-то книжку. Поколебавшись долю мгновения, наемник поспешил выдернуть ее из пальцев мертвеца и спрятать во внутренний карман куртки.  — Потом посмотрим, — быстро произнес он Макс. — Осмотрим корабль и эти сараи, затем вернемся к нашим. Девочка кивнула и перехватила покрепче свой палаш. Дауд, в свою очередь, рефлекторно сжал рукоять собственного клинка. Неожиданная находка встревожила их больше, чем напарники показывали друг другу. Вторая странность ждала их на самом корабле. Заметила ее первой Макс.  — Дядя Дауд, это какое-то непонятное дерьмо. Все вокруг старое, ржавое и вообще зашибись какое древнее, а корабль новый.  — То есть как это — новый?  — Да вот так. Ставлю все свои коренные зубы, что это судно и не обкатали толком после спуска с верфи.  — Макс, ты путаешь. «Ундина» — старое судно. Лиззи Страйд где-то раздобыла этот корабль, ну и ее банда его ремонтировали своими силами.  — Да какие тут свои силы?! Дядя Дауд, я может маленькая, но не тупая. Этот корабль весь, что называется, из оригинальных комплектующих. Вон, еще заводские клейма с деталей не стерлись от эксплуатации! Макс от злости повысила голос. Это было что-то новенькое. А, ну хотя да, он впервые поставил под сомнение ее компетентность в вопросе, связанном с судами.  — Ну если мне не верите, давайте Алекс сюда притащим! Она хоть и по проводке спец, но тоже заметит, что корабль-то новый! И вообще… Сплавайте на низ судна глянуть — я готова поспорить, что там не будет ни водорослей, ни ракушек, ни других признаков длительного плавания судна по речной и морской воде.  — Остынь, Макс, — фырканье сдержать не получилось. — Я тебя понял. И я тебе верю. Просто это все выглядит очень странно. «Ундина», но не та, а более новая, так? Взялась непонятно откуда, причем стоит ровно на том месте, где я запомнил. Как-то это… Слишком даже по нашим современным меркам. Словно приглашение напоминает.  — Думаете, Далила и ее ведьмы постарались? А разве это возможно? В смысле, все Отмеченные ведь без своей паранормальщины остались, так?  — Я не знаю, Макс. Если честно — я совсем не уверен, что на Далилу так же, как и на нас с телохранителем, подействовало отключение навыков.  — Почему?  — Потому что мы были на момент переноса в Межмирье либо живы, либо мертвы. А вот Далила… С ней все сложно. Мне показалась хорошей та идея отправить ее живьем в Бездну, но только сейчас я понимаю, что мог натворить что-то не то. С Бездной нельзя быть ни в чем уверенным. С Чужим нельзя быть ни в чем уверенным. С женщинами, кстати, тоже.  — Опять пошли намеки на паранормальность Алекс? Мне кажется, что ее способность менять Бездну — все-таки не паранормальщина, а склад мышления. Ну, видит она Бездну как тестовую площадку какой-нибудь компьютерной игры, в итоге то и получается.  — А что в Бездне видишь ты?  — Не знаю, — Макс пожала плечами. — Я там не была.  — Что, ни разу во сне не оказывалась в подозрительно знакомых местах?  — Не знаю, — снова пожатие плечами. Дауд все чаще замечает, что у Макс этот жест означает «мне нечего сказать». — Я вообще не уверена, что мне что-то снится.  — Это как?  — Да просто. Закрыла глаза ночью, открыла — уже день. Если даже что-то снится, я этого не помню. Кстати, абсолютно нормальное явление для психически здорового человека.  — Ага, а видеть сны — это, значит, ненормально, — Дауд все-таки спускается в трюм. Вот здесь он дрался с заместителем Лиззи. Вот здесь, на столе валялась хорошая добыча. Все было нетронутым, но на деревянной столешнице — ни единого пятна или царапины. Макс тем временем принялась рассуждать за его спиной.  — Видеть сны — это тоже нормально. Ненормально — орать во сне, или постоянно видеть какие-то кошмары. Вроде как сигнал, что пора к психологу, если не к психиатру. Ассасин постарался не вздрогнуть. Кошмары были, в принципе, стандартным ночным времяпровождением для него. И не только для него, но для любого человека с его родом деятельности.  — Что-то не так? Если я сказала что-то не то, извините. Ассасин припечатал ладонь ко лбу. Определенно, он уже не знал, радует его привычка девчонок извиняться, или бесит. С одной стороны — непривычно приятно было сознавать, что им по-человечески не наплевать на его чувства. Стараются не задеть, не обидеть. Обычно с ним общались так исключительно из страха. Но Алекс и Макс не боялись, а старались не ранить словами просто из-за собственного нежелания причинять ему боль. Чем это нежелание вызвано? Чем вообще было вызвано столь теплое отношение к нему? Да, он не сделал конкретно им ничего плохого. Но и особо хорошего, впрочем, тоже. Может, почти два столетия спустя люди действительно стали более культурными, вежливыми и воспитанными? В это Дауд верил мало, особенно после чтения комментариев к некоторым статьям из интернета. С другой стороны, из-за страха девчонок кого-то обидеть своими словами можно было упустить важную информацию. Или получить ее несвоевременно, потому что они, видите ли, думали, стоит ли выкладывать ему что-то, что может его расстроить, или проблема таковой не является. Сложновато все-таки с этими сестрами из параллельного мира. И как справляется с ними двумя Аттано?  — Кстати, о снах. Мне напомнить, как воздействует на нас с Аттано твоя сестра? Макс, с ней точно что-то не так. И с тобой тоже.  — Да думайте, что хотите. В конце концов, кто я такая, чтобы вас пытаться в чем-то убедить. Но, дядя Дауд, только не надо всерьез думать, что в какой-то безнадежной ситуации моя сестра вдруг спасет нас всех силой великой паранормальщины.  — На это я и не надеялся. Только на ее боевые навыки, — заверил девочку Дауд. — И на твои тоже. Последнее было комплиментом. И Макс это поняла, поскольку смутилась и покраснела немного.  — Дядя Дауд, захвалите.  — Захвалю, — протянув руку вперед, он как-то привычно взъерошил короткие темные волосы. После чего задал риторический вопрос. — Ну что, обратно в паб?  — Ага. Только сейчас пару снимков сделаю, чтобы Алекс все это показать, — девчонка достала из кармана айпад и направила его на стол. — Еб твою мать…  — Что там? — резко спросил Дауд.  — Сами смотрите, — Макс повернула технику экраном к нему. На экране этом отобразилась окружающая обстановка, которая «под камерой» была куда более древней, чем видели они своими глазами.  — Таааак… На Кингспарроу ведь была подобная чертовщина, так? — уточнил Дауд. Вместе с Макс они двинулись к выходу с корабля, посматривая чепез камеру на окружающую обстановку.  — Не совсем. На Кингспарроу была тварь, которую было видно только через камеру. А что произошло с этим судном — я не понимаю. Но мне однозначно ясно только одно — использовать мы его не будем.  — Поддерживаю, — Дауд, как и Макс, стремился воздержаться от использования непонятного корабля, который выглядел совсем новым, а под прицелом камеры казался дряхлей посудин, разобранных на старых верфях.  — Почему это произошло именно с этим кораблем? Связано как-то с тем, что именно на нем вы отправлялись в Бригмор?  — Не знаю, — Дауд первым подошел к трапу. — Может, в той книжке вычитаем что-то про творящуюся здесь чертовщину, но пока ничего сказать не… Очередной шаг вперед привел к тому, что он, взвыв от боли в голове, инстинктивно дернулся назад, едва не сбив с ног Макс. Вскрикнув, девочка упала на палубу, не выпуская из рук айпад. Ассасин повалился рядом с ней на четвереньки, пытаясь отдышаться от знакомой боли, накрывшей его при попытке сойти с корабля.  — Макс…  — Дядя Дауд, что…  — Это ловушка, — судорожно выдохнул ассасин. — Эти ваши аномальные поля… Кто-то ими управляет. Я не могу уйти. От паники удерживало осознание, что от него сейчас зависит другой человек. Пусть и не настолько зависимый, как большинство сверстников, но все-таки — ребенок. Судя по тому, как окаменело лицо девочки — она поняла даже то, что Дауд не высказал вслух.  — Поняла. Но я не чувствую этих аномальных полей, значит — могу пройти.  — Именно, — Дауд расслабленно выдохнул. Макс кивнула и хлопнула его рукой по плечу.  — Я пробегу по берегу к лодке и проведу ее по реке сюда. Я мигом, держитесь, дядя Дауд! Прежде, чем он успел хоть что-то сказать, девочка перехватила айпад одной рукой, второй выхватила из ножен шпагу и кинулась в сторону трапа. Хриплого смеха она, скорей всего, уже не услышала. Как и не могла услышать мыслей Дауда в свой собственный адрес. Мысль была, впрочем, всего лишь одна: «Поздравляю тебя, ты идиот. Десятилетний ребенок сообразил, что делать, а ты приготовился строить из себя подыхающего героя». Решив не искушать судьбу, ассасин сразу же отошел на самый нос корабля. Просто потому, что расплачиваться приступом боли за случайное попадание в аномальное поле — то еще удовольствие. Прошло, наверное, минуты полторы прежде, чем в отдалении донеслись выстрелы.  — Макс… — себе под нос зашипел мужчина. Рванул было в сторону трапа, но вспомнил, что ни о каком движении для него и речи идти не будет. Предыдущего знакомства с аномальными полями хватало на шаг в зону действия, крик и быстрое выскакивание, а иногда — и выползание обратно.  — Похоже, наши собачки оставили тебя без помощника, Клинок Дануолла, — раздался хриплый женский голос, идущий непонятно откуда.  — Кто ты? Покажись! — выхватив оружие, ассасин принялся озираться. Но никого не было. Да и негде было спрятаться на палубе. В прошлый его визит сюда хоть какие-то ящики стояли… Смех. Заливистый, издевательский, едкий.  — Даже не знаю, стоит ли отзываться на столь вежливое приглашение. Что же насчет того, кто я… Думаю, ты уже и сам догадываешься, не так ли?  — Ты из Бригморских ведьм? — он принялся заниматься тем, что умел лучше всего. Тянуть время. Главное — дождаться шума лодочного мотора и успеть крикнуть, чтобы девочка не подходила к «Ундине». Если она жива… Только скользнув на мысль о том, что с Макс уже разделались могильные гончие, Дауд сразу же запретил себе думать об этом. Обычного ребенка одна такая тварь может убить за считанные секунды, но Макс знает о них. В конце концов, звуки выстрелов могли свидетельствовать о том, что девочка расстреляла черепа тварей с расстояния…  — Ну надо же. О твоем уме не соврали… Правда, не сказали, что ты так размяк с момента последней встречи с нами. Этот милый ребенок — твоя очередная попытка искупить вину перед Эмили Колдуин? Слышала, ей ты уже помочь не сможешь при всем желании. «Слышала»… За эту фразу внимание Дауда зацепилось. Ведьма знает, что Эмили Колдуин мертва, значит — в реальном мире о ее смерти сообщили? Получается, что Межмирье — не обломки того, что осталось от их реальности, как считали Алекс и Макс?  — Чего тебе нужно? — воздух вокруг словно искрился. Прищурившись, Дауд с ужасом понял, что граница поля, от которой он так стремился отодвинуться, уже находится на расстоянии вытянутой руки. С минуты на минуту аномалия закроет место, где находится Дауд. Где же ведьма… По всему выходило, что она уже под действием поля. Неужели на них действие аномалии не распространяется? Это будет… Как это будет, Дауд додумать не успел. В голову ножом вонзилась боль. Остатки гордости заставили сдержать крик, но на ногах устоять не получилось. Миг — и он повалился на палубу, сжимая руками виски и судорожно дергая ногами. Еще несколько мгновений — и на палубу поднимаются две фигуры. Оказывается, ведьмы все это время были на берегу. Но почему он слышал голос одной из них так четко, будто она находилась в паре метров?  — Определенно, таким он мне нравится больше, — вслух произнесла одна из ведьм. Это был не тот голос, который разговаривал с Даудом.  — О, да. Зрелище явно стоит того, чтобы полюбоваться. Останемся? — вторая была той самой, хрипатой.  — Как тебе будет угодно, — со смешком отвечает ей первая. — Пойду в трюм, посмотрю, что они там искали.  — Думаешь, им нужен был не сам корабль?  — С Даудом нельзя быть ни в чем уверенным. С него станется и бомбу какую-нибудь в трюм заложить. «К сожалению, в этот раз я об этом не подумал», — мысленно ответил наемник дамочке. Шума лодки не слышно. Либо Макс не добралась до нее, либо попала в плен к другим ведьмам, либо же… О худшем Дауд старался не думать. Ему было бы спокойней считать, что девочка заметила появление ведьм и поняла, что не справится с ними в одиночку. Удар ногой в грудь даже не чувствуется на фоне боли в голове.  — Это тебе за Далилу, Дауд. А это… Впрочем, у нас с тобой еще будет время насладиться обществом друг друга, — ведьма скалится, над палубой снова разносится смех. Скрип досок под ногами другой ведьмы — она возвращается из трюма.  — Все чисто, сестра. Мы можем не беспокоиться о своей безопасности.  — Стареешь, Дауд? — снова удар в грудь. Вторая стоит чуть поодаль, за спиной своей товарки. На мгновение Дауду кажется, что он видит там две фигуры, но сфокусировать взгляд становится все сложней. Боль раскалывает голову на части, сверлит затылок, выдавливает глаза и разносится по шее куда-то вниз. Кажется, что ноет каждая клеточка тела. Похожее воздействие оказывают шарманки Смотрителей, но от шарманок, в отличие от этого поля, довольно легко скрыться. Удары градом сыпятся на него. В основном достается плечам и рукам, которыми Дауд все еще закрывает голову. Ведьма бьет не в полную силу, иначе бы давно уже что-то ему сломала. А может, она и сломала, но из-за воздействия поля он ничего не чувствует.  — Молчишь? Гордость еще осталась? — шипит ведьма, наклонившись к нему так близко, что он может даже сейчас пересчитать все морщины на искаженном злобной гримасой лице. Сделать мешает стон где-то впереди. Похожий на предсмертный. Поскольку издает его не он сам, глаза открыть приходится только ради того, чтобы увидеть, насколько изменилась обстановка. Но прежде, чем он успевает сориентироваться, ведьма хватает его за шиворот и притягивает к себе, прижимая к горлу нож.  — Оружие на землю, мальчик, или я убью Дауда. Мальчик?! Широко распахнув глаза и сморгнув на мгновение черную пелену, Дауд увидел Макс с покрасневшей шпагой в руке. На палубе у ног девочки корчилось тело женщины с выбритой головой и нелепым венком из роз на шее.  — Ну же, малыш, — практически ласково произнесла ведьма. — Попытаешься причинить мне вред — умрет и твой друг. Ты ведь этого не хочешь? Тогда сдавайся. Мысленно ассасин расхохотался. Друг, конечно. Можно подумать, рациональная до мозга костей Макс не понимает, что как только она бросит оружие — ведьма перережет горло Дауду и кинется на нее. Со звоном брошенной на палубу шпаги, казалось, останавливается его собственное сердце. Уже словно сквозь толщу воды до него доносится тихий голос девочки.  — Хорошо, я сдаюсь. Не трогай его. Собственный крик ужаса эхом отдается в ушах. Черная пелена перед глазами становится красной, спина мгновенно намокает от пота, а связь с реальностью окончательно пропадает. Первое, что он видит, когда контроль над сознанием возвращается — собственные руки в крови и нож, который он снова и снова втыкает в уже мертвое тело перед собой. В этом окровавленном и изрезанном теле уже не узнать ведьму, которая лишь пару минут назад удерживала тот самый нож у его горла. «Макс! Где Макс?» От осознания, что он мог сделать что-то с девочкой, пока был не в себе, волосы на затылке встали дыбом. Обернувшись, он готов увидеть все, что угодно. Готов услышать все, что угодно. Но фраза, которую произносит спокойная, как слон, девочка с планшетом в руках, все равно вгоняет его в ступор.  — Дядя Дауд, я кушать хочу. Поехали уже домой? Ком в горле не дает произнести ни слова. Поэтому он просто кивает. Девочка улыбается и, подойдя к борту «Ундины», прыгает вниз. Дауд следует за ней и оказывается точно в лодке, которая хоть и качается от таких экспериментов, но не торопится переворачиваться.  — Я не слышал, как ты подплыла, — с трудом произносит ассасин. Его трясет. Возможно — из-за последствий аномального воздействия. А может, как и тогда, после предыдущей потери контроля — из-за осознания произошедшего.  — Двигатель не работал. Скорей всего, из-за аномалии. К счастью, на такой случай есть весла и я умею грести. Заработал мотор.  — Точно, из-за аномалии, — прокомментировала Макс. — Получается, что их ведьмы контролируют? После того, как мы их убили, воздействие прекратилось. «Мы» резануло по ушам. Вспомнился вид Макс с окровавленным клинком над телом ведьмы. Судорожно вздохнув, Дауд схватился руками за голову, запуская мокрые от чужой крови пальцы в волосы. История повторялась. Он снова совершил убийство на глазах у ребенка. Только в этот раз, вдобавок, он сделал из этого же ребенка убийцу.  — Где болит? — встревоженно спрашивает Макс, крепко хватая его за запястья и силой отводя руки в стороны, заставляя открыть лицо. Смотреть прямо на нее. Глаза в глаза. Взгляд спокойный. Добрый, хоть и обеспокоенный. Она по-прежнему его не боится. Почему? Почему? Почему? Что происходит? Что сейчас… почему сейчас она…  — Ничего не болит… Ничего. Вздохнув, он выпутывается из рук девочки. Пересаживается на другую скамейку и остаток пути смотрит на водную гладь Ренхевена, не делая попыток завести разговор. Макс тоже молчит, сосредоточившись на управлении лодкой. Дауд не знает, думает ли она о произошедшем на вылазке, но подозревает, что его ждет тяжелый разговор как минимум с Алекс. Понимая, то избежать его не получится, он первым делом по прибытии в паб уходит к себе и в меру сил пытается прийти в чувство. Как ни странно, помогают привычные бытовые хлопоты. Смыть кровь, постирать одежду, выкинуть те предметы гардероба, которые стирке не подлежат… К моменту, когда в дверь стучится Алекс, он кажется себе абсолютно спокойным и готовым ко всему. Но первая же фраза Алекс выбивает из-под ног почву.  — Дауд, Макс рассказала мне, что произошло на «Ундине». Спасибо, что вытащили ее.  — Мы там оба друг друга вытащили, — хмурится он. — Ты здесь не за этим, мне кажется.  — На самом деле я по двум вопросам. Первый и самый важный — поздравляю, коллега, у нас завелись крысы. В смысле двуногие и стучащие ведьмам о наших перемещениях. Второй и важный лично для вас — Макс тут подумала и нашла, что может быть причиной «вылетов». Мне с какого начать? Или дать вам отдохнуть?  — Давай сейчас, — выдыхает ассасин.  — И с какого вопроса…  — Реши как-нибудь сама, — огрызается он. Перспектива говорить о произошедшем в Башне и сегодня пугает. С другой стороны — если Макс действительно поняла, что именно с ним происходит… Перспектива потерять контроль и в следующий раз зарезать кого-нибудь из союзников Дауда пугала. Хотя бы потому, что все свои решения он привык принимать, руководствуясь трезвым разумом, а не съехавшей крышей.  — Хорошо. Вы помните что-нибудь о своем детстве? Что-нибудь об обстоятельствах, при которых пришлось покинуть родной дом?  — Ты про похищение, — он криво усмехается. Алекс настороженно щурится, но кивает. — Брось. Давай уж, если ты собираешься копаться у меня в мозгах, говори напрямую. И прекрати мне «выкать».  — Как скажешь, — легко соглашается Алекс. Мгновенно переходя на другую манеру обращения. Дауд мысленно выдыхает. Так привычней. «Вы» — это обращение от Берроуза и прочей аристократической швали. Или от детей. — Итак, ты помнишь, что произошло во время твоего похищения? Дауд нахмурился. Вопрос ему не понравился, верней — он понял, каким будет ответ. Почему-то понял только сейчас.  — Нет.  — Что случилось с твоей матерью.  — Она давно мертва.  — Она умерла во время похищения? Или после?  — Я не помню, — внутри поселилась странная тревога. Дауд тут же поспешил ее отогнать. Получилось это сделать, только произнеся: — Ты считаешь, что мои «вылеты» связаны с тем похищением. Это невозможно. Алекс, прошло больше трех десятилетий. И я был совсем ребенком. Как Макс, может, чуть старше.  — Слушай, в том-то и дело, что психотравмы могут где-то далеко сидеть и наружу показаться, только когда появится какой-то провоцирующий фактор. Так называемый триггер. И то, что ты не помнишь произошедшего тогда — показатель, что тебя тогда что-то травмировало.  — Тебе ли не знать.  — Мне как раз-таки знать, — Алекс рывком закатала рукав кофты, показывая Дауду несколько шрамов на плече правой руки. — Я не помню, как об меня моя мамаша по пьяни тушила сигареты. И я не помню, как она и некоторые ее сожители, которые были до Игоря, давали мне пиздюлей. Но другие воспоминания о том же временном промежутке у меня есть. Помню мальчика, который нравился мне в детском садике. Помню звук тиканья часов на кухне, цвет посуды и рисунок на обоях. Помню лица всех тех людей, что тусовались у нас дома. Но не помню боль, не помню моменты, когда надо мной издевались и не помню, что я чувствовала эмоционально в тот период. И такая картина — через одного у тех детей, где в семьях было не все гладко. До какого-то момента наша психика пытается защититься, стирая память о травмирующих событиях. Про сигареты я вспомнила, когда один урод, напавший на меня в подворотне, решил потыкать в меня окурком, как в пепельницу. И я не помню, как вступила в драку — в себя пришла, когда меня друзья оттащили. Двое накачанных мужиков еле справились с маленькой четырнадцатилетней девочкой. Ничего не напоминает? Если надо — Макс отобрала несколько статей из компетентных источников по этому вопросу, — Алекс протянула ему айпад. Дауд кивнул и принял игрушку Макс из рук девушки.  — Я потом посмотрю. Получается, что я… Что в первый раз все произошло из-за того, что я был на месте Эмили когда-то? А Джессамину убил, потому что она моему подсознанию напомнила о тех событиях?  — Согласись, это звучит более убедительно, чем «вдруг словил белочку и зарезал того, кого надо было похитить». На «Ундине» ты «выключился» сразу после того, как Макс попросила ведьму не трогать тебя. А в Башне до этого…  — Джессамина кричала, чтобы я не трогал Эмили, — Дауд крепко стиснул зубы. — Получается, что если я в следующий раз услышу эту фразу, то могу снова потерять над собой контроль?  — Этого я не знаю. Может быть, теперь, когда ты знаешь, что именно провоцирует провал, ты сможешь в следующий раз удержать себя в руках. Мужчина кивнул, принимая к сведению слова Алекс. А потом спросил по поводу «крысы», поскольку тему сменить хотелось, а сказать по поводу «триггера» ему было больше нечего. Усевшись на подоконник лицом к нему, девушка подтянула колени к груди и начала рассказ. Но совсем не так, как ожидал наемник.  — Скажи, ты много знаешь о призраках? Ну, о душах, которые торчат в Бездне?