My own private Hollywood

Royksopp – What else is there? #nowplaying Тэхён закашливается, дергается от мышечного спазма и с трудом открывает глаза – по сетчатке бьет серо-желтый утренний свет. Подсохшая кровь склеила ресницы, мерзотно стянула кожу на лице и шее. Сколько прошло времени с того момента, как его вырубило, Тэхён не знает. Где он сейчас находится, Тэхён не имеет ни малейшего понятия. Тэхён не совсем уверен, что он вообще жив. Здесь – в этом ебаном нигде – так же светло, как под люминесцентной лампой в операционной, так же вспыхивает в самые нервы, когда разлепляешь веки и не вникаешь, спас ли тебя добрый дядя врач, или ты уже на небесах. Если очень повезет. Если ты всю жизнь был хорошим порядочным мальчиком без единого греха за душой. Граница жизни и небытия размывается сильнее, когда он скребет ногтями по асфальту и от боли большей боли уже не чувствует. «Ким Тэхён, 24 года, танцор в закрытом стриптиз-клубе для мужчин? Вы выступаете в женской одежде? Продаете свое тело чужим глазам? Может быть, чужим фантазиям? Вы употребляете наркотики? Скажите, будьте так любезны, Вы делали другим людям Добро? А любили ли Вы когда-нибудь? Извините, Ким Тэхён, по нашим параметрам Рая вы нам не подходите». Если ему и дали еще один шанс, то, блядь, лучше подавились бы этим шансом. По проезжей части мчат редкие автомобили, пролетают где-то совсем близко, а потом рев моторов растворяется в ледяной тишине. И ни души вокруг. Тэхён снова теряет сознание, одномоментно и совсем ненадолго; его то вырубает, то втягивает обратно в неосязаемую реальность, как если бы маленький несмышленый божий сынок баловался с выключателем на стене в комнате. Он, безусловно и к превеликому его сожалению, жив, и возможность быть живым дальше была дана ему вовсе не Всевышним, а тем земным мудилой, который приставил лезвие к его шее и не добил до конца, честно сдержав свое обещание. В следующий раз Тэхён приходит в себя от ощущения глубокой, чисто интуитивной тревоги; где-то на стенках его черепушки закреплены сирены, которые начинают мигать красным, выть, перебегая от низких частот к высоким и обратно. Тэхён слышит, как в нескольких метрах от него, скрипя шинами по асфальту, останавливается машина, как хлопает дверца, а потом – шаги, отдающиеся глухой вибрацией в его ухо. Этот страх, ни на что не похожий, кровь застывает в жилах, и Тэхён замирает, готовясь встретить свинцовую пулю в висок. Или, быть может, он реально уже на пороге Того Света, и это Господь припарковался на обочине и вот-вот подойдет, приподнимет голову за волосы, чтобы поговорить и обсудить варианты, расклады и детали его нахождения в вечности. Подумаешь, прибыл на энное количество секунд, минут и часов позже – большое начальство, в конце концов, не опаздывает, а задерживается. Он приоткрывает опухшие, подбитые и затекшие кровью глаза. У Господа, оказывается, отличный вкус – Тэхён видит в паре десятков сантиметров от своего лица носы темно-шоколадных оксфордов, знакомые больше по личному опыту и просмотренным фильмам про гангстеров. Некто медленно опускается на корточки, и у Тэхёна внутри все сжимается от ужаса, когда незнакомец тянется рукой в карман легкого серого пальто - вариант с пулей в висок снова становится актуальным как никогда еще. - Круто тебя помяли. Тэхён судорожно сглатывает от страха, как приговоренный к смертной казни на гильотине за несколько секунд до того, как палач спустит лезвие. - В больницу поедем? – у «некто» голос сухой, низкий и неоправданно строгий. Бесполезно и глупо пытаться расшифровать этот вопрос, чтобы найти в нем сакральные смыслы или смертельную угрозу, – и Тэхён дергается, когда чувствует прикосновение к разбитой брови. «Некто» осторожно прижимает уголок белоснежного носового платка к подсохшей ране, и ткань моментально становится красной, впитывая сочащуюся кровь. - Ну? – и Тэхён бездумно кивает в ответ. «Некто» помогает сесть, подхватывает под руку и тянет вверх, и Тэхён кое-как, на дрожащих обессилевших ногах встает, в самый последний момент решившись посмотреть на своего то ли спасителя, то ли потенциального убийцу, но картинка слишком расплывчатая. Его ведут к машине медленно, как ребенка-инвалида, шаги путаются и невыносимо тяжело дышать; кровь слишком резко отливает от головы, и у Тэхёна в очередной раз темнеет перед глазами. Незнакомец сажает его на переднее сидение, придерживая голову за затылок, пристегивает Тэхёна ремнем безопасности, садится за руль и поворачивает ключ в замке зажигания. Двигатель тихо рычит, как огромный механический кот, и из мощных колонок разливается приглушенный, кристально чистый звук – «некто» перед тем, как заглушить мотор, забыл выключить музыку. Машина мягко трогается с места, набирает скорость и плывет по дороге так ровно, будто вовсе не соприкасается с асфальтом. Тэхёну страшно. Он немного поворачивает голову, мутным взглядом выцепляет четыре металлических кольца на руле, смотрит дальше, сквозь пелену видит этого незнакомого парня – аккуратно уложенные волосы, поднятый воротник пальто, бледная кожа – и пытается вспомнить как можно больше. На том ублюдке был широкий капюшон, он нападал со спины, и Тэхён ровным счетом ничего не успел разглядеть за считанные секунды до того, как на него посыпались удары. Ублюдок уехал, кажется, на серебристой тачке, а не на черной. Тэхёну страшно настолько, что впору молиться. Он мажет влажными от крови рукавами по бежевой коже сидения, упирается виском в стекло; хребты фонарных столбов проплывают мимо, и лампы каждого из них гаснут прямо перед тем, как автомобиль попадет в очередной конус холодного света. - Не надо в больницу. «Некто» смотрит искоса и только вопросительно приподнимает бровь. - Меня грохнут. Прямо там грохнут. Тэхён еле шевелит губами, его голос хрипит и прерывается на полуслове, а «некто» на секунду поворачивается и смотрит буквально насквозь. Мутит, кроет и болит всё с головы до пят, приглушенно и горячо, одним уже сплошным спазмом сводит до кончиков пальцев. - Помоги мне. Машина сбавляет скорость, а Тэхён собирает воедино все оставшиеся силы, всю свою обезумевшую боль, смотрит на этого странного парня, сдерживая застревающие в переносице слезы, потому что «спаси меня» сейчас важнее всех «кто ты» и «откуда ты взялся». Его выключает резко, в одну секунду – он сползает чуть-чуть вниз по спинке сидения, не успев заметить, как из кармана толстовки выпадает полиэтиленовый пакетик с кокаином.