***
Время тянется медленно, нерешительно и в полном бездействии. Тэхён не знает, чем себя занять, что-то смотрит на чонгуковом планшете, Чонгук пьет уже четвертую чашку кофе, докуривает пачку и каждые пять минут поглядывает на циферблат наручных часов. - Хочешь кушать? - Нет, спасибо. - Кофе? - Чай? – перебивает Тэхён и насмешливо смотрит из-под отросшей темно-каштановой челки, выцветшей на кончиках. – Чонгук, я жил у тебя больше двух недель и сам все могу, ты же знаешь. - Ну так смоги, - Чонгук вскидывает бровь. - Что? - Что-нибудь. Тэхён хмурится, но все-таки лениво встает со стула и плетется к кухне, включает чайник и кидает в чашку пакетик зеленого чая с жутким химическим земляничным ароматизатором и два кубика тростникового рафинада. - Доволен? - Предположим. - Ты заставил меня заварить себе чай. - Потому что ты задрал жаться по углам и молчать. Я пытаюсь разрядить обстановку. - Заставляя меня заварить себе чай. - Как умею, - Чонгук звучно хмыкает и с глухим стеклянным стуком опускает чашку на стол. Тэхён возмущенно бормочет что-то себе под нос, заливая пакетик кипятком. - Ты вообще умеешь отдыхать? – спрашивает он и садится напротив. - Я этим сегодня и занимаюсь. - Нет. - В смысле? - В прямом, - Тэхён подбирает под себя колени. – Ты уже битый час пялишься на вкладку с рабочей почтой, куда за все это время не пришло ни одного письма, потому что твои коллеги с уважением относятся к твоему же выходному дню, решив, что не стоит долбить тебя сообщениями и звонками, а ты сидишь и ничего не делаешь. - Двести пятьдесят слов в минуту, если я не ошибаюсь с подсчетами. - Очень смешно, - Тэхён закатывает глаза. – Нормальные люди гуляют, ходят в бары и рестораны, в кино, я не знаю… На свидания ходят. Занимаются сексом. Он не успевает заткнуться и, заикаясь, добавляет тихое совсем, смущенное до ужаса «наверное» и «а еще шоппинг»; Чонгук почти давится глотком кофе. - Короче, ты не умеешь отдыхать, - Тэхён прокашливается в кулак. - Ничего подобного. - Так же, как и заправлять одеяло в пододеяльник. - Иди к черту. - И по-человечески открывать кофе. - Блядь, - Чонгук несдержанно рявкает. - Собирайся. Мы едем в торговый центр. - А меня ты не забыл спросить? – Тэхён забывает о своем смущении и кривит рот, когда Чонгук встает из-за стола – ножки стула пронзительно скрипят по кафельному полу. - Тебе нужны нормальные шмотки, - Чонгук останавливается перед шкафом и долго выбирает рубашку, - а мне – новый галстук. У Тэхёна не хватает никаких сил терпеть этот его идиотизм, он быстро стягивает с себя домашние шорты и майку и наскоро надевает узкие черные джинсы с дырками на коленках и темно-серую толстовку с капюшоном, вполголоса вещая про «это никогда не кончится». Чонгуку совсем наплевать на все его капризы – в голове плывет только одна, совершенно жуткая и обреченная, мысль: «под цвет твоей, блядь, помады».***
Ни разу не смешно, когда мальчик, с которым ты пришел в огромный торговый комплекс, два раза подряд с клятвенными извинениями вылетает из магазина женского нижнего белья. Тэхён прячет глаза и весь никнет, засовывает руки в огромный карман на животе, плетется чуть позади и объясняется тем, что просто так привык. Шататься с Тэхёном по магазинам, наблюдать за тем, как он наворачивает круги между стендов, витрин и вешалок, безучастно смотрит на тысячи развешанных и сложенных в ровные стопки свитеров, свитшотов, рубашек, джинсов и брюк, трогает ткань, – потрясающе странно. У него балетная осанка и поставленная походка: Чонгук идет следом и мечется между восхищением и отвращением от того, как Тэхён всего-навсего ходит, переставляя ноги по одной линии, как на подиуме, – отточенным, легчайшим классическим кэтволком. На него оборачивается каждый второй. Чонгук (уже) смиренно понимает, что Тэхён привык быть звездой, притягивать и распоряжаться по собственному усмотрению посторонним вниманием без разделения по половому признаку, возрасту или социальному статусу, без труда прослеживаемому по одежде или по дорогим наручным часам, выглядывающим из-под рукава обыкновенного мужского джемпера. Привык не задумываться об этом и идти дальше, будто вокруг никого нет, будто он – самая тривиальная единица общества, не способная даже привлечь к себе чужой взгляд, не то что вызвать восторг/симпатию/сиюминутное желание – нужное подчеркнуть. В конце концов, он парень, на нем – толстовка с капюшоном, драные на коленках джинсы и потертые конверсы. Чонгук ставит себя на место одного из толпы, думает, как бы он посмотрел на Тэхёна, проходя мимо, заметил бы его, оглянулся бы ему вслед, и решает, что ни при каких обстоятельствах. Чисто из инстинкта самосохранения. Тэхён рассказывает, что видел в каталоге американского интернет-магазина одну классную рубашку, отмечает, что даже не черного цвета, особенным тоном, на который Чонгук слабо реагирует, мысленно отстреливая каждого прохожего. Чонгук разрешает покупать только цветные и белые вещи, потому что черного, по его мнению, в тэхёновом повседневном гардеробе и так достаточно, отдает ему свою банковскую карту и называет пин-код – «не отпирайся, это подарок за твое терпение» – и выходит из зала, потому что от света ярких люминесцентных ламп болят глаза. Тэхёна нет минуту, две и пять – Чонгук ждет, а потом заглядывает в сторону кассы через толстое витринное стекло: Тэхён крайне мило болтает с девочкой-консультантом, опираясь локтями на стойку; она смущенно смеется, смотрит на Тэхёна большими глазами, подведенными аккуратными черными стрелками, и поправляет челку. Очевидное неразбавленное кокетство Чонгук переиначивает в незатейливый флирт и мгновенно звереет до зубовного скрежета. - Мне сделали пятипроцентную скидку, - говорит Тэхён, улыбается и отдает Чонгуку карту. – Эй? Чонгук молча разворачивается и отходит на несколько шагов, до хруста сжимая кулаки в карманах пальто. - Чонгук, - зовет Тэхён, догоняет, дернув за рукав, и сводит брови к переносице, – в чем дело? - Красивая девочка, правда? – Чонгук резко останавливается, а Тэхён вопросительно разводит руками. – Нюхнул свободы, блядь. Он собирается идти дальше, но Тэхён хватает его за плечо и разворачивает к себе. - Жан-Поль Готье. Новая коллекция. - Что? - Я говорил с ней про новую коллекцию Готье, если тебе так интересно. - Ни капли. - Не ври, - с особым чувством проговаривает Тэхён и внимательно смотрит в темные чонгуковы глаза: в них доза обиды и две – злости. - Честное слово, - язвит Чонгук и снова хочет уйти, но Тэхён все еще держит его плечо. - Окей, у нее отвратительный блеск для губ – я посоветовал другой оттенок. У меня где-то был такой, могу показать, как вернемся. Чонгук делает глубокий вдох и трет ладонью взмокший от напряжения лоб. - Что, поцеловались два раза, и всё, сцены ревности? – Тэхён смотрит без наглости и даже мягко, кривит губы в усмешке и ни на секунду не обижается на прерывистое «иди на хер» в ответ. Чонгук, весь на взводе, удирает по коридору с натертыми до блеска мраморными полами, нервно поправляет воротник рубашки и скрипит зубами, а Тэхён плетется на три шага позади, кусает губы и очень старается не улыбаться. - Смотри, вон, какая там девочка. - Где? - Вот же, ну. Иди, поговори с ней про Готье. Посоветуй, блядь, оттенок. Тэхён сердится напоказ и назойливо требует срочно купить ему что-нибудь черное, пока Чонгук рассматривает стенд с шелковыми галстуками, думая о том, какой из них лучше всего будет сочетаться с цветом самой любимой тэхёновой помады.