Мирт

И не надо никого, и даже мыслей: так спокойней, я-то знаю. Земфира

– Я слышал, после похорон ты ушла домой… и вернулась только сегодня утром. – Хирузен привычно покуривает трубку, говорит не спеша, что-то выглядывая в очередном свитке. Даже дома, в своем кабинете, он не расстается с тоннами отчетов. – Мне… – В горле першит. – Так захотелось.       Старик потирает переносицу и прикрывает наверняка уставшие глаза. Откладывает исписанный свиток и спокойно смотрит на меня. – Я все понимаю, Кусари-чан. – И как-то несвойственно заминается. – Пока ты не поступишь в академию, за тобой должен кто-то приглядывать, и я хотел бы… взять над тобой опекунство.       Слегка не ожидавшая такого, я тормознуто кивнула, но все равно с сомнением посмотрела на Третьего. – … У меня есть Крестный.       Мой собеседник вздохнул и еле видимо поджал губы. – Не пойми меня неправильно, но Джирайя… не самый лучший опекун. Кроме того… он до сих пор не желает надолго оставаться в деревне. Он прибудет через неделю, но сомневаюсь, что задержится надолго.       Я поникла в легком огорчении. Вот как. Хотя чему я удивляюсь? Он Наруто-то увидел только, когда последнему стукнуло не меньше двенадцати. Да и меня он видел в последний раз… незадолго до родов. Предложение Хирузена весьма щедро, на большее рассчитывать не стоит.       Внезапно мелькнула мысль об Учиха.… И я даже немного устыдилась. Не потому что я хочу навязать себя им, нет. В тот день я должна была оставаться у Микото-сан вместе с Итачи и Саске. И сбежала, воспользовавшись общей суматохой. Прошел уже не один день, а я так и не соизволила хотя бы увидеться с ними, извиниться,… да и вообще попросту о них забыла. Стыдно. Но пришедшую мысль я также быстро отмела. Положение клана сейчас незавидное, уверена. Все видели шаринган в глазах Лиса, и отдать меня под опеку опального клана сейчас просто неразумно. Все считают, что они виноваты не только во множестве смертях среди шиноби, гражданских, но и самого Хокаге с его женой. И отдать этим «чудовищам» внезапно осиротевшую дочь всеми любимой четы?       В груди все смешалось от гадостного чувства. Хочу увидеть Итачи. – Спасибо, Хокаге-сама. – Сглотнув ком в горле, тихо благодарю. – Я не ограничиваю тебя ни в чем, Кусари-чан. – На этот раз мужчина добро улыбнулся… и на его лице так трогательно сложились складочки, что я не удержалась в ответной едва заметной улыбке. – Я просто прошу тебя: появляйся хотя бы на обед и ужин. Тебе здесь рады. Если тебе будет некомфортно у нас, не стесняйся, говори об этом.       Я благодарно кивнула, и Хирузен взял в руки очередной свиток, видимо, собираясь завершить на этом наш разговор. Но мое неловкое присутствие заставило его вновь обратить на меня внимание. – Я хочу увидеть Наруто.       Комната погрузилась в задумчивое молчание, Третий пыхнул трубкой, прикрыв веки. – Да, конечно, Кусари-чан, конечно. Хочешь, навестим его вместе завтра? – Да, – ни секунды не колеблясь, отвечаю. Нервно сглатываю. – Спасибо. Я пойду? – Конечно, конечно. Ты придешь сегодня?       Чуть помедлив, все-таки киваю. Право слово, уж лучше согласиться бывать у них пару раз в день, а в остальном быть предоставленной самой себе, чем быть еще более неблагодарной. Все финансовые аспекты моего пребывания здесь, наверное, лучше обсудить позже.… Как и вообще все, что касается денежных вопросов. Пусть мне и четыре на данный момент, но тот же Наруто, кажется, в этом возрасте был предоставлен самому себе, и его изредка навещал Хокаге да приносил какое-то денежное пособие. Потом. Хочу домой.       Не задерживаясь более в кабинете, вежливо кланяюсь и тихо прикрываю за собой дверь.       Хокаге провожает тихую девочку взглядом и застывает в задумчивости, остановившись взглядом где-то в свитке. С виду может показаться, что девочка с трудом отходит от потрясения. Наверное, так и есть. Но этот ребенок итак не отличался особенной шумливостью. Так напоминает Минато-куна в детстве…       Старик тяжело вздыхает, меняет табак в трубке. Вовсе откладывает ее.       Не успел, не уследил. Да и кто мог знать, что будет совершено нападение? Роды проводились в строжайшем секрете, о месте их проведения знали не более десяти человек, половина из которых – охрана. Еще и Бивако лично вызвалась принимать роды… Хирузен вздохнул, и губы сомкнулись в скорби. Он привык за свою долгую жизнь терять многих. И это тоже, тоже переживет. Деревня, ее жители важнее личных трагедий. А Лиса освободил кто-то… кто обладает шаринганом. Как бы Фугаку яростно не смотрел, как бы не клялся, что все это неправда, и никто из клана этого не делал… Ему, Старейшинам и Совету кланов пришлось принять это решение – подвинуть клан основателей с центра ближе к границам селения. Неимоверный позор. Но лишь благодаря этому удалось подавить и без того мрачные настроения среди жителей. Но в них копится злоба. Они хотят знать, где теперь запечатано сосредоточие их горя. И рано или поздно Хирузену придется объявить, кто теперь является джинчурики Девятихвостого.       Старик снова закурил.       Путешествие по улицам Конохи станет для меня в ближайшее время персональным Адом. Множество взглядов, сочувствующих улыбок, неуместных жалостливых шепотов… Одновременно и гадко, и неприятно. Хотя наглядно показывает, как положительно люди относились к отцу, и свое отношение теперь переносят на меня. А вот этого я не хочу. Не нужна мне их… такая жалость. В Третьем не было этой жалости. Только сочувствие. И понимание, разделение этого горя.       Запасной ключ, убранный еще утром под куст у калитки, быстро оказался в руке, и вскоре я вошла в дом, тихо хлопнув дверью. Коридор встретил полумраком, холодом и тишиной. Прикрываю глаза, втягиваясь в это спокойствие. Пусто,… но не так. Наверное, я действительно отхожу… потихоньку. Все-таки, я не маленький ребенок, и в моей жизни уже были потери. К ним никогда не привыкнешь, но отношение… со временем меняется.       Чуть подумав, как смогла, собрала все фотографии с дома, поместив часть в комнате родителей, пару-тройку в своей комнате, а остальные совсем убрав в альбомы. И забрела в готовую, но пустующую комнату Наруто. Скользнула пальцами по светлому дереву кроватки, стукнула по висячим игрушкам пальцами… и тихо вышла.       День перевалил за полдень. – Приятного аппетита. – Тихо произношу привычные слова и приступаю к обеду. Асума не задерживается, даже не обедает. Убегает помогать деревне после разрушения. Сейчас даже каждый генин на счету. А Хокаге в Резиденции, уже по уши в делах. Со смертью Бивако в доме стало… тускло. Ушел уют.       Остаток дня провожу дома. Нахожу не шибко спрятанные различные свитки в родительской комнате, пытаюсь разобраться в терминологии, изучаю новые слова… Черт возьми, занимаюсь не пойми чем. Просто пытаюсь убить время. Рисую. Пытаюсь медитировать. Не иду на ужин к Сарутоби, на скорую руку в силу своих возможностей делаю бутерброды, благо, в холодильнике хоть что-то осталось. – Я умру с тоски быстрее…       Вздыхаю. В академию только через два года. Кажется, придется сесть на шею Итачи… или Какаши. Пока есть возможность. Ведь скоро, что первый, что второй прочно обоснуются в АНБУ. И тогда я совсем затухну без общения и какой-никакой движухи.       А пока что… буду мало-помалу готовиться к академии. Познавать себя, свой организм, чакру. Учиться метать кунаи и сюрикены…? Ну, здесь точно не обойдусь без помощи кого поопытнее. А сейчас кунай-то в руки страшно взять. Он острый же…       Устало шлепаю ладонью по лицу. История о шиноби, который боится взять в руки кунай. Браво. Пора себя приучать уже. В этом мире, если не становишься шиноби, вероятность твоей смерти автоматически увеличивается. Становишься плохим шиноби – еще больше. Поэтому, до тех пор, пока не получу генина, придется выжимать из себя по максимуму. Лучшие тренировки в духе Силы Юности мне обеспечены. Не найду Какаши – докопаюсь до Майто Гая. Тот и Какаши найдет, и натренирует. Так и сделаем.       А завтра – Наруто.