Ir estel fir...

      Эйриен лежала на груди Фарамира, прикрыв глаза, слушая звуки дождя и тихое дыхание мужчины. Его пальцы скользили по её оголённой спине, заставляя мурашки бегать по телу, а меховое одеяло, сшитое из пушистых волчьих шкур, приятно щекотало кожу. Девушка любила спать на этой широкой кровати с балдахином, засыпая в объятьях младшего сына Наместника, любила, что в его покоях всегда прохладно и свежо, что он всегда рядом.       — Ты устал? — спрашивает она, хитро открывая один глаз, и смотрит на него. Фарамир не отвечает, лишь крепче прижимает Эйриен к себе; она всё поймёт сама.       — Хочешь спать? — за первым вопросом следует второй, слегка раздражающий своей детской наивностью. Мужчина молчит, слегка качая головой, и продолжает водить пальцами по её нежной коже.       — Твоему отцу уже много лет, но он не выглядит таким старым, — она не может выдержать паузы и пытается разговорить гондорца.       — Нуменорская кровь продлевает жизнь всем потомкам великих витязей, — он отвечает медленно, словно нехотя.       Девушка смотрит ему в глаза, ждёт, что он расскажет ей что-нибудь ещё, но Фарамир молчит, не считая нужным продолжать, тогда Эйриен решает спросить сама.       — Значит, ты будешь жить дольше обычных людей? Сколько лет?       — Мне это неведомо.       — В моих жилах тоже течёт нуменорская кровь, но мой отец был родом из Рохана. Матушка рассказывала, что её мать была тоже из Рохана, и что один из предков был из Рохана, — Эйриен приподнялась и заинтересованно заглянула военачальнику в глаза. — Сколько я буду жить?       Фарамир тяжело вздохнул и прикрыл веки. О, Единый! Она пробудит любого монстра из самых глубоких недр, если захочет, а её вопросы бесконечны, как у дитя, начинающего познавать мир.       — Мне и это неведомо, — устало повторил гондорец. — Могу сказать только то, что твои предки из Рохана наградили тебя светлыми волосами.       — Расскажи мне про странных существ, которых боятся люди, — возбуждённо прошептала Эйриен и приблизилась к лицу Фарамира. Она любила слушать таинственные легенды и эльфийские сказки, а он любил читать книги и свитки в Архиве. — Ты ведь много знаешь.       — Хорошо, — выдохнул мужчина. — Есть северное придание о том, что в тёмных озёрах живёт существо, напоминающее человека. Те, которым удавалось спастись от его острых когтей, говорили, что это скелет, обросший тиной и илом, словно мышцами. Заблудившиеся путники сами приходили к воде, завлечённые сладким голосом, доносившимся из омута, а чудище сразу утаскивало их в свой дворец, сделанный из стекла, золота и драгоценных камней. И в одной из хрустальных палат живёт лесной дух, принимающий образ прекрасной эллет, и поёт красивые песни, обрекающие людей на гибель и заставляющие всё подводное царство танцевать...       Эйриен неожиданно отпрянула от Фарамира, села на колени и удивлённо посмотрела на него. Лунный камень на цепочке тускло блеснул в свете ночного светила, вышедшего из-за туч, а её светлая кожа стала почти белой. Девушка долго обдумывала слова гондорца, а он не решался продолжить свой рассказ, терпеливо смотря на неё. Эйриен неожиданно рассмеялась.       — Существо, пожирающее людей, танцует? Это звучит глупо, — широко улыбнулась она.       — Это всего лишь сказка, не стоит воспринимать её всерьёз. Но если захочешь искупаться, на всякий случай не брезгуй и заткни уши водорослями.       Девушка расхохоталась ещё громче, запрокинув голову назад. Мужчина молниеносно сел в кровати и набросился на Эйриен, повалив её на спину и нависнув над ней. Он попытался поцеловать её, но она уперлась ладонями и коленями в его крепкую грудь и расхохоталась пуще прежнего. Гондорец гневно прорычал и отвёл её ноги в сторону, наконец-то припав к губам.       — У тебя недостаточно сил, чтобы справиться со мной, — пропел он, легко подавив сопротивление. Девушка сразу замолчала, задохнувшись под тяжестью его тела.       Неожиданно раздался стук в дверь.       — Господин Фарамир, — громко позвал стражник из коридора, — к вам Одо. Говорит, что пришёл забрать одежду.       Светловолосая девушка настойчиво отодвинула мужчину от себя и забралась под меховое одеяло, натянув его до самого носа.       — Пусть войдёт, — прокричал военачальник.       Дверь слегка скрипнула, и в комнату вошёл костлявый сгорбленный человек, лысая голова которого блеснула в лунном свете. Он поклонился, повернувшись лицом к кровати, но так и не увидел ни Фарамира, ни Эйриен, скрытых в тени балдахина. Этот слуга был мудр и рассудителен, именно поэтому стал советником Дэнетора. Человек, обладающий не самой приятной внешностью и голосом, был очень хитёр и умён; он знал абсолютно всё про каждого при дворе, любил сплетни и всегда мог извлекать из них собственную выгоду.       — Милорд, — проскрежетал Одо, — уже такой поздний час, я, наверное, разбудил вас. Но у Владыки так много дел, — Эйриен, смотря поверх одеяла, видела, как он, освещённый светом луны, любопытно разглядывает комнату, — мне пришлось помогать.       — Одежда возле камина.       — Да, да, возле камина. Просушить её или порвать на тряпки — решат служанки. Быть может, вы желаете что-то ещё, господин?       — Нет, это всё. Ступай.       — Доброй ночи, доброй ночи, — Одо попятился к выходу спиной, кланяясь на каждом шагу, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в тени балдахина. Как только дверь в комнату закрылась, Эйриен вылезла из-под одеяла.       — Ты не любишь его? — спросила она у Фарамира.       — Он верный слуга моего отца, и я не хочу, чтобы он рыскал по моей комнате.       Утром девушка проснулась раньше Фарамира и, надев платье, волшебным образом появившееся на кресле возле камина, вышла из комнаты. Эйриен спустилась на кухню, где не спеша позавтракала вместе с Эделриэн и Ирет и, как только слуги возвестили о пробуждении Наместника, с подносом оправилась в Колонный Зал. Дэнетор сидел в своём чёрном кресле за пустым столом и гневно смотрел перед собой. Подойдя к нему, девушка поклонилась и пожелала доброго утра, и мужчина на удивление оживился.       Эйриен расставляла тарелки уже со второго принесённого подноса, когда в Зал вошёл Фарамир. Поприветствовав отца и склонив голову, он сел в кресло по левую руку от Наместника и приступил к трапезе.       — Как тебе спалось этой ночью? — спросил Дэнетор, отпивая из кубка и пристально смотря на сына, словно пытаясь углядеть за ним малейшее движение или жест, которые скажут о том, как именно провёл эту ночь новоиспечённый военачальник.       — Хорошо, — просто ответил Фарамир.       — Одо сказал, что твоя одежда была сырая.       — Да, мы попали под дождь, когда возвращались в Город, — невозмутимо произнёс Фарамир и взглянул на светловолосую девушку, которая стояла подле чёрного кресла.       Наместник хмыкнул, поймав взгляд сына.       — Если тебе нравится развлекаться с девками, то развлекайся с ними у себя в кровати! А когда ты снова надеваешь штаны и выходишь из покоев, будь добр, выбрасывай из головы мысли о плотских утехах. Теперь ты военачальник, и в твоей голове не должно быть ничего, кроме мыслей о защите Города. Или ты думаешь, Тёмный Властелин тоже развлекается в Мордоре? Нет, он собирает армию, огромную армию, и когда он нападёт на Гондор, мы не сможем выстоять.       Дэнетор ударил кулаком по столу, отчего серебряная посуда зазвенела; на его лице отразились беспокойство и страх.       — Защита Минас Тирита стала единственной моей целью после отъезда Боромира, отец. Финборн и Хадубранд призвали новобранцев, их смотр состоится уже сегодня.       — В каком часу?       — Около полудня.       — Что же, — безразлично ответил Дэнетор, — хотел бы я посмотреть на тот сброд, который скоро станет защищать Гондор.       Ближе к полудню Фарамир попросил девушку следовать за ним на площадь для тренировок. Он хотел, чтобы Эйриен видела, как обучают новобранцев, но не говорил, зачем ему это понадобилось. Ступив на возвышенность мостовой, они заметили Дэнетора, неторопливо вышагивающего напротив построенных рекрутов. Фарамир, увидев отца, зашагал быстрее.       — ... большая честь оказаться в войсках Гондора, — громко говорил Наместник. — Вы пришли сюда желторотыми юнцами, а выйдете уже настоящими мужчинами, я надеюсь, если военачальник сумеет выстругать из вас солдат.       — Что станет моей целью в ближайшие пять лет, — отозвался Фарамир, встав чуть позади отца.       Дэнетор усмехнулся.       — Этот сброд ещё хуже, чем предыдущий. Твой брат подобрал бы кого надо, а не этих грязных оборванцев. Посмотри на них! Откуда только вы их привели.       — Большинство из них, — в разговор вступил Финборн, — пошли служить по собственному желанию, владыка. Мы не имеем права препятствовать добровольцам.       — Не думаю, что вот этот, — Наместник шлёпнул по круглому животу невысокого пухлого паренька своим жезлом, и юноша сразу выпрямился, — станет таким же статным и широкоплечим, как любой из капитанов Гондора. А вот этот, — он указал золотым набалдашником на худого подростка, — упадёт сразу после того, как целый день будет поднимать мешки с камнями, чтобы укрепить руки.       Эйриен осмотрела каждого новобранца: одни были низкими и полными, другие высокими и сутулыми, третьим едва исполнилось пятнадцать, — и ей стало жаль всех, кто подвергнется большим нагрузкам.       — За годы тренировок, — решительно сказал Фарамир, — многие изменятся, владыка.       — Многие не выдержат, — уточнил Дэнетор. — Не опозорь репутацию своего брата и докажи, что стоишь моего доверия.       Военачальник опустил глаза и склонил голову. Затем поклонились все солдаты, и Наместник, сопровождаемый своей свитой, направился к выходу. Эйриен вдруг поняла, что безумно хочет посмотреть на тренировку новобранцев, и подбежала к Дэнетору.       — Владыка, — сказала она, — позвольте мне побыть здесь немного.       Мужчина сурово посмотрел на неё. Он уже привык, что его младший сын повсюду таскает за собой эту девчонку.       — Делай, что пожелаешь, — сдержанно изрёк Дэнетор, — но за ужином я должен видеть тебя подле моего кресла.       Иногда Наместник мог быть щедрым и отзывчивым. Эйриен, склонив голову, вернулась к Фарамиру, который уже построил новобранцев в ряд и теперь расхаживал перед ними, что-то говоря. Она встала поодаль от рекрутов и стала внимательно слушать гондорца.       — В течение нескольких лет вы не будете держать в руке ничего, кроме меча, — строго говорил он. — Фермеры, конюхи, сапожники, вы забудете все ремёсла, кроме одного – военного. Я ваш военачальник, и мои приказы вы должны выполнять беспрекословно, ибо любое невыполнение приказа будет стоить вам целого дня удвоенной нагрузки или просто грязной работы. После месяца основных тренировок каждый из вас будет определён в одно из четырёх соединений и будет тренироваться уже в соответствии со своим званием. Часовой, страж Цитадели, воин или следопыт – это зависит только от вас. А сейчас мы выясним, на что вы способны.       Слуги принесли незаточенные мечи, стол и пергамент, и Финборн, сев на стул, обмакнул перо в чернильницу. Рекруты удивлённо переглянулись.       — Будете называть своё имя, возраст и брать оружие, — разъяснил капитан и дал Фарамиру понять, что готов.       Сын Наместника прошёлся вдоль ряда новобранцев и осмотрел каждого.       — Ты, — он указал на паренька крепкого телосложения, и тот вышел вперёд.       — Кенрик, двадцать три года, — отчеканил юноша и выбрал себе меч.       — Теперь нужно найти противника под стать тебе, Кенрик, — сказал военачальник и снова оглядел новичков. Он подбирал пары в основном по росту и комплекции, но глаз опытного воина подсказывал также, кто из них умел обращаться с оружием.       — Ты, — Фарамир выбрал ещё одного рекрута, которого Эйриен сразу узнала.       — Улхад, двадцать пять, — лениво произнёс он и, взяв меч, приготовился к дуэли.       Друг её детства очень много двигался, постоянно уворачиваясь от ударов Кенрика, но это выглядело настолько смешно, что светловолосая девушка прыснула. Фарамир не сказал ни слова, наблюдая за поединком, и по его лицу невозможно было определить, доволен он или нет. Наконец Улхад сразил своего противника и, высокомерно посмотрев на Кенрика, вернулся в строй.       Затем были вызваны ещё два рекрута, на этот раз тучные и неповоротливые: по ним было видно, что они не были теми добровольцами, о которых говорил Финборн. Юноши даже понятия не имели, что нужно делать с оружием, и военачальник, коротко кивнув капитану, разрешил им вернуться на места. Вскоре почти каждый из новобранцев был внесён в список.       — Ты, — сын Наместника указал на невысокого парнишку. У него были глубоко посаженые умные глаза, широкий подбородок и прямые плечи; он казался моложе и меньше всех остальных.       — Сиден, милорд, — его голос был тонким, а лицо – чистым и гладким.       — Сколько тебе лет?       — Семнадцать.       — Семнадцать? — удивился Фарамир. — Не прибавил ли ты себе лет пять, мальчик?       — Мне семнадцать.       Эйриен улыбнулась: ей понравился этот рекрут. Новобранцы в строю шептались и насмешливо смотрели на него, но юноша держался непринуждённо и стойко, а военачальник молчал, осматривая его.       — Господин, — видя замешательство Фарамира, сказал рекрут, — я сирота и не умею ничего, кроме того, чему учил меня брат. Он был солдатом Гондора, но погиб, и теперь у меня есть только желание занять его место в войске.       — Хорошо. Вставай в пару с ним.       — Ордгар, девятнадцать лет, — высокий стройный юноша вышел вперёд и взял меч.       Этот поединок был последним, и сын Наместника подошёл к Эйриен.       — Как думаешь, кто выйдет победителем? — спросил мужчина.       — Конечно же Сиден.       — Он пришелся тебе по душе?       — Я бы сказала иначе: он единственный из них, кто достоин стать одним из твоих следопытов. Храбрый и ловкий, посмотри, — улыбнулась она и указала на юношу.       Он был быстр и увёртлив настолько, насколько силён в атаке и нападении, поэтому ему не составило труда расправиться со своим долговязым противником. Фарамир остался бесстрастным к его победе и подошёл к Финборну.       — Теперь капитан покажет вам пару приёмов, — сказал военачальник, — и, когда я вернусь, будьте готовы показать их мне.       Сын Наместника ушёл в другой конец тренировочной площади к следопытам, уже заканчивающим своё обучение. Если новобранцев брали только на непродолжительные вылазки на территорию врага, давая возможность столкнуться с противником лицом к лицу, познакомиться с ним и изучить его повадки, то воинов-выпускников уже записывали в регулярную армию, где они и проходили последний год своего обучения, поэтому отношение к ним было крайне щепетильное. Эйриен села на скамью возле крепостной стены и стала наблюдать за действиями Финборна. Сначала он сверился со списком и отправил тех, кто ни разу не держал в руке меч, на другую площадку к Хадубранду, который будет учить их самым азам. Затем капитан стал показывать шаблонные формы нападения и отражения атаки; новобранцы тут же повторяли за ним. А Фарамир что-то объяснял следопытам и чем-то постоянно их веселил. Гондорец общался со своими солдатами легко и непринуждённо, и Эйриен с грустью подумала, что ему интереснее сражаться с ними, чем с ней.       Девушка, слушая Финборна и смотря на неуклюжих и смешных рекрутов, даже не заметила, как пролетело время, и вернулся военачальник. Он проверил, как новички справились со своим заданием, и, оставаясь бесстрастным к их успехам, приказал им встать к манекенам. Новобранцы пребывали в недоумении: они думали, что Фарамир похвалит их и разрешит немного отдохнуть.       — Но, — выкрикнул кто-то из толпы, — мы устали и хотим есть.       — Выйди вперёд и повтори, что ты сказал, — строго сказал сын Наместника.       — Мы устали и хотим есть, — повторил невысокий юноша из первого ряда.       — Финборн, покажи этим рекрутам, где они проведут сегодняшний вечер. Будете держать брусья на плечах до тех пор, пока не поймёте, что приказы нужно выполнять.       — Но, — возмутился один из них, — у меня не хватит сил! Тем более на голодный желудок, тем более я...       — Значит, на одного новобранца станет меньше, — безразлично прервал его военачальник. — А теперь все за работу.       Приставив ещё одного капитана к новичкам, Фарамир предложил Эйриен прогуляться по улицам Минас Тирита. Но даже когда он не исполнял свои служебные обязанности, он оставался строгим и властным. Светловолосая девушка всегда восхищалась им: он интересовался музыкой, древними сказаниями, которые читал на эльфийском или переводил на вестрон, знал историю и увлекался науками, но при этом был храбрым воином и уверенным предводителем. Он был абсолютной противоположностью брату, по которому Эйриен уже успела соскучиться. По воле случая или нет, но Фарамир как раз заговорил о Боромире. Девушка любила слушать смешные истории из их детства про то, как братья доставляли немало хлопот своему отцу, издевались над учителями и наставниками и сбегали с уроков. Но время близилось к ужину, и гондорец предложил вернуться к новобранцам, чтобы проверить их, посмотреть на их ошибки и отпустить до утра.       Первый рекрут, к которому они подошли, весь покрылся потом и тяжело дышал, усердно рубя мечом манекен, который вертелся и норовил ударить деревянным цепом.       — Ты мало двигаешься, — подсказал Фарамир, — и сжимаешь рукоять слишком сильно. Только руки устают.       — Меч тяжёлый, господин, — пыхтя, отозвался юноша, — боюсь, что он выскользнет.       — Не думай об этом, и он не упадёт, — мягко произнёс сын Наместника, и они пошли дальше.       Как же обрадовалась Эйриен, когда увидела, что они направляются к Сидену. Ей понравился этот отличающийся от других паренёк, она разглядела в нём что-то близкое её интересам и поняла, что хочет помогать ему.       — Неплохо, — безразлично сказал Фарамир, — но тебе нужно быть увереннее.       Вскоре к ним присоединился Дамрод, верный помощник и правая рука предводителя следопытов Итилиэна. Мужчины принялись обсуждать новичков, их способности и распределение, и девушке стало скучно. Эйриен смотрела себе под ноги и думала о предстоящих праздниках, как вдруг Дамрод громко прыснул. Она подняла глаза и увидела Улхада, выделывающего какие-то замысловатые комбинации перед манекеном. Даже Фарамир выглядел сбитым с толку и явно недовольным, а парень из всех сил старался произвести впечатление и доказать, что владеет мечом.       — Тебе бы танцевать, а не сражаться, — озвучила девушка общие мысли, и рекрут зло посмотрел на неё. — Зачем так много двигаться? Ты сам подставляешься под удар.       — Откуда девчонке знать это? — выплюнул Улхад. — У женщин нет способностей к военному делу, и не тебе говорить мне о тактике. Вас учат только готовке и домоводству, не лезь ко мне со своими глупыми советами.       — Она знает намного больше, чем ты, юнец, — прорычал Дамрод.       — Может, — насмешливо протянул новобранец, — мне тоже разделить ложе с военачальником, чтобы узнать больше?       Эйриен раскрыла рот от возмущения и судорожно пыталась подобрать слова, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Юноша перешёл все границы дозволенного, разговаривая таким тоном перед капитаном и военачальником. Его задело то, что девчонка посмела сделать ему замечание. Улхад довольно ухмыльнулся, наслаждаясь её замешательством и унижением, и с вызовом посмотрел на Фарамира. Тот выглядел спокойным, но в его глазах затаилась угроза.       — Ты забываешься, солдат, — резко заметил он.       — По-моему, забывается она, когда пытается влезть в мужские разговоры.       — Да как ты смеешь перечить... — вспылил Дамрод, но военачальник жестом приказал ему замолчать.       — Наверное, он устал и хочет отдохнуть, — вслух размышлял Фарамир, властно смотря на Улхада. Ему не раз попадались высокомерные мальчишки, которые считали, будто знают всё и не нуждаются в наставлениях, но сын Наместника всегда находил мягкий подход к каждому из них. Но с этим наглецом будет совершенно по-другому. — Тогда я просто вынужден предоставить тебе отдых. Ты должен будешь выяснить, сколько леди, скажем, от пяти до двенадцати лет проживает в Минас Тирите. Затем ты выстругаешь для каждой из них деревянный меч и преподнесёшь им в дар. По-моему, это отличный шанс для девушек обучаться военному делу наряду с готовкой и домоводством. Как считаешь?       — А если я не сделаю этого? — спросил новобранец и бросил своё не заточенное оружие к ногам мужчины.       — О, я думаю, что ты сделаешь, — уверенно произнёс Фарамир, скрестив руки на груди. Он чуть заметно кивнул солдатам, стоящим на карауле, и вместе с Улхадом направился к ним. Дамрод неожиданно расхохотался.       — Делать деревянные мечи? Единый подтвердит, это что-то новенькое!       — В детстве Улхад был куда умнее и послушнее, — печально отозвалась Эйриен. — Трудно с ним придётся.       — Военачальник сумеет обуздать его нрав, миледи. Этот юнец ещё не раз поклянётся ему в верности.       Летели дни, и в Гондор пришёл последний месяц лета. Почти всё свободное время сын Наместника проводил за тренировками новобранцев и подготовкой их к распределению. Эйриен всегда была рядом с ним; иногда он позволял ей наблюдать за обучением, но в основном девушка сидела на скамье и читала книги, которые ей приносил Фарамир.       — Могу я чем-нибудь помочь тебе, госпожа? — раздался тонкий голосок, и девушка устало подняла голову.       Она уже битый час пыталась перевести с синдарина стих. Перед ней стоял Сиден, ничуть не окрепший за месяц упорных тренировок, но ничуть не уступавший в силе и ловкости своим сослуживцам.       — О, прошу, не называй меня так, — протестующе затрясла рукой Эйриен и улыбнулась.       — Мне так неловко называть тебя по имени...       — Глупости! Мы же друзья. Давай, присаживайся рядом со мной, Сиден, — дружелюбно сказала девушка, и парень сел на скамью, заглянув в книгу. Нет, он пока не понимал ни единого слова на незнакомом языке. — Ничего, я тоже плохо знаю синдарин. Когда ты попадёшь в отряд следопытов Итилиэна, тебя станут учить ему. Ах, как я тебе завидую!       — Не думаю, что... Постой, — юноша с подозрением посмотрел на Эйриен, как вдруг его взор просветлел, а на лице появилась радостная улыбка.       Девушка звонко рассмеялась, и Сиден подхватил её смех, в порыве счастья обняв её.       — Я мог об этом только мечтать! Спасибо, спасибо тебе!       — Это полностью твоя заслуга, — Эйриен отстранилась и посмотрела в его умные карие глаза. В нём было что-то странное, и сам он был странный и совсем не похожий на остальных новобранцев. Но было в нём что-то знакомое, какая-то лёгкость в его движениях, что-то близкое в общении и проявлении эмоций. — Фарамир с самого начала выбрал тебя, Сиден. Ты сумел оправдать его надежды.       Сиден опустил голову и улыбнулся искренне, по-детски. В этот момент девушке показалось, что знала она его очень давно, как знала своих старых друзей, и так же хорошо, как знала себя.