Prisoner of her lust

      Запыхавшийся Драйберг выскочил из такси и едва не прищемил штанину дверцей. Со стороны это выглядело так уморительно, что Анна не выдержала и смешливо прыснула в кулак.       Драйберг явился на свидание при полном параде – в белоснежной сорочке и при галстуке. Но и Анна не ударила в грязь лицом – на встречу с Дэниэлом она пришла в голубом платье простого покроя, пикантность которому придавала кружевная отделка. Подобные наряды были не в моде, но платье очень шло Анне, а кружево, притороченное по нижнему краю юбки, придавало ему приятную фривольность, словно девушка не рассчитала длину комбинации или нарочно допустила небольшую оплошность, призванную притягивать взгляды мужчин к ее стройным ножкам.       - Здравствуйте, мисс Бэббит, - немного сконфуженно сказал Дэниэл Анне, которая уже ждала его возле кинотеатра. – Надеюсь, я не опоздал.       - Не опоздали, мистер Драйберг, - в тон ему отозвалась Анна. – Зовите меня по имени, пожалуйста – мы же на свидании, а не на допросе.       - На сви… - Дэниэл от смущения поперхнулся и стремительно покраснел.       - Пока я ждала вас, выбирала, какой фильм нам посмотреть, - как ни в чем не бывало продолжила Анна. – Как вы относитесь к танцам?       - О чем вы? – не сразу сообразил Дэниэл, все еще пораженный предыдущей репликой Анны. Девушка подошла к висящей на стене кинотеатра афише с рекламой фильма «Лихорадка субботнего вечера» и постаралась повторить движение Джона Траволты с плаката.       - Фильм, кажется, о танцах, - пояснила Анна. Драйберг поправил очки, чтобы получше разглядеть плакат. Яркие огни диско-шара, чуть приглушенные не слишком качественной полиграфией, показались Дэниэлу не слишком заманчивыми, но Анна, похоже, была в настроении посмотреть этот фильм, так что Драйберг согласно кивнул.       - Нам два билета на «Лихорадку субботнего вечера», - сказал Дэниэл кассиру и протянул ему купюру, получив взамен два небольших розовых кусочка плотной бумаги.       - Прошу, - придержав дверь, чтобы Анна смогла войти в кинотеатр первой, Дэниэл показал себя на редкость воспитанным человеком.       У стойки со сладостями Драйберг остановился и снова достал бумажник. До сеанса оставалось еще почти десять минут, и было время закупиться провизией.       - Закажите, пожалуйста, что-нибудь, - Анна впервые слышала в свой адрес щедрое предложение, которое звучало бы как неловкая просьба.       - Поп-корн? – уточнила Анна на всякий случай.       - Что хотите, - ответил Драйберг, словно не до конца понимая вопрос.       - В буфетах все обычно очень дорого… - деликатно намекнула Анна. Драйберг недоуменно приподнял брови, но, поняв наконец, о чем говорит девушка, едва не рассмеялся в ответ на ее наивную озабоченность.       - Ни в чем себе не отказывайте, Анна, не думайте о деньгах, я угощаю.       - Тогда мне, пожалуйста, средний поп-корн без масла, - решила Анна. – И колу. И еще леденцы – вон те, в коробочке…       - Может быть, возьмем большую порцию поп-корна на двоих? – предложил Драйберг. – Вы любите соленый или сладкий?       - Соленый, - ответила Анна уверенно.       - Я тоже больше люблю соленый, - просиял Драйберг и обратился к парню за стойкой. – Нам большую коробку, пожалуйста… да-да без масла. Две колы, леденцы… дайте еще шоколадный батончик… лучше два… да, посчитайте, пожалуйста.       Распихав по карманам шоколад, Драйберг вручил Анне бумажные стаканы с колой и коробочку с леденцами, а себе оставил самую тяжелую ношу – картонное ведро поп-корна внушительных размеров. Устроившись в удобном откидывающемся кресле в кинозале, Драйберг поставил поп-корн на подлокотник, отделяющий его кресло от того, в котором сидела Анна. Его расчет был прост и незамысловат, как мысли неискушенного школьника, считающего поцелуй самой высокой из возможных вершин отношений – Дэниэл надеялся, что их с Анной руки будут то и дело соприкасаться, ныряя за поп-корном. Он понимал, что это желание слишком наивное и романтичное для взрослого мужчины, но почему-то Драйбергу казалось, что это эти прикосновения очень важны, словно каждое из них давало бы искру, необходимую для работы кинопроектора. Ощутив тыльной стороной ладони тонкие пальчики Анны, перебирающие белые хлопья воздушной кукурузы, будто выискивая наощупь самые вкусные, Дэниэл улыбнулся в темноте кинозала.       Анна, похоже, была увлечена просмотром и с любопытством смотрела на экран. А Дэниэл украдкой поглядывал на свою спутницу и замечал, казалось бы, незначительные вещи, которые приятно радовали и удивляли его. Например, поп-корн Анна ела, зачерпнув из ведра целую пригоршню, и потом по одной штучке брала из ладони, действуя при этом языком, и ни на секунду не отрывалась при этом от созерцания происходящего на экране. А когда поп-корн в коробке кончился (Драйберг приложил к этому немалые усилия), Анна старательно облизнула губы и, отряхнув ладони, вытерла их белоснежным платком, который достала из сумочки. Леденцы она тоже, как показалось Драйбергу, ела по-особенному – долго держала конфету на языке, и лишь когда лопалась карамельная оболочка, разжевывала и проглатывала сладкую начинку.       Чтобы как-то занять себя и не оглядываться поминутно на сидящую рядом Анну, Дэниэл беспрестанно жевал, и вскоре запас купленной провизии подошел к концу. Дэниэл тяжело вздохнул и попытался переключиться на происходящее на экране, но близость Анны не давала ему покоя.       Потянувшись за колой, Анна оставила ладонь на подлокотнике, устроившись поудобнее, и Дэниэл, мучаясь от смущения, накрыл ее своей рукой, боясь, что сейчас девушка сделает вид, будто касание вышло случайным. Но Анна, забыв на секунду о фильме, повернула голову к Дэниэлу, улыбнулась ему в темноте и сжала пальцы, чтобы ее рука оказалась еще ближе к теплу его большой ладони. И даже когда в зале зажегся свет, Анна не отняла руки. Она снова посмотрела на Дэниэла приветливым располагающим взглядом общительной, но скромной девушки, и сказала:       - У вас шоколад на губах, - а затем хихикнула, ловко выудила из сумочки платок и аккуратно стерла следы шоколада с лица Драйберга, тот даже не успел как следует застесняться такой заботливой бесцеремонности.       - Спасибо, - слегка сконфуженно сказал Дэниэл.       - Может быть, перейдем «на ты»? – предложила Анна, когда они с Дэниэлом вышли из здания кинотеатра. – Мы только что видели, как насилуют Донну Пескоу – после такого как-то глупо друг другу «вы» говорить, не находите?       - Пожалуй, - невольно усмехнулся Дэниэл. – Куда ты хочешь пойти теперь? Здесь неподалеку есть один неплохой ресторан…       - Я не против, - согласилась Анна. – Только давай пройдемся пешком, хочу обсудить с тобой фильм. Кто тебе больше всех понравился?       - Наверное, Стефани, - подумал, сказал Дэниэл и почувствовал, как Анна, шагающая рядом, осторожно взяла его под руку.       - Потому что красотка? – понимающе уточнила Анна. Она была на целую голову ниже Драйберга, поэтому смотрела на него снизу вверх, и это, пусть даже вынужденное превосходство, льстило Дэниэлу.       - Не только, - улыбнулся Драйберг. – Потому что неглупая. И она очень красиво танцевала.       - Это точно, - кивнула Анна. – Тони тоже красивый. И хорошо танцевал. Но глупый. Жалко. Мне нравится, когда парню есть что сказать, кроме стандартных фраз.       - Я, кстати, закончил Гарвард, - ляпнул Драйберг и это прозвучало так по-детски напыщенно, что он сам же и рассмеялся первым. С Анной было удивительно легко, и Дэниэл снова поймал себя на мысли, что они знакомы уже как минимум несколько лет и за это время успели основательно сблизиться. И поход в ресторан укрепил его в этой мысли. Анна не жеманничала за едой, с удовольствием пила предложенное вино и положилась на вкус Дэниэла в выборе десерта. Они снова поговорили о фильме, потом о музыке, пару раз Дэниэл к месту вспомнил забавные моменты своей учебы в Гарварде, и когда пришло время расходиться по домам, Дэниэл понял, что совсем не хочет расставаться с Анной. Пусть и крайне мал был шанс физической близости в этот вечер, но хотя бы просто продлить его, не прерывать разговора, снова коснуться руки Анны, услышать ее смех в ответ на свою неуклюжую реплику…       - Уже поздно, я поймаю для тебя такси, - решительно сказал Дэниэл, когда они с Анной вышли из ресторана.       - Так скоро? - сказала Анна и осеклась, понимая, что сказала лишнее – время близилось к полуночи. Но Дэниэл понял ее слова как руководство к действию.       - …Или можно зайти ко мне, - не узнавая собственного голоса, сказал Дэниэл не менее решительно. – У меня есть пластинка «Bee Gees», можно будет еще раз послушать те песни, что звучали в фильме.       - Но тебе, наверное, завтра рано вставать, - мягко напомнила Анна. – Что насчет поиска преступников, распутывания хитроумных дел?..       - У меня выходной до конца недели, - уверенно соврал Драйберг и добавил, чтобы поддержать свою легенду. – К тому же нет никаких срочных дел, сейчас у меня не так уж много заказчиков. И живу я совсем близко.       - Пешком? – снова предложила Анна, и Драйберг учтиво подставил ей локоть.       Дом Дэниэла располагался в престижном районе. Квартира была просторной, но не слишком уютной, словно ее хозяин изо всех сил пытался придать ей обжитой вид, но забывал, что кроме уборки важно еще то самое ощущение домашнего очага, из-за которого так хочется возвращаться в свою квартиру, где бы ты ни находился.       Забыв про обещание поставить пластинку, Дэниэл провел Анну на кухню, и она ничуть не удивилась такому доверчивому, но не слишком соответствующему этикету проявлению гостеприимства, словно уже бывала в этом доме много раз и была знакома с привычками его хозяина.       Кажется, они снова разговаривали о кино, когда Дэниэл предложил Анне выпить кофе и поставил на плиту блестящий жестяной чайник. Драйберг увлеченно рассказывал о чем-то, доставая с полки кофейные чашки, и, что было удивительным для самого Дэниэла, даже не вздрогнул от неожиданности, когда Анна неслышно подошла к нему сзади и молча обняла, касаясь щекой его спины. Когда Драйберг медленно обернулся к ней, в его глазах уже не было привычного трогательного смущения, а был только лишь вопрос, который он не решался произнести вслух. Но нежные губы Анны очень быстро доказали ему, что слова иногда попросту ни к чему.