Игры разума

"Восемь... семь…" Порой мне казалось, что я нашла выход. Достойный путь бегства от ирреальных кошмаров. Я садилась за руль и уезжала, куда глаза глядят. Скорости становились все выше, а расстояния - дальше. На заброшенный трек, тот самый бетонный трек из моего детства, я все-таки отыскала его. В оголтелый город, на смотровую башню торгового центра, когда щекочет все изнутри, где всегда ветер, он треплет одежду и волосы, и ты зависаешь над землей, а она далеко-далеко внизу и кидаешь время от времени взгляды вниз, чтобы убедиться, что она еще есть, что на нее можно вернуться. На побережье, чтобы выйти из машины, сесть на песок и бездумно смотреть на огоньки над морем. И ждать рассвета. Ночь над морем глубока и бесконечна, как кроличья нора. Холодно... - Ты замерзла? - Мичиру неловко набрасывает мне на плечи захваченный из машины плед. Садится рядом и замирает. На этот раз мы на побережье вместе. Ей до чертиков надоело лежать. Почти две недели в постели. Она уговорила меня взять ее с собой, всего только разок взглянуть на море... Как тут отказать, глядя в ясные синие глаза? Не смогла. До машины несла ее практически на руках, какая же она все-таки легкая! Кладет мне на плечо свою голову - плед не настолько большой, чтобы свободно накрыть нас двоих. Ее длинные волосы щекочут, напоминают волны под моей осторожной рукой. И хочется раствориться, растаять в этом бесконечном зеленом водопаде... - Нет, не очень. - Спасибо, что разрешила присоединиться к тебе. Здесь дышится легче. - Почему ты захотела поехать со мной? Она некоторое время молчит, не отвечает. Смотрит на звезды. Улыбается им. - Мы с Харукой любили приезжать на побережье... Ей нравилось слушать море, а мне ловить ее ветер, - усмехаюсь горько, ну а чего ты хотела? Чтобы она приехала сюда ради твоих прекрасных глаз? Прошлое... опять это проклятое прошлое, куда мне нет ходу... Даже называя меня именем той, она все равно разделяет нас. Знаменитая гонщица Харука Тено, знаю, тебе уже все равно, но с каким наслаждением я бы сказала тебе, как же я ненавижу тебя! Когда не получается вернуть то, что было, накатывает жгучее отчаяние уничтожить то, что ты любишь, чтобы оно тебя больше не мучало. Поэтому я стараюсь больше не говорить о прошлом. Почему же я осталась тогда с тобой под одной крышей, поддавшись на уговоры? Это теперь я знаю, что буду с тобой до последнего, сколько выдержу эту пытку. - Извини меня. Это был глупый вопрос. - Ну что ты... вовсе нет... - Прости. Я знаю, ты не очень любишь вспоминать об этом. - Что? Глупая! Да я бы говорила о моей Хару все дни напролет! Но тогда... разве это будет честно по отношению к тебе, Харука? Мы ведь продолжаем обманывать друг друга. Она - себя, а я - ее. - Мне... мне это все безразлично. - Неправда! Когда живешь друг с другом бок о бок, даже если того не желаешь, даже когда сопротивляешься и мучаешь этим себя и другого, нужно быть готовым к тому, что твоя душа прикипает, привязывается. Какой-то дурацкий стокгольмский синдром. И тем больнее становится терять... - Не лги себе, Мичиру, ты ведь до сих пор хочешь... - и тут ее ладонь предостерегающе ложится на мои губы. Мне очень хочется поцеловать мягкую кожу ее прохладных пальчиков, но я делаю усилие над собой. Мичиру права, это бессмысленный разговор. Если не остановиться - мы опять наговорим друг другу такого, о чем потом будем жалеть. И я замолкаю. И мы некоторое время не разговариваем. Смотрим на кромку прибоя и молчим. - Закрой глаза на минуту, - вдруг шепчет она примиряюще, и я подчиняюсь. - Мы ведь тоже стоим на краю обрыва. А внизу пустота. Над нами полное звезд небо, а под ним море, и в нем тоже растворены свои звезды... Когда никого нет, можно услышать, как волны и ветер говорят едва слышно. Знаешь, есть одна легенда… Меня сводит с ума ее голос возле самого уха, тонкие холодные пальцы трогают меня за плечо, так неловко, слегка надавливая и поглаживая, словно спрашивая на это немое позволение... каждая клетка тела вибрирует - разве бывает так, разве было когда-то раньше? - трепещет от радости и скрепляется любовью. И так остро все, и хочется одновременно любоваться ей со стороны, чуть отстраняясь, и прижаться к ней, что сердце где-то глубоко и ритмично то сжимается, то готово выпрыгнуть из тесной клетки ребер. Но рядом с ней так хорошо... Она держит мою руку в своей руке. Легкая дымка, соединяющая хоровод звезд над нашими головами... - Море опять волнуется, - тихо говорит Мичиру, и внутри меня вдруг рождается ответ: - Ветер крепчает... Она смотрит мне в лицо с той самой надеждой, что я ловила в ее глазах первое время. - Что?.. Хару… повтори, что ты сказала? - Ветер… я не помню. Когда-то давно я была ветром... Какое-то воспоминание проносится в воспаленном мозгу, как вспышка... Не размыкая глаз... Балансируя на грани сна и яви... Ведь только так можно вспомнить... Рука Мичиру, прохладная и спокойная ладонь, мимолетно ложащаяся на мою щеку, словно извиняется за предыдущее свое касание. И мой тихий голос: - Иногда мне хочется оставить все, как есть и жить дальше, без оглядки. Без этого проклятого прошлого. Уехать куда-нибудь... Навсегда уехать. А иногда... Прости меня. Мне правда жаль, Мичиру... Жаль, что я не помню... А мне почти физически больно, что я не помню. И все это за гранью всей возможной в проявленном мире нежности, это настолько большое, что не помещается ни в теле, ни во всей Вселенной. Как будто ты неразделим с кем-то, кто есть с тобой повсюду. И я не могу понять, не то это самонаведенный гипноз, не то предчувствие. - Харука… Я не знаю, что с тобой происходит. Но я все время чувствую, что тебе ... плохо. И мне очень хочется помочь тебе... нам... и себе... тоже помочь... Я… я не знаю… - О чем ты, Мичиру?.. - немой вопрос в моих глазах. Но я теперь я лгу самой себе. Потому что я знаю. Мы вместе. Всего двадцать сантиметров до ее приоткрытых в ожидании губ... А если чудо все-таки произойдет, и тогда память вернется... Я люблю ее. Иногда мне кажется, что еще чуть-чуть, и я все вспомню... Все встанет на свои места. Все станет по-прежнему… И я игнорирую голос разума, бившего набатом, этого не делать... - Что ты дела... Переплетая наши руки, Мичиру наклоняется ближе, смешивая наши дыхания, накрывает, трогает своими губами мои. Жду этого поцелуя целую вечность, но все равно вздрагиваю. Мичиру целует меня головокружительно долго, то упиваясь этой близостью, то отстраняясь, чтобы сделать глоток воздуха. И снова приникает к губам... Поцелуй – чудесный, еще неизведанный, когда губы тянутся сами друг к другу… Синие глаза смотрят куда-то за плечо невидящим взглядом, тонкий всхлип вырывается с каждым соприкосновением... Эти губы: зовущие, то порхающие, то настойчивые... Сколько так продолжалось? Я почти ничего не помню в образах, только чувство — всё стало таким медленным, а время – время словно бы остановилось. - Прости, - я первая отстраняюсь, дыхание сбоит, тыльной стороной ладони провожу по губам, я еще не верю... - Кажется, это была не слишком удачная мысль. Или просто снова предлог... - О чем ты? Иди ко мне, Хару… Мичиру смотрит на меня растерянно, с дикой тоской в синем взгляде. Она опять почти поверила… - Не понимаешь? - усмехаюсь. Что-то внутри кричит, чтобы я заткнулась и не смела делать ей еще больнее, но своя боль и своя обида берут вверх. - Хорошо, я объясню. Харука Тено, черт бы ее побрал! Только это не я, это ты до сих пор продолжаешь сравнивать и даже умудряешься находить в этом что-то, что нас объединяет... Распахнутые по предела синие глаза смотрят на меня неверяще и тоскливо. Белеют и вздрагивают от растерянности губы. И даже голос почти чужой, незнакомый. - Зачем ты так, Хару... Вот это меня ранит больнее всего. Хару. Хару - так она зовет свою, прежнюю Харуку Тено, провались она и ее ненормальная любовь к экстриму! Иногда я думаю, что лучше бы она умерла насовсем. - Разве нет?.. Но ... я же не слепая, Мичиру. И я бы тоже не удержалась, чтобы не проверить, насколько старая твоя любовница хороша в отличие от меня. - Харука! Куда, зачем я рвалась? Ведь я знала, что каждый раз уезжаю не от нее, только от себя. Только каждый раз нужно было возвращаться. Выматываюсь из пледа, отдергиваясь от ласки ее пальцев. Мне снова хочется плакать. - Мне надо побыть одной... пожалуйста, мне надо подумать. Ты... если хочешь, посиди в машине.