Игры разума

Забываю на секунду, как дышать, когда врываюсь в ванную и вижу силуэт Мичиру через матовое стекло душевой кабины. Я не помнила, как преодолела до нее эти несколько метров, как с бешено колотящимся сердцем распахнула дверцу. Не помнила, как была в одежде, шагнула к ней под текущую с потолка воду. Я помню только ее удивленные глаза, когда она повернулась ко мне лицом, а мое тело вновь разом обрело чувствительность под теплыми, нет, горячими струями. - Харука! Что?... Кажется, я говорила ей что-то, почти кричала, совершенно не слыша собственного голоса, а душ со всей силы продолжал лупить меня по лицу, по голове, по плечам, попадая в рот... Мичиру улыбнулась и попыталась выпутаться из моих объятий. А я ведь даже не заметила, как схватила ее за запястья и так продолжала держать перед собой, сжимая их до синяков. И уже потом, не отнимая взгляда от ее лица, я ощутила под мокрой одеждой ее руки и запоздало дернулась наружу. Но она только прижалась обнаженным телом крепче. - Пожалуйста, не уходи... Наши взгляды схлестнулись, так, что глубоко внутри обожгло все внутренности. В тот момент я бы дорого дала, чтобы как раньше, остаться равнодушной, бесчувственной, холодной, но сейчас наши взгляды способны были высекать искры даже под проливным дождем... А потом что-то такое понимающее дрогнуло в синих глазах Мичиру, и она, ласково шепча, принялась невесомо и осторожно помогать мне стягивать вконец промокшую отяжелевшую одежду. - Ты попала под ливень? Замерзла?.. Иди ко мне…Я сейчас сделаю воду погорячее. Не хочешь принять душ вместе со мной? Это почти как дождь, только вода такая теплая... Под ее осторожными ласками теплая волна побежала по моему обнаженному телу. - Не бойся, - шептала она, - ничего не бойся. Я хочу только согреть тебя… Сознание раздвоилось: одна часть меня тянулась за ее руками, как цветы в погожий день тянутся за солнцем, а другая во весь голос кричала о том, что делать этого ни в коем случае нельзя... Сейчас нельзя. И потом тоже. Нельзя. Что этим я снова напрочь разрушу то хрупкое равновесие понимания и дружбы, что возникло между нами в последнее время. Но тело, уже не слушая доводы разума, схватило Мичиру в объятия, прислонило к стене кабины, идеально вписывая каждый свой изгиб в ее. Она моргнула и осторожно обвила мою шею руками. Под струями ее пальцы на моем теле ощущались так остро, так сладострастно, что тихие стоны сами рвались с губ... Она снова целовала меня. Сколько мы простояли так, целуясь головокружительно долго, то впиваясь друг в друга, то отстраняясь, переплетаясь руками и ногами, обнимая друг друга за талию... Глаза в глаза, дыхание в дыхание. Не выдерживаю. Отбираю инициативу, завожу ее руки за спину и, наконец, сама пробую ее на вкус. Я целовала ее сотни раз в прошлой жизни, но каждый сейчас - все равно как первый. Кто целовал тебя после меня, Мичиру? Ревную, кажется, к самой себе, вот глупости... Перевожу дыхание, набираю в легкие воздуха и пробую ее рот снова, до дрожи, до синих всполохов перед глазами. Мой разум спит, но тело, кажется, ничего не забыло. Ее вкус сводит с ума, каждый стук ее сердца отдается у меня в ушах. Когда ее рот ускользает, притягиваю ближе и снова целую. Горячечно. До стона. До боли. Доставая, кажется, до самых тайных глубин души. - Мичи… - Нет… Ничего не говори… Харука… Еще… Хару… Я тебя… - Мичи… Пожалуйста… не надо… Это безумие. Выхожу из душевой кабинки первой, и прохладный воздух почти сразу же вызывает по телу толпу мурашек. Заворачиваюсь в первое попавшееся полотенце, слава богу, оно сухое, оставляя мокрую одежду валяться на полу. Выжимаю волосы, закручиваю их в узел на затылке. Еще одно полотенце туда. Надо бы просушить, но это как-нибудь потом... Мичиру наблюдает за мной сквозь полуопущенные ресницы, но, когда я встречаюсь с ней взглядом - что это с ней? Затуманенные глаза и затопивший щеки румянец. Уже пожалела? Смущена? Она, дрожа, скрещивает на теле руки, словно пытается прикрыть обнаженную грудь, но я уже подхожу к ней с большим сухим полотенцем, вытираю нежно и бережно, как маленькую девочку, стараясь не потревожить свежий заживающий рубец под грудью. Ощущаю вдруг, как мою голову прижимают к этой груди, как полотенце соскальзывает вниз и она склоняется ко мне, поставив одну ножку на бортик, и что-то ласково шепчет... Мягкие вздымающиеся холмики увенчаны крупными розовыми сосками. Наверно, сладкими… И тяжелая грива влажных волос, вьющихся, как морские травы, по моему лицу, и маленькая коричневая родинка на плече... Представляю, как проведу языком по ложбинке между грудью, аккурат до ярко-розового шрамика. Как она вздрогнет, как закусит губу. Как легкими ответными касаниями будет гладить мою шею, пробираясь к затылку и спускаясь к плечам… Позволит насладиться каждой линией ее тела. Стоит только позвать… Я тону в ее глазах. От сладости бросает в дрожь. Она находит мои губы. Ноги не держат. Ее руки поглаживают мою грудь, спархивая чуть ниже. Тугая, еще неизведанная по силе спираль поднимается откуда-то изнутри, закручиваясь в узел, с трудом давая сохранять равновесие в карусели нахлынувших чувств, и волна уносящего из этой реальности внезапного наслаждения накрывает меня... Вцепляюсь в нее, чтобы не упасть. Я замираю. Она гладит меня. Наверно, я вся красная, как рак. - Хару... - знаю, она все прекрасно понимает, и в этот раз это глупое сокращение моего имени почему-то не раздражает. Помогаю ей выбраться из кабинки, преодолевая предательскую слабость в ногах. - Все хорошо, Мичиру, все хорошо... Я в порядке... Повернись, пожалуйста, я вытру тебе спину и уже надо спать, поздно... - Ты опять вся дрожишь. Тебе холодно? - Пустяки... - довожу ее до спальни, отодвигаю покрывало на кровати. Достаю из шкафа чистое белье, заворачиваю ее в белый пушистый халатик. - Теперь мне хочется тебя согреть. Она встает, чтобы накинуть мне на плечи махровую простыню. Та прохладная, но мне, странное дело, под ней становится теплее. Мичиру поправляет занавеску на окне. - Дождь кончился. И даже Луну видно, – Мичиру вновь улыбается мне. - Никуда не уходи, хорошо? Останься. Пожалуйста…останься. Я... сейчас, - я сижу на ее постели в оцепенении, соображая с трудом. Что я опять натворила? Зачем я здесь, в ее комнате? У нее такая мягкая, широкая кровать. Кажется, я только сейчас озадачиваюсь вопросом: а если мы были женаты, зачем же в доме две спальни? И две кровати? Или это Мичиру, узнав о моей амнезии, устроила перепланировку в доме? Чтобы не травмировать мою тогда и так травмированную психику? Очень благородно... Ведь не ходили же мы к друг другу в гости по ночам? Или, может быть, как и сейчас, спали раздельно? Вздрагиваю, когда понимаю, что она стоит передо мной с дымящейся чашкой. - Мы любили ночевать то там, то здесь, - улыбаясь, говорит мне Мичиру. Она что, мои мысли читает? - Ты удивлена? - Ты знаешь, о чем я думаю? - Ты так внимательно смотришь на эту кровать, что догадаться несложно, - она улыбается, передает мне чашку, я машинально отхлебываю и сразу закашливаюсь. Горло обжигает. Заглядывает в лицо обеспокоенно. - Я тебя не шокирую, нет? - Что это? Очень крепкое... - Китайский зеленый чай, как ты любишь. Накапала туда только немного рома, от простуды. Ты же не собираешься до завтра за руль? Ты пей, пей. Фукуда несколько раз предупреждал, что гипноз и алкоголь несовместимы категорически, но сейчас мне на это наплевать. - Спасибо, - благодарю я и тут же спохватываюсь. - Мичиру, а... что в той записке? - В какой записке? - она не понимает, хмурит брови, но я не настроена играть в кошки-мышки, сегодня хочу выяснить все до конца. - Той, что на столе в гостиной. Там листок с твоим почерком... почему ты смеешься? Мичиру! Перестань, я ведь и правда подумала, что ты решила уйти, ну, и... бросить меня... - Что? Бросить? Куда уйти-то? - Ну... я увидела ее и так подумала... - И даже не прочитала? Не смотрела, что там? - Не смогла... Мичиру медленно идет в гостиную, я слушаю ее шаги со странным предчувствием, она останавливается в дверях с этой злополучной запиской. - Это? - она подходит ближе. - Да, - киваю я и долго смотрю ей в глаза, прежде чем взять у нее листок. Ну надо же быть такой дурындой! На листе аккуратным почерком Мичиру записан рецепт яблочного пирога! - Смотрела от безделья какое-то кулинарное шоу, - оправдывается она, зарываясь мне в волосы, а я ощущаю, как растерянность стекает с моего лица. Быть может, только на самом донышке осталась немного отчаяния и безнадежности, - иногда, знаешь, на меня находит - поиграть в домохозяйку... - Прости меня. - За что? - Я такая идиотка... мнительная дурочка. Я ведь правда поверила… У шкафа, что стоял напротив кровати, такие огромные зеркальные дверцы. И я скорее увидела, чем почувствовала, как зеркальный двойник Мичиру склонился к моей шее и невесомо тронул губами бьющуюся там жилку пульса. Стало горячо. Неважно, от обжигающего чая, рома или ее прикосновения... И как мой собственный двойник слегка откинул назад голову, смешал в единый букет наши еще влажные волосы, подставляясь под эти дрожащие губы... - Да уж... Видела бы ты себя... Одежда насквозь промокла, волосы как сосульки, губы дрожат, а глаза бешеные... - она принялась легонько массировать мои плечи, разминая свернутые в жгуты от напряжения мышцы. Это было... очень-очень приятно, хотелось закрыть глаза и наслаждаться. Слегка стонать под ее руками. Только где-то глубоко-глубоко нарастало беспокойство, что эта приятность... в общем, тоже из разряда чего-то недозволенного и неправильного. - Еще немного, и я никуда не уйду, - зевнула я. - Засну прямо здесь. - Не уходи, - как-то легко согласилась Мичиру. - Постелешь мне на коврике возле кровати? - Почему на коврике? Кровать большая и довольно... удобная. На всех хватит. - Ммм... конечно, заманчивое предложение, но... - Но? -Придется встать, одеться, не спать же голышом... - я сделала попытку вырваться из притягательно мягких объятий постели. И из плена ее глаз тоже. - У меня есть рубашка для тебя или футболка. Выбирай, - Мичиру, кажется, была настроена решительно. - Ты так хочешь, чтобы я осталась? Почему? – я все-таки нашла в себе силы заглянуть ей в лицо. - Ты... ты кричишь во сне. Просто жуть. Плохие сны, да? Нет, не часто, только последнее время,.. но мне каждый раз кажется, что случилось что-то страшное. Пока нельзя было вставать, я места себе не находила... и не могла заснуть. - Из-за... меня? - Так что это в твоих интересах остаться и дать мне выспаться. - Зачем такие сложности? Я ведь хотела только переодеться и ... прийти, чтобы, наконец, дать тебе поспать. Обещаю караулить твой сон. Темно-синие глаза Мичиру заискрились радостью. - Привыкай, - сказала она. - Я такая, до ужаса люблю все усложнять.