От ненависти до любви...

Мне кажется, что мои органы вывернули наружу и разорвали. Глаза сухи, но плакать очень хочется. По-моему, за это время я разучилась плакать, разучилась быть маленькой девочкой, которой просто плохо. На все должна быть причина. В данный момент, причина – простое отчаяние… Подойдя к пропасти я вцепилась в перила, не в силах скрыть дрожь в руках. Перед глазами до сих пор мерещилось лицо Тобиаса, искаженное от злости. Его холод уже прочно закрепился в душе, и не покинет ее уже никогда – я уверена. Слышу шаги позади себя и хочу резко развернуться, но произнесенные слова подошедшего заставляют замереть. - И что это было? – Говорит Четыре, стоя позади меня. – С каких пор ты защищаешь Питера? Я медленно разворачиваюсь, не спеша с ответом. Что мне ему сказать? Что он защитил меня перед тобой и я таким образом высказала благодарность? Глупее вещи в жизни он точно не слыхал! И все же я уверенно смотрю в его глаза, словно сделала все правильно. А может, так и есть..? Парень не был зол. Он был рассержен, поражен, но не обижен. Видимо слова об отце пролетели мимо ушей, а ведь именно за это было больше всего стыдно. Сжав губы, я наконец произношу: - С тех пор, как ты стал винить меня во всех проблемах! С тех пор, как я стала для тебя гнусным и испорченным человеком! Тобиас закусывает нижнюю губу, что прежде никогда не делал, и не шевелиться. - Беатрис – говорит он так, что режет слух, - ты видела, что он сделал? По-твоему, это нормально? По-твоему, он не заслужил наказания? Да что с тобой? Чувствую, как взрываюсь. - Со мной?! Это ты мне говоришь? Да я поражена, каким ты стал жестоким! Сначала я, теперь… - Теперь Питер? – Рявкает он, прерывая меня. – Раньше ты не особо за него беспокоилась и готова была поддержать своего парня. Смех подступает в горлу и я не сдерживаю его. - Раньше ты БЫЛ моим парнем,Тобиас. Сложив брови домиком, Итон опускает взгляд, видимо, подбирая слова. Ему стыдно? Или он не жалеет? Если так – хорошо. Потому что я точно не жалею. - Не думал, что наше расставание так скажется на тебе. Более того – ты сама виновата. Это опять были не слова того, кого я знала. Сердце предательски заболело, слушая такую наглость, и крик подступает в горлу: - Я виновата?! В чем же? В том, что тебе стало совершенно на меня наплевать? В том, что ты не доверяешь мне, и я узнаю о тебе неизвестные мне вещи от посторонних людей? В том, что ты стал эгоистом и подонком?! Секунда – и это происходит. Четыре резко набрасывается на меня, сильно ударив в грудь. Глаза горят неистовым огнем и взгляд проникает в самую душу, наровя ее разорвать. Это был не Отреченный, подобно моему отцу, который и думать не хотел о причинении боли кому-то. Это был Бесстрашный, подобный покойному Эрику, не имевшему внутри ничего, кроме мрака и безразличия ко всему. Мой протест вырывается наружу рыком,и я отчаянно отвечаю ему, ударив в живот. Никогда не дралась с ним. Никогда не испытывала его силу, как своего противника. Это было что-то новое, и в то же время – ужасающее. Мне не победить Тобиаса. Но если он намерен драться – я не буду трусить. Бесстрашный с Бесстрашным. Дивергент с Дивергентом. Следующий его удар приходится мне по рукам, которые я сжала в кулаки. Его колени бьют меня по ляжкам, лишая равновесия, и я вынуждена отступить назад. Горло и кожа горят, но сила еще не покидает тело. Подскочив, наношу удары на его плечи и стальную грудь, а затем – на его лицо. Едва я нанесла удар, который он не смог предотвратить, наношу новый и чувствую, как Тобиас схватил мой кулак. Резко вывернув мое запястье, парень рывком опускает меня к земле и хватает за плечи. Затем отрывает от земли и прижимает к перилам, но не так, как в моих кошмарах – где меня намеревают сбросить, а жестко и яростно – пытаясь выбить дух. Это ему удается. Чувствую, что не могу пошевелиться – даже дернуть ногами или головой. Глаза находят его лицо и злобу в голубизне зрачков. Крепко сжимаю зубы, стараясь не показать беспомощности. Его голос отдается эхом в сознании: - Похоже, я сделал правильный выбор. Если я эгоист – то ты ничем от меня не отличаешься, Трис. Чувствую необходимость ответить ему, но она пропадает, когда вижу пальцы, схвативших Тобиаса за предплечье. Рука рывком оторвала их обоих от края, и руки парня отпустили меня. Приземлившись на землю, потираю ушибленные места и смотрю на Питера и Четыре, вставшие против друг друга как петухи. - Присоединиться хочешь? – Рычит Тобиас, сверля глазами противника. – Давай, я только за. Питер не рассержен и не яростен – он все так же глядит на парня с легкостью и небрежностью. Но взгляд сосредоточен, и похоже...на том, чтобы Четыре не добрался до меня. - Знаешь, - произносит он, даже не пытаясь завязать драку. – Иногда мне кажется, что даже Эрик был лучше тебя. А затем резко разворачивается, берет меня за руку и быстро уводит вглубь коридоров, поднимаясь на высшие этажи. Но его рука не сжимает мою кисть как символ повиновения, как сделал это Тобиас. Это некий жест успокоения и надежности, что совершенно противоречит Питеру. Покорно иду за ним, не произнося ни слова и не оборачиваюсь, лишь бы не видеть реакции Итона. Питер уже второй раз бросается на мою защиту. Уже второй раз я должна ему. Зачем он это делает? Это не тот человек, который любит оставаться в долгах. Тем более, передо мной. Мной… Его ненавистником. Вскоре я поняла, что Питер вел меня на крышу. Неужели задумал сбросить..? Глупости. Если бы хотел моей смерти – не спасал бы от Тобиаса. Выпустив мою руку, которая вспотела, юноша, не оборачиваясь залез на крышу. Я последовала за ним. Бесстрашный все так же делал вид, что не замечает меня, и молча сел на край, свесив ноги. Я потопталась на месте, и села рядом, пусть он меня и не приглашал. Подхожу к нему очень осторожно, словно подкрадываюсь к зверю, но замечаю, что его плечи расслаблены, а взгляд устремлен вдаль. Сажусь от него на приличное расстояние, и тоже смотрю на город. Молчание затягивается, а мой «собеседник» не стремится к разговору. Но зачем тогда он привел меня сюда? Откашлявшись, произношу: - Зачем ты это сделал? Было непривычно разговаривать с ним в спокойном, и даже дружелюбном тоне, но я ведь люблю пробовать новое. Начиная с того, как решила стать Бесстрашной, и заканчивая расстованием с Тобиасом. - Что именно? – Откликается юноша, все еще не смотря на меня – лишь шевеля губами. - Спас меня. Не позволил избить меня. Хотя сам только спишь и видишь как сделать тоже самое. – Отвечаю я, не отрывая глаз от его профиля. Изящной линии скул, тонкий нос, длинные темные ресницы,которых я раньше не замечала… Острый подбородок и четко-выраженный кадык на крепкой шее. Питер не отвечает, и лишь опускает голову, рассматривая свои руки. - Хорошо, - говорю я. – Тогда зачем ты переворошил его комнату? Хотел позлить? С какой целью? Мне в голову пришел лишь один вариант: для того, чтобы Тобиас решил, что это я. Но ты сам предотвратил драку. Объясни наконец! Ресницы делают пару взмахов, и взгляд темных глаз обращается ко мне. Сердце екает. Взгляд настолько.. спокойный, расслабленный. Мне так редко удавалось видеть его таким – да я и не стремилась. А находиться с ним так близко, и при этом не с целью причинить боль – еще непривычнее. - Я ведь сказал, - тихо говорит Питер. – У меня на это свои причины. Поджимаю губы, но не отвожу взгляда. Я что, стесняюсь смотреть Питеру в глаза? Боже упаси… - У тебя должны быть очень веские причины. – Ухмыляюсь я, стараясь скрыть дрожь в руках. – Или ты не знаешь Тобиаса? - Мне все равно. – Резко говорит он. – И причина только одна. Думал, ты поймешь. Я смотрю на него с разинутым ртом, что до сих пор в улыбке, но глаза выдают удивление. Питер никогда не говорил со мной так. Это было его рекордное время, когда он не заканчивал предложение своим коронным «Стифф». Это было рекордное время, когда он не ухмылялся надо мной. Это было минимальное расстояние, что находилось между нами когда-либо. - Тогда ты точно сошел с ума. – Выдыхаю я, понимая, что говорю полную глупость. Но Питер улыбается. Мои внутренности сотрясаются. Мне никогда не доводилось видеть ТАКОЙ улыбки своего врага. Я даже мельком не замечала, чтобы он дарил такую кому-либо еще. Но сейчас… Неожиданно его рука поднимается, я напрягаюсь, думая, что он сейчас ударит меня или сбросит вниз(а что? Вполне в духе Питера), но он только проводит рукой по моей щеке. По всему телу пробегают мурашки, кровь больно пульсирует в висках. Что он творит? Нет, это не Питер. Это не тот парень, что хотел убить меня. Это не может быть он… - Возможно… - Произносит он, скользя взглядом по моему лицу. – Я могу доказать, что и ты тоже. Не успеваю возразить, или что-либо сказать, как мои губы заняты… его губами. Питер поцеловал меня. Даже мысль об этом кажется нереальной, но именно сейчас мой убийца целует меня. И как… Нежно и в то же время неистово, заставляя трепетать всем телом. Мысли путаются, а здравый смысл кричит мне оттолкнуть юношу. Но я посылаю его к черту. Забыв про все свои принципы, про отношения, сложившиеся между нами, про дурацкое чувство достоинства и каких либо правильных решений – я просто протягиваю руки и беру его ворот футболки, прижимаю к себе, отвечая. Мой грех сейчас на моих губах, но черт возьми, как он сладок. Я и подумать не могла, что губы Питера настолько мягкие. Мягче, чем у Четыре. Его пальцы пробегаются по моим волосам, шее, спускаются к спине. Он легко улыбается сквозь поцелуй, а я зарываюсь пальцами в его густые волосы. Может, это ловушка? Может, он задумал сбросить меня? Однако его поступки твердили обратное. И то поведение в зале, и сегодняшнее происшествие с комнатой Тобиаса – я была той единственной причиной. Это был сумасшедший день полон новых ощущений. Я впервые подралась с Тобиасом, впервые увидела искреннюю улыбку Питера, впервые целовала его – что полностью противоречит нашему положению. Но сейчас на все это было плевать. Питер прав.Я сошла с ума. Мы оба сошли. Ну и пусть. Все, что я хочу сейчас – это не отпускать его. Наши языки сплетаются, подобно нашим телам, я уже чувствую его сердцебиение напротив моей груди. Жар обхватывает нас обоих. Безрассудный, нелогичный, нереальный. Но мы с радостью бросаемся в его объятия.