Пароль знали двое

— Знаешь, это все так глупо, так неправильно, — начал Сергей, садясь рядом с Андреем и, привлекая его аккуратно к себе, стараясь не расплескать варево в его руках. — Ты мне тоже нравишься. Но я чувствую, что поступаю неправильно. Я получил от твоего папы, что, считал, принадлежало мне, а лишнего мне не надо. — Ты обо мне говоришь, как о лишнем. — Не совсем. Только о твоем чувстве ко мне. Я хочу. Я готов, не знаю как ты, начать все сначала. Прости меня, Андрюша, я, правда, не стал бы тебе делать больно. — Ты не подумай чего. Я просто тебя люблю, — он отчеканил каждое слово. — Я много об этом думал, лежал и думал, думал, что ты значишь для меня. Понимаешь, сейчас весь мой мир схлопнулся до тебя одного, так получилось. И чтобы он стал опять большим и цветистым понадобится время. У меня была работа, наверное, были друзья. Меня мама и папа очень любили, не знаю, как теперь, но в прошлой жизни любили, но это была очень странная любовь. Мне всегда казалось, что они любят не меня, а свою любовь ко мне. Я всегда был правильным, старался их не расстраивать. Когда от меня ушла любимая жена, когда рушился привычный для меня мир, вместо того, чтобы поддержать меня, папа мне сказал, что я дурак, и что они меня предупреждали, а мама согласилась с ним. Я никогда бы им не признался после этого, что мне стали нравиться парни и что я с ними изредка сплю. Они бы меня не поняли и не одобрили бы, тем более что папа всегда очень отрицательно отзывался о геях. Я бы не смог им признаться. Я бы не смог в их глазах стать плохим. Понимаешь? Ты мне помог. Я рад, что ты это сделал. Я могу теперь уйти и жить так, как я хочу и с кем хочу. Андрей замолчал, прижался плотнее к Сергею и смущенно улыбнулся. — Хочешь, я сам помогу тебе отмыться от всей этой гадости, — предложил ему Сергей, обняв за талию покрепче. — Тем более я знаю, что все эти преступления в кавычках, ты не совершал. Но это не получится быстро. Это как с подготовкой твоего похищения, все нужно сделать медленно и аккуратно. И так случилось, что твое честное имя плотно переплелось с моим честным именем. Восстанавливая свое честное имя, я смогу восстановить твое. Одного не могу гарантировать, что не пострадает имя твоего папы. У тебя есть право выбора. Можешь подождать, и папа тебя простит, и со временем все во всем разберутся. А можно сделать все быстрее, но больнее. Может случиться так, что кому-то будет очень больно. Он помолчал, аккуратно коснулся его губ, а потом в них выдохнул: — Это все равно тебе решать, остаться здесь, вернуться к родителям или уйти со мной. Ты не торопись, все взвесь. А потом мне ответь. Я сейчас уйду, чтобы не давить на тебя, а завтра к вечеру приду, и мы все обсудим. Хорошо? Андрей кивнул, соглашаясь, и тихо попросил: — Ты только свяжи меня, как прежде, чтобы вернуться наверняка. Мне в таком состоянии думается лучше. — Ну, ты даешь! — усмехнулся Сергей, — Если думается лучше, то свяжу, не крепко, но свяжу. Ножницы положу неподалеку, чтобы допрыгать мог и развязаться, если решишь уйти до моего прихода. Pov Андрей Он ушел. Связал меня и ушел. Не остался со мной ночевать. Может быть, это и правильно. Он хотел, чтобы я спокойно разобрался в своих чувствах к нему. Боюсь уснуть, опять кошмары навалятся. Вот лежу и разбираюсь. Я люблю его. Мне это понятно. Как только подумаю о нем, так сердце сразу сладко замирает. И даже дело здесь не в сексе, который тоже, кстати, был у нас умопомрачительный. Здесь что-то другое. Наверное, я романтик, но такой трогательной заботы, даже со стороны родителей, я никогда не получал. Именно, заботы. Он заботится обо мне просто так. За что? А просто так. И мне это безумно нравится. Я хочу быть с ним. Вчера, сегодня, завтра. Я всегда хочу быть с ним. У меня сейчас закрыты глаза, но я вижу его улыбающуюся рожицу. Он редко улыбался, будучи со мной. Всегда почти был серьезен, даже озабочен больше, чем серьезен. Но мне нравится его улыбка. Хотя когда он серьезен, у него тоже очень приятное лицо. Я люблю его, я хочу быть с ним. Но есть ли у меня хотя бы малейший шанс реализовать это свое желание? Андрей, посмотри правде в глаза. Что меня ждет с ним здесь? Да ничего хорошего. Может, и вправду, плюнуть на все и свалить в Бельгию. Звали же меня туда на работу. Единственное, что в свете нынешних событий, захотят ли они меня принять. Вот в чем вопрос? Сбережений моих надолго не хватит. Свалить с ним? Я думаю, он найдет работу, да и я кем-нибудь устроюсь. Сергей, Сергей, что же ты делаешь со мной? Опять тело все заныло, и любимый орган рвется наружу, как только о тебе подумаю, в нужном русле. Дурак я, похоже, последнее время об этом думать стал чаще. Мысли переместись совсем в другое место, но у меня это не вызывает негативных эмоций, как раньше. Совсем голубым стал. Вот родители-то обрадуются! К черту родителей. Докатился, ругаться стал, хоть мысленно, но стал. Что же ты делаешь со мной, Сережа? Уже утро. А я еще глаз не сомкнул. Это даже хорошо, меня кошмары не мучили. Думаю о тебе, все думаю о тебе. И чем больше думаю, тем яснее понимаю, что хочу быть с тобой. Просто хочу, чтобы ты был рядом. Я открываю глаза утром и вижу твое лицо. И чтобы оно светилось счастьем. Надо встать. Выпить бульон, который ты мне сварил, ругаться ведь будешь, если не выпью. Ты к вечеру обещал быть. Андрей с трудом принял вертикальное положение, усевшись на кровати, – сказывалась слабость, да к тому же и руки с ногами были связаны, не крепко, как раньше, но все же связаны. Слегка кружилась голова. Вчера вечером Сергей заботливо принес стул, поместил его вблизи кровати и на него поставил отвар и бульон в чашках, чтобы связанный «пленник» не прыгал за ними на кухню. Андрей аккуратно взял чашку с бульоном и сделал несколько глотков. Он решил, что сейчас выпьет именно бульон, а к приходу Сергея – отвар, чтобы его заботливый «похититель» не сердился. Он сделал еще несколько глотков и поставил пустую чашку назад на стул. Посидел еще немного и снова лег на кровать. Он старался не делать резких движений, по-прежнему кружилась голова. Через несколько минут он провалился в сон без сновидений, сказывалась бессонная ночь. Pov Сергей Уже пять вечера. Надо поспешить к Андрею. Я его так надолго связанным не оставлял. Хоть на стуле и лежат маленькие ножницы, но он может их и не заметить. К тому же я целый день без перерыва следил за его отцом, кушать очень хочется. Да и Андрюшу уже можно вечером кашкой покормить. А папа его сегодня из офиса навряд ли куда-нибудь поедет, кроме как домой. Даже если я что-то и упущу, завтра наверстаю. Никуда он не денется. Хорошо, что я в прошлом году, когда зарабатывал прилично, купил себе мотоцикл. Следить на нем за объектом гораздо удобнее, да и пробки объезжать хоть по параллельным улицам, хоть между машинами, гораздо проще. Да и в шлеме лица совсем не видно. Честь и хвала мне. А ну вот и папаня на улицу вышел. А это кто? Странно, женщина какая-то. Я, правда, Андрюшину маму не помню. Может, и она. В любом случае, это не деловая встреча, и можно спокойно ехать домой. Сергей дождался, когда автомобиль его бывшего шефа покинет парковку, вывел своего железного коня из кустов, огляделся и, сильно газанул, дурачась, так, что мотоцикл встал на дыбы, рванул к Андрею. На сегодня все. Он уже подъезжал к автостоянке рядом с домом, когда заметил их идущих по тротуару, женщину, мальчика лет пяти и маленькую беспородную собачонку, которую ребенок держал на руках. Собачонка, то ли испугавшись рева мотоцикла, то ли просто так, вырвалась из рук мальчика и с лаем бросилась под колеса, ребенок за ней, а за ними и женщина выскочила на проезжую часть. Сергей, чтобы избежать наезда на эту троицу резко вывернул руль и попытался завалить мотоцикл на бок. Он прекрасно осознавал, что если нажать на тормоз, то ситуацию не спасти, так как мотоцикл — не машина. А в этом случае он не вылетит из седла через руль, не очень мягко приземлившись на асфальт, вместе с мотоциклом будет лететь в сторону бетонного разделителя, не задевая виновников аварии. Он молил только об одном, чтобы в этот момент его не зацепили машины, следующие в попутном с ним направлении. Сергей слышал, сзади раздался страшный визг тормозов, истошный крик женщины, громкий плач ребенка и заливистый лай собачки. Потом все стихло. От удара грудью о разделитель у него выбило весь воздух из легких, в ушах зазвенело. Он лежал некоторое время, не шевелясь, и только, как рыба на берегу, открывал рот. К нему подбежали водители из остановившихся автомобилей, попытались оказать помощь, но он смог только покачать головой и руками показать, что с ним почти все в порядке. Он сильно ударился грудью, разорвал из чертовой кожи штаны, но в целом сильно не пострадал. Его и многострадальный мотоцикл оттащили на тротуар и оставили приходить в себя, в больницу он ехать категорически отказался. Рядом с ним остались женщина с ребенком и собачкой, которая предложила помочь поставить мотоцикл на стоянку и проводить его домой. Когда они завели его в квартиру, открыв его ключом дверь, и попрощалась, еще раз извинившись, сил у него не осталось совсем, он тихо сполз по стенке на пол прямо там, в коридоре, уронив шлем рядом с собой. Когда Сергей удостоверился, что с Андреем все в порядке (из коридора была видна кровать), он или уснул, или отключился на несколько минут из-за пережитого стресса и волнения. Андрей открыл глаза в ту самую минуту, когда Сергей уронил шлем. И как в страшном сне увидел, как тот грязный и весь в крови сползает вдоль стены и теряет сознание. Он подскочил и, не удержавшись на ногах от сильного головокружения, с грохотом упал на пол. «Где ножницы, где эти чертовы ножницы? Он же говорил, что ножницы мне оставит. Только не паниковать!» Не увидев ножниц, он попытался подняться, не получилось, тогда он, как гусеница, просто пополз к Сергею.