Я пытался уйти от любви...

Они ехали медленно, позволяя всем желающим обгонять их. Эрни это всегда раздражало, но бесконечные споры с отцом по этому поводу заканчивались ничем. И затевать новый не имело смысла. Тем более что другой вопрос, занозой застрял в голове Эрни. — Папа, а давай купим новую машину? Ты же можешь себе это позволить? Отец загадочно улыбнулся: — Вообще-то, нет. Все заготовленные фразы выветрились разом. Эрни был готов к тому, что Дом примется расписывать достоинства их форда, или выдаст обвинительный спич против дорогих, но непрактичных игрушек, заполонивших дороги, или, может быть, даже согласится, но вот этого безаппеляционного «нет, нам это не по карману» не ожидал. А Доминик, тем временем, вырулил направо и, проехав по крутой дуге, вышел на скоростную дорогу. — Папа?.. — недоверчиво позвал Эрни. Доминик с самодовольной улыбкой кивнул: — Я купил дом. — Йеху-у-у! — от счастья взвыл Эрни, и тут же засыпал отца вопросами. От которых тот спокойно отмахнулся: — Все увидишь сам. И когда это случилось, Эрни был благодарен Дому за молчаливость — сюрприз удался! Двухэтажный, из светло-серого кирпича, окруженный садом, дом выглядел солидно и вместе с тем современно. Злорадную мысль: «Видел бы это Стокли!» — Эрни прогнал, но все же нотка недоброго удовлетворения нет-нет, да и проскальзывала в его радости, пока отец загонял машину в гараж, а потом они шли по чистеньким дорожкам к дому. — Дом — это еще не все… Главный сюрприз здесь! — торжественно возвестил отец, распахнув дверь в большую светлую комнату. В которой находились двое: невысокая худенька женщина, с белыми и совершенно прямыми длинными волосами, стоящая у окна, и мальчишка, младше Эрни на год или на два. И в отличие от напряженной женщины он расслабленно раскинулся на огромном диване, с дружелюбным любопытством рассматривая вошедших. — Знакомься, Эрни. Это Элла, моя жена, а это ее сын… — Нет, — Эрни неверяще помотал головой. Женщина вздрогнула, а мальчишка, блеснув светло-серыми глазами, чуть оттопырил нижнюю губу. С этой гримасой он стал до ужаса похож на всех «правильных» учеников Браунинга. Впрочем, им такое сравнение, наверное, даже польстило бы. У него не было тяжелого ирландского подбородка Нолана, длинного носа Стокли или прыщей Миллера. Зато чего-то другого было больше чем, у всех трех вместе взятых. Сам Эрни затруднился бы с объяснением, но знающий человек сказал бы, что мальчишка аристократичен до кончика длинных пальцев. И он был неуместен здесь, в доме Уортли, он и его пронырливая мамаша, окрутившая простоватого Доминика. Поэтому новость о женитьбе оглушила Эрни. И это еще было мягко сказано. Отец, самый родной человек, предал его и видимо даже не понял этого, сияя влюбленными глазами. И дом, такой замечательный, новый, просторный дом, был ли он его, Эрни, домом? — Давно? — вот и все, что сумел выдавить Эрни, из-за вставшего в горле кома. — Давно?.. Э-э-э… Мы по переписке познакомились, — отец ласково-вопросительно посмотрел на женщину, — полтора?.. Да, уже полтора года. А зарегистрировались два месяца назад. Переезд, дом, бумажная волокита. Ты еще в школе. В общем, отмечать не стали. И Элле визу пока не дали. Вот как получит, так сразу и отпразднуем… — неуверенно закончил Дом, заметив, как помертвело лицо сына. Ребенком Эрни был на редкость спокойным и покладистым, и Доминик не знал, какую форму может принять истерика Эрни-подростка. Явным было только то, что назревал грандиозный скандал. — Эрни, пожалуйста. Я люблю Эллу… Пожалуйста, Эрни, я с таким трудом уговорил их переехать к нам… — Любишь ее?.. Их?.. — Эрни заставлял себя говорить, а не орать от того, что весь его мир рассыпался на куски. — Как ты мог забыть маму, променяв ее вот на это? — он пренебрежительно качнул головой в сторону новой отцовской жены. — А я, отец? Меня ты тоже планируешь забыть? Оглушенный своим горем Эрни нес бессвязную ерунду, но его растерянность и боль рвали душу Доминику, не позволяя накричать на сына, останавливая этот поток. Он бросил извиняющийся взгляд на жену и похолодел: на лице Эллы застыло такое затравленное, что хотелось выть от безысходности, не зная как примирить двух дорогих ему людей. Положение спас сын Эллы. Гибко поднявшись с дивана, мальчишка кинулся к Эрни, растянув губы в улыбке и протягивая ладонь для пожатия. Эрни попытался ударить эту руку, но мальчишка успел в него вцепиться. Он продолжал ласково улыбаться, лишь его глаза сузились в две злобные щелки. — Я — Гена, но Дом называет меня Джен, так что и ты можешь. А тебя зовут Эрни, я знаю, но ты будешь Эр, чтобы одинаково, — тарахтел мальчишка с жутчайшим акцентом, настойчиво подталкивая Эрни к двери. — Давай, я покажу тебе нашу комнату? Полностью дезориентированный Эрни позволил выпихнуть себя из гостиной. Он не понимал, что происходит и не знал, что делать дальше: то ли разнести весь этот проклятый дом, то ли спрыгнуть с крыши и разбиться насмерть.