Я пытался уйти от любви...

С утра пораньше он уже будил брата, пытаясь вытащить из плотного кокона одеяла. Стоило ему освободить кусочек, как Джен лупил его по рукам (совсем не больно), смешно обкладывал матом (по-русски Эрни не понимал, но ничем иным это быть не могло), и снова заворачивался в одеяло. Быстрее, чем гусеница-шелкопряда! Бились они долго, и, в конце концов, Эрни сдался и, задыхаясь от смеха, упал на кровать рядом с братом. — Я спать. Я спать! — раздраженно спихнул его Джен. — Vot, zaraza, — и обреченно закатив глаза, попросил выйти. Эрни вышел, крикнув из коридора, что ждет на кухне. Поспать он тоже любил, но тратить время на сон, когда у него каникулы, Джен, новый дом?! Через несколько дней Джен смирился с ранней побудкой, а Эрни без напоминаний выходил из комнаты, давая ему одеться. Сам он не стеснялся, но причуду брата уважал — каждый имел право на своих тараканов. Иногда вспыльчивый Джен обзывал его «пацифистом hrenovym», но зато благодаря покладистости Эрни они практически не ссорились, сблизившись так, будто действительно были родными братьями. А может и сильнее. Разговорный Джену давался легко, и уже дней через десять он стал неплохо понимать, но говорил все равно с акцентом, хотя часами добивался нормального произношения. Только стоило ему отвлечься или задуматься… Но Эру даже нравилось, как Джен переиначивал слова. Это было забавно. А вот сам он приемчикам брата так и не научился. Находить болевые точки у него не получалось совсем, а молниеносные, но довольно нечестные удары (пальцами по глазам, ладонями по ушам и все такое) выходили неуклюжими. Джен как-то посмеялся, что Эра смущает «babskost’» этих приемов, а потом добавил: «Когда ты большой, можно быть благородным», — и замкнулся. Догадаться, что Джен вспомнил, что-то не очень приятное было нетрудно, а добиться объяснений — нет. Он мало и крайне редко раскрывался, не делился прошлым, успел обзавестись новыми тайнами, но слушателем был замечательным. И Эрни рассказывал Джену обо всем, ничего не утаивая и не приукрашивая. Выговаривая свои страхи, обиды и проблемы брату, он словно избавлялся от них. Пусть ненадолго: каникулы заканчивались, и школа с заклятыми соучениками уже маячила на горизонте, но все равно это было такое облегчение. И еще Эрни надеялся, что Джен ему посоветует что-нибудь дельное, но брат лишь развел руками и объяснил: — Слушай. У тебя нет подружки. Значит, нет секса. Нет машины. Нет поддельных прав, чтобы купить алкоголь. Ты аутсайдер, Эр, неудачник, который нужен, чтобы другие чувствовали себя крутышками. Поэтому они и отбивали твоих девчонок. И если Доминик купил бы тебе машину, они тоже с ней что-нибудь сделали. Ты идеальный лузер. Потому что идеальный. Я не знаю, как это можно изменить. — У Стокли тоже нет девушки, — запротестовал Эр, подумал и удивился: — да и не было. Но его неудачником не считают. — Во-первых, — Джен загнул тонкий длинный палец и Эрни заворожено застыл. Это было необычно, ведь для счета все их разгибали, и красиво. — Ты сам сказал, что у Стокли есть те, кто живо закроет рот сомневающемуся. За тобой же никто не стоит. Во-вторых, наличие постоянной девушки не гарантирует секс, а ее отсутствие не означает, что секса нет. Эр, ты меня слушаешь? Оторвавшись от волшебного порхания пальцев, Эрни вытаращил глаза и попытался сообразить, о чем говорил ему брат. И как только до него дошло, возмутился: — У нас запрещена проституция! Это противозаконно! Стокли не будет так рисковать! Джен бросил на него странный взгляд и пожал плечами. — Я этого и не говорил, — насмешливо фыркнул он. Эрни мог поклясться, что Джен в конце тихо добавил «идеальный», но не ссориться же с братом из-за такого пустяка?.. Конечно, слышать это от Джена, которого он уже боготворил, подспудно считая старше и умнее Доминика, было обидно. Но Эру такие мерзости говорили, да и еще наговорят, а тут… И вот тогда Эрни с ужасом понял, что буквально через несколько дней начнется новый школьный год, который предстоит пережить. Кажется раньше, когда у него не было Джена, Браунинг не вызывал такой кошмарной ненависти. — Ты будешь приезжать ко мне на уикенд? — спросил он, стараясь, чтобы это не звучало слишком жалко. — Постараюсь, но пока это зависит от Доминика, а в ноябре, когда получу визу, права и приступлю к работе, от рабочего графика. Все обиды были забыты: — Ты нашел работу? — изумился Эрни. Он еще даже не думал, кем станет, а Джен сообщил об этом, как о вполне решенном вопросе. — Да, есть кое-какие идеи, и не переживай — это не стрижка изгородей. Эрни покраснел. Конечно, он понимал, что у брата никогда не будет тех возможностей, что у него (если он все-таки закончит Браунинг и поступит в престижный университет), но садовниками работали латинские эмигранты. Получить еще один шар в копилку идеального лузера не хотелось.