Шаг навстречу

      Проснувшись утром, чувствую, как чья-то рука обнимет меня за плечи. Открыв глаза, понимаю, что моя голова покоится на плече Пита, а сам он мирно спит.       Наверное, мы засиделись вчера слишком долго и не заметили, как уснули. Но сейчас я даже рада этому. Впервые за долгие месяцы мне не снилось абсолютно ничего. Мне так хорошо и тепло, как не было уже очень давно. Всё благодаря Питу.       Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мы спали вот так, рядом, согревая друг друга своим теплом. Это была ночь перед ареной Квартальной бойни. Тогда каждый из нас твёрдо решил спасти жизнь другого. Могли ли мы тогда предположить, что наши планы не имеют никакого значения, ведь за нас всё давно решили, снова сделали пешками в своей игре.       Игре, которая обернётся для нас обоих кошмаром, похуже смерти.       Стараюсь, как можно аккуратней высвободиться из объятий Пита, но он спит слишком чутко, поэтому сразу же просыпается. Он смотрит на меня, будто бы не веря своим глазам.       — Доброе утро, — мой голос всё ещё немного хриплый, после сна.       — Доброе. Похоже, мы вчера слишком заработались?       — Похоже на то.       Уже жду, что он заведёт разговор о наших отношения, но нет, вместо этого он говорит:       — Хочешь есть?       В ответ лишь киваю, и мы вместе идём на кухню. Готовит Пит, я лишь наблюдаю. Повар из меня, мягко говоря, не очень хороший.       За завтраком, мы снова общаемся на отвлечённый темы, словно засыпать и просыпаться в объятиях друг друга, для нас привычное дело, будто мы проделываем это каждый день на протяжении уже многих лет.       Так проходит ещё несколько недель. Каждое утро мы просыпаемся в гостиной на диване, обнимая друг друга. Каждое утро завтракаем вместе. Иногда к нам присоединяется Хеймитч. От глаз бывшего ментора не скрывается, что в наших с Питом отношениях произошли перемены. Но он лишь загадочно ухмыляется, ничего при этом не говоря. Нам же лучше.       Я и сама ещё не могу найти название этим переменам. Мы с Питом предпочитаем не говорить об этом. И меня это вполне утраивает. Не хочу всё портить. Я лишь продолжаю радоваться, что по ночам меня согревают тёплые руки напарника.       В какой-то момент мне надоедает спать на диване. Как бы там ни было, а всё равно не удобно. По этому предлагаю Питу перебраться в мою комнату. В конце концов, всё равно спим вместе, так почему бы не делать этого в мягкой кровати? Он соглашается.       По этому, уже в следующую ночь мы забираемся под одеяло, устраиваемся на мягкой кровати, обнимаем друг друга, отгоняя ночных демонов. Но как бы мы не старались, кошмары не покидают нас.       Иногда я просыпаюсь от того, что Пит ворочается во сне, от очередного кошмара. Бужу его, обнимаю, успокаиваю. Я знаю, ужасы не покидают его никогда, как и приступы. Они случаются у него, но он не говорит мне об этом. Не хочет пугать, наивно полагая, что я ничего не замечаю.       Иногда его бужу я своими криками, порой даже по несколько раз за ночь. Но он рядом. Он обнимает и успокаивает меня. А потом целует. Поцелуи вошли у нас в привычку. Он не задаёт лишних вопросов. За что я ему благодарна. Я очень долгое время боялась признаться хотя бы самой себе, что испытываю к нему отнюдь не дружеские чувства. Я действительно люблю своего мальчика с хлебом, но пока боюсь признаться ему в этом. Глупо? Наверное. Но я слишком долго прятала свои чувства, что бы вот так просто открыться.       Должно пройти не мало времени, прежде чем лёд в моей душе окончательно растает.       Проходит время. Мы с Питом сближаемся ещё больше. Он переезжает ко мне. Мы всё равно почти всё своё время проводим вместе. Так зачем лишний раз бегать в соседний дом?       В какой-то момент понимаю, что моя любовь к Питу перерастает во что-то большее. Мне мало всего лишь поцелуев. Смотрю на него. Понимаю, что люблю его. Хочу его. От одной только мысли краснею с головы до пят, но ничего не могу с собой поделать.       Звонит мама. У неё в Четвёртом отличная работа. Похоже, она нашла себя. Наконец-то занимается тем, что любит. Я рада за неё. Рассказываем друг другу последние новости. При этом всегда стараемся избегать разговоров о Прим. Для нас обеих это до сих пор тяжело. Рассказываю ей о нас с Питом. Она лишь смеётся и говорит, что это вполне нормально.       Сидя вечерами у камина, наблюдаю, как Пит рисует. Ощущая мой пристальный взгляд, он поднимает глаза. Смутившись, опускаю глаза вниз, на что Пит лишь улыбается и оставляет едва ощутимый поцелуй на моей щеке. Я думаю, он прекрасно понимает, что я испытываю к нему. Но по-прежнему не задаёт вопросов.       Ночью я снова чувствую тот голод, который застиг меня врасплох на берегу. И поэтому, когда его губы накрывают мои и он целует меня, сначала нежно, легко, а потом более настойчиво, страстно, я не сопротивляюсь, лишь крепче обнимаю его, вдыхая такой родной и любимы запах.       Наутро проснувшись, моя голова лежит на груди у Пита, а он сам спокойно спит с лёгкой улыбкой на губах. От чего я не могу не улыбнуться сама. Понимаю, я ни о чём не жалею. Впервые в жизни я сделала правильный выбор.       По этом, когда он просыпается и шепчет мне:       — Ты меня любишь. Правда или ложь?       Я без колебаний отвечаю:       — Правда.