***
Вечером того же дня. Дворец губернатора Порт-Ройяла. Вечер в центре города становился все более веселым. Губернатор мудро решил, что не стоит веселиться одной лишь аристократии, коль чернь недовольна высокими ценами на хлеб. И дабы не злить и без того разозленных жителей, по приказу губернатора были организованы празднества и карнавал, которые смогли успокоить народ, выпустив все недовольства в праздничный угар. Повсюду гуляли празднично разодетые люди, играла музыка, а в небо то и дело, взлетали фейерверки и шутихи. В резиденции губернатора все было наоборот — держался строго чопорный прием, на котором местные аристократы и аристократки хвастались друг перед другом красотой и дороговизной нарядов, заводили новые знакомства, узнавали новости из Европы, налаживали связи с новоприбывшими дворянами. Все гости разместились в огромной зале, в центре которой лениво танцевало несколько пар под отдававшую меланхолией музыку, в то время как большинство гостей разбилось на группы по интересам и, собираясь в круг возле окон и дверей, вели обычный светский разговор. Хоть новые лица в Порт-Рояле никого не удивляли, но появление нового лица прекрасного пола заинтересовало многих. Несколько дам бальзаковского возраста тут же принялись обсуждать платье, выкроенное из настоящей ткани рами, которое покрывал замысловатый иссиня-черный орнамент, незнакомки. По их пуританскому мнению, оно было крайне вульгарным, а декольте было настолько распутным, что все почтенные дамы сразу же записали новоприбывшую если не в представительницы древнейшей профессии, то точно в авантюристки. Мужчины же напротив — с одобрением провожали заинтересованными взглядами обладательницу светло-голубого платья, в чьих неспешных шагах виделась грация не то тигрицы, не то пантеры. Подхватив бокал красного вина десятилетней выдержки с подноса, проносимого слугой, она медленно пригубила его, оценивая вкус напитка. И судя по ее довольной улыбке, вино пришлось ей по душе, и девушка попридержала едва не прошмыгнувшего мимо неё прислугу. Поставив бокал на тот же поднос, Мэри (а это была именно она, одетая в прекрасное светло-голубое платье и способная затмить своей красотой всех напыщенных жен и любовниц аристократов на этом вечере) оценивающим взглядом осмотрела окружавших ее людей и нашла нужного ей человека. Высокий светловолосый мужчина с крайне угрюмым выражением лица и крючковатым носом, одетый в роскошный темно-синий камзол, со снисхождением оглядывал дворян, находясь в окружении нескольких мужчин в флотских плащах с выглядывающими из-под темно-коричневой ткани ножнами. «А вот и ты, Генри Фрайди. Пора узнать все твои секреты...» — с этими коварными мыслями девушка двинулась к нему, но тут дорогу ей переступил мужчина в коричневом плаще, с бородкой и черными волосами, которые безжизненно висели до самых плеч. — Будь аккуратнее, Мэри. И помни, что я рядом, — шепотом сказал ей Эдвард Кенуэй, подмигнув, и вернулся к небольшой группе гостей, среди которых были и барышни довольно приятной внешности. И снова продолжились увлекательнейшие рассказы еще не старого, но повидавшего всякое искателя приключений, мистера Натана Крофта — отставного военного, которому довелось побывать во многих частях света. Рассказы были сдобрены немалой порцией шуток, от которых смеялись все, и даже дамы кокетливо хихикали в ответ, притворно-смущенно пряча лица за веерами. Хоть шутки и носили определенно нескромный контекст, но обаяние и харизма мистера Крофта, вкупе с его талантом притягивать к себе людей и располагать их к себе, сглаживали даже то, за что и иного графа могли обвинить в излишнем вульгарстве. При этом Кенуэй старался краем глаза наблюдать за Мэри и Фрайди. При виде бывшего старпома его лицо исказило гримаса ненависти, а кулаки сами по себе сжались. Слушателям же, которые заметили странности гостя, он объяснил свое поведение тем, что у него разболелась старая рана на ключице, полученная при охоте на льва в дебрях Африки еще во время войны за испанское наследство*.***
Спустя несколько часов. Особняк Генри Фрайди. Эдвард, аккуратно открыв окно, быстро прошмыгнул внутрь и закрыл за собой ставню. Осмотревшись, он понял, что попал в спальню. Его внимание привлекла роскошная кровать с задернутым балдахин, возле которой на полу валялось то самое светло-голубое платье, что было на Мэри и камзол, в котором был Фрайди. При виде этого Кенуэй почувствовал дикий приступ ревности:«Неужели, она с ним...». Не успев додумать, он в один прыжок оказался возле кровати и, выхватив пистолет, отдернул тяжелый балдахин. Однако открывшаяся картина его весьма удивила. Кровать была пуста. Хоть на ней и были видны следы того, как кто-то спал в ней, но она пустовала. — Черт подери, да где же они? — процедил ассасин, осматривая комнату. Не обнаружив следов обоих, он решил заглянуть в приоткрытую дверь. За дверью был рабочий кабинет Фрайди. И тут тоже было пусто. Но вдруг внимание Эдварда привлек подсвечник, стоявший возле книжного шкафа. На первый взгляд в нем не было ничего подозрительного — однако при ближайшем рассмотрении он понял, что ему не понравилось в этой детали интерьера. Огонь от свечей колыхался, чего не могло быть в принципе, ведь окна в кабинете были закрыты, да и из двери, через которую вошел Кенуэй, тоже не мог проникнуть ветер, так как ассасин закрыл ее за собой. В голову тут же пришла догадка про потайной ход. Активировав «орлиное зрение», Эдвард принялся внимательнейшим образом изучать книжные стеллажи. Его внимание привлек потрепанный фолиант в кожаной обложке с тамплиерским крестом на корешке и надписью «Деяния Ордена Тамплиеров на Святой Земле», выполненной на латыни. Дернув ее, он тут же услышал скрежет, а затем книжный шкаф отъехал в сторону, обнажая потайной проход. Из тьмы прохода, еле освещаемого парочкой факелов, тут же повеяло типичной темницей и донесся полный боли вопль. Эдвард, вытащив вдобавок к пистолету еще и саблю, двинулся по открывшемуся ходу. Пройдя пару шагов по полумрачному коридору, он увидел винтовую лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней, ассассин обнаружил, что попал в помещение, смутно напоминающее пыточную. Осмотревшись, он невольно присвистнул, ибо обилие инструментов для всевозможных пыток явно пришлось бы по душе даже самому взыскательному и придирчивому из членов инквизиции. А в центре этой комнаты возле стола сидела Мэри в одном корсете и панталонах с чулками. Напевая какую-то веселую песенку, она увлеченно ковырялась острием ножа в своих ногтях. А на столе лежал прикованный и раздетый мужчина с кляпом во рту. Присмотревшись, Кенуэй узнал в нем Фрайди. Однако сейчас уже было трудно узнать в этом мужчине с разбитым носом, подбитыми глазами и следами синяков по всему телу бывшего офицера королевского флота. Его взгляд был полон ненависти и ярости. Эдвард вежливо покашлял, обозначая свое присутствие. Рид, тут же схватив пистолет, нацелила на него дуло, но увидев, что это не слуги тамплиера, опустила оружие и улыбнулась ассасину. — Эдвард, ты бы хоть предупреждал, что это ты. Ведь я могла и выстрелить в тебя. — Ну не выстрелила же, — хмыкнул ей в ответ прибывший, убирая в ножны саблю и пряча в кобуру пистолет. Подойдя к столу, он скептически осмотрел плененного Генри и ударил его кулаком по лицу, после чего усмехнулся: — Ну здравствуй, бывший старпом. Узнал меня? Это ведь я — рулевой Эдвард Кенуэй. Ты еще, помнится мне, хотел меня угостить девятихвосткой и затем протащить под килем за то, что я недостаточно сильно расшаркивался перед тобой. А сейчас, я вижу, что наши роли поменялись. И теперь уже ты в моей власти. И я волен делать с тобой все, что захочу... — но тут со стороны лестницы раздался топот шагов. Мэри тут же подскочила, возмущенно вскрикнув: — Вот черт! Ты не запер дверь в подземелье!? — И схватив Кенуэя за руку, потащила его к неприметной двери в дальнем углу комнаты. — Эдвард, уходим отсюда! Все данные, что надо было выкрасть у Фрайди, уже у меня, — и помахала книгой, которую держала в левой руке. — А как же... — кивнул ассасин на связанного на столе тамплиера. — К черту его! У нас нет времени! — крикнула девушка, бросив книгу в висевшую на плече сумку и отпирая дверь старинным ключом. О том, откуда она его достала, Эдвард мог лишь догадываться. Но ассасин был не согласен с постановкой вопроса. Вытащив пистолет, он повернулся к Фрайди и успел выстрелить в него до того, как на лестнице появились охранники тамплиера и принялись палить в ассасинов из пистолетов и мушкетов. Сквозь пальбу Кенуэй успел расслышать донесшийся из-под кляпа и полный боли вопль Фрайди, который после попадания в него пули, буквально дугой изогнулся на пыточном столе. Охранники тут же ринулись развязывать раненого командира, не решившись преследовать ассасинов. А тем временем «сладкая парочка» пиратов уже успела преодолеть тайный выход из подземелья Фрайди и теперь несколько часов кряду плутала в подземных коммуникациях самого Порт-Рояла. Которые хоть и понесли серьезный урон в ходе недавних землетрясений и были частично затоплены, но все равно там было достаточно проходов для того, что бы оторваться от наемников тамплиера. Увидев вдалеке свет, Кенуэй и Рид ринулись туда. Выскочив из подземелий, они почувствовали, как им в нос ударил запах моря. Подземные тоннели вывели их практически к самой набережной и были уже на территории гавани. Поднявшись на пирс, Эдвард осмотрелся, и, приметив неподалеку «Галку», подхватил Мэри на руки и пошел в сторону своего корабля. Едва он ступил на палубу своего судна, к нему тут же подбежал Андерс: — С прибытием на борт, капитан. Мэм, — кивнул он девушке, которая куталась в камзол, врученный ассасином взамен ее утерянного платья еще во время блужданий по подземельям. Рид кивнула ему в ответ и направилась в капитанскую каюту. А Эдвард и Бен поднялись к штурвалу. — Мистер Андерс, отдать швартовы и поднять паруса. Нам пора валить отсюда и как можно скорее. — И в подтверждение слов капитана в гавань ворвался отряд солдат, которые во главе с одним из помощников Фрайди тут же ринулись в сторону «Галки», заметив на квартердеке Кенуэя. Находившиеся на причале матросы тут же сбросили швартовы, и тут же перепрыгнули на борт корабля. В поднятых парусах задул свежий ветер, и Эдвард, заложив резкий поворот влево, направил корабль в сторону выхода из гавани, ведущего в открытое море. А с причала раздавались крики, проклятия и выстрелы мушкетов опоздавших преследователей. Кенуэй, маневрируя между рыбацкими шхунами, крикнул Андерсу: — Отсалютуй в честь нашего отбытия, Бен! — Есть капитан! — ответил помощник и тут же отдал команду канонирам. Три фальконета и четыре орудия, расположенных в кормовой части, тут же громогласно выстрелили, окутывая капитанский мостик клубами дыма. А вот причал со стоявшими на нем солдатами и наемниками Фрайди накрыл точный залп из орудий, и над ним поднимались клубы не дыма, а попаданий. Треск рушившегося причала вперемешку со стонами раненых и умирающих и проклятиями живых были финальным аккордом в посещении Эдвардом Кенуэем Порт-Рояла, ущерб от которого исчислялся в десятках тысячах фунтов стерлингов. Ведь помимо причала, меткие канониры «Галки» сумели попасть прямо под ватерлинию разгружавшемуся кораблю Ост-Индской Кампании, который привез из метрополии важные товары для губернатора и его окружения. Но сам доблестный капитан пиратов уже не слышал их, ведь «Галка» под его чутким руководствам уже покинула гавань и, выйдя в открытое море, взяла курс на Инагуа. Позвав рулевого, ассасин передал ему управление кораблем и спустился в свою каюту. Где и застал Мэри, уже успевшую переодеться в штаны и рубаху и читавшую взятый у Фрайди дневник. Подняв глаза, она увидела Кенуэя и, кивнув ему, вновь углубилась в чтение. Эдвард уселся в кресло, подхватив бутылку рома, откупорил ее, достав заодно еще и пару кружек, и разлил его по кружкам. Протянув одну из кружек девушке, он добавил: — Ну что, выпьем за удачное завершение данного предприятия? — А давай, — оторвалась от дневника девушка. Подхватив кружку, она чокнулась с ассасином. — Что там пишут тамплиеры? Какие злодейские планы на сей раз они вынашивают? — кивнул пират на книгу. Девушка отпила из кружки и ответила: — В основном — чушь всякая. Хотя все базы и маршруты передвижений указаны четко. Но у них прям какая-то паника по поводу Пророка. Да и ты им изрядно насолить сумел. Гляди что пишут, — и повернула к нему книгу, указав на один из абзацев. «...Уже месяц мы ищем сбежавшего Пророка. Чертова ассасинская шавка, Уолпол! Если бы он тогда не освободил его, то мы бы уже давно нашли Обсерваторию и получили бы доступ к скрытым знаниям Предтеч, что позволили бы нам захватить власть повсюду и выйти из тени!» — А вот тут вообще какую-то ересь пишут. Как будто записали чью-то байку или легенду, — Мэри перелистнула несколько страниц и указала на страницу, внутри которой был вложен сложенный вчетверо рисунок. Разложив его на столе, Эдвард увидел, что на листе какой-то странный рисунок, на котором был изображен сундук с монетами внутри и с индейскими письменами на боках. Текст же гласил следующее: «...После попадания в тот шторм, фрегат «Одиссей» капитана Дэвида Мэйсона прибило к берегу какого-то забытого Богом острова. Вокруг простирались лишь камни, с редкими деревьями, торчавшими почти из камней. Мэйсон решил что уже все кончено, ведь запасы воды были на исходе — однако один из матросов нашел путь в пещеры внутри острова, где и нашел источник с водой. Команда уже радовалась избавлению и организовала доставку воды на корабль. Но тот же матрос, что нашел вход в пещеру, на свою беду увидел, что в пещере есть еще один проход ведущий непонятно куда. Пройдя по нему, он обнаружил другую пещеру, которая была завалена сокровищами. Повсюду валялись тяжелые испанские дублоны и пиастры, английские фунты, французские франки, золотые слитки, драгоценные камни. Но над всем этим возвышался высеченный из камня сундук, с индейскими языческими символами. Внутри оказались золотые монеты, и на каждой из монет был отчеканен человеческий череп. Матросы как будто зачарованные, шли к нему и брали из него монеты, не обращая внимания на другие сокровища. Лишь капитан Мэйсон и судовой врач Адамс смогли удержаться от соблазна взять монеты. И вдруг все матросы как будто помешались, начав вспоминать друг другу давние обиды. Иные уже ринулись драться, катаясь по усыпанному золотом, серебром и драгоценностями полу и колотя друга. Другие же выхватили сабли и вступили в схватку, высекая при ударах искры из клинков. Старший помощник Лоуренс Барнс выхватил пистолеты и разрядил их в вечных смутьянов — канониров Даггерта и Уильямса, которые выхватив кинжалы, уже сцепились в смертельной схватке, нанеся друг другу фатальные удары. В ходе развязавшейся битвы уцелел с десяток матросов, с ног до головы вымазанных в крови братьев по оружию. Старпом поднял саблю и указав на стоявших в оторопи капитана и врача крикнув, «А теперь пора поквитаться с этими свиньями, из-за которых мы оказались почти при смерти!» повел уцелевших в атаку. Мэйсон и Адамс тут же побежали в сторону выхода, однако выбегая из проклятой пещеры, они увидели то, что едва не лишило их рассудка. Убитые матросы поднимались с камней, и обнажая оружие ринулись вслед за уцелевшими, продолжая истекать кровью и поливая ей рассыпанные сокровища. Выбравшись из пещеры и обрушив за собой проход, они увели собиравших воду матросов за собой на корабль. Подняв паруса, они постарались убраться как можно дальше от этого проклятого Богом места. Но вдруг один из матросов вытащил из кармана ту самую золотую монету с черепом и сказал что-то на непонятном языке. Что случилось дальше, неизвестно. Из всей команды уцелело лишь двое — Мэйсон и Адамс. Но Мэйсон поседел и онемел после случившегося, а Адамс не помнит что случилось с кораблем. Помнит лишь то, что увидел у матроса монету, а дальше он помнит лишь то, что его ударило чем-то по голове и очнулся он уже в море. Капитан Мэйсон был списан на берег из-за постигшего его недуга. А судовой врач Адамс пропал, спустя три года уже на другом корабле Ордена. Корабль перевозивший золото из колоний в Старый Свет попросту пропал буквально ввиду берегов Англии. По свидетельствам очевидцев, рядом с кораблем из ниоткуда появился другой корабль, что протаранил судно с Адамсом на борту, и затем оба корабля пошли ко дну.» — По моему там еще что-то есть, — присмотрелся Кенуэй к листу с рисунком в неровном свете освещавших каюте фонарей. Снизу под рисунком сундука была приписка, сделанная неровным почерком: «Проклятое золото ацтеков не оставит в покое никого. Все кто прикоснулись к нему или же увидели — знайте, что не будет покоя вам. И рабы этого проклятия придут за вами. Никогда не ищите тот остров, или тот сундук. Да хранит Господь наши души, Аминь.», и подпись «Доктор Эндрю Адамс». Оторвавшись от книги, Эдвард и Мэри глянули друг на друга: — Что скажешь, Кенуэй? Думаешь легенда? Или под этим что-то прячется? — После артефактов Предтеч я могу поверить во что угодно, вплоть до черта. Так что я вряд ли бы стал сразу списывать это в бред сумасшедшего, хотя и очень похоже на то. Вполне возможно они нарвались на настоящее проклятие, и пали его жертвой. — Надо бы рассказать А-Табаю про это. — закрыла книгу девушка. — Лучше не рассказывать ему сразу. Я знаю человека, который точно разбирается в этих проклятиях. — Ты уверен в нем? — Не уверен. Но он точно знает что с этим делать. — ответил пират, и тут же спросил — Кстати, Мэри. А ты не расскажешь, как тебе удалось обхитрить самого Генри Фрайди, приковать его к тому столу и там поиздеваться над ними, что теперь он вряд ли поднимется с кровати раньше чем через год? — Ну... — смутилась девушка, — все случилось следующим образом...