Идол

Дом братьев Орихара, западное крыло. Они обыскали уже весь первый этаж в этой части дома, но за все это время – парни потратили около 30 минут, так как приходилось тщательно обыскивать каждую комнату – не сказали друг другу ни слова. Сейчас же компания из четырех человек направлялась к лестнице, чтобы попасть на второй этаж. Куроко шел чуть впереди, уверенно поворачивая в нужных местах, из чего Кисе сделал вывод, что он тут далеко не впервые. Следом шел Рю, чуть дальше – Акаши, который задумчивым взглядом сверлил пол. Он явно что-то обдумывал, иногда поднимая глаза на Тецую. Позади всех плелся Рёта, которого угнетала не только давящая тишина, но и множество других фактов – в доме-то было темно, а проникающего из окон света едва хватало, чтобы не натыкаться на стены или мебель. Блондин нервно отскакивал всякий раз, когда по бокам от него неожиданно возникали вазы, изящные тумбочки со статуэтками и прочие подобные предметы, которыми обычно украшают коридоры в больших домах. К счастью для Кисе, вскоре они вышли в просторный холл, который, наверное, можно было считать наиболее освещенной частью поместья. В двух шагах от баскетболиста начиналась изящная лестница, на которую и свернул Куроко, а за ним и все остальные. Рёта, которому наконец перестали в каждом углу мерещиться монстры, облегченно вздохнул – на втором этаже должно было быть больше окон, а, значит, там менее темно. Теперь Кисе мог попытаться завязать разговор. - Э.. это… Куроко-ччи… Давно музыкой занимаешься? – Рёта тут же проклял свою глупость, неуклюжесть и пару десятков других качеств, заодно и мешающее вести себя адекватно волнение, а затем – всех членов Поколения Чудес поименно, так сказать, за компанию. «Дурак, дурак, дурак, что за бред я несу?! Нашел что спросить! Идиот! Придурок!». - Тебе-то какое дело? – Куроко даже не повернулся, а его почти безразличный тон с презрительно-раздраженными нотами неприятно резанул по ушам Кисе, но блондин решил не сдаваться: - Мы так давно не виделись, Куроко-ччи… Мне же интересно.. - С удовольствием не виделся бы с тобой и ещё дольше, - Тецуя проигнорировал вторую часть фразы, явно не собираясь отвечать на вопросы Рёты. - Знаешь, Куроко-ччи… - Баскетболист прервался, опустив взгляд. Видеть Куроко таким было.. больно. Не столько из-за его нынешнего отношения к Кисе лично и ко всем остальным в частности, сколько из-за понимания того, что виноваты в этом они сами и никто другой. – Я до самой посадки думал, что ты полетишь с нами… Наверное, эти слова выглядят так, словно я хочу оправдать себя, но я знаю, что виноват.. Мы все виноваты перед тобой… Мы думали, что вернемся самое большее через полгода, что потом обязательно сыграем с тобой в Японии.. Вместе вступим в какой-нибудь известный здесь баскетбольный клуб или даже в BJL*. Но.. Так ведь уже не будет? Мы бы… - Хватит, Кисе, - Куроко не добавляет к фамилии «кун» и от этого она звучит немного непривычно. Раньше Рёта хотел, чтобы Тецуя называл его по имени или хотя бы просто так, без всяких суффиксов. Он думал, что так будет звучать теплее, более по-дружески. Желание сбылось, вот только произнесенная подобным образом фамилия звучала совсем не тепло. – Проверь первые две комнаты, по-моему, они смежные между собой. Куроко неопределенно машет рукой вправо, указывая направление. На втором этаже и правда чуть светлее, и Кисе ясно видит фантома, сворачивающего налево, в другую комнату. Блондин обреченно вздыхает и принимается за поиски, хоть на самом деле не хочет, чтобы близнецы нашлись и выпустили их отсюда – вдруг потом не представится уже шанса поговорить с Тецуей. Акаши тем временем сворачивает в соседнее помещение – Куроко сказал, что комнаты здесь смежные, а значит, он, наконец, сможет пообщаться с фантомом наедине. Рю же прошел дальше по коридору, заходя затем в какую-то большую комнату, и вряд ли помешает. К тому же, когда они искали на первом этаже, то действовали по простой схеме: просто расходились по этажу, так как заглядывать в каждую комнату, каморку или зал всем вместе было слишком долго. Потеряться они не могли – все комнаты, так или иначе, но выходили в общий коридор. Обыскивать приходилось тщательно. По наставлениям Рю, которые он давал перед началом поисков, «хитрые твари» могут прятаться где угодно, вплоть до обустроенной минибазы под кроватью. Последнее словосочетания тогда вызвало у Куроко легкую улыбку, заметив которую барабанщик зло пробормотал о том, что такой случай – то есть минибаза под кроватью - уже был. Акаши это не понравилось. У этих людей были общие воспоминания, общее прошлое. Ребята из группы стали для Тецуи тем, чем когда-то было Поколение Чудес – друзьями, кем-то, кому можно довериться. Рета, кстати, тоже это понял, вот только если у блондина это вызывало тоску и грусть, то у Сейджуро – какое-то другое, неприятно царапающиеся, глухое чувство, особенно обострившееся по отношению к Рю – по мнению капитана, этот брюнет позволял себе слишком много: брать Тецую за руку или хватать за запястье, или… Акаши тряхнул головой, отгоняя странные мысли. Комната, в которой он оказался, и вправду была смежная с той, которую сейчас осматривал фантом – Сейджуро слышал шаги за стеной. Дверь, соединяющая два помещения, была выдвижной, чтобы не занимать много места. Куроко не знал, в какую из комнат пошел Акаши, а потому, когда он закончит осмотр, наверняка пойдет в следующую ближайшую комнату – то есть сюда. Сейджуро не было нужды обыскивать эту комнату – он и так видел, что здесь никого нет. Капитан решил уже просто дождаться тут Тецую, но его взгляд зацепился за журнал, лежащий на небольшом столике у окна, на крайне освещенном месте и в полном одиночестве, словно специально. «Точно. Западное крыло, второй этаж – именно здесь мы с Тецуей должны были играть. Неужели это… одна из тех вещей?». Взяв журнал в руки, Акаши окончательно убедился в своей догадке – он заметил закладку, и, открыв журнал на том месте, обнаружил статью с заголовком: «Кукольное личико испортила сгнившая душа». Рядом со статьей была фотография Куроко. Вообще, таким фантома Акаши ещё не видел – Куроко выглядел совершенно не так, как сейчас, но и не так, как до отъезда поколения в Америку. Волосы были немного длиннее, стиль одежды – изящно-спокойный, даже милый: короткие голубые шорты открывали стройные ноги, белая футболка идеально сидела на парне, а надетая поверх неё темная жилетка выгодно подчеркивала фигуру. Лицо действительно было словно кукольное – ни намека на шрам. Татуировок на руках тоже Акаши также не увидел. Опустив глаза, он быстро пробежал по строчкам. «Куроко Тецуя, известная модель-андрогин, замешан в ДТП, произошедшим несколько недель назад на Р*** улице. По показаниям свидетелей он был пьян и едва не сбил 45-летнюю женщину. Подъезжая к пешеходному переходу, он не обратил внимания на красный сигнал светофора, но, к счастью, в последний момент заметил женщину и свернул с дороги, но не справился с управлением, в результате чего машина на полной скорости врезалась в столб электропередачи. Знаменитости не грозит суд – большие деньги помогли ему…». Далее шел поток оскорблений, обращенный как на «нашу коррумпированную систему судопроизводства», так и непосредственно на Куроко, который подавался в свете богатенького мальчика, творящего все, что ему вздумается. Но Акаши это уже мало волновало. - Машина на полной скорости врезалась в столб электропередачи… - Что ты здесь делаешь? – Несколько раздраженный голос вывел Сейджуро из раздумья. Как он и планировал: на пороге двери, соединяющей комнаты, стоял Куроко. - Тебя ждал, - Акаши протягивает журнал стоящему напротив музыканту, а затем добавляет: - Что это, Тецуя? - Хмм… Дай подумать. Представляешь, журнал. Если ты не знаешь значения этого слова, то могу посоветовать отличный толковый словарь, - каждое слово фантома пропитано ядом, но как только он опускает взгляд на печатный заголовок статьи, в глазах появляется удивление. - Не прикидывайся, Тецуя. Твой шрам ведь.. после той аварии? - Тебе-то какое дело? Мы вроде как ищем близнецов, а не играем в их дурацкие игры. - Я хочу знать. Как твой друг. - Друг?! – Куроко выдавливает из себя злую улыбку. – О чем ты говоришь, Акаши-кун? Мы с тобой уже три года как не друзья. И вообще, хватит с меня этого. Мы зря тратим время. Куроко направляется к выходу в коридор, но Акаши останавливает его, загораживая проход. - Тецуя… - Сейджуро немного теряется, подбирая слова. – Я бы хотел… Вся наша команда хотела бы, чтобы мы снова стали друзьями. Я понимаю, тебе тяжело простить нас за то, как мы с тобой поступили.. - Как вы со мной поступили? Тяжело простить? Прекрати нести чушь, Акаши! – Последнюю фразу Куроко говорит чуть громче, тем самым выдавая свою злость. – Это прошлое. У вас был шанс, и вы им воспользовались. Мне не за что вас судить – вы мне ничего не обещали. Я вот только одного не понимаю… что вам от меня сейчас надо?! «Черт возьми, Акаши! Лучше тебе прекратить…», - думает Куроко, сжимая в руке журнал. У музыканта в голове туман, а еще ему почему-то очень хочется сказать Акаши, что авария произошла вовсе не так, как написано о ней в этой треклятой статье. «Нет уж! Я не буду перед ним оправдываться! Мне все равно, что он обо мне думает!». Сейджуро отвечает на заданный вопрос: - Мы прекрасно понимаем, что как раньше уже не будет. Но нам всем не хватает тебя, Тецуя. Когда мы были в Америке, Дайки и Тайга каждый день спорили, чья ты тень. Мидорима всегда просматривал гороскоп для Водолеев, а Мурасакибара перепробовал все ванильные коктейли, которые там продаются, аргументируя это тем, что все он тебе не сможет привезти, значит, должен выбрать самые лучшие. Кисе часто сидел и смотрел в одну точку, а когда кто-нибудь из нас спрашивал, о чем он думает, он говорил, что думает о тебе. Мы виноваты перед тобой… мы сделали тебе больно, снова отказались от тебя. Но сейчас, Тецуя, мы не вправе требовать, а потому просим – дай нам третий шанс. Ты простил нас однажды, мы не оценили тогда твое прощение. Но в этот раз такого не случится. Я обещаю. И уверен, каждый из нас может это пообещать. Акаши понимает, что его речь не убедила фантома – Куроко молчит и смотрит в пол, челка закрывает глаза. Даже в таком освещении шрам отчетливо виден на бледной коже, и в какой-то момент Сейджуро ловит себя на том, что ему непреодолимо хочется коснуться его, провести пальцами по щеке, взять за подбородок и заставить Тецую поднять голову. Капитан на миг прикрывает глаза, в попытке отогнать наваждение. А сам Куроко… ему почему-то очень неприятен тот факт, что о себе Акаши не упомянул. «Конечно, не упомянул. Ему-то все равно. И мне это он говорит только ради команды..». - Акаши… А спросить меня, нужно ли мне ваше общество, ты забыл? У меня есть новая жизнь, и она меня более чем устраивает. Я, видишь ли, просто не хочу вас больше знать. А вы.. без особых проблем сможете забыть меня и жить припеваючи. - У тебя новая жизнь, Тецуя? – Сейджуро мимолетно улыбается: он понял, по едва заметным изменениям лица, по отчаянно сжимающим уже никого не интересующий журнал пальцам, по опущенному взгляду. Пусть и не полностью, но понял, что Куроко врет. – Если бы ты действительно выкинул нас из своей головы, тебе бы было на нас наплевать. А если бы тебе было на нас наплевать, ты бы не выставил нас тогда из самолета, не сорвался бы перед этим, не вел бы себя так сейчас! - А как я себя веду, Акаши? – Куроко, то ли от отчаяния, то ли от злости, поднимает глаза, впиваясь взглядом в Сейджуро. – Может, я рыдаю и кричу о том, как я вас ненавижу? - Ты врешь сам себе, Тецуя. Вот что ты делаешь сейчас. - О! Какая интересная гипотеза. Вру сам себе? И в чем же заключается моя ложь?! - В том, что ты пытаешься убедить себя, что мы для тебя никто, Тецуя. Но это не так. Мы твои друзья. - Друзья не предают, не заменяют тебя другим человеком! Может, ты забыл, что ты сделал это уже дважды?! - Если ты говоришь о случае с Чихиро, во время зимнего кубка, то да, я и тогда был виноват, а ты меня простил. Но стоит ли это вспоминать сейчас? - Хорошо, не будем! Вспомним другое! Знаешь, если ты уже тогда, два года назад, планировал помириться со мной, то тебе не стоило быть таким неосторожным! Ну, хотя, тот журнал тогда попал ко мне по чистой случайности! Конечно, ты не мог просчитать это! - Я не понимаю, о чем ты говоришь, Тецуя. - Не понимаешь?! – Куроко окончательно утратил контроль, все силы уходят на то, чтобы не закричать. Журнал с громким хлопком опускается на стол: Тецуя швырнул его со всей силы. – Знаешь, после этой гребаной аварии, которая, кстати, произошла далеко не в таких обстоятельствах, как здесь написано, я сидел дома и с превеликим удовольствием читал, как меня поливают грязью гребаные журналисты, которым как раз нужна была новая жертва! Но это не страшно - я выкинул все эти газеты куда подальше! А потом я обнаружил под ними спортивный журнал с твоим интервью – какая неудача, правда, я ведь перестал выписывать спортивные издания, так нет же, судьба решила меня добить! Я тогда на вас почти не злился, так искренне хотел за вас радоваться, душил в себе всякую обиду, думал – они не могли упускать такой шанс, они станут настоящими профессионалами! А что я там увидел?! Я эту фразу до сих пор помню, наизусть, как бы ни старался выкинуть из головы. И слова репортера: «Но я слышал, что помимо бывшей команды – Ракудзан, кажется? – там остался ваш друг со средней школы… Если не ошибаюсь, он в прошлом также играл в составе «Поколения Чудес»? Он отказался от контракта?». И твой ответ: «Нет. Его место занял другой человек, который, на наш взгляд, больше подходил на эту роль». И после этого ты называешь меня своим другом и просишь меня дать тебе третий шанс?! Куроко замолкает, переводя дыхание. Он выпалил все, и теперь злость ушла, оставив после себя лишь острую боль и сожаление. «Черт, черт, черт! Я слишком много ему сказал! Зачем я вообще сказал и об аварии, словно оправдываясь? Мне плевать, что он обо мне думает! И все остальное… черт, черт, черт! Какой же я слабак, раз не смог сдержаться…». Поток самобичевания прерывается в ту секунду, как Куроко чувствует на себе взгляд разноцветных глаз – не злой, не удивленный, не насмешливый, а скорее какой-то облегченный, будто бы Акаши только что избавился от чего-то, очень его волнующего. На губах капитана появляется легкая, почти незаметная, улыбка – именно улыбка, не усмешка. - Тецуя. Я никогда не давал подобного интервью, - Сейджуро замолкает на мгновение, пытаясь заглянуть в распахнутые от удивления глаза фантома, но Куроко смотрит куда-то мимо. – Ты можешь мне не верить. Но разве ты не сказал только что, что написанное в этом журнале, - эти слова сопровождаются легким кивком в сторону столика, на котором как раз покоился несчастный журнал, - ложь, придуманная журналистами? Тецуя недоверчиво поднимает взгляд, вглядываясь в лицо напротив, будто пытаясь найти в нем опровержение или подтверждение сказанного Акаши. Он смотрит непозволительно долго – раньше вежливый до жути, Куроко ни за что не позволил бы себе таких взглядов. Но сейчас фантому плевать на вежливость и приличия, он просто не может оторваться, ведь Акаши продолжает улыбаться, пусть и почти неуловимо, а ещё Тецуя снова убеждается, что бывший капитан почти не изменился: да, стал чуть выше, да, челка почти достает глаз, но в остальном он выглядит так же. И это кажется Куроко невыносимым. Тецуя боится, что если он простит сейчас, его опять бросят. А он ведь не выдержит. В третий раз – не выдержит. Поэтому лучше он сейчас наврет и самому себе, и Акаши: - Я.. Даже если я верю тебе… Это ничего не изменит. Дело не в том, прощу я вас или нет. Дело в том, что я действительно не хочу, чтобы вы были в моей жизни. Вам больше нет в ней места. Последние слова Тецуя говорит так уверенно, как только может. Сейджуро хочет что-то ответить, но его останавливает голос, неожиданно донесшийся из динамиков. Оба парня запоздало понимают, что близнецы все видели и слышали, но и Акаши, и Куроко на это, в общем-то все равно. - Внимание, внимание! Хоть вы и отказались играть, - голос у говорящего (даже Тецуя не может понять, Мизуки это или Незуми) странно довольный, - мы своих правил не отменяем, а потому вы все свободны! Тайга-тян нас нашел! На заднем плане слышится возмущенный крик Кагами, которому, видимо, не особо-то нравится это «тян» в конце его имени. Близнецы смеются в ответ, а потом добавляют в своей излюбленной манере, продолжая реплики друг друга: - Мы благодарим вас всех за участие.. - И просим не держать на нас зла… - Надеемся, мы смогли хоть как-то помочь вам.. - Хоть вы и не следовали правилам… - А мы ведь столько денег на это потратили.. Последние две фразы были сказаны уже явно не для слушателей, а интонация братьев говорила о том, что они немного недовольны результатом. - В общем, выметайтесь-ка вы отсюда… На этих словах они замолкают, но у Сейджуро так и не появляется возможность заговорить с Куроко – из коридора уже слышно громкий голос Рю: - Хей, Куроко! Куда ты подевался? Валим отсюда, с близнецами завтра на репетиции поболтаем.. Тецуя тенью проскальзывает мимо Акаши, выбегая из комнаты. Краем ухо Сейджуро слышит: - Рю-кун, не будь к ним так строг… *** Два часа спустя, квартира Кагами. Расходиться баскетболистам не хотелось, а потому они решили переночевать сегодня у Кагами. Последний воспринял это не то чтобы в штыки, но и не особо радуясь, однако возражать Акаши не стал. Сейчас же вся компания сидела вокруг небольшого столика, поглащая приготовленный Ацуши поздний ужин. За три года, проведенных с этими людьми под одной крышей, Кагами видел много чего странного. Даже очень много. Но сегодняшний случай вполне мог потягаться за первое место, если бы конечно кто-то захотел провести подобного рода соревнования. Кисе молчал. Весь вид блондина прямо излучал обреченность и тоску, а задумчивый взгляд ну никак не вписывался в образ легкомысленного и вечно улыбающегося человека. Улыбался кое-кто другой – Мурасакибара, лишившийся своего обычного флегматично-скучающего выражения, при этом мечтательно глядя куда-то в область потолка. Забытая шоколадка, так и не раскрытая, валялась рядом. Вообще, Ацуши выглядел счастливым. Аомине, пожалуй, сильнее всех был похож на привычного себя – во всяком случае, внешне. Чувства же его колебались где-то между грустью и радостью. Он был рад встрече с Момои, которая, несмотря ни на что, оставалась одним из самых близких Дайки людей, но при этом сожалел о том, что ему не удалось поговорить с Тецу. Акаши же был доволен – не рад или счастлив, а именно доволен. Пусть он и не помирился с Куроко, но зато узнал причину сказанных тогда в самолете слов фантома – и причиной оказалось интервью, выдуманное каким-то непрофессиональным журналистом из какого-то мелкого издания. Когда он узнал об этом, Акаши действительно испытал облегчение. Что же до последних слов фантома, то им Акаши не поверил. В глубине души Куроко готов их простить, как бы он не отрицал. А заставить его признать это Сейджуро сможет. Порой же на лице капитана проскальзывала улыбка – когда Кагами это заметил, чуть не подавился рисом. Но необычнее всех вел себя сегодня Мидорима. От снайпера исходила аура настолько темная, что даже сидеть рядом было весьма страшно. Взгляд устремлен в одну точку, брови сдвинуты к переносице, а руки до побелевших костяшек сжимают талисман дня – игрушечного слона. Сразу после ухода из комнаты игроков Мурасакибары и Химуро, Кагами остался там втроем с Такао и Мидоримой, между которыми, казалось, проскакивают маленькие молнии – причем далеко не в романтичном смысле, скорей уж это были разряды напряжения, ненависти – со стороны Казунари, и решимости – со стороны Мидоримы. Кагами тогда решил оттуда смыться: участвовать или даже быть свидетелем предстоящей баталии он не капли не хотел. Неожиданно Шинтаро поднял взгляд на Акаши и сказал: - Послезавтра мы играем со сборной токийского университета, - от этого заявления Аомине и Кагами заметно оживились, предвкушая хорошую игру. - Впервые слышу. Мы не договаривались с ними о товарищеских матчах, - Сейджуро, однако, не казался удивленным. - Я бросил им вызов. - Когда успел, Шинтаро? - Сегодня. Я бросил вызов Такао Казунари. А значит, и его команде. *BJL - Basketball Japanese League, Баскетбольная Японская Лига.