Шепот в темноте

Ночь была тепла. Лишь изредка молчаливое спокойствие Солитьюда нарушал приятно холодящий ветерок, дующий с востока. Сверр не особо любил плащи, но сейчас не отказался бы от одного. Взбираться по отвесной стене было довольно проблематично для его комплекции и роста, но он ведь сам решил воспользоваться обходным путем. В голове Сверра проскользнула мысль, что он сглупил. Поддался мимолетному желанию вновь ощутить тот азарт охоты, что приходил к нему пару лет назад, когда он был рядовым ассасином Братства. В обязанности Слышащего не входило исполнение контрактов. Он просто передавал сообщения от Матери Ночи другим. До вчерашнего вечера, когда решимость вернуться к былому делу взыграла особенно сильно, и Сверр ей поддался. Давен понимал, что если его поймают — влетит сильно. Стража Мрачного замка не разменивалась на наказания. В последнее время солдаты Имперского легиона были взбудоражены и, насколько рекрутов попало под горячую руку. Но если Давен не исполнит поручение в срок (а он и так уже забыл о нём), то легат Адвент будет вне себя. Получить нагоняй от одного из Старших мальчишке не хотелось. Длинные тени легли на ковер. В комнате душно и пахнет палёной бумагой — Адвент сжигал в камине какие-то документы. Ему совсем не до тени, бесшумно скользнувшей вдоль стены. Он не заметил её. Это послужит уроком ему. Хотя кому, спрашивается? Ведь его жизнь сейчас оборвется. Сверр зашел легату за спину. Точный, быстрый росчерк сверкающим в отблесках камина лезвием. И легат Адвент корчится на полу, захлебываясь кровью. Он смотрит на убийцу, пытаясь остановить хлещущий алый поток руками. Зажимает пальцами горло, но всё бесполезно. В его глазах нет страха. Лишь только удивление — «Когда он успел подобраться так близко?». Ещё пару мгновений и легат замирает. Глаза становятся стеклянными, пустыми. Устремленные в одну точку, куда-то за спину ассасину. И Сверр только сейчас слышит. Судорожный выдох. Оборачивается. Так и есть. Мальчишка. Ошеломлено наблюдает за неподвижным уже легатом Адвентом, лежащим на полу у ног убийцы. Он поднимает глаза. Смотрит со смесью непонимания и затаенной мольбы: «Только не меня!». Сверр не в праве так ошибаться. Свидетели должны быть мертвы. Он делает неспешный шаг по направлению к двери. Движения бесшумны — Сверр привык так ходить. Коридоры Данстарского убежища длиннее, но отчего-то не мрачнее любой другой башни или крепости. Слышащий уже приблизился к главному залу, когда его отвлек писклявый голос Цицерона. — Свидетели должны быть мертвы, — просмаковал он. Приплясывая, обошел Сверра вокруг и вновь повторил. — Должны быть мертвы. Слышащий скривился. Иногда Цицерон мог быть слишком назойливым и дотошным, аж начинали чесаться кулаки. Норд глубоко вдохнул, выдохнул, мысленно приказал себе успокоиться. — Я знаю, — только и ответил Сверр. Двинулся дальше и, Цицерон посторонился, пропуская. Норд слышит, как позади гарцует Хранитель, но игнорирует. Только чуть удобнее перекидывает через плечо почти невесомое тело. Когда Давен приходит в себя, с мыслями, что уже умер, то решает, что смерть не так уж и страшна. Было довольно тепло и мягко, приглушенный свет свечи откуда-то справа не мешал глазам и, пахло чернилами и оружейной смазкой. Мальчишка пытается подняться, когда наконец осознает, что жив, здоров и … не может пошевелить руками. Его запястья крепко привязаны к резному изголовью, а сам он лежит на огромной кровати, заправленной шкурами и плотным покрывалом. На смену удивлению приходит паника, которую Давен старается подавить, но безуспешно. Он помнил застывшие глаза легата Адвента и бесстрастное лицо норда, возвышающегося над неподвижным телом. Затем последовал удар и, он отключился. Где-то в глубине подсознание упорно твердило, что это просто предсмертная агония — галлюцинации, и скоро на смену придет блаженное безразличие. Но если Давен до сих пор жив, то не мог позволить себе сдаться. Не произнося ни слова, пытался выкрутить руки из пут, но чем больше бился, тем сильнее веревка сдавливала запястья. В итоге, выбившись из сил, он просто откинулся на кровать, позволяя себе небольшую передышку. И вздрогнув, услышав детский мелодичный голос. — Устал? — спросили его. Давен сглотнул. Вновь попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Тогда обладатель голоса сам подошел ближе. Девочка лет десяти. С каштановыми волосами и большими глазами, как у олененка. Она с интересом разглядывала его лицо, легко улыбаясь уголками губ. — Где я? — выдавил из себя Давен. Что-то было не то в её взгляде. Что-то, из-за чего мальчишка чувствовал себя неуютно и в последний момент отдернул себя, чтобы не поежится. Он не мог позволить себе показать слабость и страх. Хотя бы до того момента, пока не узнает, где он. — В убежище, — нараспев протянула девочка. — Не волнуйся, он скоро вернётся. — Кто? — Тот, кто принес тебя сюда. — Кто меня принес? — Он, — Давен почувствовал себя глупо. Будто играл в детскую игру, правила которой ему забыли рассказать. Мальчишка не почувствовал его присутствия. И вздрогнул всем телом, услышав тихий глубокий голос, принадлежащий мужчине. — Бабетта. Совершено не ожидая увидеть её здесь, Сверр остановился в дверях и произнес. — Бабетта. Девочка озорно улыбнулась и чуть ли не в припрыжку направилась к нему. Слышащий подошел ближе, снял её с небольшого возвышения, на котором располагалась кровать, и хотел поставить на пол. Но Бабетта обхватила его за шею, как это любят делать дети, и осталась сидеть у него на руках. Она не часто так делала. Остальные члены Братства относились к ней, как к равной. И только изредка она позволяла себе вот так по-детски повиснуть у Сверра на руках. Раньше, она вела себя так только с Астрид. — Я присмотрела за ним, — шепнула Бабетта на ухо. Сказанное девочкой невольно вызвало у Сверра улыбку. — Он хорошо себя вел? — Только проснулся. Кажется, одна из веревок натянута слишком сильно. Бабетта уперлась норду в плечо, показывая, что хочет слезть, и Сверр опустил её, наблюдая, как девочка выскальзывает за дверь. Он поднялся по ступенькам, вставая около кровати. Его нечаянный трофей храбрился, смотрел волком. Но норд видел страх и опасение в глубине его глаз. Сверр присел на кровать рядом с мальчишкой, прижимая ладонью его задранные к изголовью руки. Мальчишка лишь громко выдохнул, но не вскрикнул — сдержался. Однако, страх выплыл вперед, занимая место притворной смелости. Его глаза расширились, стали как две монеты. Он задрожал. — Боишься? — спросил Сверр. Ответа не последовало. Мальчишка не мог больше сдержаться и его начало трясти. Он попытался отвернуться, закрыться. Кусал губу, лишь бы не расплакаться. Норд смотрел на него. Потом понял, что его присутствие только больше давит на мальчишку. Он поправил одну из веревок и встал, намереваясь уйти. — Я не собираюсь тебя убивать. Пока не собираюсь, — ответом ему стал испуганный взгляд больших синих глаз в уголках которых застыли прозрачные соленые капли. Сверр спустился вниз и закрыл за собой дверь. — Ну вот и что ты делаешь? — спросил его Назир, присаживаясь рядом. Светловолосый норд допивал уже вторую кружку медовухи. Он даже не глянул на своего «брата», лишь со вздохом провел ладонями по лицу, будто стирая навалившуюся усталость. — Глупость, Назир. — Почему ты не убил его? — и тишина. Слышащий лишь подпер рукой подбородок, будто ища ответ и для себя тоже. — Мы ассасины. Убийцы. Мне ли говорить это тебе, брат? Нужно избавиться от мальчишки. — Это можно сделать в любой момент. — Ты решил поиграться с ним? — Может быть, — Назир вздохнул. — Если зачесалось в одном месте, то мог бы сходить в бордель. И не тратить время и силы на зеленого мальчишку. — Это всё не то, брат. Его взгляд манит меня, будто кусок хлеба голодного. — Ты мог бы взять любого другого. — Но мне понравился этот. Мне не объяснить словами, Назир. Но тебе не стоит беспокоиться. Ели что-то пойдет не так — я избавлюсь от него. — Хорошо, Сверр. Пусть будет по-твоему. Когда дверь закрылась, Давен позволил себе слезы. Он давился рыданиями и долго не мог унять расшатанную событиями последней ночи психику. Но успокоившись, мальчишка понял, что нужно действовать. По крайней мере узнать где он и кто эти люди. Подсознательно он уже догадался. Соотнес события и факты, но не мог признаться себе. Боялся. Для начала он попытался оглядеться. Подтянулся к изголовью, мысленно обругав себя, что не догадался до этого раньше, и теперь полусидел на кровати, осматривая помещение. Комната была большая и просторная, больше походившая на покои. Стены каменные, а потолок поддерживают деревянные брусья. Помещение украшали гобелены, но было слишком темно — лишь пара свечей, и Давен не мог рассмотреть, что на них было изображено. Слева от кровати, которая находилась на каменном возвышении, располагались стойки с поблескивающим в скудном свете оружием. А справа — стол и полки с многочисленными книгами. Обитатели покоев ушли и Давен остался один. Было неуютно и оттого страх начал возвращаться вновь. Надолго ли его оставили здесь? Будут ли его пытать или морить голодом? И почему именно покои, а не клетка или комната пыток например? От размышлений его отвлек звук открывающейся двери. Он обратил свой взгляд на вошедшего мужчину — того самого норда. Тот подошел к кровати и сел рядом, задумчиво смотря на мальчишку. От него сладко пахло медом и пряностями. — Двигайся, — ровно сказал норд. Но Давен только застыл, удивившись. Видимо терпение подвело мужчину, так что в следующее мгновение он подхватил мальчишку, отчего тот тихо взвизгнул, и передвинул в сторону, освобождая себе немного места для сна. — Ты будешь спать здесь? — чуть осмелев, спросил Давен запинающимся голосом. — Это моя кровать. Где еще по-твоему? — Почему я именно в твоей комнате? — А ты хочешь в клетку? — Нет, — еле слышно выдохнул Давен. Потом повторил, громче, боясь, что норд его не услышал. — Нет. — Тогда спи. Мальчишка так и не смог заснуть. Он не шевелился, боясь потревожить мужчину. Но видимо норда его присутствие не смущало. Он спокойно повернулся к Давену спиной и уснул. И только сладкий запах меда щекотал ноздри юноши. Ему вдруг захотелось есть. Звук, который разбудил Сверра, был странным. Будто голодное урчание живота. Но не его собственного. Он сонно перевернулся на спину, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. Мальчишка не спал. Только смотрел на него и кусал губу. Норд сел на постели и вновь услышал урчание. Его трофей чуть съёжился. — Ты голоден? — чуть раздражено спросил его Сверр, на что мальчишка только кивнул в ответ. — Чего молчишь тогда? — Боюсь. — Будешь бояться — умрешь с голодухи. Чтобы выжить нужна смелость и наглость. Норд поднялся и вышел, оставив Давена одного. Мальчишка не знал, сколько времени прошло. Но чувство голода все сильнее напоминало о себе частым урчанием живота. Когда мужчина вернулся, юноша заметил в его руках плошку с едой и зажатую под мышкой бутылку. Он поднялся и поставил посуду на прикроватную тумбу, бросив на покрывало тонкие побрякивающие кандалы. Давен замер, не смея двинутся. Но норд спустился и по одной зажёг многочисленные свечи в комнате. Стало светло. При небольшом освещении, в котором он всегда видел этого мужчину, он казался ему огромным медведем. Но теперь юноша смог рассмотреть его. Норд был высоким и широкоплечим, но при этом вполне обычным и непримечательным. С достаточно длинными светло-русыми волосами, собранными в хвост. Увидь его Давен на улице — прошел бы мимо не обратив внимания. Норд вновь подошел к нему. Отвязал руки, но мальчишка не смел двинуться. Железное кольцо кандалов сомкнулось на лодыжке и, лишь тогда Давена отпустили, втолкнув в свободную руку плошку с едой. Он ел быстро и жадно, пару раз чуть не подавившись. Замечал лишь странные внимательные взгляды норда, обращённые к нему. Расправившись с едой, он поставил плошку на тумбу. Мужчина протянул ему бутылку. Знакомый Мёд Хоннинга, с закупоренной пробкой. — Я не могу, — неуверенно произнес Давен. Глаза мужчина на секунду сузились. — Можешь. И будешь. Он открыл бутыль и сладко запахло медом и пряностями. В Легионе рекрутам не позволяли пить ничего крепче молока и фруктового отвара. А после того, как одного из мальчишек, нарушившего это распоряжение, высекли плетью, желание что-либо пробовать отпало вовсе. Но теперь он далеко от Легиона. И никто из легатов его не видит. Давен нерешительно потянулся к бутылке. Поднёс ближе, вдыхая сладкий запах и сделал глоток. Напиток имел медовый вкус и аромат. И быстро выветривал из молодой головы тревоги и страхи. Давен сделал еще несколько больших глотков и откинулся на кровать, чувствуя одновременную слабость и легкость во всем теле. Прикрыл глаза, пообещав себе всего на секунду, и уснул. Норд забрал бутылку из ослабевших пальцев. Мальчишку, никогда не пробовавшего мёда, как и предполагал Сверр, сморило с пары глотков. Мужчина накрыл его одной из шкур. Задержался, глядя в необычно привлекательное для юноши лицо, и невесомо провел кончиками пальцев по щеке. Его трофею следовало родится девчонкой. Он был красив, Сверр не отрицал этого. Как он и думал — кожа юноши оказалось нежной и мягкой. В дополнение к чуть пухлым губам и манящим глазам, цвета океанской воды. Сверр вздохнул. Он не сможет долго сдерживаться. Почти всё свободное от контрактов время Цицерон проводил возле Матери Ночи. Он плясал вокруг гроба, изредка становясь серьезным и задавая вопросы — то ли ей, то ли самому себе. Другие члены Братства сторонились его, считая его немного чокнутым. Единственная кампания, которая устраивала Хранителя — Мать ночи. Когда он увидел Сверра, то поспешил оставить их наедине. Норд подошел ближе и проложил ладонь к гробу. Тот откликнулся не сразу. С минуту тишина наполняла пространство, но затем голос Матери Ночи раздался отовсюду, будто она и не лежала сейчас в своем гробу. Норд уже привык. Однажды, когда с ним около гроба остался Назир, то был очень обеспокоен. Он не «слышал». И затем сказал, что Сверр выглядел очень зловеще и внушительно, будто говорил сам с собой. В отличии от Цицерона, который, когда тот пытался разговаривать с Матерью Ночи, казался сумасшедшим. Мать шептала ему имена. И Сверр запоминал, чтобы потом передать их членам Братства. С этого дня он решил, что более не будет брать себе контракты. Когда Слышащий вернулся в главный зал, то увидел спорящих К`Зара и Роара. Эти двое постоянно что-то не могли поделить. Но их перепалки всегда были ненастоящими, шуточными и Сверр знал, что потом их не придется разнимать. К`Зар был молодым каджитом-войном, выбравшим призвание убийцы. Искусный и опытный — опасный ассасин. Роар же по сравнению с мнимо серьезным братом-котом выглядел нагло и беспечно. Но он хорошо знал свое дело и всегда чисто выполнял контракты. Они пришли в Тёмное Братство около двух лет назад. Когда после нападения Пенитус Окулатус в живых остались лишь Назир, Сверр и малышка Бабетта, им не всегда хватало рук для выполнения контрактов. Новички К`Зар, Роар и девчушка Тордис оказались весьма способными. Норд присел рядом с редгардом. Тот с улыбкой смотрел на спорящих братьев, но собрался, переводя внимание на Сверра. — Новый контракт? — спросил он. Норд только кивнул. Проснувшись, Давена не удивило присутствие той самой девочки. Она сидела за столом, читая книгу. Мальчишка не знал, сколько он спал. Здесь не было окон, поэтому он даже не представлял, сколько времени он вообще находится в этой комнате. Девочка подняла глаза и, заметив, что пленник проснулся, направилась к нему. В руках она всё еще держала недочитанную книгу. — Выспался? — участливо спросила она. Удовлетворившись тихим «Да» с его стороны, она, как ни в чем не бывало села на кровать и принялась читать дальше, слегка задевая юбкой его ногу. Мальчишка не шевелился. Но уже и не боялся. — Долго я спал? — наконец осмелился задать вопрос Давен. Он не был уверен, что девочка вообще станет с ним говорить, но она оторвалась от книги, озорно смотря ему в лицо. — Почти весь день. Сверр немного занят. Он придет позже. — Сверр… это «он»? Тот, кто принес меня сюда. — Да, — улыбнулась девочка. — Зачем я ему? — Лучше спросить у него лично, — надула губки девчушка, одновременно поднимая взгляд, будто сама раздумывал над этим вопросом. — Он сказал, что пока не собирается меня убивать. — Значит — не будет. Сверр держит свои обещания. — Всё равно не понимаю — на кой я ему сдался? Девчушка лишь неопределённо пожала плечами. Перевела взгляд ниже и протянув руку, погладила краешек его рубахи. — Пока Сверра нет — хочешь, я тебе почитаю? — спросила она. Давен кивнул. Ему было скучно. А в тишине лежать уже надоело. Перед тем, как вернуться к книге, девочка на секунду стала озорно-игривой и спросила. — Как тебя зовут? — Давен. — Я — Бабетта. — Я знаю, — смущено сказал юноша, на что девочка лишь улыбнулась и принялась зачитывать ему второй том Похотливой аргонианской девы.