Шепот в темноте

Вначале Давен думал, что похитители просто издеваются над ним. Его не трогали, кормили, несколько раз приходила Бабетта — поговорить или почитать вслух книги. Сверр же возвращался ближе к ночи. Теснил мальчишку и ложился спать. Как он понимал, что наступала ночь? Очень просто! Норды — ужасные работяги. Весь день они проводят за работой и лишь к ночи возвращаются домой, чтобы набраться сил. За три года, что он провел в Скайриме, мальчишка вник в привычки и обычаи северного народа. Но также, за те несколько дней, что он провел в этом странном плену, он понял, что его одолевает скука. Без Бабетты или Сверра одолевало одиночество и, комната наполнялась длинными пугающими тенями. Иногда до него доносились приглушенные голоса из коридоров. Несколько раз он пытался кричать, чтобы заглушить это пугающее чувство внутри. Но после того, как в комнату зашел темнокожий редгард и влепил неслабую затрещину, желание вопить напрочь отпало. Целыми днями он пытался чем-либо занять себя. Вначале пробовал снять браслет с щиколотки, но тот не поддавался. Всё, до чего доставала цепь кандалов — прикроватная тумба и спинка кровати. До оружия было не дотянутся. Зато маленькая посетительница частенько оставляла книги недалеко — так, чтобы пленник мог взять их сам. И Давену приходилось коротать дни напролет за чтением или придумыванием хитроумных планов побега. Однажды огонь потух. Пришлось дожидаться норда в темноте. Вместе с тьмой пришел нелепый детский страх, будто там — в черной непроницаемой бездне прячутся чудовища. Давен думал, что перерос тот возраст, когда боялся страшилок о монстрах. Но его пробила дрожь и парнишка закутался в теплую спасительную шкуру с головой, будто она могла защитить его. Когда дверь с тихим скрипом отворилась и вошел Сверр, Давен выглянул из своего кокона и облегченно выдохнул. Норд удивлено огляделся, вначале не понимая, отчего в комнате так темно. Несколько мучительно долгих минут он рылся на дне сундука, и только затем комнату заполнило мягкое колышущееся пламя. — Почему не позвал, когда свечи потухли? — В прошлый раз, когда я закричал, пришел редгард и вломил мне. — Ну так то за дело было. Нечего орать во всю глотку. Всё равно никто не придет тебя спасать, — Сверр ехидно улыбнулся, садясь на кровать. Давен смолчал. Понимал, что норд просто насмехается над беспомощным пленником. Стало обидно. Он ощущал себя игрушкой в чужих руках. Которую можно положить с собой в кровать в качестве грелки. Или кормить чуть ли не с ложечки, ощущая своё превосходство. — Зачем я тебе? — неожиданно выпалил мальчишка, надувшись, как ребенок. Сверр всё гадал — задаст ли он этот вопрос или нет? И сам для себя искал точный ответ. Мальчишка приглянулся ему. Грех было топтать такой прекрасный, только начавший распускаться, цветок. — Кто знает, — неоднозначно ответил Сверр. Давен шарахался от любого действия, пугался, смущался. Норда бесспорно умилял и забавлял трепет в синих глазах мальчишки. Словно соловей, что сидит в клетке и не поет. А Сверру хотелось послушать трель юной пташки. — Ты ведь ассасин, да? Из Темного Братства или Мораг Тонг. Норд рассмеялся, словно Давен рассказал ему какую-то очень смешную шутку. — Мальчишка, — насмешливо произнес мужчина. — Ничего-то ты не знаешь. Мораг Тонг работают только в Морровинде. За пределы провинции они не выбираются. — Что? Почему? — Великие Дома. Говорят, они служат им. А легат Адвент не такая крупная шишка, чтоб забираться так далеко на запад. — Значит, — Давен сглотнул, прежде чем произнести свое предположение вслух, — Тёмное Братство. Сверр глянул на него и мальчишка заметил, что с его губ ещё не сошла усмешка. — Я ведь могу убить тебя только за то, что ты знаешь. Неистово забилось сердце. Руки задрожали и Давен порадовался, что норд не видит — ладони крепко прижимали края шкуры изнутри. — Ты убьешь меня в любом случае. Мне не сбежать отсюда. Знаю я или нет — не имеет значения. — Смышлёный мальчишка. Давен дрожал. Он лишь надеялся, что Сверр не увидел его трясущихся плеч. Мальчик плотнее закутался в кокон из шкуры и случайно заметил, как с силой сжался кулак норда. Будто он пытался сдержать себя. Ухмылка Сверра исчезла и вместо неё в глазах загорелось недоброе опасное пламя. Давен невольно сжался. Ждал оплеухи, но её не последовало. Норд медленно закрыл глаза. А когда открыл их — в них было спокойствие, разбавленное пламенем свечей. Сверр повернулся на кровати, стянул с себя куртку, оставаясь в длинной белой рубахе. Оранжевый свет свечи на мгновение мазнул по его волосам, когда норд наклонил голову, и они приобрели ржаво-русый цвет. Мальчишка молча наблюдал за ним. У Давена давно крутились в голове разные идеи и он решил, что лучше поговорить сейчас, иначе потом у него попросту не хватит духа. Его терпение не выдержало и он, заглушая чувство страха, пробуждающееся при разговоре с владельцем комнаты, решился попросить. — Сверр? Норд чуть повернул голову к мальчику, показывая, что слушает. — Можно мне… , — голос Давена дрогнул, но он заставил себя продолжить. — …выйти из комнаты? — Решил сбежать? — ухмыльнулся Сверр, развязывая тонкие ремешки на сапогах. — Не… нет! — мальчик сглотнул. Что-то странное, завораживающее сверкнуло в глазах норда. Эти взгляды пугали. — Я не сбегу. Обещаю! Мужчина выпрямился, внимательно глянул на мальчишку, почесывая подбородок с короткой щетиной, и хмыкнул. — Я подумаю над этим, — сказал он безразлично и лег, повернувшись спиной к мальчишке. Давен забеспокоился, что его просьбу могут оставить без внимания. Сейчас норд заснёт, а на утро уже забудет о его словах. Мальчишка нервно выдохнул, завозился на постели. — Но Сверр! Пожалуйста… — Я сказал, что подумаю. А теперь спи! — Давен притих. Норд отчеканил последнее слово особенно громко и пришлось повиноваться. Мальчишка постарался заглушить всхлип, чтобы не расплакаться, как девчонка. Он —пленник, и понимал свое место. Но никто не отнимал у него право попросить хоть об иллюзии свободы. Он заснул с трудом — слишком долго думал о том, как отнесется Сверр к его просьбе. Обычно сквозь пелену сновидений он чувствовал, как норд вставал. Трепетали скидываемые шкуры и гремели бляхи ножен и ремней. Но сегодня Давен забыться сном так крепко, что пропустил момент, когда проснулся норд. Его разбудила настойчивая большая рука, тормошащая за плечо. — Вставай, — произнес Сверр. Мальчишка сонно протер глаза, не понимая, чего от него хотят. Но когда звякнул замок кандалов, он моментально пришел в себя, непонимающе уставившись на норда. Тот невозмутимо положил железо на тумбу и встал, нависая над мальчишкой. — Три правила: ты не пытаешься покинуть убежище, — Сверр поднял руку, загибая один палец, — не пробуешь достать оружие и не лезешь в кладовую с припасами и лабораторию. Нарушить любое из правил и пеняй на себя. Ясно? Давен лишь согласно закивал в ответ. Он не думал в серьез, что Сверр позволит ему выйти из комнаты. Все мечи, копья и кинжалы, что украшали его покои, исчезли. Стойки для оружия смотрелись нагими, словно руки мастера только закончили над ними работу. Маленький рекрут смело надеялся, что его просьбу не оставят без внимания, но не предполагал даже, что норд так скоро согласится спустить пленника с цепи. Это было странно. Подозрительно и неестественно. И мальчишку не покидало чувство, что здесь есть какой-то подвох, которого он не видит. Когда норд вышел, оставляя Давена одного на кровати, растерянного и удивлённого, тот лишь оторопело смотрел мужчине вслед. Потом перевел своих синих глаз вниз, где с минуту назад крепко обхватывало ногу железо. Было непривычно не чувствовать холодящий кожу металлический браслет. Он провёл рукой, и лишь тогда до него дошло, что его больше ничего не держит на кровати. Коридоры убежища были безлюдны и пусты. Давен слышал свои шаги и прерывистое громкое дыхание. Страшно не было. Было неуютно и немного боязливо. Но не страшно. Когда на его пути попадались двери, он заглядывал внутрь. Понимал, что за ними может быть что-то опасное или неприятное. Но старался запомнить и в своей голове составить хоть примерной план убежища. Чтобы хотя бы знать, куда бежать или прятаться, в случае чего. Или куда лучше не заходить. Некоторые двери были заперты, некоторые — нет. Он обнаружил несколько комнат, забитых разными вещами и мебелью. Две спальни, не такие большие, как Сверра, но обстановкой не уступающих. Еще одна дверь вела к винтовой лестнице, ведущей вниз. Но Давен не рискнул спускаться. Коридор вывел мальчика в большой зал. Огромная махина-люстра освещала просторное помещение, явно предназначающееся для обеда и отдыха. Несколько столов, заставленных пустыми тарелками и кубками. Единственная еда, которую Давен обнаружил — аппетитные красные яблоки в чаше. Видимо, время для приема пищи еще не настало. Но мальчишка поймал себя на мысли, что среди ассасинов вряд ли существует подобный распорядок. Сверр сказал не лезть в кладовую с припасами. Но ничего не говорил о еде в зале. Давен сел на стул и стянул из вазы яблоко. Он обошел убежище вдоль и поперек несколько раз. Не знал, сколько прошло времени, но почувствовал, что устал. Мальчишка очень удивился, никого не встретив в коридорах и комнатах. Он ожидал, что жильцов в убежище будет больше. И вздрогнул, представив, чем они могут быть заняты. Хотя Давену и попадалось на пути несколько подозрительных дверей, он не был уверен, что они приведут к выходу. Мальчишка понимал, что сбежать почти невозможно. Даже если найти лазейку в этом «почти», шанса скрыться нет. Можно строить любые планы, но все они приведут лишь к одному — смерти. Либо его прикончат при попытке побега, либо отыщут в любой провинции, как бы хорошо он не прятался. Но Давен ещё не сдался. Надежда не покинула его. Яблоко оказалось сладким и сочным. Оно напомнило мальчику о том, что он со вчерашнего дня ничего не ел. И в тот же момент живот жалобно заурчал, явно давая понять, что жалкого красного огрызка ему мало. Будучи прикованным к кровати, Давен питался только когда норд приносил с собой плошку с едой и бутыль мёда. Хотя позже Сверр сжалился над мальчишкой и раздобыл сладкий морс. Мальчик раздумывал не пойти ли поискать своего надзирателя, когда светловолосый норд сам вошел в зал. Он не удивился, обнаружив за столом Давена. Теперь в голове маленького пленника засела другая мысль — как потактичнее намекнуть, что он голоден. Но вместо него это бесцеремонно сделал живот, громко заурчав. — В который раз ты тонко намекаешь, что тебя пора покормить, — Сверр прикрыл глаза, чтобы не рассмеяться, но по его губам пробежала усмешка. Он вышел из зала и вернулся спустя несколько минут с тарелкой Эйдарского сыра и большим графином. — Ничего горячего нет. Придется тебе довольствоваться тем, что нашел. Держи, — Сверр поставил тарелку перед мальчиком и тот опешил. До этого он видел Эйдарский сыр только на столе высокопоставленных офицеров и легатов. И есть что-то подобное для него в новинку. Он несмело протянул руку, взял небольшой кусок и отправил в рот. На вкус он был разве чуть острее, чем обычный, и Давен подумал, что дворяне должно быть сходят с ума, купаясь в свих богатствах, раз платят такие большие деньги на что-то подобное. Мальчик не понимал этого. Сверр выдвинул стул и сел напротив. Он с интересом наблюдал, как мальчишка пробует подобное лакомство, и подумал, что это забавно. Нужно будет его ещё чём-нибудь угостить, чтобы увидеть те эмоции, что проносились на лице маленького пленника. Рука норда потянулась к кувшину и, он разлил по кубкам эль. Протянул один мальчику и тот без пререканий принял. Сверр даже на секунду удивился, что сумел так быстро приручить вечно трясущийся, противоречивый трофей. Обычно тот бы поспорил с нордом, что ещё не привык к алкоголю, но видимо дуновение свободы раскрепостило. Давен сидел, крутя в руках огрызок. Он уже наелся и, по телу разлилась приятная сытая нега. Сверр молча потягивая напиток из кружки. Он уже выпил половину, но даже не выглядел захмелевшим. В зал вошел редгард. Тот самый, что пару дней назад отвесил Давену оплеуху, чтоб тот перестал драть глотку. Заприметив Сверра, мужчина направился прямо к столу, но по дороге его глаза встретились со взглядом маленького пленника. Мальчик ожидал хоть какой-то реакции: смены настроения или недовольной гримасы. Но редгард никак не отреагировал. Просто сел за стол. — Ну как? Освоился? — спросил он и, Давен не сразу понял, что вопрос обращен к нему. Он опешил, не зная, что ответить. И коротко кивнул. — Молодец. Веди себя хорошо и, может, проживешь дольше. Это было сказано без сарказма и Давен понял, что редгард говорит серьёзно. — Как твое имя? — спросил мужчина. — Давен. Мальчишка ожидал, что редгард тоже представится. Но тот потерял интерес к маленькому пленнику. Переключил внимание на норда и, они принялись обсуждать последний контракт. Видимо, присутствие Давена их не смущало. Мальчик медленно встал, чувствуя, что действительно наелся. Давно такого с ним не было. В легионе их кормили скудно и однообразно, насытиться за один раз было трудно. Приходилось втихую таскать куски с кухни, пока повара и старшие не видят. Он направился к выходу, но оглянулся назад, поверяя реакцию Сверра — не разозлился ли, что он ушел без позволения. Но норд даже не заметил уход Давена. Эта была уже третья кружка эля. Он почти допил кувшин, но в голове только начинало слегка шуметь. — Ты бы не отпустил мальчишку разгуливать по убежищу одному. В чем подвох, Сверр? — спросил Назир. — Я попросил у Бабетты одного из её питомцев. Не беспокойся. — Это часть моей работы, — усмехнулся редгард, налил эля и себе и, только затем его лицо помрачнело. — К`Зар сказал, что видел в городе подозрительных чужаков. Они выспрашивали местных торговцев. Как-то странно это. — Думаешь, Пенитус Окулатус? — Не знаю, брат. Но стоит проверить. Осторожность никому не вредила. — Я скажу Тордис проследить за ними. Если её не засекут, пусть притворится воровкой и обшарит их карманы и вещички. Прошерстим нашим гостей. Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно в комнату. Мальчик повалился на кровать и, его взгляд упал на железные кандалы, так и оставшиеся лежать на тумбе, отчего он невольно поежился. Но мысли о незавидной участи пленника не успели заполнить голову и, Давена начало клонить в сон. Сытость и полный кубок эля сыграли свою роль. Мальчик даже не успел укрыться шкурой, а его уже сморило. Рядом с Матерью ночи ему спокойно. Сверр прислонился лбом к холодному металлу гроба и выдохнул. Его щеки чуть горели от выпитого. Мать заговорила с ним не сразу. Сегодня она не давала имен. Она нашептывала ему тайны и прославляла Ситиса. По широкой спине Сверра пробежал холодок. Он вспомнил, как впервые услышал тихий мягкий голос Матери, будто проникающий сквозь кожу. Тогда, будучи новичком в Братстве, норд залез в гроб, дабы разузнать планы Цицерона. Астрид не доверяла этому пройдохе. И иногда Сверр и сам не понимал, почему решился сохранить шуту жизнь. — Твой трофей шастал тут! — жалобно причитал Цицерон, прыгая вокруг норда. Коридор в этой части убежища довольно узок и бубенцы, украшающие шутовской колпак, гремели в опасной близости от Слышащего, что не могло не выводить того из себя. — Он мог найти Матушку. — Он не дойдет сюда, — отрезал Сверр. — А если и сумеет, то вряд ли сможет что-либо сделать. Цицерон лишь оскорблено глянул вслед, но оставил норда в покое. Когда Сверр открыл дверь в свои покои, свечи чуть горели. Давен лежал на кровати, свернувшись клубочком, словно котенок. Норд сел рядом, нежно проводя по волосам мальчишки. Он был пьян, а его трофей слишком притягателен. Сверр легко дотронулся до волос мальчика, почти нежно проводя ладонью. Руки, огрубевшие от тяжелой работы и вечных тренировок, почти забыли, какого это — дарить ласку другим. В пьяной голове возникла нелепая мысль вывести пленника на свет. Сверру вновь хотелось увидеть синеву чужих глаз и милое личико, обрамлённое локонами, чуть вьющимися на концах. В темноте подземелья волосы мальчишки казались почти черными. Но норд ясно помнил, что при солнечном свете они напоминали по цвету тёмный жжёный сахар, который продавали на палочках торговцы. Дети любили эти сладости. Давен вздрогнул от этого прикосновения, сквозь сон подгибая ноги и прижимая ладошки к груди. Сверр лишь умилился, накинул на маленького пленника шкуру, чтоб тот не замерз ночью, и, не удержавшись, провёл кончиком носа вдоль шеи мальчика, вдыхая запах юного тела. Когда Сверр откинулся на кровать и, в комнате воцарилась тишина, Давен не сразу решился пошевелится. Он завернулся шкуру, будто она была непроницаемым коконом. Норд испугал его до дрожи в коленях. Он не спал. Он всё чувствовал. Тордис куталась в тонкий плащ и проклинала погоду. Третий день валил снег, вперемешку с дождем. Вот уже несколько часов девушка сидит в засаде, выжидая. Снег припорошил плечи и голову, пальцы на ногах замерзли. Но она даже не пошевелилась, чтобы уйти или развести костер. Приказ превыше всего. Двое мужчин остановились в городе около недели назад. Сняли комнату в таверне и расспрашивали торговцев и жителей о местных слухах и байках. Слишком это было подозрительно. Не зря Слышащий приказал следить за ними. Заклятие, что девушка использовала, требовало концентрации и терпения. И расстояние, которое оно охватывало, небольшое. Тордис являлась одной из тех в Братстве, кто мог найти цель, где бы та не пряталась. Именно благодаря этому заклятию. Глаза мышки неотрывно следили за путниками, расположившимися на кроватях. Они тихо переговаривались и зверек подошел ближе, чтобы расслышать. До тонкого слуха доносились лишь обрывки разговора. Но суть была ясна. — …он может быть и не здесь. — …мы уже всех расспросили. Либо они скрывают либо… — …сообщить командиру… Этого «мышке» было достаточно. Сверр начищал клинок до тех пор пока не видел своего отражения на лезвии. В оружейной тихо и пахет смазкой. Когда дверь отворилась и, вошла встревоженная Тордис, Сверр оторвался от своего занятия и поднял глаза. — Шпионы, — сообщила она. Вести неутешительные.