От любви до ненависти...

— Мы впервые встретились несколько дней назад и едва знакомы. Это ли повод утверждать подобное? — Возмутилась Касуми, сбитая с толку странным, совершенно не логичным, на ее взгляд, поведением отступницы. Она стремительно переходила от состояния слезливой задумчивости в состояние открытой откровенности и за этими метаморфозами было сложно угнаться. — Действительно, в тот день мы столкнулись с тобой впервые. — согласилась Конан. — Но уже тогда я знала о тебе больше, чем ты предполагаешь. Впрочем, слышать кое-что о человеке и увидеть его собственными глазами и оценить непосредственно его качества — не одно и тоже. Читая доклады, я рисовала в представлении определенный образ. Однако лишь увидев тебя в живую смогла убедиться, что ты не плод моего воображения и такие люди как ты еще существуют. — Речь куноити лилась словно музыка. Льстивые слова так органично утопали в ее мягком тембре. Зачаровано слушая ее, Касуми искусственно пыталась поддерживать стремительно угасающее раздражение. Но лед в ее сердце тронулся. — Абсолютно верно, Акацуки давно интересовались деятельностью Конохи. — продолжала Конан. — В частности деятельностью правления селения: хокаге и совета старейшин. С целью сбора информации, касательно этого среди приближенных к верхам регулярно вербовались ниндзя самого высокого ранга. Но сведения, которые они поставляли были слишком поверхностны и нерегулярны, а порой их было явно недостаточно, чтобы обеспечить спокойствие и превосходство нашей организации. В связи с чем перед нами встала задача отыскать такого человека в непосредственном окружении хокаге, который смог бы беспрепятственно, не вызывая подозрений, лавировать между Конохой и Акацуками. В тот самый момент выбор и пал на тебя, Касуми…. Пара секунд шока сменились взрывом негодования.  — Какая мерзость! — процедила куноити. — Вы следили за мной, изучали. Должно быть и психопортрет составили? Отступница утвердительно кивнула. — И, несомненно, поняли, что по доброй воле я на предательство не пойду. Очередной кивок и до возмущения унизительный комментарий: — Появление Хидана оказалось весьма кстати. И Касуми обуяла нешуточная ярость. — Черт возьми, вы знали, что я последую за ним! — в бешенстве смахнув все с тумбы, закричала она. Лицо Конан смягчилось. Она сочла необходимым пояснить: — Предполагали. Видишь ли, твоя непредсказуемость отдельным пунктом значится в досье. Касуми горделиво вскинула голову, опалив собеседницу разъяренным взглядом. — Мне очень жаль, Касуми, что все так обернулось. — с сочувствием произнесла Конан. — Видно, такова судьба. Воля Создателя… Просто прими ее. Не противься. Акацуки нуждались в твоих услугах, и они тебя получили. Совершенно не важно, каким образом. Невозмутимый тон Конан и то, как она говорила с ней, словно с малолетним ребенком, тщательно проговаривая каждое слово, порядком достало. Все внутри Касуми клокотало. Понимая, что по глупости угодила в расставленные сети, она ощущала себя последней неудачницей. — Хоть тресни, не вижу логики! Вы выбрали меня зря. Я никогда не блистала особыми талантами. Разве только способностью трепать нервы. Не имею голоса в Совете. Да и с хокаге на ножах. — Процедила она. Как ни крути, во всей этой ситуации что-то не стыковалось. Конан, как и Пейн до этого убеждала ее в серьезной заинтересованности Акацук ее услугами, грозили смертью Неджи, если она посмеет ослушаться. Однако при этом вели себя с ней парадоксально безалаберно. Взять, например, до смешного пустячковую охрану, обойти которую ей ничего не стоило. Пугали и стращали ее, но с регулярным постоянством спускали на тормоза все выходки и хамство. Хмурясь, Касуми смотрела в лукавые глаза отступницы и в душе ее бурлили подозрения. «Ох, что-то здесь не чисто. Что-то не чисто» — Более мне добавить нечего, Касуми-тян. Скажу лишь одно. Связь с Пятой — только один из критериев. Согласись, ты, как куноити, со своей открытостью и тяжелым непредсказуемым характером — идеальный кандидат. Никто и никогда не заподозрит в саботаже тебя. Приемная дочь Цунаде-сама. Таким образом у Касуми открылись глаза. Акацуки следили за ней через свою тайную агентурную сеть, дождались, когда они покинут селение и заманили их с Неджи в ловушку. Слишком увлеченные межличностными противоречиями, они по-сути не видели дальше собственного носа, наивно полагали, что контролируют ситуацию. В реальности же их заставили так думать. Сейчас, по прошествии времени, когда один за другим всплывали нюансы, Касуми сожалела о своей беспечности. Наивная дура! В том, что все так обернулось была исключительно ее вина. Безусловно их путь лежал в страну Дождя. Но это она, увидев Хидана, поддалась ненависти и самонадеянно возомнила, будто сможет не только разоблачить Акацуки, но и наказать его — перебежчика, предателя, коварного убийцу, и наконец, возлюбленного, разбившего ее сердце! — Что ж, Пятая действительно не посторонний мне человек. — с неохотой признала Касуми. — Она заменила мне родителей после их смерти, за что я ей весьма признательна. Впрочем, это уже никого не касается! Беспомощная ярость душила Касуми. Акацуки коснулись личного. Это уже слишком. — Мне понятны твои чувства, Касуми. В лице одной из легендарных санинов ты обрела достойного опекуна, почти мать. Большая редкость в наши дни. В том тебе несказанно повезло. — с оттенком грусти заметила Конан. Однако Касуми не верила ее маске убедившись однажды как ловко она умеет лгать. — Когда-то и я мечтала о семье. Только судьба была ко мне не так благосклонна, как к тебе. Впрочем, та боль, то одиночество в итоге превратило меня в ту, кого ты сейчас видишь перед собой… — Рецидивистку и обманщицу, хочешь сказать? — уколола Касуми. — Это погрешность трудной жизни. — и не думала отпираться Конан. Она воспринимала существующие пороки как должное. Что не в малой степени поражало. Странная, несомненная пародоксальная девушка Конан. Ее отклоняющееся от существующих шаблонов мировосприятие, наводило на мысли, анализируя которые складывалось впечатление, будто ей конкретно промыли мозги. — Значит, связь с Цунаде не причем и Акацуки привлекли исключительно мои личные качества? — решилась уточнить Касуми. — Не совсем так. Я же сказала. — поправила Конан. — Что-то слабо вериться… — тут же усомнилась Касуми. — Тем не менее это так. Решение было комплексное. Но ты права, приближённость к каге сыграло в выборе не последнюю роль. Вместе с тем, было очевидно, что, не смотря на холодок во взаимоотношениях с Пятой, привлечь тебя на нашу сторону заманчивыми посулами или же громкими обещаниями не удастся. Ведь не смотря на все свои недостатки, очевидным достоинством Касуми Кадзикири была и остается безграничная преданность Отчизне. Взявшись за поручение, ты обычно максимально корректно и со всевозможной ответственностью выполняла его, чем и подкупала недовольное некоторыми аспектами своего характера руководство. — Довольно лести. — нетерпеливым взмахом руки прервала поток сладких фраз Касуми. — От ее приторности меня тошнит. — Ну, же, не гневайся Касуми. — со снисходительной нежностью воскликнула Конан. Сбросив оковы сдержанности, она направилась к куноити с непривычной открытостью на лице. — Знаю, ты возмущена и в тебе сейчас, наверное, клокочет ярость. Ты видишь во мне врага. Но поверь, я разделяю твои чувства. Только иного выбора не было. То воля Господня. Тебя мы ждали много лет. Девушка без комплексов и привязанностей. Одиночка, не доверяющая никому и тем более себе. В меру агрессивную и очень опасную. Куноити, до чьих слабостей нелегко докопаться. Однако и у тебя они есть. Ты просто хорошо их прячешь. Касуми моргнула. — Что ты несешь? Улыбка тронула уста Конан. Она словно в глубь ее сердца смотрела. — Упряма до абсурда. Презираешь привязанности и классовость общества, а сама беззаветно предана своему происхождению. Все за клан. Все за семью. За друзей и за страну. Именно поэтому ты не бросила напарника в беде, хотя, по некоторым данным, вас связывают не самые теплые отношения. В конечно счете не такая уж ты и одиночка, Касуми. Сердце у тебя чуткое. Отсюда и беды. Хидан живое тому доказательство… После такого самообладание оставило Касуми. Она так стремительно подорвалась с кровати, что едва не опрокинула туалетный столик. — Да как ты смеешь! — Взорвалась она. Внутри нее вскипела ярость. — Не сметь лезть в мою личную жизнь! Это уже не в какие ворота не лезло! Касуми могла смириться и понять многое. Как никак сама работала в той же отросли. Слежка, шпионаж и прочие мелочи — непременные атрибуты деятельности синоби. Но копание в чужом грязном белье она на дух не переносила. Хотя в своей работе почти постоянно использовала данные приемы. Они хорошо работали и позволяли выяснить всю подноготную объекта наблюдения. Поэтому откровение Конан ее нисколечко не удивило. Акацуки подыскивали лазутчика для своих грязных делишек, и, само собой, им необходимо было позаботиться и о средствах давления в случае если она откажется подчиняться. Однако, несмотря на понимание этого, Касуми разозлилась. Ее будто в грязи вываляли. Лучше бы Конан промолчала. Тогда бы, наверное, эмоции не вспыхнули бы в ее душе, и она чувствовала себя так отвратительно. Бедный Неджи. Он невольно стал средством манипуляции в руках преступников. Неудачник Хьюга. Ходячее недоразумение и неиссякаемый источник проблем для нее еще с Конохи. Здесь же, на чужбине, отправная точка завершения ее карьеры в качестве куноити Листа. От горечи саднило в горле. Самое трагично в данной ситуации то, что на сей раз вовсе не Неджи стал источником ее неприятностей. Хидан. Жалкий предатель! Несносный паразит! Почему он не может просто сдохнуть и перестать отравлять ей жизнь?! Пролетали года, а чувства к нему не умирали. Видит бог, Касуми боролась с ними изо всех сил. Но, видно, вечно это продолжаться не могло. От себя не убежишь. Касуми любила Хидана. Она все еще глупо его ждала, в тайне надеясь, что однажды он придет к ней, крепко обнимет и скажет, что все эта боль — одно большое недоразумение. Призрачные иллюзии, с которыми ей не хотелось расставаться. Впрочем, чувства чувствами, а от реальности не скрыться. Даже если Хидан и отважится просить прощения, куда деть годы горя и одиночества, оставшиеся после него? Разве сможет она забыть всю ту боль, что он ей причинил? «Полно грезить, Касуми. — одернула себя куноити. — Такие как он не меняются. Помнишь? Горбатого могила исправит! И разве не доказал он это, сдав тебя Акацукам с потрохами?» Такое не прощается. Девушка тяжело вздохнула. Сердце саднило, не передать словами. Но она слишком привыкла быть сильной, чтобы показать, как ей трудно приходится. - Кто? Взмах ресниц. Касуми подняла горящий презрением взор. — Что «кто»? — переспросила Конан. — Не прикидывайся! — прошипела девушка в ответ. Конан играла с огнем. Еще чуть-чуть и она за себя не отвечает. — Я хочу знать, кто курировал слежку. Что тут не понятного? — Какое это теперь имеет значение? — Конан непринужденно поправила бутон-оригами в волосах. — Ты здесь. Все конечно. Едкий смешок вырвался из горла Касуми. — Напротив, все только начинается. — под нос пробурчала она. — Извини? — Не расслышала Конан. — Возможно ты и права. Но все же любопытно. — переиначила Касуми. Она не из тех, кто, будучи прижатой к стенке, поспешно капитулирует. — Сомневаюсь, что данная информация будет тебе полезна. Впрочем, если это тебя успокоит… — Конан выдержала паузу и обвела комнату взглядом. Ее красивые глаза заволокло печалью. — Завербовать тебя — инициатива Пейна. Он лично курировал операцию. Хидан же действовал на подхвате. Застонав в полный голос Касуми резко схватилась за волосы и тем порядком напугала Конан. Отступница отшатнулась. Но девушке было безразлично, что она подумает. Ее обуял такой гнев, что попадись кто-нибудь под руку, мало не покажется. В глазах потемнело. — Уйди! — бросила Касуми, практически не контролируя себя. Она, верно, дура, раз невзирая ни на что продолжает любить такое ничтожество. Мысли бурлили в голове. Куноити нуждалась в разрядке. — Я сказала вон! — сорвалась на крик она. Конан вздрогнула. — Касуми-тян… Прости. Я не хотела расстраивать тебя. Не принимай близко к сердцу. И здесь Касуми не стерпела. Обыскать ее акацуки толком не удосужились. Поэтому любимая пилочка осталась при ней. Ее-то куноити и пустила в ход, стремительно выхватив из кармана. Маленькая кнопочка на ручке легко поддалась давлению. Обнажилось стальное, тонкое, как игла лезвие. А в следующий миг Конан понадобилось вся ее ловкость, чтобы уклониться от полетевшего в нее сюрикена. Отступница испугано посмотрела на вонзившееся в стену позади по самое древко оружие. — Дважды повторять не буду… — процедила Касуми, указав на дверь. Решив не нарываться, Конан нехотя поплелась к выходу. — Увидимся, позже Касуми…. — Кинула она прежде чем закрыть дверь. Раздался хлопок. Конан аккуратно притворила за собой дверь, и просторы спальни наконец заволокло тишиной. Еще какое-то время девушка не сходила с места, прислушиваясь к неспокойному бою сердца. Она никогда не умела прощать и была мстительна по пустякам. Вот и в сейчас желание поквитаться с обидчиками опалило внутренности, словно неразбавленное вино горло. Месть… Если Акацуки полагают, что знают о ней все, то они глубоко заблуждаются. Она заставит их пожалеть о том, что связались с ней. И Хидан в первую очередь. Разумеется, придется действовать с оглядкой на ситуацию. И здесь ничего не поделаешь. Положение Неджи обязывало быть избирательной в рокировках. Однако как только появится шанс, она незамедлительного им воспользуется. А пока задача минимум — заставить Акацуки поверить в ее смирение. Пускай ослабят бдительность. Так будет проще рапортовать в Коноху, а после благополучно сделать ноги. Касуми взбодрилась. Однако мысли ее то и дело возвращались к Конан. Прошедший разговор усилил недоверие к ней. Теперь, оглядываясь назад, Касуми понимала насколько искусственными были ее страдания на мосту. Удивительно, что она купилась. Впрочем, что сделано, то сделано. С этим она еще успеет разобраться. А пока есть дела поважнее. Жилые комнаты, в которых во время своего нахождения в стране располагались члены организации находились на третьем этаже. Кабинет Пейна и прочие административные помещения — на втором. И Касуми направилась именно туда. Здесь сыграло восприятие синоби. В процессе беседы с Пейном ей бросилось в глаза нечто, что она захотела посмотреть поближе. Попасть в кабинет предводителя Акацуки можно было двумя способами. Через дверь и через окно. Поразмыслив, Касуми сочла наиболее безопасным второй вариант. Здесь по крайней мере отсутствовал риск наткнуться на кого-либо из нукэнинов. Таким образом Касуми решительно извлекла застрявшую в стене пилку и поработав ею вскрыла сначала окно спальни, а после и окно кабинета. В помещении царил рассеянный полумрак. Пылающей в камине огонь отбрасывал на каменную кладку неясные тени. Касуми соскочила с подоконника и замерла в предвкушении чего-то знакового. Легкая изморозь скользнула по телу. Нужно торопиться. Неровен час объявится Пейн и тогда ей несдобровать. Девушка нетерпеливо шагнула в полумрак. Туда, где в глубине кабинета возле массивного деревянного стола, заваленного грудой бумаг и документов за узорчатой ширмой ютился сейф. Касуми заприметила его сразу, едва переступила порог. Само его наличие здесь свидетельствовало о том, что в нем может находиться нечто весьма важное. Касуми злорадно усмехнулась. Руки чесались поработать над замком. Однако на радостях устремившись к цели, Касуми запнулась о ступеньку возле стола. Касуми отрывисто вскрикнула и пытаясь сохранить равновесие, взмахнула руками. Ненароком зацепив локтем громоздкую стопку документов, она внутренне похолодела, когда массивный свиток стремительно спикировал вниз. С оглушительным грохотом он полетел на пол, ударился о паркет и залетел под кресло. Чудом удержавшаяся на ногах Касуми перестала дышать, настороженно вслушиваясь в вязкую тишину, нарушаемую лишь игривым потрескиванием дров в камине. Однако все обошлось. — О боги… — облегченно выдохнула куноити, тыльной стороной ладони смахнув пот со лба. Так и до инфаркта не далеко… Присев, девушка заглянула под кресло и достала свиток. Красная лента перевязи искушающе манила, и она не задумываясь потянула за нее. Содержание свитка заставило ее сжаться. Тщательно выделанный холст. Безупречно ровная каллиграфия иероглифов ровными столбцами сбегающих вниз, и до боли знакомая подпись с изобилием росчерков и занятных завитушек как венец повествованию. Клан Кадзикири. Анна и Даичи Кадзикири. Родители…