От любви до ненависти...

С едва уловимым вздохом Пейн отвел глаза. — Оставь Конан на меня… С ней я сам все улажу. Касуми горько усмехнулась. — Каким образом? Наврешь с три короба или расскажешь правду? Он крепко прижал ее к груди. — Не важно. Просто чуть больше верь мне и все будет хорошо. Промелькнула неделя. За ней незаметно растаяли вторая и третья. А там благополучно минул и месяц. Все это время Касуми жила какой-то чужой жизнью, с каждым приближением сумерек растворяясь в безумстве умопомрачительных ласк Пейна, а с каждым рассветом на чем свет стоит кляла себя за это безудержное падение. Их головокружительный роман набирал обороты. Касуми заметила, что стала чаще думать о нем, а что еще хуже, с нетерпением ждала его появления на пороге своей спальни. На фоне этого помешательства, как куноити предпочитала думать об их отношениях, отошли на задний план прочие заботы. Притупилась тревога за Неджи. Хотя Пейн не о чем подобном не упоминал, но отчего-то она была уверена, что с его головы не упадет и волосок. Почти стерся из памяти досаждавший ей последние годы образ Хидана, а чувства к нему угасли так же внезапно, как гаснет обычно свеча, забытая на ветру. Но, что самое удивительное, страсть захлестнула ее настолько, что цели, ради которых она терпела все унижения, и в конечном счете приведшие ее в постель к Пейну, словно стерлись из сознания. Так обстояли текущие дела. А между тем, если отмотать назад, сразу после известного инцидента в коридоре Хидан с Какудзу спешно покинули селение. Она понятия не имела, была ли это плановая миссия или Пейн намеренно выслал их, чтобы дать ей возможность прийти в себя, но в любом случае была ему безмерно признательна за это. Она нуждалась в передышке и он щедро ее ей организовал. Впрочем настал новый день, а вместе с ним в дверь поскреблось отрезвление. Весь прошедший месяц Касуми порхала, и, наконец, эйфория закончилась. С самого утра голову осаждали тревожные думы. Она довольно рано покинула уютные объятия Пейна, и завернувшись в плащ, отправилась в место, удивительно располагающее к размышлениям. Крыша. Утро только разгоралось, но грядущий денек уже обещал быть на редкость погожим и безветренным. Солнце разбросало блики, и они стальными переливами играли в ее неприбранных волосах. После ночной грозы дышалось свежестью. Касуми присела на козырек и свесила ноги вниз. Взгляд зацепился за размытую точку вдали, и она отпустила мысли. — Что-то ты рано сегодня выбралась из постельки… Шорох шагов за спиной возвестил о том, что ее уединению пришел конец. — Не спится? — Конан вышла из-под навеса. Касуми не оглянулась, но буквально спиной ощутила сверлящий взгляд на затылке. Очевидно, она злилась и на это у нее имелось множество причин. — Похоже, тебе тоже… — парировала Касуми и покосилась через плечо. Девушка была болезненно бледна. Под глазами залегли тени, которые не под силу было скрыть даже корректору. — Какие-то проблемы? — У меня — нет. Но у кое-кого — определенно! — чеканя слог, куноити подошла ближе и выбросила вперед руку. На ее ладони искрился знакомый медальон. — Узнаешь? Касуми рывком встала. — Откуда он у тебя? — Это имеет значение? — в уголках тонких губ Конан залегла складка. — Имеет! — Касуми в беспокойном броске выхватила кулон и тщательно осмотрела. Нет, зрение не подвело ее. Она судорожно стиснула кулон в кулаке. Ветер закачал длинную цепочку. — На нем кровь… В сердце вонзило когти беспокойство. Хидан покинул селения уже давно и по сей день от них с напарником не было вестей, хотя по ее подсчетам, им давно предстало уже вернуться. По части работы Пейн был немногословен. Сама же она не спрашивала, опасаясь разгневать его. Так родилось предположение, что прозорливый предводитель, после выполненной миссии подыскал колоритной парочке новое занятие. Теперь же, сжимая в руке медальон с запекшимися каплями крови на гранях, она задыхалась от сжавшей сердце тревоги. — Послушай, если ты заявилась играть мне на нервах, можешь проваливать откуда пришла. Либо выкладывай как есть. Ты же знаешь, я не мастак упрашивать… — Только не стоит угрожать, Касуми- тян… — выдержанно отвечала Конан. — Об особенностях твоей натуры я прекрасно осведомлена. Особенно об умении скакать из одной койки в другую. Удар под дых потряс Касуми на все сто. Она побледнела. Сомнения в том, что Конан в курсе их с Пейном связи отпали. — Следи за словами… — приходя в себя предупредила куноити. Конан брезгливо отвернулась. — Как же меня тошнит от тебя… Маленькая, лицемерная дрянь… Затем вздохнула, косо посмотрела на нее своими грустными чайными глазами и провела ладонью по лицу. — Впрочем, в том, что это все сейчас происходит нет твоей вины. И об этом ей говорила девушка, чью любовь она разрушила? Касуми редко поддавалась инсинуациями совести, однако данный момент стал исключением. Она рассеянно потянула носом, и зачем-то сказала: — Напротив, тому, что я натворила, нет оправданий. Касуми почти никогда не извинялась. И хотя заветные слова так и не прозвучали, она испытала неловкость. — Прекрати! — оборвала ее Конан. — Ты ничего не знаешь. Это все Пейн. Уж мне ли не знать насколько он бывает настойчив, если что-то втемяшит себе в голову? Ты же всего лишь неопытная девчонка, имевшая дурость попасть в сферу его интересов. «Да еще и слабая на передок…» — чуть было в слух не добавила Касуми, ощущая себя последней дрянью. Ее частенько так величали. Вероятно, она заслуживала этого. Однако осознание — это что-то новое. И как теперь с этим жить? Впрочем, она вернулась к тому, что сказала отступница и сознание, будто молнией пронзило. — В тот день на мосту… — щурясь, припомнила Касуми. Ее ноги неуловимой перебежкой поднесли ее к девушке поближе. — Ты плакала из-за Пейна или я тоже имею к этому отношение? Конан всхлипнула. Чайный взгляд опустился на ее ладонь, из которой свисала цепочка. Отрешенное лицо, несмотря на все усилия, приобрело печальное выражение. — Я знаю, Пейн тебе и задарма не нужен. Ты вон с этим никак разобраться не можешь… — она кивнула на кулон. Касуми могла бы ответить, что Пейн избавил ее от необходимости в чем-либо разбираться, хотя бы тем, что полностью исключил ее общение с Хиданом. Однако она к своему удивлению толком не смогла вымолвить не слова и ограничилась кратким: — Все так… — и замолчала, радуясь, что хотя бы голос не подвел. Врать-то она умела безукоризненно. А вот из-за мыслей и дурных предположений не находила покоя. — А вот ты ему, как не досадно, весьма интересна… — очередной душераздирающий вздох, убегающий взгляд и в душе Касуми с новой силой заклокотало беспокойство. — Помню, помню… Цунаде… — попытка изобразить бесстрастие потонула в лукавом блеске умных глаз. — Ты — смышленая девочка. Но абсолютно не в курсе. Это правда. Пейн давно тебя приметил, однако связи с хокаге в данном случае второстепенны… — Что ты говоришь? — нахмурилась Касуми. — Ты, кажется, не особо удивлена? Касуми помрачнела. — Как вы вышли на меня? — этот вопрос давно занимал ее. В сущности, она догадывалась, но до последнего надеялась, а вдруг она зря пеняет на человека? — Скажи спасибо Хидану. Это он указал на тебя, когда стала необходимость в информаторе. Именно с его протекции Пейн сподобился до «смотрин», хотя раньше никогда так не делал. Так подтвердились ее догадки, и она в сердцах топнула ногой. — Вот же гаденыш! Ну попадись мне! — Это не скоро случится! — обронила Конан. — Хидан пропал. — То есть пропал? — гнев еще не остыл, но настороженность уже пустила ростки. Конан помедлила в нерешительности. Все же в ней было больше душевности, чем в любом другом члене этой треклятой организации. — Мы понесли потери… Какудзу погиб. А Хидан… — Что с этим полудурком? — Касуми стиснула кулаки. От беспокойства ее потряхивало, а Конан изволила тянуть. — Его местонахождение сейчас неизвестно… — Как это не известно? — вскричала Касуми. — Он что сквозь землю провалился? Конан пожала плечами, и сухо отчеканила: — Адресуй этот вопрос своим сородичам. После битвы с ними он перестал выходить на связь. После этих слов Касуми заколотило активней. Она разжала ладонь и посмотрела на амулет. Отступница проследила за ее взглядом. — Его нашли рядом с телом Какудзу, а так же следы кровавого ритуала… Касуми пулей влетела в спальню. Бросилась к шкафу, распахнула дверцы, нашла вещь-мешок и принялась судорожно собирать снаряжение. Кунаи, сюрикены, катана, дымовые шашки, свитки… Все то, что могло пригодиться в поисках… Она и мысли не допускала о смерти Хидана. Такой подонок не нужен ни Богу, ни черту. Но как видно, очень нужен и важен ей. Нет, Касуми не обманывалась. Ее прежние чувства к нему давно притупились. Но невзирая на все пакости, которые ей пришлось пережить с его подачи, глубоко в сердце сохранилось нечто теплое. И это нечто сейчас побудило ее отправится на поиски. Смутно осознавая несбыточность данного мероприятия, она засунула в дальний ящик угрызения совести, и натянула плащ. Бегунок взлетел до уровня груди. Взгромоздился на спину мешок. Касуми устремилась к выходу. Но открыв дверь, поняла, что ее путь окончен. — Далеко собралась? -голос Пейна лился ровно. Но вот глаза пылали так, что за душу брало. В плену эмоций, Касуми не стушевалась. — Когда ты собирался мне сказать и собирался ли вообще? — выдержанно, насколько это позволяло состояние, проговорила она. Глаза столкнулись с рениннганом, а в нем не тени сожаления. Тогда куноити попыталась проскользнуть мимо мужчины. — Прочь с дороги. Я иду искать Хидана. Какова бы не была решительность Касуми, ей удалось сделать только шаг. А после ее словно ветром занесло обратно в комнату и швырнуло на кровать. Откуда она, к слову, тут же вскочила и разразилась отчаянной бранью. — Чертов интриган! Ты все знал! Знал, но ничего не сказал! Пейн раздражающе смирно реагировал на ее упреки и вместо того, чтобы начать оправдываться, или хотя бы попытаться что-то объяснить, принялся сорить приказами. — Раздевайся. Ты никуда не пойдешь! Но с Касуми так нельзя, особенно когда она в таком состоянии. Она закипела как чайник, разве что пар из ушей не валил. — Бегу и спотыкаюсь! — завизжала она, потрясая кулаками. Очередной забег за заветную дверь завершился фиаско. Сорванный с плеч вещь-мешок закувыркался по полу. А сама она, крутанувшись волчком, очутилась посреди комнаты с разорванными рукавами. Наконец голос Пейна выдал хоть какой-то минимум эмоций. — Как ты не поймешь, дурочка, это все для твоего же блага. Тошно наблюдать, как об тебя вытирают ноги. Думаешь, я ничего не замечаю? Не вижу, что ты все еще сохнешь по Хидану? Что фанатично ищешь возможность сбежать? Губы Касуми задрожали. У Пейна может и был рениннган, но он не видел ровным счетом ничего. — Я ничего тебе не обещала и честно выполнила свою часть договора! — рванув бегунок, она скинул плащ, швырнула на пол. — А вот ты только и делаешь, что крутишь мне мозг! Он двинулся к ней. Касуми заверещала: — Не подходи! Я хочу знать, что с Хиданом! Я хочу его найти! Не мешай! Шаг, еще один. Пейн остановился. — Для чего? Мне казалось, вы все обсудили… Касуми проглотила язык. Она сомневалась, что он поймет, даже если разжевать по слогам. — Касуми… — позвал Пейн. Рениннган с неопределенным выражением искал ее взгляд. И от этого в сердце отчего-то саднило. Зашмыгав носом, девушка принялась тереть зудевшие от невыплаканных слов глаза. И в этот момент почувствовала прикосновение прохладных пальцев на своем плече. Вздрогнула… Взмахнула ресницами. — Почему ты не можешь просто выполнить часть своей сделки и отпустить меня? Клянусь, я вернусь! Пейн помолчал, видимо тщательно взвешивая ответ. — Потому… — прогремело внезапное. — Что я устал делить тебя с миром. Коноха. Хидан. Кадзикири… Ты только моя. На левое плечо опустилась вторая рука и она оказалась в тисках. — Ты ненормальный! — прошипела Касуми. Разбив тиски в стихийном перехвате и вперев в него безумные от ужаса глаза, она шарахнулась назад. Ноги зацепились за разбросанные по комнате вещи. В результате куноити запнулась, упала, быстро встала и снова кинулась к двери. Но только лишь успела взяться за ручку, Пейн пригвоздил ее к соседствующей стене. Его лицо перекосила ярость и она приготовилась к удару. Зажмурилась. Полетели в неизвестность секунды. — Как жаль… — услышала сокрушительное Касуми и веки ее нерешительно затрепетали. В лиловых глубинах рениннгана сквозила смертельная тоска. А расслабившиеся черты нукэнина словно ластиком стерли остатки ее гнева. — Ты по-прежнему боишься. А я то думал ты понимаешь, что я никогда не причиню тебе вреда. Лучше бы он продолжал молчать, так как выражение его глаз и этот поникший голос растрогали ее и по щекам заструились непрошенные слезы. — Пожалуйста, не плачь… А дальше — хуже. Его ладони приняли в себя ее лицо. Пальцы, а следом губы, стерли следы печали. Понимая, что еще секунда и поддастся вкрадчивости этих прикосновений, еще мгновение и от былых намерений останется лишь брошенный к ногам плащ, Касуми обхватила напряженные запястья мужчины холодными пальчиками и выдохнула: — Я должна, обязана его найти… Это не прихоть, а необходимость. В след за этим куноити окатило арктическим холодом. Руки Пейна скользнули по ее щекам. Он выпрямился. Рениннган заиграл сталью. Иными словами, он вновь превратился в прежнего, до дрожжи пугающим Пейном, главой Акацуки, которого она невзирая ни на что полюбила. Ну вот. Касуми, наконец, сумела признаться себе в этом. Но легче не стало. Такие как Пейн не ведают истинных чувств, не любить. Они умеют только брать. Хидан тому наглядный пример. Между тем, рука синоби нырнула в вырез туник и извлекла наружу медальон. — Он снова на прежнем месте, и ты снова в погоне за прошлым… — пронизанные отвращением слова сорвались в пропасть, разверзшуюся между ними. Касуми выхватила кулон и спрятала его обратно. Объясняться она не собиралась. Каменному сердцу не понять ее горя. — Ты так часто сокрушался о моем доверии… — сказала она флегматично. — Однако сам никогда не верил и даже мало-мальски не старался понять… Отнюдь не за любовью я бегу. Пальцы мужчины сердито пробежали по спине, уцепились за белокурую косу и обмотали ее вокруг кисти, тем самым существенно ограничив в движении. — Тогда для чего? Девушка помедлила. Ее взгляд упал сначала на его чувственные губы, а затем на поблескивающие ниже передатчики и в тот самый момент она решилась сказать ему правду. — Вина. Я была нечестна с ним. Обманывала саму себя. В свете этого я чувствую себя обязанной попросить у него прощения. — Глупости! Ты ни в чем перед ним не виновата. Тебе не за что извиняться?! — уверенно отозвался Пейн. Его пальцы расслабились и уже не так истово тянули косы. — Нет… — упорствовала куноити. — Я виновата прежде всего в том, что с малодушничала, вовремя не поняла, а потом не осмелилась прямо рассказать ему о нас с тобой! Это решило все. Гроза миновала и лицо Пейна посветлело. Он освободил ее волосы и без лишних слов привлек к груди. — Раз так, позволь мне сделать это для тебя… — Что? — Если Хидан жив, я найду его сам и доставлю на базу. — Но… — Только, прошу, не уходи… Что представляет из себя жизнь Лидера Акацук, жизнь отступника? Это вечная борьба за выживание, дышащая в спину смерть и неиссякаемое презрение общества. Какой бы порой Касуми не бывала асоциальной и как бы лихо не попирала устои, так же как и большинство людей стремилась к дому и любила Родину. Пейн настойчиво уговаривал ее остаться. Но разве могла она согласиться, понимая, чем это чревато? На Кадзикири и без того пала тень позора, чтобы она в довесок усугубила репутацию клана своим бесчестием. А ведь она любила… Слезы застилали глаза. Касуми смахнула их и склонилась над спящим. Рыжие волосы растрепались. Некоторые пряди упали на широкий лоб. Она грустно улыбнулась. Память навсегда сохранит его таким красивым. — Я люблю тебя… — шепнула Касуми, воруя поцелуй. Затем тихо поднялась с кровати, накинула на плечи халат, и покинула комнату. На сей раз у нее все получится. Полночь. Спали мрачные коридоры базы, утопая в свете гудящих ламп, которым вторил вой ветра и капель за стеклом. Касуми быстро достигла комнаты Конан в южном крыле. Прежде чем постучать, она остановилась. От нервов пробирал озноб, однако она предпочла списать это на блуждающий по ногам сквозняк. Куноити открыла не сразу. Благо Касуми хватило терпения. Впрочем, когда же заспанная Конан распахнула дверь, она чуть не запрыгала от радости. Но сдержалась. — Ты хоть представляешь, который сейчас час, Касуми? Времени было в обрез. Пейн мог проснуться в любую минуту. Поэтому Касуми в ответ начала без раскачки. — Пейна вернуть хочешь? Этот вопрос разом вырвал девушку из оков сна. — В смысле? Касуми втолкнула ее в комнату, закрыла дверь и кратко пояснила: — В том смысле, что готова ли ты его принять обратно, после того, как я исчезну из селения? — Постой, постой… — девушка потерла глаза, метнулась к туалетному столику и залпом опрокинула стакан воды. — Я чего-то не знаю? Куда ты собираешься? — Хочу сбежать и надеюсь на твое содействие! Конан чуть не поперхнулась слюной. — Прости, но это наглость! Касуми нахмурилась. — Так ты его уже не любишь? Ну, что ж… Видимо, я не по адресу... Скорчив недовольную мину, Касуми поспешила к выходу. Однако за дверь выйти не успела. — С каких это пор ты озабочена чужими чувствами, Касуми? — Чужие чувства здесь не причем. Я пекусь о своих собственных… — она обернулась. Конан топталась в нерешительности. Время тикало и Касуми решила ее подтолкнуть. — Ты передумала? — Пейн не отпустит тебя. Стоит тебе покинуть пределы штаба он заметит. Да и с чего бы мне помогать тебе? — Ну ты же его любишь… — И поэтому предам? — Не нагнетай! — всплеснула руками Касуми, отдалившись от двери. — У меня есть план. Если четко следовать ему комар и носа не подточит. — Ты сумасшедшая Касуми! Я не собираюсь подставляться ради тебя… — Если на то пошло, о тебе я тоже подумала. Никто не догадается о том, что ты помогала мне. Так что ты ничем не рискуешь. Соглашайся. Конан посмотрела на порожний стакан в своих руках. — Боюсь, я его уже потеряла, Касуми… Девушка прекрасно понимала о чем она толковала, но лицемерно кинулась уверять в обратном. — Я предлагаю посильную помощь, Конан. Мужчины любят глазами. Если я исчезну из его поля зрения, все переменится. Он забудет. — Ох, сомневаюсь… Ее упорство начинало нервировать. — Пока не попробуешь — не узнаешь! Конан пристально посмотрела на нее и, наконец, вернула на место стакан. Видимо ее чувства действительно были сильны, раз она решила уцепиться за призрачную надежду. — Каков твой план? — спросила она и Касуми просияла. Наконец-то диалог сдвинулся с мёртвой точки. Ксауми вернулась в комнату удовлетворенной. Тихо юркнула под одеяло и устроилась на подушке рядом с Пейном. Он крепко спал, повернувшись к ней спиной, которая четко белела в зыбком свете чадящей на тумбе ламы. И она не удержалась, чтобы не коснуться ее в последний раз. Сквозь сон ощутив ее прикосновения, мужчина повернулся к ней, сгреб в охапку и что-то неразборчиво пробормотал. « Так свое сердце ты еще не хоронила…» — взгрустнула куноити, замирая от тоски в кольце этих желанных рук. Скоро забрезжил рассвет и Касуми вновь вынуждена была покинуть постель. Пусть сердце молило продлить сладостные мгновения, она безжалостно рвала чувства, которым по глупости позволила зародиться. На кухне царила сонная тишина. Гоня ее прочь, куноити первым делом зажгла свет и поставила на плиту кофейник. Вскоре бодрящий аромат кофе распространился по коридорам базы. Касуми расставила чашки. Настал черед основного блюда. Она достала из набедренной сумочки небольшой пузырек со снотворными пилюлям, изготовленными по фирменному рецепту Цунаде. Они способны были свалить мамонта или если переборщить с дозировкой отправить на тот свет. Прекрасная растворимость позволяла применять их даже в холодной воде. Они не имели ни вкуса, ни запаха и, что немаловажно, не оставляли следов в организме. Действие рассчитывалось на двенадцать часов. То, что нужно, чтобы вызволить Неджи и без проволочек покинуть Скрытый Дождь. Часы в холле пробили восемь. Касуми высыпала содержимое нескольких пилюль в кофейник, перемешала и разлила кофе по чашкам. С минуту на минуту нукэнины должны были появиться в столовой. Об этом она позаботилась заранее, сунув в дверь каждого накануне вечером по персональному приглашению. Среди первых девушка ждала Тоби или же Дейдару. Эти двое — ранние пташки, часто вставали ни свет, ни заря. Однако вопреки ее ожиданию сначала на кухне появился Пейн. Свежий, отдохнувший, со слегка влажной после душа шевелюрой, он показался ей таким красивым, что она чуть было не передумала. Кофейник заходил ходуном в ее руках. — Доброе утро… — от греха подальше избавившись от него поскорее, Касуми отвела глаза. Он какое-то время пристально смотрел на нее и от этого взгляда она ощущала себя словно на расстреле. — Я потерял тебя… — наконец, он скользнул внутрь и его руки обвились вокруг ее талии. — Ты все твердила о поисках, и я испугался, что ты сбежала. А потом эта записка на столе. Что происходит? — Кофе… — пискнула Касуми. Пейн потерся носом о ее нос и от его пьянящего дыхания у нее закружилась голова. — Тебе лучше отойди. Сейчас придут остальные и… Не успела куноити завершить фразу, в дверях показались Дейдара и Тоби. Краснея, она поспешно вынырнула из объятий мужчины. Но лукавая ухмылочка на губах Дейдары открыла ей, что она зря старается. — Я слышал, здесь кто-то готовит сюрприз? — плюхнулся на табурет у стола он. — Это, конечно, круто! — вяло подхватил Тоби. Буквально рухнув на стульчик рядом с напарником, он громко зевнул. — Но в такую рань? — Скоро все узнаете… — справившись со смущением, Касуми извлекла из духовки пирог и водрузила в центр стола. — Ууу… — оживился Тоби. — Выглядит аппетитно. Что празднуем? Помолвку? — Смешно… — натянуто усмехнулась девушка. — Но повод другой. Прошу всех за стол. Сейчас все объясню. Дождавшись, когда Пейн займет свое место, Касуми села рядом с ним. — Ребята, я хочу попросить у вас прощения за то, что порой вела себя с вами не самым лучшим образом. А если взглянуть правде в глаза, совершенно отвратительно. Моя жизнь кардинально изменилась… — она красноречиво посмотрела на синоби рядом, потом обвела взглядом собравшихся. — К этому я оказалась немного не готова… Но теперь, когда эмоции немного улеглись, я обещаю впредь такого не повторится. Ее слова произвели на коллектив разное впечатление. Дейдара хмыкнул, Тоби наплевательски потянулся за пирогом, с голодным криком: — Ура, можно есть! Лишь Пейн незаметно тронул ее за руку под столом. Рениннган излучал настороженность. Отвечая на этот молчаливый вопрос, Касуми сказала: — Все в порядке. Как ты и просил, я смирилась. Это не успокоило синоби, будто бы он чувствовал ее лукавство, и тогда, чтобы хоть как-то отвлечь его, куноити протянула ему чашку. Он машинально взял ее за ручку. Касуми едва дыша ждала, когда он сделает глоток. И лишь когда чашка полностью опустела, выдохнула. Снотворное подействовало почти сразу. Обжора Тоби первым захрапел, плюхнувшись носом в скатерть. Следом соскользнул с табурета Дейдара. — Касуми, ты? — тут-то Пейн понял все. Он вскочил с места вслед за Касуми. Его шатало. Веки слипались. Но он изо всех сил сопротивлялся дреме. — Прости! — девушка вжалась в плиту. Он протянул к ней руку, а после повалился к ногам. — Опаздываешь! — Проворчала Конан. Она была заметно взвинчена. Оно и понятно. Не каждый день приходилось пособничать в побеге. Касуми потребовалась минутка, чтобы отдышаться. От столовой она неслась, будто за ней черти гнались. А если откровенно, то бежала она от самой себя. Взгляд наткнулся на Неджи и на душе как-то даже посветлело. Он приветственно кивнул и она ответила: — Возникли непредвиденные сложности. — Какие? — тут же напряглась Конан. Касуми отмахнулась. — Уже не важно. Все благополучно разрешилось. Достав из сумочки пузырек, она протянула его девушке. — Примешь по возвращении. Это отведет подозрения… Конан без слов приняла пузырек, не глядя сунула в карман и заспешила вниз по тропинке. — Вам пора… — было последнее, что она сказала. — Поторопитесь… С самого утра в резиденции Хокаге царило оживление. Дзенины, куноити, сэнсэи, члены совета умудренные сединами старейшины и просто рядовые обыватели обивали порог ее кабинета. Работа кипела, а стопка неотложных бумаг на столе множилась час от часу. Очередной визитер откланялся и взор женщины невольно обратился в окно. Стоял чудесный ясный день. Безоблачное небо было чисто. Светило ласковое солнце. Прошло пол года, а от Касуми и Неджи не было вестей. Буквально вчера очередной поисковый отряд вернулся ни с чем. В селение Дождя было не пробиться. Как бы не хотелось, но мысли о худшем все чаще стали посещать ее. Хлопнула дверь. Цунаде со вздохом склонила голову на сложенные козырьком ладони. Она ощутила знакомое присутствие и устало попросила: — Пожалуй на сегодня все, Шизуне… Сообщи всем, что прием окончен. А в ответ тишина и абсолютно никаких действий. Цунаде медленно подняла голову. Шизуне застыла посреди комнаты, сцепила пальцы в замок и сияла, словно лампочка. — Они вернулись! В приемном покое госпиталя было необычайно тихо для этого часа. Молодые люди разместились на скамейке возле кабинета. Опершись локтями о собственные колени, Касуми с протяжным вздохом уронила лицо в ладони. Ее распущенные, растрепавшиеся в пути волосы, которые элементарно некогда было даже причесать, распушились и будто пакли топорщились в разные стороны из-за въевшейся в них пыли. Дорожная копоть пропитала одежду и снаряжение. Касуми с тоской подумывала о ванне. Однако Шизуне настояла, чтобы сперва они показались врачу. Касуми впервые обошлась без пререканий просто потому, что у нее не осталось на это сил. Изнурительный переход в купе с душевными терзаниями измотали ее морально и физически. Мимо сновали медсестры в белых халатах. По коридорам блуждало эхо и изредка вторивший им гул голосов. — Издевательство какое-то! Сколько еще ждать? — сдавленно проворчала девушка со шлепком роняя ладони на колени. — Достало… Проходящая мимо сестричка тут же возмущенно зашикала. — Потерпи, уже скоро… — с поразительной выдержкой Неджи прислонился к стене. Она бросила на него свирепый взгляд. Но он и бровью не повел. Только спросил: -Устала? Касуми кивнула. Тогда Неджи добавил, косясь на свое плечо: — Не стесняйся… Куноити помедлила. В их отношениях наступила заметная оттепель и хотя в пути они практически не разговаривали, она чувствовала, что стала значительно лучше его понимать. По губам Касуми мелькнула благодарная улыбка и она склонила голову на его плечо. Похоже она отключилась, так как голос Неджи, прозвучавший над ухом, заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. — Наша очередь… — повторил он и перевел взор на мигающую над дверью лампочку. — Я не хочу! — внезапно воспротивилась Касуми, вставая. — Иди, если хочешь… Неджи нахмурился. Лампочка снова мигнула. — Но Шизуне-сан велела пройти медосмотр нам обоим… — напомнил он. — Я не больна, чтобы по врачам скитаться! — запальчиво вскричала она. Ей срочно нужно было остаться одной и тет-а-тет пообщаться с подушкой. — Но выглядишь, честно говоря, не ахти как важно… — послышалось из-за спины. Девушка круто развернулась. — Хокаге-сама! — упал до презрительного шепота ее голос. — И как только совести хватило явиться? Брови Пятой чуть приподнялись. Лицо обрело очертания маски. О ее темпераменте слагали притчи. — Вижу, эти пол года тебя совершенно не изменили… — вздохнула женщина, складывая руки под неимоверных размеров грудью. — Черта с два! — зашипела Касуми. Злость и обида предали ей сил. — Эти пол года открыли мне глаза! Крики эхом разносились по коридорам больницы, и не проходило и минуты, чтобы из какой-нибудь двери не высунулась любопытная голова. — Будь добра, говори тише… — попросила Цунаде. — Ты привлекаешь внимание… — Ну и пусть! — взмахнула рукой Касуми. От гнева она едва владела собой. — Пускай все знают, что Цунаде Сенджу чуть не свела в могилу собственную подопечную! — Касуми? — Неджи успокаивающе тронул ее за плечо. Она же отскочила от него как ошпаренная. — Лучше не лезь, коль так же слеп как и остальные! Молодой человек недоуменно нахмурился и тогда она разжевала все по слогам. — Лучше презирай меня и впредь, Хьюга. Это верный способ спасти репутацию, которая после этого задания может покрыться пятнами… Не так ли, хокаге-сама? — Мне кажется от шока ты слегка не в себе. Вот о чем я думаю… — приподнимая подбородок, важно изрекла Пятая. — Кончай балаган и живо к врачу. После поплачешься в жилетку. Касуми задохнулась, уронила голову на грудь и сжала кулаки до судорог в суставах. — Ты говорила Кадзикири — достояние Листа, называла меня дочерью героев. На самом же деле все обстояло иначе… Наконец-то маска фальшивой сдержанности слетела с лица Цунаде. В глазах мелькнули тени изумления. — Касуми… — начала она, видимо желая предупредить обличающие слова. Однако опоздала. — Я дочь предателей и перебежчиков… — признала Касуми горькую истину, в которую так долго отказывалась верить. Цунаде на минуту погрузилась в задумчивое молчание. — Прежде чем злиться выслушай, Касуми. Мне есть о чем тебе рассказать… — женщина прихватила ее за локоть. — Давай найдем тихое местечко и потолкуем. — Я с места не сдвинусь пока не услышу правду! — упрямо проголосила Касуми, вырываясь. Ее шатало. Она была измотана, но твердо держалась на своем. Однако совершенно внезапно силы оставили ее. Колени предательски ослабли и она неуловимо начала заваливаться назад. Неджи практически подхватил ее на лету. — Касуми, брось упрямиться. Ты же на ногах еле стоишь. Пойдем, доктор посмотрит тебя… Девушка затрясла головой. — Ты не понимаешь. Если ее… — она сурово зыркнула на каге, — не заставить говорить сейчас, я во сто лет не докопаюсь до истины. Лампочка над дверью снова замигала. — Ступай, Неджи! — сказала Пятая. — Этому упрямству позавидуют и мулы. Касуми решительно отстранилась от напарника, однако он отпустил ее только после того, как усадил на скамейку. — Если что зови… — бросил он на последок. Она криво ухмыльнулась и он скрылся за дверью. Пятая не сразу возобновила разговор. Она долго вглядываясь в осунувшееся, будто обескровленное лицо куноити. Оказать ей помощь она была способна и сама. Но гордость не позволила бы девчонке стать ее пациенткой. Поэтому она и велела Шизуне отправить их в госпиталь. Кто же знал, что Касуми и здесь углядят подвох? — Позволишь? — Цунаде кивнула на местечко рядом. — На здоровье… — фыркнула Касуми.- Если это ускорит процесс… Женщина поджала губы и села. Очередную минуту подхватила вечность. Ох, тяжело ей давалась выдержка. — Так что ж, по- твоему, я всю жизнь лгала тебе? — Похоже на то! — буркнула Касуми. — И с какой же целью? — Что б я знала? — сердитые черные глаза заискрились. — Не сидела бы тут! — затем она потребовала: — Так почему ты лгала? — Я не лгала. Просто не говорила всей правды. — И в чем же заключается эта твоя правда? В том, что мама и папа работали на Дождь? В том, что они сливали информацию о Листе врагам? — Да… — Цунаде помедлила. Глаза Касуми ширились с каждой новой секундой. Но к тому моменту как они превратились в огромные блюдца, женщина добавила: — Сливали, но это была информация не о Скрытом Листе. — Как это? — в глазах куноити мелькнуло непонимание. Своими невнятными объяснениями Пятая совсем запутала ее. По губам Цунаде скользнула неуловимая улыбка и она посмотрела Касуми в глаза. — Твои родители были перебежчиками. Это чистая правда. Но предавали они не Лист. Предавали они Дождь. У Касуми не было слов. В первые в жизни наверное. А Пятая продолжала: — На самом деле, они просто оказались втянутыми в перепалку между Дождем и Листом. А Ханзо Саламандр этим элементарно воспользовался. Анна из-за своего происхождения и связей с Конохой идеально подходила на роль разведчицы. А Даичи не за что не отпустил бы ее одну. Так что отнюдь не удивительно, что выбор Ханзо пал на них. Прервавшись, Цунаде взволновано замолчала. Было заметно, насколько мучительно даются ей воспоминания. Ее пространный взгляд буравил пол в течении всего монолога: — Анна была моей лучшей подругой. Матерью от Бога. Больше всего на свете она любила тебя и мужа. Я видела, насколько выматывали их обоих претензии Листа и требования Дождя. Они с Даичи словно на пороховой бочке сидели. Рано или поздно она должна была рвануть. Первым шагом к этому стало твое рождение. Анна захотела завязать со шпионажем, захотела осесть в Конохе — на земле предков. Даичи полностью поддержал ее. Но, как понимаешь, кое-какие действующие структуры в руководстве не захотели терять налаженный «мост» с Дождем. Были долгие переговоры с подсчетом «регалий» и «почестей». В итоге за свободу были назначена цена. Та роковая миссия была способом Анны и Даичи заплатить за новое будущее в качестве жителей Листа… — Касуми всхлипнула и речь Цунаде снова стихла. Касуми скрестила с ней взор и едко выдавила: — Понятия не имею на кой-лад ты заслала нас в это пекло, и даже знать не хочу. Просто ответь, кто их убил? Нутром чую, ты в курсе. Я ни за что на не поверю в бред, будто лучшие ищейки Конохи не обнаружили совершенно никаких следов… Они же не за призраками гонялись! — Их рассекретили. Ханзо не дурак. Твоим родителям и без того довольно долго удавалось водить его за нос. Говорят, он выслал по из душу особый отряд, так что сама решай, кому мстить и мстить ли вообще. — Что за отряд? — проговорила Касуми сквозь стиснутые челюсти. — Версий много. Согласно одной из них — Акацуки. Касуми внутренне содрогнулась. Воображение нарисовало картины кровавой расправы и Пейна во главе. Захотелось застрелиться. — К слову, Ханзо давно сдох. Дождем теперь правят эти самые Акацуки… — сдавленно сообщила она. — Там же располагается и основная их база. — Так вот в чем дело… — нервозно вскочила каге. Повернувшись к куноити понуро сидевшей на скамье, она добавила: — Эти сведения неоценимы! Вы славно поработали! — Мы едва ноги унесли! — посетовала девушка. На языке так много вертелось слов. Но сил спорить почти не осталось. Распахнулась дверь. Неджи, поправляя кимоно, вышел из кабинете и лампочка снова замигала. — Тебя проводить? — спросил он, вглядываясь в ее бледнеющее лицо. — Да… домой… Взор синоби невольно обратился к хокаге и она кивнула. Спорить с Касуми в таком настроении было бессмысленно. Решив заглянуть к ней позже, когда эмоции поулягутся, и оказать необходимую помощь, если она еще потребуется, Цунаде со спокойным сердцем отпустила ее с напарником. Неджи Хьюга — отличный парень. И пусть в прошлом между ними были разногласия, от нее не укрылось насколько сильно их сплотили совместные тяготы. Между тем, юноша с готовностью протянул девушке руку и ее пальчики крепко обхватили ладонь. — Спасибо… — поблагодарила она, скользнув по нему взглядом и они неторопливо направились к выходу. Неджи вел Касуми под руку. Она молчала. И он был рад этому, вспоминая день побега. Тревога чадила в душе. Они теперь дома. Побег удался. Однако угроза по-прежнему довлела над ними. — Только, ради бога, не обольщайся… — припомнились ему слова Конан, после того, как она отперла камеру. — Вы сбежите. Возможно, даже благополучно достигните Листа. Однако Пейн непременно явится за ней. И тогда ты уже не сможешь ей помочь… Неджи не мог не думать об этом. Слова отступницы крутились в голове. Он не видел этого Пейна, никогда не встречался с ним, но окружавший его благоговейный трепет, волей-не волей заставлял задуматься. Попытавшись расспросить о нем Касуми, Неджи нарвался на необъяснимое молчание. Девушка не желала говорить о Лидере Акацук. И даже больше. Крайне странно реагировала, стоило просто произнести его имя вслух. В итоге у него не осталось выбора и он обратился к хокаге. — Есть основания полагать, что жизни Касуми угрожает опасность. — Источник надежный? — не удивилась Пятая. — Более чем. Было бы нелишним обеспечить ей укрытие пока все не уляжется.  — Мудрая женщина все-таки наша хокаге! — отправив очередной ролл в рот, прочавкала Тен-Тен. Ее палочки летали в воздухе, будто у заправского дирижёра. По всей видимости у нее было отличное настроение и она буквально источала энергию. Чего не скажешь о Касуми, чей кислый вид давно перестал кого бы то ни было удивлять. Из нее будто все соки выкачали. Она даже слегка завидовала Тен-Тен. Ее живости и умению абстрагироваться от проблем. Конечно обычно Касуми и сама бывала показательно энергична и словоохотлива. Однако не теперь, когда весь мир, все то, во что она верила осыпалось прахом к ее ногам. Прошло полтора месяца, с тех пор как они с Неджи вернулись домой. Жизнь постепенно вошла в привычное русло. В Коноху постучалась осень. Дни уже стали заметно короче и холоднее. А прошедшая ночь порадовала первыми в этом сезоне заморозками. Пожухла и стала опадать листва с деревьев. Пестрый ковер устилал землю в парках и там, где до них не успела добраться метла дворников. Птицы активно собрались в путь. Все чаще над городом пролетали галдящие косяки. Зачастили дожди…. Вот и сегодня с утра непогодилось. Холодный дождь нудно накрапывал, барабанил по крышам и стокам. Шквалистый ветер стучал по ставням, навивая воспоминания… На следующее утро после разговора в больнице Цунаде отстранила Касуми от работы. Весть об этом ей принес Гая-сенсея. Он же, не объясняя причин, сообщил, что отныне она под защитой его команды. А через час пришел Неджи и увез ее к границе селения, туда где в лесной глуши скрывался полузаброшенный домишка, принадлежавший когда-то его отцу. Касуми долго упиралась, однако на естественный вопрос «зачем?» так и не получила вразумительного ответа. Впрочем, в глубине души она догадывалась, поэтому не стала чинить препятствий, и позволила друзьям позаботиться о себе. Полдень… Тревожно шумит лес за окном деревья. Слышна убывающая капель. Вокруг суетятся люди. Жестикулирует палочками болтливая Тен-Тен. Возбужденно вторит ей громкоголосый Гай, что-то оживленно внушавший чудаковатому Ли у дверей. Неджи с опущенным взором молча сидит напротив и безучастно ковыряется в тарелке. На нее он старается не смотреть. Когда же его глаза, оторвавшись от пищи, встречаются с ее глазами, в них то и дело сквозит странное выражение, от которого зажимает сердце. Горько… Касуми не в состоянии долго смотреть в их пытливую серость. Она слишком отчетливо напоминает ей о селении Дождя, о грехе, о безудержной страсти, которую оказалось не так-то просто вычеркнуть из памяти. Девушка стала чаще избегать взгляда синоби. Вот и сейчас, стоило Неджи поднять голову, она рефлекторно отвернулась к окну. Налетели навязчивые образы. Наедине с самой собой или в шумной компании Касуми не переставала думать о Пейне, словно бы он поработил ее разум. — Касуми, а Касуми! — окликнула ее Тен-Тен. Куноити вздрогнула, и моргая посмотрела на девушку. Тен-Тен говорила тихо, но ее слова были отчетливо слышны всем. — Я заметила, ваши отношения с Неджи порядком потеплели. Это так здорово! Раньше вы грызлись словно кошка с собакой. Теперь он носится с тобой как с писанной торбой! Если бы все это не происходило на моих глазах, честное слово, я бы подумала, будто наш гений влюбился… — Кто-то слишком много болтает… — Услышав это, заметил Хьюга. — Я понимаю, это профессиональное, — обратила на него нарочито разгневанные глаза куноити. — Но подслушивать не вежливо! — После этого она переключилась на заговорившуюся в дверях парочку. — Эй! Долго вы там?! Пока вы там болтаете ничего не останется! Тен-Тен потянулась за очередным ролом. — Будешь столько есть, скоро не пройдешь в дверь! — непринужденно бросил Неджи. Опуская смеющиеся глаза. — Неджи! Ты… ты… — В игривом возмущении зашипела куноити. Затем шумно выдохнула и взмахнула рукой. — Впрочем, как всегда… Касуми взяла палочки, но так и не притронулась к еде. Тен-Тен подсела к ней ближе. — Не нравиться? — Что-то аппетита нет… — А ты попробуй. Аппетит обычно во время еды приходит. Касуми вскинула брови. С Тен-Тен до селе она практически не общалась. И теперь ее неумеренная разговорчивость ее буквально убивала. Мысли снова закружили в бешенном танце. К счастью ненадолго. От щипка под столом Касуми едва не подпрыгнула. А Тен-Тен улыбнулась ей как ни в чем не бывало и прошептала: — Это заметили все. Неджи сильно потеплел к тебе и больше не кидается как бык на красную тряпку. Обрати внимание. Мне кажется он серьезно… — Нет! — не позволив ей договорить, Касуми вскочила. Ее горящий взор предостерегал. — Ни слова больше! Я ничего не желаю слышать об этом! И хотя она не кричала, ее твердый, чеканный слог привлек всеобщее внимание, скрываясь от которого, она выскочила за дверь. После стремительного бегства куноити в помещении установилась звенящая тишина. — Что ты ей наговорила? — в дребезги разбил ее Неджи. Тен-Тен растеряно пожала плечами. — Просто пошутила… Очутившись на улице, Касуми отругала себя за излишнюю горячность. Холодный ветер подхватил думы, играя в складках ее тонкого шерстяного платья и она немного успокоилась. В одиночестве даже дышалось легче. Быстрый шаг постепенно сменила неторопливая поступь. Касуми шла прочь от дома, где ее ждали и ценили. Впрочем долго ей идти не пришлось. Довольно скоро впереди меж шершавых стволов деревьев заманчиво замаячили очертания старенькой, облюбованной пожухшим вьюнком беседки. К ней девушка и направилась. Поднявшись по обшарпанным ступеням, она рухнула на скамью и прислонилась к стене. Это предел… Она устала притворяться той, кем никогда по сути не являлась. Зачем только Тен-Тен завела этот разговор? Зачем намекнула на чувства Неджи? Это словно откинуло ее на месяцы назад, когда терзаемая совестью она разрывалась между долгом и собственной гордостью. Днях наполненных страхом… Днях безумной страсти и сладости губ Предводителя Акацук. Она не могла не думать о нем. И в этом состояла ее основная проблема. Пейн. Пейн. Пейн… Воспоминания о нем преследовали ее недоступно. А между тем, ей бы на Неджи посмотреть. Он сделал для нее так много. Предоставил укрытие, окружил заботой, не отходил ни на шаг, предупреждая малейшие желания и потребности. Оставалось только диву дивиться, каким именно образом за считанные месяцы из наглого самодовольного выскочки Хьюга превратился в милейшего человека? От горечи было тошно. Тен-Тен не первая заметила перемены в Неджи. Пятая тоже неприминула огорошить ее в свой последний визит. — Он хороший мальчик… Если бы ты не задирала так высоко нос… Не то чтобы Касуми совсем ничего не видела. Она вынужденно поселилась в доме Неджи и волей не волей им приходилось много времени проводить в обществе друг друга. Впрочем он больше не раздражал ее и общение с ним больше не было ей в тягость. Между тем, Касуми оттаяла не только к Неджи. Когда гнев остыл она хорошенько поразмыслила, и к ней пришло осознание. История родителей пестрела темными пятнами. Но в их судьбе не было вины Цунаде. И даже Коноха к их смерти была причастна лишь косвенно. А вот по поводу Акацук у нее остались еще вопросы. Выпрямившись, девушка в ярости ударила по сидению скамейки. — Дура несчастная! — Что верно, то верно! Порой ты действительно бываешь глуповатой… — невесело усмехнулся Хьюга, поднимаясь по ступеням беседки. — Давно ты здесь? — спросила Касуми, отчего-то не удивившись, увидев его. В последнее время Неджи часто следил за ней, словно опасался чего-то. — Что произошло? Ты вылетела из дома словно ошпаренная… — встречно поинтересовался он, опуская ответ на прозвучавший вопрос. — О чем вы говорили с Тен-Тен? Касуми поджала губы и испытующе заглянула в прозрачные серые глаза джонина. — Мы говорили о тебе, — откровенно призналась девушка. Она не верила в привязанность Хьюги, скорее в некую долю искренней признательности, за то, что ее стараниями они все же вырвались из плена. Потому предпочитала говорить в лоб. — Обо мне? — вскинул брови Неджи. — Лучше темы не нашлось, как понимаю? — Ерунда… — отмахнулась Касуми, поерзав на скамейке. — У Тен-Тен фантазия будь здоров! Вообразила, будто бы ты ко мне неравнодушен… Глупости какие! Мы разговаривать то без криков только недавно научились, а тут такое… Надо же додуматься?! — Да уж… — неопределенно хмыкнул синоби. Помявшись на месте без малого секунду, он пристроился на скамейке рядом. А затем бросил в никуда: — А что если это все, правда, Касуми? Касуми рассмеялась. — Ты сам не знаешь, что говоришь! Мы знакомы с детства. И дня не проходило, чтобы мы не поцапались. Эти бесконечные стычки и скандалы и склоки… Не обостряя Неджи, ты всегда недолюбливал меня. Впрочем, я вполне тебя понимаю. Характер-то не сахар. Вот и сейчас не перестаю удивляться, как ты вообще терпишь мое присутствие? Цунаде, видно, тебя под пытками принудила приютить меня. Неджи неожиданно тепло, почти с нежностью посмотрел ей в глаза. — Возможно в это трудно будет поверить, но я всегда хорошо к тебе относился, Касуми… — сказал он. — Правда? — усомнилась Касуми. Откровенно, на это у нее имелись все основания. — Я же бывала несносна? Хьюга усмехнулся. А затем потряс ее неожиданно эмоциональной речью. — Касуми, Касуми… Ты — отличная куноити, но в бытовой сфере слепа как котенок! — Да неужели? — уязвлённо нахмурилась девушка. Поднявшись со скамьи, она встала напротив синоби. — И чего же я, по-твоему, не замечаю? Твоей неадекватности? Голос ее взвинтился. В глазах зажегся возмущенный огонь. — Как не видела, так и не видишь дальше собственного носа! — с опущенной головой пробубнил Неджи. — Ой, да ладно! — воскликнула Касуми, всплескивая руками. — Давай, скажи, что Накамура не лгал, утверждая, будто ты влюблен в меня еще с Академии?! Ответом стало затянувшееся молчание и холодный взгляд с примесью раздражения в мутных глубинах.