Star Trek: Напарники

      Одну теорему, видно, не доказать.       Из варпа, ты знаешь, не повернуть назад. И ты, обернувшись, смотришь ему в глаза и делаешь вывод — скорость не повредит. Пусть будет вот так — насквозь, вопреки, в излёт, по рекам огня, что вы превращали в лёд. А значит, что остаётся лишь путь вперёд и всё, несомненно ждущее впереди.       И пусть ваши шансы выжить — один из ста; в раскладе таком особая красота. Ты знаешь, что вероятности возрастать способны лишь при вмешательстве внешних сил. Но он никогда не верил в такой подсчёт.       Он словно самой удачей давно крещён, — но сколько же можно слушать его ещё? Ты сам никогда об этом бы не просил, но…       Вновь почему-то веришь.       Как в первый раз — когда целый мир, казалось, был против вас. Ты, чуть усмехнувшись, думаешь, что сейчас не изменилось, в общем-то, ничего. Всё так же горячим фазеры жгут ладонь, всё так же вокруг опасности и огонь, всё так же уходят флаеры от погонь.       Ты — точка опоры-разума для него.       Он — точка опоры-совести для тебя.       Вселенной теперь хватает и двух ребят на то, чтоб, пространство-время в песок дробя, доказывать: невозможное — не предел. И бьётся в душе так остро и горячо, когда он опять встаёт за твоим плечом, не веря в причины вечного «не при чём» и без оправданий скучного «не у дел».       И если случится так, что когда-нибудь и сам навигатор не обнаружит путь — он знает, что ты сумеешь его вернуть, сумеешь добраться — пусть вопреки всему. Такое обоим, в общем-то, не впервой: вы сбились со счета, где был «последний» бой. Но он будет рядом, чтобы встречать с тобой неистовство света и ледяную тьму.       Ты знаешь, что он сумеет не дать упасть, когда перед вами бездна раззявит пасть, когда истощится в ноль боевой запас, и рухнут, приняв атаку, твои щиты.       Решенье: два неизвестных равны.       Ответ.       Ты знаешь, ты видел — минут десятки лет, и несколько раз изменятся тьма и свет — есть две постоянных в равенстве.       Он и ты.       И это уже действительный постулат, но ты, несомненно, этому даже рад. И молча кивнешь — превыше иных наград становится ощущенье-пожатье рук. И пусть за бортом пять лет абсолют нуля, и снова сдают орудия корабля, пусть умер Вулкан и так далеко Земля…       Под правым ребром стучит директива «друг».