***
Отряд специального назначения во главе с Владимиром Викторовичем Приговым сидел в полной тишине в комнате «Смерча», ожидая последнего бойца. Он опаздывал уже на полчаса, чего ранее не замечалось, и этот факт сильно волновал боевых товарищей. Контр-адмирал не выдержал, вскочил с места и принялся мерить шагами комнату, каждые двадцать секунд поглядывая на наручные часы. Никто из них не видел Ионова уже две недели, Василий попросил отпуск сразу после похорон Жени, и Пригов не посмел отказать, видя его состояние. Кот отключил телефон, куда-то уехал, полностью оборвал связь со всеми. Наверное, ему так было лучше, никто не смел его осуждать. — Добрый день, — тихий голос молодого человека прервал тишину, и все присутствующие повернулись к нему. — Ты как, Вася? — Багира поддалась вперед. — Всё хорошо? — Давайте сразу, — Кот бросил рюкзак на пол и, поставив перед собой стул, сел, — никаких вопросов по этому поводу. Всё в норме. Если бы было не в норме, я бы не приехал. — Вот и славно, — как-то тускло произнёс Булатов и, подойдя к столу, развернул карту, после чего все столпились вокруг него. — Давай, Пригов, объясняй. Вась, ты с нами? — он оглянулся на Кота, и тот уверенно кивнул, твёрдо решив вернуться в нормальное жизненное русло. Он уехал туда, где его всегда ждали — к родителям. Надеялся, что удастся подумать, наконец, о том, что случилось, осмыслить всё окончательно, однако, не удалось. Мысли упрямо обходили стороной больную тему, да и к лучшему это было — время, как говорят люди, лечит, и эта рана должна затянуться, стоит лишь пожелать. — Итак, — громко начал Пригов без лишних отступлений, — завтра ожидается крупная сделка, в ходе которой будет осуществляться передача огромной партии взрывчатки. Предположительно, часть пойдёт на Кавказ, часть будет продана американским спецслужбам за баснословную сумму. Сразу оговорюсь, работают серьёзные люди, их уже который год наблюдают различные спецслужбы, но то ли они чисто работают, то ли кто-то получает сверх зарплаты. Под ногами у вас будут крутиться доблестные блюстители порядка, которые так и мечтают трубить всем и везде, что спецура налажала, а они герои. — А можно как-то без них? — Батя мельком глянул на генерал-майора, но тот отрицательно покачал головой. Операция вызывала странные опасения у контр-адмирала, она была полна секретности и непонятных недоговоренностей, неточностей, каких-то недоработок. Складывалось впечатление, что обычно всезнающий Пригов не в курсе всего. — Мне кажется, или ты говорил, что нашему отряду должны оказывать любое возможное содействие все службы? Сейчас лучшее содействие — просто не лезть в это дело, дать нам самим со всем разобраться. — Никак, Бать, никак. Я бы и сам рад доверить всё вам, чтобы чисто сработали, без лишних, сам понимаешь. Но решаю это не я, а там, — он поднял указательный палец, — желают так. Вам нужно дождаться момента обмена товара на валюту. Уходить они будут, скорее всего, по воде, но для подстраховки наши люди будут и в аэропортах, и на вокзалах. Значит, смотрите, — Владимир взял в руки ручку и положил на стол карту, которую до этого держал в руках, — уйти можно здесь, — он указал в нужное место, — или здесь. Но первый вариант удобнее, есть, где оставить транспорт, следовательно, берём это место под особое внимание. Сработать нужно чётко, без заминок, как вы умеете. — Так, — Булатов обвёл взглядом присутствующих, — мы с Бизоном будем ожидать их с воды, Кот и Физик, суша ваша. Багира, ты идёшь с нами, мероприятие достаточно серьёзное, а ты у нас человек незаменимый. Нужно лишь найти место, где тебя никто не увидит, но ты будешь просматривать всё… — он сделал паузу и задумался. Кто бы знал, как не хотел Батя брать Багиру с собой, он бы много отдал, чтобы она осталась в КТЦ, но сделать нужно было всё как можно грамотнее и точнее, а разве сможет кто-то заметить незаменимую Риту? — А я? — протянула Уманова, заметив, что Иван слишком долго молчит. — А ты, Ума, сидишь в КТЦ и ожидаешь нас, ясно? — Батя говорил тоном, который чётко давал понять, что спорить бессмысленно, поэтому Олеся кивнула. — А чтобы тебе не было обидно, берёшь сейчас Бизона, наряжаетесь и едете на этот завод оценивать обстановку, нам нужны максимально точные данные. Но осторожно, там может кто-то быть. Багира, — он перевёл взгляд на женщину, — пока останешься здесь, нужно кое-что обсудить. Физик, домой отсыпаться. — Так точно, — протянул Мыцык, который не спал почти трое суток. — Кот, у тебя какие планы? — Зависит от указаний, Бать, — Василий пожал плечами. — Вообще, думал пару часов потренироваться, две недели всё-таки прошли. — Вот этим и займись. Завтра в шесть утра чтобы все были в КТЦ. Расходимся, ребятки, — он уверенно кивнул каким-то своим мыслям и первым вышел за дверь.***
Тарасов вошёл в зал как раз в тот момент, когда Ума принялась с непонятным остервенением бить боксерскую грушу. Борис прислонился к дверному косяку, с интересом наблюдая за девушкой, которая была сама на себя не похожа. Они вернулись буквально полчаса назад с разведки территории, и он, Бизон, был пойман Багирой, что сильно переживала и боялась оставлять его одного в перерывах между работой. Бизон даже начал пошучивать, что скоро придётся прятаться от Кошкиной, на что она обычно отмахивалась, продолжая его по-сестрински опекать. Признаться, именно Рита стала одной из тех, благодаря кому Боря немного отошёл от того, что случилось буквально две недели назад, почти перестал винить себя в случившемся, хотя такие мысли нет-нет да появлялись в его голове. Сейчас ему нужен был Булатов или хотя бы Пригов, чтобы доложить обстановку, но мужчины как сквозь землю провалились — решали, видно, важные насущные дела. А Олеся тем временем продолжала колотить спортивный снаряд. Резких, полных злости ударов хватило на несколько минут — Ума выдохлась. Её волосы растрепались, лицо раскраснелось, а на лбу выступили капли пота. Но Леся продолжала молотить грушу, сражаясь с невидимым никому противником, будто убивая каких-то внутренних демонов. В какой-то момент — очень неожиданно для Бизона — она просто упала на маты. — Ума! — крикнула Боря, сорвавшись с места. — Ума! — он присел на корточки рядом с ней и хотел проверить пульс, но девушка открыла глаза. — Чего тебе, Бизон? — Уманова дышала ровно, словно не она только что била с такой злостью грушу. — Что с тобой? — Тарасов был явно обеспокоен. — Со мной? Со мной ничего, — Леся села, взяла бутылку с водой и сделала пару глотков. — Напугала ты меня, Умка, — он облегченно выдохнул, — я уж думал, всё, того. — Не дождешься! — поднявшись на ноги, Уманова сделала пару глубоких вдохов. — Скорее я тебя пристрелю. — Такая уже добрая, — Борис засмеялся. — Правда, что с тобой? — Я устала, — Ума пожала плечами и выдохнула, с непонятным интересом разглядывая грушу. — Оно и понятно... — Морально, Борь, я устала морально. За последние месяцы произошло столько, сколько не происходило за всю мою жизнь. И я окончательно осознала, что никому не нужна, — она вновь со злостью ударила снаряд. — Брось это, — Бизон стал напротив и, поймав грушу, глянул на девушку, — ты нам нужна. — Вам я нужна как член команды. И то, не всегда. — Ты нужна нам как друг, Леся, не мели чепуху. Пошли лучше пообедаем! — Универсальный способ поднятия дерьмового настроения от Бориса Тарасова? — Именно! Работает больше чем на сто процентов. — Пойдём, — Олеся улыбнулась, а её внезапное плохое настроение улетучилось. Что говорить, она тяжело переживала смерть Муры, не могла поверить и смириться. Не считая Кота, им с Бизоном было тяжелее других. Боря винил себя, а Ума просто оказалась не такой сильной, как всегда хотела казаться. Она начала сомневаться, правильно ли её занятие, её ли это место. И только Борис ей помогал своими иногда нудными разговорами, а иногда просто весёлыми историями, которые так отвлекали от мыслей. Молодые люди уже заканчивали обед, когда к ним подошёл Батя. Он выглядел хмуро, впрочем, в последнее время таким мужчина был довольно часто. Его команда ещё не несла таких страшных потерь, это стало для него настоящим ударом. — Бизон, мне с тобой поговорить нужно, — он не присел, просто упёрся руками в столешницу. — Сейчас, Бать, мне тут до конца рассказать нужно, как мы с Барсом… — Сейчас, Бизон, — Иван говорил жёстко. — Понял, — Борис положил вилку. — Уманчик, свет очей моих, запомни, на чём мы прервались, это очень интересно! — Запомню, не бойся, — девушка улыбнулась. — Ты можешь отдыхать, Ума, езжай домой, — Батя быстро направился на коридор, а Бизон двинулся за ним, совершенно не понимая, что происходит. В первый момент закрались нехорошие предчувствия, Тарасов решил, что что-то случилось, что сейчас его отправят невесть куда, а у него были планы на этот вечер. Хотя, ему ли этому удивляться. — Что случилось-то, Бать? — Боря догнал Булатова. — Значит так, Борис, — остановившись, Иван скрестил руки на груди и строго посмотрел на своего товарища, — прошу тебя ответить предельно честно. Что у тебя с Умой? — У меня?! С Умой?! — Боря уставился на Батю. — Ты совсем плохой?! — Борис, я такого больше не потерплю. Никаких к чёрту отношений на службе! Мне одного трупа позарез хватило! — Батя! Нет у нас ничего! Ты в своём уме-то?! — Тарасов всплеснул руками. — Она ж ребёнок совсем, староват я для неё, хотя очень даже ничего, — он звучно рассмеялся. — Точно? — Булатов немного успокоился. У него прямо камень с души свалился, если говорить начистоту. Иван был мужчиной неглупым, видел, что они много времени проводят вместе: то уедут, то приедут, то шепчутся где-то — это начинало беспокоить. Нет, Ваня, конечно, не верил, что Борис кинулся вдруг ухаживать за молоденькой девчонкой, но все факты были налицо. — Конечно, — заверил Борис, — я что, дурак совсем, по-твоему? — Не совсем, но иногда бывает, — Батя улыбнулся. — Извиняй. Можешь идти обедать. — Спасибо, что позволил! — Иди-иди! И смотри мне! — Батя пригрозил пальцем. — А я пошёл, мне ещё Кота найти нужно. Зайдёшь потом по поводу завтрашней операции. Тарасов кивнул и, насвистывая весёлую мелодию, направился обратно в столовую.***
Ионов неспешно шагал по выложенной плиткой дорожке, не глядя по сторонам. Весна уже полностью вступила в свои законные права, тёплым ярким солнцем давая понять, что задержавшейся зиме пора отступить. В такую погоду не хотелось думать, грузить себя собственной болью и трогать не затянувшиеся раны, хотелось наслаждаться каждым моментом, но это получалось с таким трудом — назойливые мысли роились в голове. Единственное, как считал молодой человек, что может помочь — это служба, эдакий универсальный способ забытья, переключения на другую волну. Почему-то здесь, в Северной столице, особенно на территории КТЦ, мысли о Мурашовой особо остро не давали покоя. «Это временно, — пытался уверять себя Кот, — всё пройдёт». Но это только говорят, что время лечит, оно на самом деле совсем не панацея от всего на свете, время — это всего лишь несовершенный ластик, который немного стирает грани воспоминаний. — Кот, подожди! — Булатов нагнал Василия, который уже собирался садиться в автомобиль, чтобы направиться домой и провести вечер в тишине и одиночестве. — Я спросить хотел, — мужчина немного замялся, подбирая слова, — ты как, если честно? Я же вижу, что не всё хорошо. — Всё хорошо, — буркнул Ионов, а Иван покачал головой. — Даже если не всё хорошо, то завтра точно будет в норме. Я не подведу, не бойся. — Да не боюсь я, — Батя с секунду помолчал, — не за это боюсь, не первый день вместе служим. Я о другом говорю, хотя ты и сам понимаешь. Я тогда перегнул, не нужно было тебе всего говорить, пытаться лезть. Чужая душа — потёмки. — Прости, Бать, — выдохнул Вася, — я тоже перегнул. А вот ты был прав. Я тоже думаю… теперь. Всё действительно в норме, просто нужно время, чтобы привыкнуть, что она не с нами. И Бизон не виноват, это я тоже понимаю. Если уж и винить, то меня… — А тебя-то в чём? — прервал Булатов. — Не говори ерунды, ты выполнял приказ, поставив на первое место свою непосредственную обязанность. Ты всё сделал верно. Ты давал присягу, Вася, и ты остался ей верен. — Ну, Батя, я с самого начала не должен был это всё… затевать. Шашни, как ты сказал, — губы молодого человека тронула едва заметная улыбка, когда он вспомнил слова своего главного наставника, который сделал его тем, кем он сейчас является. Булатов всегда был для Кота примером, пусть он и не показывал это так открыто, но всегда равнялся на него, хотел быть кем-то похожим, хоть на миг стать им, Иваном Булатовым, бесстрашным, настоящим воином трёх стихий. — Так что моя вина есть, пусть и косвенная. — Тогда и я виноват, нужно было выгнать к чертям из команды! А не прекратишь заниматься самобичеванием, так и сделаю! — Есть, командир! — Ионов отдал честь. — Я поеду. — Езжай, — Батя хлопнул Кота по плечу. — Завтра в шесть… — Чтобы был здесь, — закончил за него Вася и улыбнулся. — Буду. — Я горжусь тобой, — тихо произнёс Ваня, а только подошедшая Багира положила руку ему на плечо, с теплотой и любовью глядя на капитан-лейтенанта, — ты настоящий офицер. — Спасибо, — просто ответил Ионов. — Наш мальчик вырос, — Рита улыбнулась, а в её глазах мелькнула грусть. — Езжай аккуратно, Котёнок. — Так точно, товарищ нянька.