Дорогой друг

За всю свою жизнь женщина вынуждена играть сотни ролей. Одни удаются хорошо, другие - хуже, но эти маски - наша природная необходимость, как и всякая необходимость в силе и защите. Можно быть блистательной целой вечер: дарить милостивые улыбки, поигрывать обнаженными плечами, принимать особенно изящные положения, но утром, несмотря на верность и упоительность сыгранной роли, нужно, как и прежде, занять место у плиты или раковины, быть подверженной тем же проблемам и затруднениям, что и всякая смертная. Вот и назовите тогда грань между герцогиней и простушкой. Дурно ли это? Хорошо ли? - Как знать. Но лишь подтверждая факт, я чувствовала, что время и место, когда я могла ощущать себя прекрасной и уверенной - сменились. Сейчас, когда под моими ногами простирался ограниченный кусок подошвы кед, я была простым и смертным измученным существом, подвластным простым и старым, как мир, болезням и невзгодам. Я спустилась на первый этаж несколько ранее, чем собиралась. Оглядевшись, я не обнаружила Камбербэтча, поэтому заняла свободный столик у стены и заказала себе чашку кофе (а ведь я даже не успела толком позавтракать!). Делать было нечего, поэтому я достала из своей сумочки скетчбук (блокнот для зарисовок) и принялась чертить что-то не особо значащее. Так, расположившейся на стуле, меня и застал голос из-за спины: - Надеюсь не заставил вас ждать, Холли. Бенедикт прошел в поле моего зрения и сел напротив. Я отложила блокнот в сумку и подвинула стул. - Нет, я всего-лишь раньше освободилась, - ответила я. - Я тоже закажу кофе, - сказал он, кинув взгляд на мою чашку. - Вы что-то чертили? рисовали? - Это небольшие зарисовки, - ответила я не без смущения, так как такие безыскусные работы было стыдно показать. - Быть может, вы когда-нибудь покажете мне их, - пожав плечами с улыбкой ответил Бенедикт. Такая тактичность с его стороны приятно удивляла, раз он из короткого предложения - моего ответа - вынес единственно верное решение, не тревожащее ничьи чувства. - Подумать только - вторая случайная встреча, - улыбнулся он. - Я и подумал - как знать, будет ли третий шанс? - На самом деле, это и есть третий шанс, - не без скрытого торжества заметила я. - Мы встречались как-то давно: я тогда была еще студенткой. - Что вы говорите? - озадаченно проговорил он. - Как же я могу не помнить... - Нет, нет, - тут же с улыбкой возразила я. - Вы и не обязаны помнить. Я случайно оказалась у здания кинотеатра. Вы там автографы раздавали. Он рассмеялся. - Почему же вы не взяли? - Во-первых, потому, что спешила на важную встречу, и (я подчеркнула) совершенно не собиралась быть в то время в том месте, а, во-вторых, я и имени вашего тогда толком не знала, - боюсь, я сказала это слишком пренебрежительно, но такова была правда. - Ну разумеется, - рассмеялся он. - Стало быть, как только мы сталкиваемся, вы непременно куда-то торопитесь. Я рассмеялась его меткому замечанию. - Похоже, это мое единственное состояние. Но разве у вас много времени? - Не так уже и много, - пожал плечами он. - Но оно есть, а как иначе? - Похоже, сегодня вы как раз свободны, - заметила я. - Да, практически. Разве что не считая этого короткого визита к финансистам. Но он тут же спохватился: - А как же сейчас? Вы никуда не спешите? Может, я отнимаю ваше рабочее время? Эта его склонность задавать сразу несколько вопросов одновременно - не прошла для меня незамеченной. Такая тенденция раскрывалась по мере того, как я могла изучать его речь. В чем была проблема во мне, если я не обладала такой особенностью? Да просто я спрашивала точно о том, что меня интересовало. А вот Бену и поныне свойственна эта удивлённость, скорее приличная школьнику у витрины новогодних игрушек. Он не может сразу определить, что ему необходимо, но тысяча мельчайших деталей, интересующих его, сразу же выливается в массу подробнейших вопросов, которые сыплются из него, подобно горошинам. Поймав себя на этой мысли, я осторожно подавила улыбку. - Нет, сегодня я не тороплюсь на работу, - ответила я, потому что это была правда: в рамках своего свободного графика я имела право не появляться на рабочем месте, если разрабатывала проект на дому. - Вы знаете, меня просто поражает то, чем вы занимаетесь, - признался он. - Вы ведь были в том театре? Я никогда не мог представить, что буду иметь честь быть знакомым с человеком, который занимается проектированием этого всего... Его высокопарная речь немного забавила меня. - Я была там, - с улыбкой ответила я, - еще тогда, когда проект находился на стадии строительства. - Так вы не посещали спектакли? - Нет, не было возможности туда сходить, - пожала плечами я. - Так вы обязательно должны там побывать! - как-то восторженно произнес он. - Знаете, мы с компанией друзей собираемся быть там на следующей неделе. Как насчет того, чтобы присоединиться к нам? - М-м-м, хорошо, - после коротких раздумий, согласилась я. - А что за постановка? - "Юлий Цезарь" - классическая постановка Шекспира, - ответил он. Да, Бенедикт предупредил, что там будет он и его друзья. Но я вот была совершенно не в курсе, что он будет на сцене. Да еще и в качестве Брута. Ввиду такого разуверения в ожиданиях, так и хотелось сказать ему знаменитую крылатую фразу по случаю. Но я сдержалась. Потом он пригласил меня на вечеринку в честь закрытия театрального сезона классических постановок, познакомил со своими друзьями, мы обменялись телефонами. Вот так (даже как-то слишком просто) я оказалась в кругу его общения, завела связи с интересными людьми и стала постоянным гостем на их встречах, где Бенедикт выказывал мне свое дружеское расположение, и вскоре мы могли общаться на короткой ноге, точно были знакомы тысячу лет. А мне казалось, что взрослым людям сложно сходиться друг с другом.