Спасти и спастись

Перед тем, как вы приступите к чтению, напомним, что на языке ар-дари "арн" - это день, "луноцвет" - месяц, "оми-рини" - аналог течки в омегаверсе. На следующее утро Кирилл проснулся довольно рано: на улице только начало рассветать и в комнате царил легкий полумрак. Еще не до конца очнувшись ото сна, парень некоторое время просто лежал на диване с закрытыми глазами и вслушивался в звуки вокруг него. Но всё было тихо, и только из глубины комнаты доносилось мерное потрескивание поленьев, так и не успевших полностью прогореть за ночь, да чье-то тихое посапывание. Открывать глаза и подниматься с нагретой постели ужасно не хотелось, и юноша, решив поспать еще хотя бы несколько минут, повернулся со спины на бок. От этого движения всё его тело неприятно заломило, а поясницу прошило болью, как если бы накануне парню довелось разгрузить целую фуру с картошкой или песком. Неожиданно в памяти всплыли события прошлого вечера и, вспомнив, что таскать ему довелось вовсе не мешки, а кое-что другое, Кирилл тут же испуганно вскинулся и посмотрел на соседний диван, где должен был спать Арбари. На миг юноше показалось, что всё, произошедшее с ними вчера, было всего лишь страшным сном и с лежащим напротив него мужчиной на самом деле ничего серьезного не случалось. Закутавшись в простыню, тот крепко спал и, судя по его ровному дыханию и расслабленной позе, был жив и вполне здоров. Но, подойдя к альфаи ближе и присмотревшись внимательнее, Кирилл понял, что его внешний вид далек от «идеального»: накрывающая его тело простыня намокла от пота, лицо было бледноватым и осунувшимся, а под глазами залегли темные тени. Но было и еще кое-что, заставившее юношу особенно заволноваться и, подойдя к Арбари почти вплотную, склониться над его лицом: орнамент на его висках и боковой поверхности шеи кардинальным образом изменился, и теперь среди черных пятен и тигриных полос отчетливо виднелись маленькие золотистые пятнышки, как у Кирилла. «Ничего себе! – обалдело подумал парень, осторожно убирая налипшие черные пряди с лица альфаи, чтобы лучше рассмотреть произошедшие с ним изменения. – Выходит, Арбари не обманывал меня, рассказывая об объединении «родовых знаков», и то же самое ждет и меня, когда в мое тело попадет его семя или кровь». С появлением золотистых пятен внешность Арбари стала еще более необычной и привлекательной, и Кирилл не смог сдержаться, чтобы не провести кончиками пальцев по красочному узору. В ответ на это легкое прикосновение дыхание мужчины участилось, а веки чуть дрогнули, и, чтобы ненароком не разбудить альфаи, Кирилл поспешно отдернул от его лица руку. «Надо бы еще осмотреть место укуса и зараженные царапины», – решил он и, взявшись за край простыни, медленно потянул ее вниз, обнажая торс мужчины и скрещенные на животе руки. Большое, мускулистое тело Арбари блестело от пота, но было вполне здорового цвета, так же как и его руки. Чтобы как можно лучше осмотреть ранки и царапины, но при этом не потревожить сон мужчины, Кирилл опустился возле него на колени и склонился над его руками. Место укуса было едва заметно, и только после тщательного осмотра Кирилл смог различить две крошечные круглые отметины с запекшейся на них корочкой крови, но признаков воспаления или омертвения тканей вокруг них не было. А вот чтобы увидеть царапины на левом предплечье, Кириллу сначала пришлось снять завязанный поверх них платок, над тугим узелком которого пришлось немного повозиться. Но, убрав тряпицу, юноша к своему облегчению тоже не увидел ничего подозрительного – царапин почти не было видно, и только в некоторых местах отмечалось легкое, едва заметное покраснение. «Удивительно! На нем всё заживает, как на собаке», - восхищенно думал Кирилл, осторожно проводя пальцами по тому месту, где должны были находиться царапины. Но вместо припухлости или шероховатости под пальцами ощущалась лишь гладкая, упругая плоть. «Интересно, а запах у Арбари тоже изменился?» - пришла в его голову неожиданная мысль и, поддавшись искушению, юноша наклонился к альфаи ниже и глубоко вдохнул его запах. Удивительно, но потом от мужчины вообще не пахло. Вместо него Кирилл ощутил сильный, немного терпкий аромат лесных трав, к которому теперь примешивались новые, до боли знакомые еще по прошлой жизни цветочные нотки ландыша и сирени. Эти новые изменения в запахе Арбари так сильно удивили юношу, что тот, прикрыв глаза от удовольствия, невольно наклонился еще ниже и дотронулся кончиком носа до кожи мужчины. «Он пахнет домом, - думал Кирилл, вновь и вновь с упоением вдыхая такой родной, любимый с детства аромат. – Так пахло в саду у дедушки, когда я был совсем мальчишкой. Так пахнет детство… Моё детство…» Поглощенный своими мыслями, Кирилл всё продолжал наслаждаться чудесным ароматом и не видел, что от прикосновения к своему телу Арбари давно проснулся и сейчас, приоткрыв один глаз, молча за ним наблюдает. Но, как и до своего пробуждения, дышал он спокойно и ровно и даже не попытался заговорить или подать юноше знак, что видит все его действия. От запаха Арбари на сердце Кирилла стало радостно и легко, как если бы сейчас его вернули назад, в детство, и дали возможность снова увидеться с дорогими ему людьми. Неожиданно, как и в детские годы, захотелось немного пошалить, и, не в силах больше сдерживаться, юноша потянул укрывающую Арбари простынь ниже, обнажая низ его живота. «А там, внизу, у него тоже золотистые пятна появились? Или это только у оми?» – с интересом подумал он и боязливо оглянулся на лицо мужчины. Но тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами и признаков пробуждения не демонстрировал. «Ведь ничего страшного не случится, если я посмотрю», – решил Кирилл и, переведя взгляд обратно на пах альфаи, осторожно взялся пальцами за край его нижнего белья. Миллиметр за миллиметром спуская ткань вниз, он старался действовать медленно и незаметно, чтобы Арбари ненароком не проснулся и не застал его на «горячем». От переизбытка эмоций и внутреннего напряжения ладони юноши вспотели, а сам он задержал дыхание. Но, когда взгляду юноши наконец открылся гладкий лобок Арбари, он невольно выдохнул и открыл рот от удивления. Кирилл ожидал увидеть всё, что угодно: черные пятна или полоски, чистую без орнамента кожу или же золотистые пятнышки, как и у него. Но вместо этого его взору открылись пять довольно крупных золотистых пятен в неровном черном окаймлении, напоминающем рисунок на шкуре леопарда. «Как красиво, - завороженно думал Кирилл, любуясь необычным орнаментом. – А интересно, как выглядели эти пятна раньше и были ли они вообще?» И словно в ответ на его мысли, рядом послышался чуть хрипловатый голос: - Можешь потрогать пальцами. Я не возражаю. Вздрогнув от неожиданности, юноша испугано отпрянул назад и, потеряв равновесие, повалился на спину. - Аркири, ты не ушибся? - обеспокоенно поинтересовался Арбари, присаживаясь на диване и опуская на пол ноги. – Извини, я не хотел тебя пугать, - произнес он и хотел уже было протянуть Кириллу для помощи руку, но, переведя взгляд на низ своего живота, удивленно замер и расхохотался. – Вот это да, Аркири! Ну и рисуночком ты меня наградил! У меня там раньше полосы были, как на спине, а теперь я пятнистый, как дикий барсарис, обитающий в южных лесах. А ведь мы с тобой еще даже не соединялись по-настоящему! - Полосы? – удивился Кирилл, самостоятельно поднимаясь на ноги. После того, как он бесцеремонно обнюхал и трогал тело Арбари, подойти к мужчине ближе юноша не решился и отступил поближе к двери, чтобы при необходимости у него была возможность убежать. – А сколько их было? - Да тоже пять, как и пятен сейчас, - ответил Арбари, отсмеявшись. Взглянув на замершего в отдалении парня, он посерьезнел и попытался встать, но из-за головокружения был вынужден сесть на место и, откинувшись на спинку дивана, прикрыть глаза. – Но ты не пугайся их количеству. Всё ведь будет зависеть от того, сколько пятен окажется у тебя. - Не понял, - насторожился юноша. – Что будет? - А ты не знаешь? – искренне удивился альфаи. – Я же уже объяснял, что пятна у ар-дари отражают их внутреннюю силу и возможность к зарождению жизни. - Ну? – так и не понял Кирилл. – Так и почему я должен бояться количества пятен? - Нет, бояться не надо, - улыбнувшись, покачал головой мужчина. – Наоборот, оми очень гордятся количеством родовых пятен на «лоне жизни». Они символизируют то, сколько раз оми может зародить и выносить в своем чреве новую жизнь. - Что?.. Ты имеешь в виду «беременность»? – забывшись, произнес юноша по-русски, но сообразив, что говорит на неизвестном Арбари языке, быстро поправился. – Зачатие ребенка? - Да, - кивнул альфаи, и его глаза таинственно блеснули. – Для ар-дари возможность рождения дитя – великое счастье. Но в отличие от людей ар-дари не так плодовиты. За всю свою жизнь оми могут зачать и родить один, два или, в очень редких случаях, три раза. - Так вот, что означало количество пятнышек, - озадаченно протянул Кирилл. – А я-то думал, чего это некоторые оми прямо светились, когда показывали мне на осмотре свой лобок... Но послушай, - непонимающе спросил он, – если это относится к оми, то что означают твои отметины? И что бы было, если у выбранного тобой оми пятен было меньше, чем у тебя, или вообще не было? - Ты не понимаешь, - покачал головой Арбари. – До соединения с оми пятен внизу живота у альфаи вообще нет. Полосы еще могут быть, но не пятна. И их появление сейчас, до того, как мы завершили «узы» в твой «оми-рини», говорит о том, что мы идеально друг другу подходим, и наш с тобой союз будет крепким и очень плодовитым. - Чего?.. – ошарашенно выдохнул парень. Такого «сюрприза» он никак не ожидал! От альфаи он уже слышал, и не один раз, что оми способны зародить в своем теле жизнь, а значит, теоретически и родить, но вот то, что это могло произойти и с ним тоже, стало для Кирилла полной неожиданностью и шоком. А ведь юноша только-только привык к мысли, что для завершения с Арбари «уз» ему придется заниматься с ним сексом... – Но я не хочу рожать! Я ведь мужчина, как и ты! Посмотри, у меня ведь то же самое, что и у тебя, - воскликнул он и в порыве чувств стянул с себя штаны, демонстрируя Арбари свой пенис и мешочек с «яичком». Взглянув на них, альфаи переменился в лице. Но ни удивления, ни гнева, ни отвращения на нем написано не было. Наоборот, глаза Арбари засветились таким детским, неподдельным восторгом, как если бы он увидел сейчас не мужские гениталии, а самое величайшее из всех чудес. - Аркири… - пораженно произнес он тихим голосом. - Я давно уже понял, что ты необычный оми, но чтобы настолько… Кирилл ожидал, что мужчина заговорит о том, что у оми не бывает пениса и яичек, и тем самым хоть немного его успокоит, но тот вместо этого указал пальцем на его золотистые пятна, украшающие лобок, и восхищенно воскликнул: - У тебя их пять! Пять! Ведь такого не бывает! У меня раньше было пять полос на этом месте, и я было подумал, что они просто преобразились после того, как я попробовал тебя. Но теперь я вижу, что нет, дело в тебе и в количестве твоих родовых пятен. Ты можешь пять раз зародить новую жизнь, и это настоящее чудо! - Как это, «пять раз»?! Но ведь у меня есть пенис и «яичко», как у мужчины! А вот отверстия, через которое «рожают», у меня, наоборот, нет! Это тебя не смущает? – продолжал настаивать на своем Кирилл, натягивая обратно штаны. Его разум наотрез отказывался соглашаться со словами альфаи и хватался за любые «ниточки», чтобы их опровергнуть. - А почему я должен смутиться? Я ведь тебя уже ласкал, и если бы в своем строении ты отличался от других оми, то я бы об этом сказал. От альфаи, как и от любого человеческого мужчины, ты отличаешься... Ты сам сейчас сказал, что у тебя «одно яичко», но у меня-то их два. И мешочек, в котором они находятся, у меня больше, а твой - совсем маленький и незаметный. А когда ты выплеснулся мне в руку, то это не было семенем. У оми эта влага называется «сок» и нужна для того, чтобы оми мог соединиться с альфаи «узами». Так что ты – настоящий оми. Даже не сомневайся в этом! Ты сможешь взрастить в себе жизнь и родить, и никакого дополнительного отверстия, как у женщин, для этого тебе не нужно. У оми родовой канал открывается в то же отверстие, что у тебя уже есть. Просто сейчас он закрыт, а откроется только во время родов. - О чем ты говоришь?! – непонимающе затряс головой Кирилл. – Какой родовой канал? Куда он открывается? Этого не может быть! Я не верю! Я не хочу рожать! – в отчаянии прокричал он, пятясь по направлению к двери, и, как только достиг ее, выскочил из комнаты прочь. После слов Арбари, всё в его голове перемешалось: то, с чем он вроде бы смирился, стало снова казаться противоестественным и неправильным, а принятие альфаи как своей пары сменилось страхом и неуверенностью. – Я не хочу никого рожать! Не хочу! – повторял он вновь и вновь, сбегая с террасы вниз по ступенькам и устремляясь в просвет между деревьями. Из-за сумбура и хаоса, воцарившихся сейчас в его голове и чувствах, парень совсем позабыл о ядовитых тварях, обитающих в лесу, и потому бежал вперед, желая только одного – оказаться от альфаи как можно дальше и подумать над этим «кошмаром» самостоятельно, без чужого давления и возгласов «как это здорово!». Он шел вперед быстрым шагом, особо не выбирая дороги, но, услышав шум журчащей воды, свернул в его направлении и вскоре оказался на берегу небольшого водоема. Это было маленькое озерцо, образовавшееся у основания невысокого водопада, ниспадающего с вершины каменистой гряды. Попадая в озеро, вода вытекала из него по узкой, выложенной камнем излучине обратно за гряду и, по-видимому, уходила после этого под землю, потому что ни реки, ни ручейка юноша дальше не видел. «Видимо, это и есть тот самый источник, к которому ходил Арбари», - подумал Кирилл, подходя к берегу озера и с удивлением осматриваясь по сторонам. Место оказалось очень красивым и живописным: по бокам от водопада с вершины гряды спускались лианоподобные растения, чьи длинные стебли были усыпаны желтыми бутонами, в воде у берегов росли белые цветы, напоминающие кувшинки и лотосы, а на другой стороне озера виднелись густые кустарники с пестрым окрасом ягод и листьев. Растущие здесь белые деревья были очень высокими и раскидистыми, но неба над головой парня, как и над поверхностью озера, они не закрывали, отчего казалось, что в лучах взошедшего солнца вода переливается подобно драгоценному камню. - Как же красиво, - невольно вырвалось у него и, желая полюбоваться на красоты природы, парень присел на один из больших валунов на берегу. Вид падающего с вершины гряды водопада немного его успокоил и привел мысли в порядок. Так что через некоторое время он смог рассуждать здраво, без лишних эмоций, и посмотреть на сложившуюся ситуацию немного с другой стороны. «Значит, я всё-таки оми и могу рожать, - уже более спокойно размышлял Кирилл, с интересом рассматривая маленькие стайки мальков, юрко снующих в воде у камня, на котором он сидел. Вода в озере была кристально чистой и прозрачной, так что без особых усилий можно было рассмотреть пестрые камушки на его дне и мелких рачков с желто-розовыми раковинами на спинках. – Даже смешно: у нас за такое Нобелевскую премию бы дали, а у ар-дари это в порядке вещей. «Родовой канал» какой-то… Но что-то я не понял, куда это он открывается. Если Арбари имел в виду задний проход, то это довольно-таки странно… Хотя теоретически возможно… Ведь у птиц же есть клоака, куда открывается и половая, и выделительная системы. Почему тогда у оми не может быть чего-то подобного? Вот только непонятно, как сперматозоиды попадают к яйцеклетке, если родовой канал до родов закрыт. Получается, что нужно растянуть кишку для того, чтобы он открылся. Но тогда в него могут попасть бактерии… Непонятно… Арбари говорил, что в период «оми-рини» оми «истекает»… Возможно, в этот момент у него выделяется какая-то слизь, которая действует как антибактериальная смазка и защищает от заражения…» «Да и потом, - неожиданно подумал Кирилл, окончательно успокаиваясь. – Может, мне вообще всё это не грозит. Ведь я только поставил на себе эксперимент. Мало ли, как скажется на моем организме эта тармууни. Да и заразился ли я именно тармууни, еще неизвестно». Решив проверить состояние царапин, юноша закатал на тунике рукав и развязал платок на предплечье. Но в отличие от Арбари, его царапины никуда не исчезли, а наоборот, стали более красными и припухшими, чем раньше. Пузырьков или пятен рядом с ними пока видно не было, но по тому, что рука в этом месте неприятно ныла и была горячей на ощупь, сомнений не оставалось — заражение произошло успешно. Но вот заразился ли Кирилл именно тармууни или какой-то другой лошадиной болезнью, могло показать только время. «Нужно еще подождать, - со вздохом подумал он, опуская рукав туники. - Прошел только день, а нужна хотя бы неделя, чтобы оспа дала о себе знать. И только когда я ей переболею, можно будет снова подумать о наших «узах» с Арбари и моей возможности иметь от него детей...» От мысли, что он может не пережить болезнь, на сердце стало тяжело и тоскливо. Сразу вспомнились слова альфаи о том, что тот последует следом за Кириллом, даже несмотря на незавершенность «уз». А потом накатили воспоминания о вчерашней ночи, когда Арбари исчез, и Кирилл не знал, что делать. Перед глазами предстало побледневшее, неживое лицо мужчины, его приоткрытые синеватые губы и неподвижное, словно мертвое тело. «А что было бы, если Арбари вчера умер?» - неожиданно подумал юноша, но тут же помотал головой. Одна лишь мысль об этом заставила его сердце и горло болезненно сжаться, и воздух из его груди как будто исчез. «Нет, я тоже не смогу прожить долго, если его не будет рядом, - понял он. - Дождался бы подтверждения своей гипотезы, сообщил об этом ар-дари, а после ушел бы в леса. И пусть бы меня кусали каршани, змеи или другие ядовитые твари! Мне все равно. Без Арбари меня нет. Как и он уже не сможет без меня, раз его орнамент успел измениться без полного вступления в «узы». Кирилл еще долго сидел на камне, задумчиво рассматривая красоты природы и обдумывая сложившуюся ситуацию. Из-за шума падающей воды посторонних звуков он практически не слышал, и только из крон деревьев, растущих у самого озера, до него доносились щебет птиц и тихое стрекотание невидимых насекомых. Под влиянием сказочного очарования этого места напряжение и страх из мыслей Кирилла постепенно исчезли, а слова Арбари о возможности в будущем иметь с ним детей перестали казаться чем-то страшным и отталкивающим. «Интересно, а что я буду чувствовать, если и вправду забеременею? - размышлял он, когда на смену отрицанию возможной беременности пришло ее принятие, а вместе с этим и врачебный интерес. - Будет ли меня тошнить?.. А грудь увеличиваться? Как вообще ар-дари кормят своих детей? Что-то я не видел на ферме ни одного оми с грудью... А как они рожают? И сколько месяцев нужно, чтобы выносить плод?.. Интересно, а каково это — почувствовать в себе движение ребенка?.. Как он переворачивается... как бьет тебя изнутри своими маленькими ручками и ножками...» Вместе с этими странными мыслями в голову Кирилла пришли и воспоминания о том, как он впервые взял на руки свою новорожденную дочку Наталью, как она улыбалась ему и радостно сучила ручками и ножками, когда тот играл с ней и целовал в пухлые розовые щечки и пяточки. «Ладно, - подумал парень. - Если уж забеременею от этого прохвоста, то, так уж и быть, рожу. Пусть эта жизнь станет моим искуплением за старый грех. Ведь тот человек всё-таки умер, а я дам его душе возможность снова родиться...» Пока Кирилл размышлял обо всём этом, солнце успело высоко подняться над землей и стало довольно ощутимо припекать. Не удержавшись от соблазна, юноша стянул с себя тунику и, повернувшись спиной к солнцу, решил немного позагорать. Под солнечными лучами кожу приятно пощипывало и, глядя на переливающуюся водную гладь, так и хотелось погрузиться в нее и поплавать. А, опустив в воду ладонь, Кирилл почувствовал, что вода вовсе не ледяная, какой ему казалась до этого, а теплая, словно море в один из жарких июльских дней. «Ладно, пару раз окунусь и буду возвращаться», - решил юноша и принялся скидывать с себя оставшуюся одежду. Зайдя в воду, он лег на живот и, отталкиваясь от каменистого дна руками, поплыл к центру озера, где было поглубже и можно было немного понырять. Теплая вода ласкала его тело, расслабляя и забирая остатки прежних страхов и сомнений, а солнечные лучи нежили кожу и зарождали в душе надежду, что всё будет хорошо. Несмотря на небольшие размеры, озеро в центре оказалось довольно глубоким, но из-за кристальной прозрачности воды дно было видно как на ладони и, казалось, что стоит только протянуть руку - и коснешься пальцами камушков или проплывающей под ногами маленькой рыбешки. Но это ощущение было обманчивым - несколько раз Кирилл попытался нырнуть и достать рукою до дна, но осуществить задуманное у него так и не получилось. Плавая по озеру, он то нырял в глубину, то переворачивался на спину и просто лежал на поверхности воды, устремив взгляд вверх, где в просвете между деревьями виднелась безоблачная синева неба. Он так увлекся этим процессом и расслабился, что не обращал внимания на то, что творится вокруг, и совершенно потерял счет времени. Но наконец, вдоволь нанырявшись и наплескавшись, юноша поплыл обратно к берегу. Достигнув мелководья, он присел на каменистое дно и обернулся на водопад, чтобы насладиться его красотой в последний раз, и замер от удивления. На каменной ступени под падающими с гряды струями воды спиной к Кириллу стоял высокий мускулистый мужчина. Под тяжестью воды его длинные черные волосы спускались до самых лопаток, но даже они не могли скрыть от взгляда юноши то, что почти всю спину мужчины покрывает огромный черно-золотистый узор. Но на тигриную окраску этот узор абсолютно не походил: отходя от позвоночника в стороны, черные полосы затем искривлялись книзу и вместе с чуть вытянутыми золотистыми пятнами создавали картину больших черно-золотых крыльев, сложенных за спиной. - Арбари? - неверяще выдохнул Кирилл, завороженно глядя на открывшуюся перед ним картину. В прошлом он видел альфаи полуобнаженным — без рубашки или в нижнем белье, но сейчас на теле мужчины не было ничего, кроме стекающих по нему капель. Пораженный этим зрелищем, юноша невольно задержал дыхание. Струи воды стекали по широким плечам и мускулистой спине Арбари, скользили по его пояснице и, достигнув подтянутых, упругих ягодиц, устремлялись в ложбинку между ними, чтобы далее, обласкав мощные бедра и рельефно очерченные голени мужчины, упасть наконец в озеро. И столько природного эротизма было в этой картине, столько страсти и скрытого огня, что Кирилл не смог сдержать тихого стона и, разведя ноги в стороны, невольно дотронулся паха. Никогда прежде Кирилл не испытывал такого сильного сексуального желания при взгляде на чье-либо обнаженное тело и даже не мог предположить, что такое возможно. Но то, что он видел сейчас перед собой, вызывало в его теле такой силы отклик, что противиться этим темным желаниям он попросту не мог. Медленно двигая своей ладонью по возбужденному естеству, он не мог отвести взгляда от тела Арбари - обласкивал глазами его узор на спине, спускался взглядом вниз, к ягодицам, затем снова переводил его вверх, к рельефным плечам и сильным, мускулистым рукам. Несмотря на то, что юноша продолжал наполовину сидеть в воде, от всего происходящего по его телу начал распространяться жар, а в паху и глубоко между ягодицами стало разгораться маленькое пламя. Но вот, убрав руки с каменной гряды, Арбари начал разворачиваться лицом к Кириллу. Запрокинув голову назад, он запустил в свои волосы ладони, убирая их с лица, а потом медленно заскользил ими вниз: сначала по сильной шее, слегка дотрагиваясь до кадыка и ключиц, потом по вздымающейся в мерном дыхании груди, задевая темные кружки сосков, а затем еще ниже — по кубикам пресса к паху. Его член был немного возбужден и чуть приподнят, и, глядя, как капельки воды срываются с его вершины, Кирилл невольно сглотнул. В этот момент ему ужасно захотелось приникнуть к плоти Арбари губами и, приняв эти капельки в свой рот, испробовать их на вкус. С каждой минутой, что юноша смотрел на Арбари, его возбуждение становилось всё сильней и сильней — в паху и между ягодицами уже разгорелся настоящий пожар, и, чтобы облегчить свое состояние, Кирилл развел ноги еще шире и, скользнув ладошкой ниже, провел пальцами по бугорку у основания пениса. Прикосновение к этому местечку рождало удивительные, очень приятные ощущения, но юноше показалось этого мало. Не выдержав, он прикоснулся подушечкой пальца к своей дырочке и попытался проникнуть им внутрь. И в тот же миг глаза Арбари распахнулись, и мужчина посмотрел на Кирилла. Увидев, чем тот занимается, он улыбнулся и, с укоризной покачав головой, спрыгнул с каменного уступа в озеро. Чтобы добраться до того места, где сидел Кирилл, альфаи потребовалось лишь несколько мощных гребков руками, но, достигнув его, на ноги он подниматься не стал. Медленно и грациозно передвигая в воде руками, Арбари подплыл к парню на животе и, проскользнув между его разведенными в стороны бедрами, накрыл Кирилла своим телом. Кожа мужчины была немного прохладной, и от ее прикосновения к своей разгоряченной плоти юноша задрожал. Но эта дрожь была вызвана не чувством холода или страха, а сильным возбуждением и желанием стать к Арбари еще ближе. Вдохнув аромат его тела, Кирилл прогнулся в пояснице и, прильнув к торсу мужчины, провел по его животу своим возбужденным пенисом. На мгновение взглянув вниз, альфаи сглотнул, а затем, переведя взгляд на раскрасневшееся лицо юноши, тихо произнес: - Аркири... Пожалуйста, не убегай от меня больше. Вдруг бы с тобой что-нибудь случилось? Как со мной вчера... Я ведь, пока тебя искал, успел половину леса обойти и убить пять каршани и четыре змеи... А ты оказался здесь. Плескался в озере и ничего не замечал, даже когда я проплыл совсем рядом. Наклонившись над парнем, он провел носом по его щеке, вызывая ощущение мурашек, а затем снова отстранился. - Почему ты не отозвался, когда я тебя звал? Я себе голос между прочим сорвал. Слышишь, как хриплю? Голос альфаи и вправду был хрипловатым и тихим, и от этого Кирилл почувствовал укол вины. - Я не слышал, как ты звал. Прости, - попытался оправдаться он, стыдливо отводя глаза в сторону. Столь откровенная и ничем неразделенная близость их обнаженных тел юношу немного смущала, но в то же время от нее захватывало дух и заходилось от предвкушения сердце. - Просто твои слова меня шокировали, и мне нужно было побыть одному, чтобы обо всём подумать. - Ну и как, ты подумал? - спросил мужчина и, положив на щеку юноши ладонь, снова повернул его лицо к себе. Взгляд Арбари был серьезен. И хотя по напряженно стоящему естеству, упирающемуся сейчас Кириллу в живот, было понятно, что мужчина крайне возбужден, но он по-прежнему держал себя в руках и не пытался овладеть телом парня насильно. - Да, - кивнул Кирилл. Облизнув губы, он потянулся вперед и дотронулся ими до рта Арбари, а затем еле слышно прошептал: - Если я выживу, я хочу быть с тобой... Я согласен принять в себя твое семя и соединить наши жизни «узами». И даже если после этого в моем теле зародится новая жизнь, я не буду против. Ведь это будет частичка тебя... Сделав небольшую паузу, он положил свою ладонь мужчине на грудь, туда, где под толщей мышц и ребрами сейчас также быстро, как и у него самого, билось сердце, и, робко улыбнувшись, произнес: - Я люблю тебя, Арбари. И хотя мы знакомы всего несколько дней, но это чувство в моей груди ни с чем не спутать. Прости меня, что я убежал. И прости, что бросил одного. Но если ты позволишь мне, то больше мы не расстанемся. - Аркири... - только и смог, что выдохнуть в ответ мужчина и, обхватив юношу за плечи, прижал его к себе. Сев на камни, он усадил Кирилла себе на колени и, не разрывая объятий, жарко зашептал: - Аркири... Я чувствую то же самое. Поверь! Долгие годы я жил, не зная настоящей любви. Да я в нее, по правде, и не верил. Многие оми хотели быть со мной. Добивались моего внимания. Делали мне подарки. Но я никогда не чувствовал ничего по отношению к ним. Даже с тем лекарем, что вылечил меня. Мне казалось тогда, что это была любовь, но после встречи с тобой я понял, что это было лишь чувством благодарности и восхищением его добротой и отзывчивостью. С тобой же я как будто очнулся ото сна, увидел краски мира и понял, что значит «жить» и «любить»... И днем и ночью я думаю только о тебе. Я закрываю глаза и вижу небо, по которому мы с тобой летим вместе... А взглянув сегодня на твою спину, я даже подумал, что, возможно, это и не было сном. Ведь твои родовые пятна изображают крылья. Сделав паузу, Арбари немного ослабил объятия и, заглянув Кириллу в глаза, расплылся в хитрой улыбке: - Признайся честно, ты ведь ар-дари из древних легенд? Ведь так? Прыснув от смеха, парень лишь покачал головой и шлепнул альфаи ладонью по лбу. - Так и знал, что ты именно это и скажешь! Слово в слово! - не в силах больше сдерживаться юноша расхохотался и попытался высвободиться из объятий мужчины, но тот держал крепко и отпускать свою столь долгожданную добычу ни за что не хотел. - Раз ты знал, что я скажу, то это лишь еще раз доказывает, что мы с тобой — идеальная пара и должны как можно быстрее связать свои жизни «узами», - с хитрющей улыбкой произнес он и, запустив свою ладонь между бедер Кирилла, попытался дотронуться до его дырочки. - Арбари! - вскрикнул юноша, заливаясь краской стыда и хватая мужчину за руку. - Подожди, пожалуйста! Я согласен на «узы» с тобой, но сейчас, когда я заражен «тармууни» мне никак нельзя беременеть. Ребенок может родиться мертвым или больным. Поэтому, пока я полностью не вылечусь, никакого проникновения в меня быть не должно. - Я понял, - кивнул Арбари и, подхватив Кирилла на руки, поднялся из воды. - Подожди, подожди! Ты что делаешь?! - обеспокоенно закричал тот. - Не бойся, - зашептал ему альфаи на ухо. - Я просто хотел вылезти из воды и перенести тебя на травку. На камнях то, что я задумал, будет выполнить весьма проблематично... Как и обещал, мужчина прошел всего несколько шагов, к тому месту, где лежала его снятая одежда и, осторожно опустив на нее Кирилла, присел с ним рядом на траву. - Аркири, ты ведь мне веришь? - с надеждой в голосе спросил Арбари и пристально посмотрел юноше в глаза. - Да, - не задумываясь, кивнул тот. - Тогда разреши нам соединиться «узами» уже сегодня, до того, как в твоем теле разгорится тармууни. Ты ведь не из здешних краев, и эта болезнь может переноситься тобой тяжелее. А я как твоя пара, буду передавать тебе свои силы... - Но ведь мой «оми-рини» еще не настал, и мое тело не готово принять тебя, - оборвал его парень. Но альфаи всё же продолжил. - Я знаю, - ответил он, - но раз мои родовые знаки изменились без соединения наших тел, то мы можем попытаться завершить «узы» без проникновения. Такое очень редко, но бывает и только при «истинных узах души»… Я буду ласкать ртом тебя, а ты - меня. И когда мы выплеснемся друг в друга, это приведет к завершению нашей связи. Услышав предложение Арбари, юноша невольно покраснел и опустил глаза. - Этот способ очень... смущающий, - неуверенно произнес он, запнувшись на последнем слове. - В наших краях мужчины и женщины могут позволить себе такое, только если сильно доверяют друг другу... А я... - на миг парень заколебался: соглашаться ему или нет, но в итоге все же кивнул. - Ладно, я согласен. Но только не спеши! - тут же добавил он, видя, как заблестели в ответ глаза альфаи. – Я никогда ничем подобным с мужчиной не занимался и потому не уверен, что у меня получится это сразу. - Как скажешь, - заулыбался Арбари и, опустив Кирилла спиной на траву, прилег с ним рядом. Парень ожидал, что мужчина сразу приступит к делу, но тот, напротив, не стал спешить: припав к губам юноши поцелуем, Арбари накрыл ладонью его сосок и принялся нежно его поглаживать в такт с движениями своего языка во рту у Кирилла. От этой ласки комочек плоти поджался, и по груди от него стало расползаться приятное тепло. Вдоволь насладившись сладким, раскрасневшимся от поцелуя ртом юноши, Арбари спустился чуть ниже и, не убирая своей ладони с соска Кирилла, медленно провел языком по его шее: от ямочки между ключицами к еле заметному бугорку кадыка, а затем к мочке уха. Вобрав ее в рот, он принялся осторожно ее покусывать и посасывать губами, проводить по ней языком, щекоча самый кончик, и вылизывать маленькую ямочку за нею. Тихо, утробно рыча, альфаи то оттягивал мочку зубами, то отпускал ее и нежно обдавал своим горячим дыханием. Одновременно с этим Арбари не переставая стимулировал кружочек соска. Обхватив его острую вершинку, мужчина потирал ее подушечками пальцев и, сжимая чуть сильней, оттягивал на себя. От невероятных ощущений, рождаемых этими прикосновениями, парня выгнуло от удовольствия и, чуть разведя бедра в стороны, он громко, гортанно застонал. Его пенис поднялся от возбуждения и запульсировал в такт с ласками мужчины, а между ягодиц, в районе дырочки, снова потеплело и защекотало. Выпустив изо рта блестящую от слюны, покрасневшую мочку, Арбари наклонился над вторым соском и с жадностью обхватил его губами. Порыкивая от удовольствия, он покусывал его зубами, а затем отстранялся и влажно проводил по нему языком, словно по маленькой сладкой конфетке. В такие моменты от острой вершинки по телу юноши устремлялись тысячи электрических искр и разрядов, которые, достигнув паха, вызывали в нем ощущение щекочущего огня, сменяющегося неописуемым удовольствием. - Арбари, Арбари, пожалуйста, - просил Кирилл, выгибаясь навстречу ласкающим его соски губам и пальцам. Местечко между его ягодиц уже полыхало огнем и пульсировало, и юноша, не желая больше сдерживаться, развел ноги еще шире, безмолвно приглашая альфаи перейти к следующему блюду. Взглянув на истекающий каплями смазки член юноши, гордо вздымающийся между его бедрами, Арбари отпустил наконец соски и облизнул в предвкушении губы. Но прежде, чем впустить возбужденную плоть Кирилла в свой рот, он обернулся к парню и спросил: - Как ты хочешь — сверху на мне или на боку? - На тебе, - выдохнул тот без особых раздумий и, приподнявшись с земли, толкнул мужчину руками в грудь, тем самым приказывая ему ложиться на спину и приниматься уже наконец за дело. Дождавшись, когда Арбари вытянется на траве, Кирилл взобрался на него сверху, расположившись так, чтобы его пенис был прямо напротив лица пары, и в нерешительности замер. Сейчас перед его глазами оказался большой, лишенный какой-либо растительности мужской член. Блестя капелькой смазки на своей вершине, где виднелось темное отверстие уретры, он покачивался из стороны в сторону и пугал юношу своими гигантскими размерами. «Он точно как кобра», - подумал Кирилл и, неуверенно наклонившись к пенису Арбари, вдохнул в себя источаемый им аромат. Но неприятным или резким назвать этот запах было никак нельзя. Сильный, мускусный, с нотками ландыша и сирени, он еще больше подстегивал возбуждение и так и манил прижаться к его источнику губами. А в это время лежащий под юношей Арбари обхватил пенис юноши у основания и уверенно направил сочащуюся смазкой головку себе в рот. Кирилл застонал и невольно толкнулся бедрами поглубже. Рот альфаи был удивительно горячим и нежным внутри, и парень еле сдерживал себя от крика, погружаясь в его глубину вновь и вновь. Наклонившись над членом Арбари, он провел по дырочке языком, слизывая солоноватую капельку смазки, и тут же почувствовал, как Арбари под ним застонал и прогнулся. Сжав губы на пенисе юноши, он еще быстрее заскользил ими по влажному стволу, а затем, разведя ягодицы Кирилла в стороны, дотронулся до его дырочки подушечками больших пальцев. От последовавшей за этим вспышки удовольствия Кирилла выгнуло и, громко, протяжно закричав, он наклонился к паху мужчины и вобрал головку его члена в свой рот. Почувствовав прикосновение горячего языка юноши к своей плоти, Арбари гортанно застонал. От этого вибрирующего звука по пенису Кирилла прошла новая волна удовольствия, и в порыве страсти он попытался заглотить член альфаи еще глубже. Из-за непрерывно выделяющейся смазки тот был немного солоноватым на вкус, но Кириллу это даже понравилось. Пососав губами головку, он выпустил ее изо рта и, придерживая пенис у основания, принялся проводить языком по всей длине ствола. Начав от уздечки, юноша медленно заскользил по стволу вниз до ямочки на мошонке, и, уткнувшись в нее носом, снова втянул в себя запах альфаи. Сейчас от переизбытка феромонов аромат показался ему иным — он стал резче и еще более возбуждающим, действуя на юношу сильнее любого афродизиака или виагры. Опьяненный этим запахом, Кирилл словно впал в транс: он заскользил по горячему стволу ладонью, а сам принялся вылизывать мошонку. Урча от удовольствия, словно нанюхавшийся валерианы кот, он с упоением ощущал, как двигаются под его языком упругие округлости яичек, как они поджимаются к основанию члена, а источаемый им аромат становится еще сильней и пленительней. От непрерывной стимуляции пенис в руке Кирилла запульсировал, и из дырочки на его верхушке потекла длинная, полупрозрачная капелька смазки. Заметив ее, юноша с тихим стоном подхватил ее кончиком языка и снова обхватил головку своими губами. Одновременно с ритмичными движениями своей головы он принялся толкаться бедрами навстречу ласкам Арбари и, закрыв глаза, тихо поскуливал от удовольствия. Его разум освободился от всех прежних страхов и предрассудков, а душа затрепетала и потянулась навстречу этим удивительным ощущениям. И постепенно юноше начало казаться, что он плывет по неимоверно горячим волнам океана, который, лаская его плоть, понемногу проникает в него внутрь, сливаясь своими водами с душой и сознанием Кирилла. С каждой минутой эти воды становились всё горячее, а рождаемое ими удовольствие - острее, что заставляло юношу стонать в полный голос и изгибаться им навстречу. «Аркири... Аркири... Я люблю тебя...» - шептал голосом Арбари вокруг него океан, и от этих родных интонаций Кириллу становилось еще более приятно. «И я тебя тоже люблю...» - подумал он в ответ, позволяя настойчивым волнам еще более откровенно ласкать его тело. «Согласен ли ты быть со мною вечно?..» - прошелестел океан, и его воды приобрели цвет янтаря, как если бы юноша оказался в самом центре глаз своего альфаи. «Да, согласен... Хочу быть с тобой... навсегда...» - мысленно ответил Кирилл, чувствуя, как его тело пульсирует в едином такте с шепотом волн вокруг него. А затем юноша ощутил осторожное проникновение в себя сзади — словно бы в его дырочку начал проникать чей-то горячий палец и массировать ее изнутри. Это ощущение было настолько правильным и приятным, что Кирилл не смог больше сдерживаться и, громко застонав, выплеснулся в ласкающие его пенис жаркие воды, а вскоре и сам почувствовал горячую морскую соль у себя во рту и с упоением проглотил всё, что дал ему океан. И в тот же миг всё его нутро заполыхало огнем, как если бы он проглотил не морскую воду, а настоящую вулканическую лаву. От этого огня каждая клеточка его тела пришла в движение и тоже заполыхала, перерождаясь и преобразовываясь в нечто новое, совершенно иное, чем было прежде. И не выдержав этого накала внутри себя, Кирилл потерял сознание и погрузился в темноту... *** Когда Кирилл очнулся, то не увидел вокруг себя ни леса, ни озера с водопадом. Вместо них над его головой был бревенчатый потолок, а сам юноша оказался лежащим на том же диване, на котором засыпал накануне ночью. «Приснилось мне всё это, что ли?» - подумал он, и, повернув голову в сторону соседнего дивана, попытался рассмотреть — лежит ли на нем Арбари. Но мужчины Кирилл не увидел — диван, на котором тот ночевал, был пуст, а застилавшие его простыни убраны. Судя по тому, что через окно в комнату проникали яркие солнечные лучи, день на дворе был в самом разгаре, а значит, если всё произошедшее с Кириллом и не было сном, то прошло как минимум несколько часов. Прислушавшись к себе, никаких неприятных ощущений юноша не отметил. Лишь только в районе зараженных царапин его руку немного пощипывало и дергало. Откинув в сторону укрывающий его плед, Кирилл поднес к глазам предплечье и задрал рукав туники: царапины выглядели так же, как и на озере — немного воспаленными и припухшими, но без характерных оспенных пузырьков или пятен. «А может, и не приснилось», - засомневался юноша и, решив проверить свое предположение, поднялся с дивана. Приспустив немного штаны, он обнажил лобок и с интересом воззрился на свои пятнышки, но особых изменений пока видно не было — его пятна оставались всё такими же золотистыми, как и раньше, и только одно из них, центральное, стало по краю чуточку темней. - Я смотрю, тебе было мало того, что произошло у источника, и ты решил продолжить, - произнес насмешливый хрипловатый голос совсем рядом с юношей, отчего не ожидавший этого Кирилл испуганно вскрикнул и подпрыгнул на месте. - Тихо, тихо, ты чего так испугался? Это же я, - расхохотался Арбари и поднял руки в успокоительном жесте. И столько было в этом движении родного и до боли знакомого, что на мгновение парню показалось, что он смотрит на самого себя в зеркало — ведь Арбари сейчас в точности повторил его собственную манеру успокаивать своих пациентов. - Так это был не сон? - вместо ответа спросил Кирилл и, подойдя к Арбари, запустил пальцы в его волосы и обнажил для осмотра виски. В отличие от его собственных пятен, орнамент на лице альфаи претерпел еще большие изменения, чем юноша успел рассмотреть утром. Теперь золотых пятен стало значительно больше, чем черных, и вместе они образовывали красивый, затейливый узор, как на шкуре леопарда. - А почему тогда мои родовые знаки не изменились? - Потому что не успело пройти даже арна, - пояснил Арбари, улыбаясь, и, обхватив юношу за запястья, опустил его руки себе на грудь. - Зато на твоем характере, я смотрю, наши «узы» уже начали сказываться, - хохотнул он, и его глаза радостно заблестели. - Раньше рядом со мной ты так смело себя не вел и никогда не трогал меня первым. - Так ты думаешь, что у нас получилось связать себя «узами»? - поинтересовался Кирилл, удивленно приподнимая брови. Возражать Арбари и отнимать свои руки из его ладоней ему в этот момент совершенно не хотелось, что не могло остаться юношей не замеченным. Как и факт того, что сейчас он ощущал себя совершенно по-иному. Произошедшие в нем перемены было трудно объяснить: с одной стороны, он остался прежним и знания из прошлой жизни никуда из его памяти не исчезли, но с другой стороны, всё кардинальным образом переменилось — он чувствовал себя перерожденным, новым. Как если бы Кирилл был рожден и всегда жил только среди ар-дари, а знания из другого мира пришли к нему из снов или прочитанных книг. - А ты сам не чувствуешь? - вопросом на вопрос ответил мужчина и, отпустив его руки, отступил на несколько шагов назад. - Закрой глаза и мысленно позови меня. Что ты увидишь? Сделав так, как его попросил Арбари, юноша поначалу ничего не увидел — вокруг царила темнота, в которой были слышны только звуки их дыхания. Но, расслабившись и снова позвав альфаи по имени, он вдруг услышал биение их сердец. С каждым мгновением эти звуки становились всё громче и отчетливее, а когда их ритм выровнялся и они стали звучать в унисон друг другу, Кирилл вдруг увидел легкое мерцание перед собой. Словно тонкая, еле заметная серебристая ниточка тянулась из его груди вперед, к стоящему перед ним, мерцающему образу мужчины и оканчивалась в районе его груди. - Ничего себе! - восхищенно выдохнул парень, открывая глаза и видя на месте смутного образа реальную фигуру Арбари. - Выходит, что теперь мы никогда не потеряем друг друга? И если, что-нибудь случится, как прошлой ночью, например, я всегда смогу тебя отыскать? - Сможешь, - утвердительно кивнул альфаи. - Как и я тебя. Подойдя ближе, он заключил Кирилла в свои объятия и, склонившись над его лицом, нежно поцеловал в губы. Сейчас его поцелуй ощущался юношей несколько иначе, чем до соединения с Арбари «узами»: бурлящие противоречивые эмоции сменились чувством защищенности и комфорта, а сердце в груди больше не заходилось в бешеном ритме, но билось ровно и уверенно в едином ритме с сердцебиением его альфаи. Они целовались долго, с оттяжкой. Кирилл сам, не стесняясь, приоткрыл губы навстречу ласкающему его рту и проскользнул своим язычком между губами Арбари. А тот, не пытаясь доминировать в поцелуе, покорно впустил его в свой рот и нежно посасывал в ответ, наслаждаясь теплотой и вкусом любимого. Прикрыв от удовольствия глаза, Кирилл отдался новым для него ощущениям, чувствуя, как вместе с их губами и языками в этот момент соединяются и их души, а незримая нить, став неимоверно короткой, превращается в яркую искру, пульсирующую, словно маленькое сердце, между их соединенными в объятии телами. И неизвестно, как долго продлился бы этот момент единения, если бы в животе у Кирилла неожиданно не заурчало от голода. Прервав поцелуй, Арбари перевел взгляд с лица юноши на его протестующе урчащее чрево и, покачав головой, потянул того за руку в сторону двери. - Пойдем, я тебя покормлю, - произнес он, увлекая Кирилла вслед за собой. - Судя по тому, какой зверский я испытал голод, когда урчал твой живот, ты голоден не меньше. Пока ты спал, я поставил вариться нам кашу из старых запасов, так что, наверно, она уже готова. *** Заведя юношу в столовую, альфаи усадил его за стол, на котором уже лежал нарезанный хлеб и ложки, а сам отправился на кухню, проверять, готов ли их поздний обед. Но ждать его пришлось не долго - уже через несколько минут Арбари вернулся с двумя тарелками, наполненными горячей кашей. Поставив одну из них напротив Кирилла, он сел на свободное место напротив него и, взяв в руку ложку, первым попробовал свою стряпню. - Неплохо, - отметил он и потянулся за хлебом. - Жаль, что без мяса, но в целом есть можно. Налетай. Каша действительно оказалась неплоха, особенно учитывая тот факт, что в последний раз Кириллу довелось что-либо кушать во время их путешествия через поля. И то это были остатки ариберов, недоеденных ими в роще. Поэтому, не обращая внимания на необычный вкус, напоминающий смесь риса и пшена, юноша тоже взял хлеб и с аппетитом принялся наворачивать предложенное. Тем более, что выбора всё равно не было. - А почему ты не добавил копченого мяса, что нам дали с собой? - поинтересовался он, когда с кашей было покончено. - С ним было бы еще вкуснее. На что мужчина вздохнул и покачал головой. - Знаю, - ответил он. - Но лучше нам приберечь его на дорогу до храма. Туда ехать почти целый арн, а встретятся ли нам по пути плодовые деревья, я не знаю. - Кстати, Арбари, я еще вчера хотел тебя спросить, - вдруг вспомнил Кирилл. - Этот дом такой огромный и оборудован всем, что нужно для долгого проживания. Почему мы не можем остаться здесь? - Да в принципе могли бы, - после минутного размышления ответил альфаи. - Давным-давно именно здесь поначалу пытались лечить детей, больных тармууни. Но лекарям приходилось тратить много времени, чтобы добраться из храма сюда. Ведь только на поляне жизни, где он возведен, растут все необходимые для лечения травы. Да и ядовитых змей и пауков здесь водится значительно больше. Поэтому чуть позже недалеко от поляны жизни были выстроены термии, а этот дом стали использовать для ночлега путников. - Ясно, - задумчиво протянул парень, выслушав объяснения Арбари. - Я не говорил тебе раньше, но по дороге в город я заходил в тот храм... Там разруха... Всё в пыли и паутине, а большая часть вещей и книг испорчена. Так что мы можем и не найти в них записи по нужным нам травам и рецепта снадобий от тармууни. - Да?.. - нахмурился Арбари, задумчиво потирая подбородок. После услышанного от Кирилла его взгляд погрустнел, а в позе появилась напряженность. - Это плохо... Когда я был там в последний раз, храм просто пустовал, а все книги были в нормальном состоянии. Но если ты окажешься прав и мы ничего не найдем, то можем вернуться сюда... Пусть тут и нет плодовых деревьев, но запасов крупы предостаточно. Как ты думаешь, сколько у нас еще есть времени? - Трудно сказать, - покачал головой юноша и продемонстрировал Арбари свою руку, на которой виднелись вспухшие царапины. - Если это действительно оспа животных, то в первую очередь на месте заражения должны появиться красные пятна и пузырьки, а потом уже жар и всё остальное. Скорее всего это произойдет через несколько арнов. Но нельзя исключить, что заболевание, как и при дархабари, проявится только через половину луноцвета... В любом случае, несколько арнов в запасе у нас есть. - Хорошо, если так, - ответил мужчина и накрыл руку Кирилла своей ладонью. - Тогда давай сделаем так... Раз уж этот арн уже скоро закончится, то переночуем мы здесь, а завтра с первыми лучами солнца отправимся к храму. Там мы отыщем уцелевшие книги, и я хотя бы бегло их просмотрю. И если храм действительно окажется непригодным для проживания, а в книгах не найдется нужных рецептов от тармууни, то мы вернемся сюда. Согласен? Немного подумав, юноша утвердительно кивнул: - Согласен. Если что, мы можем набрать нужных трав с собой. А здесь мы их высушим и приготовим снадобья. Ведь пресная вода и печка здесь есть. Мой дедушка в прошлом был травником и многому меня успел научить... Так что если мы узнаем нужные ингредиенты, то я и здесь смогу всё приготовить. - Тогда решено, - кивнул Арбари, поднимаясь из-за стола. - Сегодня хорошенько отдохнем, а завтра - в путь. *** Оставшееся до захода солнца время пара потратила на то, чтобы перебрать свои седельные сумки и пополнить их запасами провианта, снова сходить к источнику за водой, выпасти лошадей на лужайке возле дома и хорошенько вычесать им шкуры перед предстоящей дорогой. Когда же за окнами стемнело и настало время отходить ко сну, Арбари, уже не спрашивая разрешения, постелил им на одной из кроватей, что находились на втором этаже, а затем, полностью раздев Кирилла, еще раз внимательно осмотрел его царапины и проверил, нет ли изменений в орнаменте. Но пятна на его теле оставались прежнего золотистого цвета и только несколько из них поменяли свой оттенок на более темный. - Ну, ничего, - заметил по этому поводу альфаи и, мечтательно улыбнувшись, провел подушечками пальцев по пятнышкам у Кирилла на лобке. - Завтра или послезавтра твой орнамент станет таким же, как и у меня. Главное, что мы чувствуем нашу связь, а изменение родовых знаков уже не столь важно. Подхватив юношу на руки, он уложил его на кровать и сам улегся рядом. И на этот раз Кирилл не стал отворачиваться от него в другую сторону, как и не пытался больше скинуть с себя руки альфаи или отползти подальше, к краю постели. Положив свою голову на широкую мерно вздымающуюся грудь мужчины, он засыпал, слушая биение ставшего таким родным сердца и тихие рассказы Арбари о его семье и о том, как обрадуются отец и ати, узнав, что их единственный непутёвый отпрыск наконец связал себя «узами». - «Ати»? Это еще кто? - сонно спросил юноша, когда альфаи упомянул это новое для него слово. - Это оми, подаривший мне жизнь, - ответил тот, нежно целуя пару в висок. Положив ладонь на его лоно, мужчина легонько погладил золотистые пятнышки и мечтательно произнес: - Когда-нибудь и ты станешь «ати», а я буду самым счастливым отцом. Убаюканный его голосом, Кирилл не заметил, как уснул, но даже во сне Арбари никуда не исчез, а постоянно находился рядом. Раскинув в стороны черно-золотые крылья, он летел вместе с юношей и напевал всё ту же красивую песню, что успела запомниться Кириллу по его прошлым снам. Но теперь лицо и фигура мужчины были не затуманены, а отчетливо видны, как и в жизни, и орнамент на его висках переливался золотыми нитями в такт с биением их сердец.