Last Man Standing

Решение принято. Он должен покончить с этим. Но, стоя рядом и наблюдая за тем, как Дин безмятежно спит сном очень уставшего человека, который верит, что его защитник присмотрит за ним, он сомневается. Если оставить Дина на секунду так болезненно, Кастиэль боится подумать о том, как на нем отразится полное воссоединение с Небесами. Тем не менее, решение принято. Они не могут дальше так жить. И Кастиэль не может выносить наказания за то, что избегает своего дома и семьи. Он и так многим обязан Небесам. И он только мешает Дину, оставаясь рядом. Он не может больше жить с этим – их общим страданием, постоянной необходимостью отказывать человеку, который почти до него достучался. Он недостаточно силен. Какой бы ни была их связь, что идет против законов природы и Небес, она убивает их обоих. Его возвращение на Небеса спасет их обоих от страдания при виде друг друга, от необходимости быть так близко и никогда – достаточно близко. Без него у Дина будет шанс. Всё или ничего – он больше не будет рядом, просто достаточно недалеко, чтобы они оба могли выжить. Он убеждает себя, что это правильно, но глубоко внутри Кастиэль понимает, что это трусливое решение. Уйти, не сказав ни слова. Оставить его одного… Конечно, у него будет Сэм. Сэм позаботится о нем. Дин будет в порядке. Дин будет в порядке… Кастиэль чувствует, как что-то сжимается в его груди, железными тисками обхватывает грудь. Кастиэль надеется, что он исчезнет, спрячется достаточно надолго, что, когда он все же наберется смелости вернуться на Землю… человек по имени Дин Винчестер уже покинет этот мир. Несколько веков назад, как минимум. И Кастиэль сможет притвориться, что никогда не знал его. Он сможет сделать вид, что он хороший ангел, что никогда не любил вессель архангела Михаила. И Дин, надеется Кастиэль, сможет прожить долгую человеческую жизнь без этой пытки. Так будет лучше всего. Или, возможно, не будет, но Кастиэль просто не может вынести ничего другого. Он легко проводит пальцами по лицу Дина, убеждаясь, что он спит, а потом наклоняется и целует его в губы. Он открывает их связь совсем немного, чтобы услышать восхитительные, ужасные, сложные мысли о нем, которые не покидают Дина даже во сне. Он последний раз ощущает вкус того, что между ними было, перед тем, как забыть о нем навечно. Он сдерживает рвущееся из груди рыдание и только тихо выдыхает в открытые губы Дина. Кастиэль еще раз целует его, собирается с силами и неслышно прощается. *** Сэм с ужасом обнаруживает Дина свернувшимся на дне ванны, полностью одетого, крепко обхватившего себя руками. Он едва слышно стонет, плотно сжав глаза. Словно его мучает что-то невидимое – боль электрическим током разливается по телу Дина, и Сэм не знает, как ее остановить. Он оглядывается, но ангела, который мог бы помочь с этим, нет поблизости. Дин смертельно бледен; темные круги под его глазами напоминают о Дине на пороге смерти, как когда у него сдало сердце, и ему осталась всего неделя – с той поры прошло много лет, и он выжил в тот раз, но от одной мысли об этом Сэма бросает в дрожь. И сейчас он снова видит это. Сэм спрашивает, что случилось, где Кас, и Дин содрогается так, что он едва понимает произнесенные слова. Он ушел. Сэм смотрит на него сверху-вниз, оглядывает комнату, в которой нет никого, кроме них, и начинает тихо паниковать. Кастиэль оставил их… И что ему теперь делать? *** Через пару часов Дину хватает сил подняться. Сэм вытаскивает его из ванны, и они долго сидят рядом на холодном полу. Дину стыдно за свою слабость, но… он знает. Он просто знает, что Кастиэль ушел. В этот раз навсегда. Достаточно далеко, чтобы их связь не просто ослабла – она исчезла. Дин чувствует ее пугающее отсутствие. Это странная пустота, словно он знает, что забыл о чем-то, но не может понять, о чем именно. Все тело ноет, но он может ходить. Он позволяет Сэму помочь себе и использует его как опору, пытаясь заставить двигаться свои затекшие конечности. Он шагает, морщится и чувствует, что любая его кость может в любой момент сломаться… Но не останавливается. И Сэм не спрашивает, почему отсутствие Кастиэля повлияло на его физическое состояние, или почему ангел ушел – что он сказал, вернется ли он. Он не спрашивает Дина, все ли с ним будет в порядке. И Дин благодарен за это. *** Было бы хорошо, если бы он мог просто лежать, никогда не поднимаясь. Просто страдать, проклинать всех и вся, и пускай Кастиэль узнает, что он просто умер, и почувствует себя виноватым (как надеется Дин). Дин говорит себе, что он вполне может умереть, чтобы досадить ему. Но какой-то голос в его голове не позволяет ему сделать это. Его собственный голос, иногда так похожий на голос отца. Но все же это его голос – голос Дина, который пережил Кроатон просто ради Сэма, который сбежал из тюрьмы, восстановил машину, который справлялся с копами, призраками и кучей других вещей. Голос, который говорит ему справиться с собой и спрятать свои чувства, собраться с силами и жить дальше. Вставай. Вставай, блять. Он собирает все свои силы и поднимается с кровати. Отлично. Теперь иди на кухню. Он передвигает тяжелые, все еще дрожащие ноги, отвыкшие от нагрузки за несколько дней, и доходит до кухни. Сэм смотрит на него, с удивлением видя его на ногах. – Привет, Дин, – негромко произносит он. Ответь ему. Дин сглатывает, чувствуя комок в горле, и смотрит в пол. Посмотри ему в глаза и скажи что-нибудь. Дин вдыхает, поднимает глаза, встречая взгляд брата и говорит: – Доброе утро, Сэм. Сэм шокирован, но все же чувствует облегчение. Дин считает, что ему приятно видеть, что он еще не до конца разучился действовать. И теперь Дин смотрит на Сэма и наконец-то видит его. Впервые за несколько месяцев. По-настоящему смотрит на него. Он был слишком растерян, чтобы заметить, каким живым он выглядит. Каким знакомым. Сэмми. И внезапно он понимает, что большая часть того, что ему необходимо для выживания, всё это время была рядом. Хорошо, произносит голос в его голове. Хорошо. – Что на повестке дня? – хрипло произносит Дин. И его тон не совсем такой, как надо, но уже близко, и Сэм улыбается, слыша его, и садится за стол, где уже осторожно устроился Дин. *** Проходит пара дней, прежде чем Дин снова начинает нормально есть и спать. Он старается, но чувствует тошноту каждый раз, когда ест. И даже если чувствует себя уставшим, не может уснуть. Но в итоге он делает и то, и другое. И сначала это кажется неправильным, отвратительным, чужим, пустым, но он делает это. Потому что должен. Он дышит. Ходит в душ. Даже говорит с Сэмом. Он функционирует. И всё это без Кастиэля. И он не умирает… Где-то на задворках сознания к Дину подкрадывается мысль, что, возможно, он не нуждается в Кастиэле для того, чтобы продолжать жить. Хочет его, да. Скучает? Ужасно. Нуждается в нем? Образно говоря, но не ради выживания. И это откровение доводит его почти до слез. Потому что какая-то часть его хочет, чтобы Кастиэль был ему жизненно важен, потому что знает, что ангел никогда не позволил бы ему умереть, что означает, что он обязательно бы вернулся. Должно быть, Кастиэль знал, что Дин выживет, поэтому оставил его. Дин ненавидит его за это. После всего… этот сукин сын просто исчезает, не сказав ни слова? И все же часть его понимает. Та часть, что знала, что ему придется продать душу ради спасения брата. Часть, что знала без сомнения, что иногда лучшее, что ты можешь сделать для человека – это свалить подальше от него. Он выучил этот тяжелый урок. И среди всех его мыслей, всех сомнений последних дней, он каким-то образом понимает, что был прав, думая о себе и Касе. Дин не уверен, как это происходит, но в отсутствие ангела он приходит к спокойной уверенности в том, что то, что было у них с Касом, было по-настоящему. И ему не нужно подтверждение Каса. Не нужны никакие его действия. Все это уже не нужно. Он достаточно доверяет себе. От этого не становится менее грустно, на самом деле, это только усиливает случившуюся трагедию. Но по-своему помогает. Потому что в нем начинает расти уверенность в собственном здравомыслии. Дин помнит, очень хорошо помнит свою последнюю ночь с ангелом – Кастиэль обнимал его на протяжении долгих часов. Крепко и трепетно, не скрывая эмоций. Даже в Чистилище Кастиэль не сломался – он был диким, он мог быть сердитым или раздраженным, возбужденным или раненым. Временами невероятно человечным. Но в нем всегда был стальной стержень – Дин всегда уважал его за это. Но в ту последнюю ночь, лежа рядом с ним и неуловимо чувствуя, что что-то должно измениться, Дин видел его более уязвимым и разбитым, чем когда-либо. Дин понял это, лежа в ванне и чувствуя, как крепко ангел обнимает его, что Кастиэль совсем не железный – он такой же жалкий, отчаявшийся и несчастный, как и Дин. Он неравнодушен. Неравнодушен к нему. И Дин ненавидит его за то, что у него не хватило смелости остаться, но знание того, что Кастиэль чувствует то же самое, уравнивает их счет. Оправдывает его.