***
Когда Эдгар пришел на тренировочную площадку, я уже час как занималась. Бегала по периметру, делала разогревающие упражнения. Мне не мешали ни косые взгляды и смешки воинов, ни плотный слой снега, пробирающийся под рубашку и сапоги. — Кассандра, — удивленно приподнял брови Эдгар. Он широко расставил ноги и скрестил руки на груди. — Что ты здесь делаешь? Я выпрямилась, тяжело дыша, и криво усмехнулась. — Жду, когда ты соизволишь посетить наше занятие, — едко заметила я. По лицу стекали капли пота — из-за интенсивной работы совсем не ощущался холод ранней весны. Эдгар странно прищурился, открыл рот, собираясь высказаться, но тут же его закрыл. Нельзя было сказать точно, о чем он думает — сочувствует или огорчается, что обуза в виде меня никуда не делась. В любом случае, мое появление вышло неожиданным для Эдгара. Некоторое время мы буравили друг друга взглядами. — Будем заниматься в помещении, — наконец, сдался он и недовольно добавил: — Катрей с меня шкуру спустит, если ты заболеешь, барахтаясь в снегу. Пошли. Эдгар развернулся и быстро зашагал прочь. Чтобы успеть за ним, мне пришлось перейти на бег. Впрочем, я и сама желала поскорее укрыться в замке: перестав делать физические упражнения, я ощутила пробирающийся под влажную от пота рубашку холод. В коридорах тоже было не особо тепло, но хотя бы пронизывающий ветер не проникал сквозь стены. При свете факелов тень Эдгара, скользящая по каменным стенам, казалась то маленькой и шустрой, то огромной и пугающей. Я старалась смотреть прямо между лопаток шедшего впереди вампира, не допуская никаких посторонних мыслей. В какой-то момент Эдгар остановился перед высокими двойными дверями и, приоткрыв одну из них, пропустил меня вперед. Я с замиранием сердца вошла в тьму, не освещенную ни каплей света. Казалось, в какой-то момент я даже услышала шепот демонов, прячущихся в ней — но нет, это всего лишь мои расшалившиеся мысли. — Это тренировочный зал, — пояснил Эдгар, входя следом. Он захватил с собой из коридора один из факелов и теперь им зажигал висевшие на стене. Постепенно всё это огромное помещение оказалось освещено, и я увидела висевшие на стенах разнообразные виды оружия, несколько площадок для борьбы и даже круглую арену в центре. — Он используется редко, потому что мои воины тренируются исключительно на улице. При любых погодных условиях, будь то дождь, снег, град или даже буря. Так они закаляются и становятся крепче духом. — Теперь я понимаю, почему даже отец при всей своей ненависти к вампирам восхищался тобой как воином, — хмыкнула я, скрестив руки на груди. — У меня были века, чтобы усовершенствовать воинское мастерство, — серьезно ответил Эдгар. — Это то, в чем я силен. Наверное, впервые за все время нашего знакомства я уловила в его словах скрытый подтекст. Может быть, потому что знала о его истории с Архелией? — Почему ты так поступил с ней? — все-таки не смогла удержаться я. — Жалеешь ли ты о своей ошибке? Эдгар как раз заканчивал зажигать факелы. Бросив на меня проницательный взгляд, он усмехнулся: — Неужели все-таки рассказала? Не ожидал от неё. В любом случае, я не собираюсь объяснять мотивы своих поступков тебе. Возможно, лет через сто, если ты станешь одной из нас, мы обсудим это за бутылкой вина. Движением руки он указал на одну из площадок, призывая меня подойти. Послушно делая шаги одеревеневшим ногами, я с трудом сглотнула и ошеломленно переспросила: — Одной из вас? Он хочет обратить меня? Эдгар закатил глаза в привычной манере и заявил: — Я имел в виду — одной из приближенных. Не факт, что ты станешь вампиром. В конце концов, ты наполовину эрибейка, а их магия всегда позволяла им жить дольше. А теперь хватит разговоров! Мы приступили. Эдгар терпеливо обучал новым приемам рукопашной, оценивал мою выносливость и силу. Он даже обращался со мной осторожно, как поступил бы на его месте Радаман. Никаких подколов, упоминаний о том, что я слабачка. Честно говоря, это… бесило. Это скрытое сочувствие только из-за того, что меня обесчестил Катрей… Именно жалость Эдгара унижала. В конце концов, я не выдержала и весьма в грубой форме высказала ему все, что думаю. Он молча переждал этот всплеск агрессии, затем кровожадно усмехнулся и перестал видеть во мне неженку. О, еще никогда я не радовалась, когда меня называли размазней, трусом и идиоткой! И в итоге у меня вновь болело все тело, все мышцы, кроме низа живота — но одни боги знают, как приятна была именно эта боль! Я впервые за несколько дней почувствовала себя живой. — Сумасшедшая, — покачал головой Эдгар, заметив счастье на моем лице. — Кстати, об этом, — оживилась я, с кряхтением поднимаясь с пола. — Мне необходимо обращаться, причем как можно чаще, раз в два дня где-то. Я изучила сад, он для этого не подходит, я еще плохо управляю второй сущностью, могу напасть на кого-либо. А запирать меня в темницу бессмысленно, волчица так не насытиться, поэтому может взять контроль в любое время. Вот я и хотела попросить… Ты можешь сопровождать меня в прогулках по лесу? Эдгар напряженно застыл, словно закаменел. — Тебе запрещено покидать территорию Серрата, — бесстрастно произнес он. — Да я уже догадалась, — наигранно легкомысленно отмахнулась я, пытаясь проигнорировать его реакцию. — Но рядом ведь будешь ты, с твоими навыками охоты и выслеживания я далеко не убегу. Пойми, если раньше я могла её сдерживать и не выпускать месяцами, то теперь, когда негативные чувства слишком сильны, потому что Катрей… ну… Судорожно сжавшееся горло не позволило закончить мысль. Я подняла глаза вверх и часто-часто заморгала, пытаясь прогнать слезы. Эдгар беспокойно переступил с ноги на ногу, но ни слова не сказал. — В общем, теперь выпускать пар мне требуется гораздо чаще, — горько улыбнулась я, посмотрев ему прямо в глаза, и призналась: — Я сегодня чуть не набросилась на Тиш. Только потому что она не знает, как умер Арнон. Она думает, что Катрей не виноват. Эдгар опустил взгляд и пообещал: — Постараюсь что-нибудь придумать.***
На следующий день, после встречи с меблировщиком, на которой мы обсуждали ремонт в моей спальне, я возобновила занятия и с Архелией. Она высказала меньше удивления, чем Эдгар — видимо, новости о моих вчерашних вылазках из покоев уже и до неё добрались. Обсудив последнее восстание в Каринтии на южно-стаабском языке, мы начали изучать основы ликаонского. Из-за обилия рычащих звуков голова шла кругом, но я старалась. А вот с магией все вышло легко. После того, как зеркало в спальне треснуло на мелкие кусочки, я поняла, как управлять своими способностями. Они были завязаны на сильных эмоциях. Архелия пробудила их с помощью страха, после я воспользовалась ими при помощи злости. Сейчас я могла удерживать предметы в воздухе играючи даже при потере концентрации. Архелия вновь попыталась поговорить со мной о Катрее, но я жестко пресекла разговор и отправилась обедать. В своей комнате, разумеется. В столовой пришлось бы видеть не самые желанные лица. Однако даже здесь, в моих покоях, не было шанса скрыться от преследования. Едва только я закончила обедать, ворвался Катрей. Судя по поджатым губам и трепещущим крыльям носа, он явно не в духе. — Ты не покинешь Серрат! — зло объявил он. — Даже в близлежащий лес! Хотелось сжаться и спрятаться куда-нибудь подальше, но я переборола слабость и выпрямилась на кресле, отложив книгу в сторону. — Волчица стала неустойчива, поэтому мне необходимы обращения, — холодно отозвалась я. Катрей наклонился надо мной, уперев руки в подлокотники кресла. Его лицо было слишком близко, и я все-таки отшатнулась, прижавшись затылком к бархатной спинке. — Ты не сбежишь от меня снова. Больше никогда, — прорычал он, глядя на меня с такой огненной яростью, что я задрожала. — Сбегу. Но это к делу не относится… — дерзко начала я, но он, пользуясь тем, что мне некуда отворачиваться, впился в губы горячим поцелуем. Волна страха захлестнула меня. Я дернулась, попыталась вырваться, оттолкнуть, но он словно и не ощущал этого. Пока его зубы с удлинившимися клыками безжалостно терзали мои губы, грубые руки схватили корсаж и резко рванули его в стороны. Ткань жалобно затрещала по швам, и вместе с этим звуком накатила настоящая паника. Только не так. Только не снова!.. Не помню, что произошло. Просто в какой-то момент холодные пальцы начали исследовать грудь, а потом — Катрей потрясенно отшатнулся, выпрямившись. Пока я дрожала и судорожно пыталась прикрыться порванным платьем, его белая рубашка медленно окрашивалась кровью. Четыре поверхностные царапины на щеке, пять более глубоких — на плече. Не сразу до меня дошло, но это… частичное перевоплощение. Способность, вырабатываемая оборотнями в течение долгих лет. Которая у меня вышла случайно. Зарычав, Катрей перевернул стол с оставшейся на нем посудой — Агата унесла только половину и вскоре должна была вернуться за оставшимся. Послышался грохот, звук разбитого фарфора. По ковру медленно расползалось красное пятно — в кувшине на столе оставалось вино. Я вздрогнула и зажмурилась, сжавшись в кресле, точно испуганный зверек. Прямо сейчас, вновь испытав ярость и страсть Катрея, смешанные в один безумный напиток, я забыла и про достоинство, и про честь. Мне просто было страшно. Какое-то время в покоях стояла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Катрея и потрескиванием дров в камине. Я боялась открыть глаза. — Согласен, выгул волчицы необходим. — В какой-то момент произнес он. — Отправишься завтра, сразу после завтрака. Я велю все подготовить. И он ушел. Я еще долго сидела в кресле, пытаясь вернуть самообладание. Но, черт возьми, как это было сложно! Я плакала, тут же утирая слезы, куталась в остатки платья и не могла согреться. Почему это произошло со мной? Зачем я Катрею? Удастся ли мне когда-нибудь сбежать? Вечером Эдгар не смог уделить мне время, но предоставил вместо себя замену в тройном размере: Раймон, который в прошлый раз ожидал окончания занятий в коридоре, и два старых соперника — хмурый Кристиан и Хейс, которого «одолжили» на время у Архелии. И если Раймон и Кристиан лишь наблюдали за моими успехами (или следили, чтобы не сбежала), то Хейс взял на себя роль учителя. Он взял два деревянных меча и почти все занятие учил держать его и принимать правильную стойку. К настоящей тренировке мы так и не приступили. Высказываясь только по делу, он не допускал едких комментариев и не кривил недовольно лицо, когда у меня что-то не получалось. Не уверена, что мне это нравилось — при ворчании Эдгара я злилась и занималась еще усерднее, но с Хейсом я спокойна, пусть и не работаю в полную силу. Во время передышки я поинтересовалась сразу у троих: — А что вдруг случилось, что Эдгар поставил вас вместо себя? Еще вчера он сам планировал заниматься со мной. Кристиан переглянулся с Раймоном и нервным жестом пригладил волосы. — Катрей захотел потренироваться, а противостоять его силе может только Эдгар или Радаман, и то не полностью, — ответил он. — Давно я не видел, чтобы Катрей участвовал в боях, — добавил Хейс. — Его, кажется, сильно разозлили. Может быть, какие-то новости с континента. Да уж, знала я, что его разозлило. Точнее, кто. Но говорить не стала, никому из них троих незачем это знать — хотя, судя по красноречивому взгляду Раймона, стоявшего на страже в то время, когда в мои покои влетел Катрей, догадки были. Кристиан ушел первым, его позвал к Эдгару какой-то молоденький оруженосец, почти мальчишка. Затем Хейс вызвался проводить меня до покоев. Может быть, из-за своего благородства, но более вероятен тот факт, что нам по пути — после занятия он должен сообщить об этом Архелии и узнать, не нужно ли ей чего-нибудь. Раймон шел чуть позади, держа руку на рукояти меча. Сразу после выхода из тренировочного зала он вновь стал постоянно готовым к нападению телохранителем. Или охранником. — Миледи, я надеялся узнать у вас… — где-то в середине пути начал Хейс. — Вы ведь весьма близко общаетесь с леди Архелией и её подругой, леди Морн. — Леди Морн? — удивленно нахмурилась я. Хотя больше поражало, что кого-то сочли за подругу Архелии. — Леди Летиция Морн, — подсказал Хейс. — А, Тиш! — поняла я и улыбнулась. — Не сказать, что мы с ней очень близки, но да, мы общаемся. А с ней что-то случилось? — Нет-нет, что вы! — тут же поспешил заверить Хейс. Он с трудом сглотнул и, глубоко вдохнув, спросил: — Не знаете, свободно ли её сердце? На миг я замерла, но тут же вернулась к спокойному шагу, стараясь ничем не выдать свое волнение. — Неужели она вам нравится? — лукавая улыбка все-таки скользнула по губам. Хейс воспринял её как проявление радости за него и Тиш. Это и было так… отчасти. — А как же Ракель? — Ракель — ошибка, которая будет преследовать меня еще долгие годы, — поморщился Хейс. — Но я благодарен богам, что они поставили её на моем пути. Теперь я могу отличить истинную симпатию от временной страсти. — И как же вы поняли, в чем отличие? — поинтересовалась я, но особо не думала о том, что спрашиваю. Голова была наполнена другими мыслями. — Когда я разговариваю с леди Морн, мне хочется продлить этот момент как можно дольше. Когда я беседовал с леди Ракель — я желал побыстрее закончить и вернуться к её телу… Простите за грубость, леди. — Ну что вы, — отмахнулась я. — Это не самое страшное, что я слышала за последнее время. А насчет вашей проблемы… Что ж, будьте уверены, сердце Летиции свободно. Но советую вам начать ухаживания как можно быстрее, иначе пташка упорхнет из ваших рук. — Благодарю за совет, миледи, — склонил голову Хейс, не скрывая радости. Дальше мы шли молча. Я едва сдерживала злорадную улыбку. Кажется, боги сами дают мне шанс поблагодарить Радамана за бездействие. Он, конечно, и сам не торопился покорять сердце Тиш, однако видеть возлюбленную с другим мужчиной всегда болезненно. Ванна была готова как раз к моему приходу. Нежась в горячей воде, я чувствовала, как медленно расслабляются натруженные мышцы. Мысли тоже потихоньку расплывались, наконец-то исчезала постоянная тревога… К сожалению, ненадолго: вошла Агата и объявила о посетителе, который ждет в гостиной. — Кто? — лениво отозвалась я, не спеша подниматься. Чуть помявшись, она все-таки ответила: — Князь Катрей, Кассандра. Я открыла глаза и уставилась перед собой. Ну вот, прощай, расслабленность. — Он ведь не уйдет, пока я не поговорю с ним? — устало вздохнула я. Агата вздохнула, но отвечать не стала: и так все ясно. Ладно, делать нечего. Выбралась из ванной, наскоро вытерлась и надела теплый халат. Агата осталась в спальне, вытирая воду, расплескавшуюся по полу, и прибираясь. Загнать поглубже страх не удалось. В гостиную я выходила медленно, с каждым новым шагом дрожа все больше. Катрей стоял спиной ко мне и смотрел в окно. Рубашка, еще с утра казавшаяся белоснежной, была полностью промокшей от пота, черные волосы стянуты в небрежный хвост, но все равно растрепаны. Плечи поникли, словно на них покоился груз всего мира. Услышав мои осторожные шаги, он обернулся. На щеке все еще алели следы когтей, но уже менее заметные, а спереди рубашка пропиталась кровью. — Раны от когтей оборотня заживают чуть дольше, — спокойно, даже немного устало пояснил он, проследив за моим взглядом. — Но к следующему закату уже затянутся. Я застыла у самых дверей, не смея сделать шаг вперед. Катрей больше не казался обозленным, но само его присутствие заставляло внутренности сжиматься. Естественно, он заметил это, но ничего не сказал. — Мне не следовало срываться сегодня днем. И три дня назад… тоже не следовало. Сейчас я понимаю причины твоего поступка, но тогда меня ослепила ревность. Одна мысль, что ты можешь предпочесть меня другому… — Катрей, стиснув зубы, замолчал. Его кулаки сжались, но тут же расслабились. В одной руке он держал узкую бархатную коробочку. Словно только вспомнив о ней, Катрей положил её на стол и открыл, показав мне восхитительное ожерелье из белого золота. В мерцании магического светильника крупные рубины поблескивали кроваво-алым. Шикарное украшение, в любой другой ситуации я бы обрадовалась подарку. Но не сейчас. — Вы пытаетесь купить прощение драгоценностями? — едва слышно проговорила я. Катрей досадливо поморщился, уловив горечь и обиду в голосе. — Я просто хочу порадовать тебя. Ничего не исправит моего поступка, но я желаю искупить свою вину. Дорогими подарками. Нет уж, спасибо. — Скажи, Кассандра… Есть ли шанс, что ты простишь меня и однажды примешь как своего спутника жизни? — взывал к моим чувствам Катрей. Я посмотрела на похожие на капли крови рубины, на поцарапанную щеку, и только потом — в темные глаза. — Такой шанс возможен, — медленно произнесла я и, дождавшись облегченной улыбки Катрея, безжалостно добавила: — лишь после того, как Архелия простит Эдгара. Чего не происходит уже тысячу лет. Счастливая улыбка Катрея тут же завяла. Он склонил голову, принимая мои слова, и вышел из гостиной — к счастью, дверь в коридор располагалась с другой стороны комнаты, далеко от меня. Я шумно выдохнула, только сейчас заметив, что легкие жгло огнем — я не дышала. После ухода Катрея ноги ослабли, и я медленно опустилась на колени, не замечая холода каменного пола. Как-то слишком легко Катрей воспринял мой отказ. Уверена, он не прекратит попыток завоевать мое прощение. Но все, что мне надо — это дождаться приезда делегации из Эрибеи. Ни одного своего земляка эрибейцы не оставляют в беде, даже незаконнорожденную полукровку. Я уже укладывалась спать, когда Агата вновь объявила о посетителе. — Я сегодня чересчур популярна, — проворчала, но велела Агате впустить гостя и идти самой спать. Я сидела за столиком с зеркалом и причесывала волосы перед сном. Дверь в спальню располагалась как раз напротив, так что в отражении было видно, кто вошел. Вампир, которого я меньше всего ожидала увидеть. — Видимо, ты действительно больше, чем игрушка, раз Катрей поселил тебя так близко к себе, — в свойственной себе манере заметила Ракель, приближаясь ко мне. Я напряглась, но виду не подала, продолжая расчесывать волосы. Однако взгляд внимательно следил за перемещением гостьи. — Ты пришла пожелать мне спокойной ночи? — съязвила я, проигнорировав тот факт, что за окном уже потихоньку рассветало. Ракель вальяжно уселась на небольшую софу, закинув ногу на ногу, отчего её халат слегка распахнулся, показывая намек на полупрозрачную сорочку. Вид у неё был весьма фривольный, начиная тонкими одеждами и заканчивая зачесанными назад влажными волосами. — Хотела прийти утром, но весь день ушел на восстановление. Знатно ты меня потрепала, — усмехнулась она, но как-то беззлобно. — Впрочем, я не сержусь. С твоей властью я тоже бы досадила своей сопернице. Не так радикально, конечно. — Как твое самочувствие? — из вежливости спросила я. Ракель игриво покачала изящной ножкой в воздухе. — После того, как твоей милостью меня выпустили из клетки и позволили напиться крови — чудесно. А после принятия ванны вообще восхитительно. Ты, наверное, крайне удивлена моему визиту. — Не то слово, — хмыкнула я, поворачиваясь к ней. — Я подумала над тем, что ты сегодня мне сказала. А потом узнала, что Архелия опоила тебя, и те крики, что иногда доносились из спальни Катрея, принадлежали не столько тебе, сколько зелью этой ведьмы. — Стыд накрыл с головой, когда я догадалась о смысле этих слов. Неужели мой позор еще и слышали?! — Я представила себя на твоем месте… И, конечно, не смогла понять, как ты упустила такой шанс укрепить свою власть в Серрате… Я клоню к тому, — чуть более поспешно продолжила она, заметив мое недовольное выражение лица, — что, несмотря на отличие между нами, мне прекрасно известно, насколько омерзительно чувствовать себя постельной игрушкой без права выбора. Одно дело спать со многими мужчинами по своему желанию, другое — когда тебя принуждают. Внушают чувства, которых нет. Поэтому у меня для тебя подарок. Ракель ловким движением руки вытащила из кармана небольшой темный флакон и подкинула его ко мне. Лишь чудом я поймала его, не дав разбиться. — Что это? — с подозрением спросила я, повертев его в руках. — А ты открой и понюхай, — предложила она. Я послушалась и ощутила странно знакомый резкий запах. Встретившись глазами с Ракель, я все моментально поняла. — Точно такой же? Откуда?.. — Секрет, — довольно усмехнулась она. — Думаю, Архелии понравится. — Но она легко вычислит у себя в еде… Архелия слишком подозрительна, — покачала головой я и закупорила эликсир. Ракель звонко рассмеялась и посоветовала: — А ты в кровь добавь. Она не заметит, уверяю тебя. — Ты это делаешь, потому что жалеешь меня или ненавидишь Архелию? — с усмешкой поинтересовалась я, пряча флакон в карман халата. Ракель легкомысленно пожала плечами и поднялась с софы. — Скоро в Серрат приезжает Исмар, после чего мы оба отплываем на корабле. Я хотела бы тебя попросить сделать эту милую пакость в течение ближайших нескольких дней, пока я здесь. Хочется лично увидеть её реакцию. — Увидишь, — пообещала я, кровожадно улыбаясь. Она кивнула головой и направилась к выходу, остановившись лишь у самой двери. — И, Кассандра… — Поймав мой взгляд, Ракель высокомерно приподняла подбородок. — Не думай, что мы теперь друзья. Я все еще презираю тебя. — Взаимно, Ракель. Взаимно.