***
С главной башни замка, самой высокой точкой во всем городе, открывался чудесный вид. Высокие горы, поросшие темно-зелеными елями, в лучах заходящего солнца деревьями. Острые вершины, казалось, вот-вот проткнут розовато-фиолетовые облака. И между горами, закрывшими горизонт, светлела узкая дорога, приближающая к Агенории. Идущие по ней солдаты казались не больше муравьев, но сердце все равно замирало при виде такого количества воинов. Не просто тысячи. Сотни тысяч. Они жили не только в огромном Серрате, но и в Брейгеле, и южнее, в отдельных поместьях или деревнях, рассредоточившись по всему полуострову до самой Агенории. До сих пор я и не осознавала, насколько их много. Армия, способная поработить Свободные земли. Поработить? Освободить? Захватить? Какое слово ни используй, сводится все к одному. Катреем движет благая цель — забрать у Стааба украденные артефакты и оставить продвижение империи на север. Но даже здесь он преследовал и другую цель. Создание нового королевства, по силе равного Каринтии или Родерону. Или даже сильнее. До сих пор я не была уверена, согласна ли с идеей Катрея. По сути, каждый город был сам за себя, защищал свои интересы. А люди, жившие где-то между ними, оставались беззащитными перед мародерами и разбойниками. Объединенное государство даст уверенность в завтрашнем дне простым людям. Вот только города Свободных земель не слишком положительно реагировали на такую идею. Кому-то не прельщала мысль склониться перед другим, кто-то не желал убытков в торговле и промышленности, кому-то не нравились именно вампиры. Признаюсь, еще до своего знакомства с Катреем я относилась к его породе с пренебрежением, но сейчас изменила свое мнение. Тьма может крыться в любом существе, не только вампире. К сожалению, не все правители готовы были это признавать. Сзади сдержанно кашлянули, намекая о своем появлении. Я не испугалась, так как знала, что у башни стояла в карауле тройка стражников. Они не допустили бы сюда кого-то опасного. Я поежилась и плотнее закуталась в теплую шаль. — Зрелище потрясающее, — произнес мужской голос. Незнакомец приблизился и встал рядом, жадно изучая пейзаж. — Отсюда открывается волшебный вид. Если бы я жил в Агенории, то это место могло бы стать моим любимым. — Здесь хорошо думается, — рассеянно произнесла я, скользя взглядом по полосе медленно продвигающихся на юг воинов. — Я думала, вы помогаете Эдгару, лорд Исмар. — Ну что вы, миледи, какой из меня лорд, — усмехнулся он, — я сын обыкновенной прачки. Прошу вас, называйте меня просто Исмар. А Эдгар никогда не нуждался в помощи. Я повернулась в его сторону и внимательно посмотрела на «просто Исмара». Не слишком высокий, наши глаза находились практически на одном уровне. Чистые каштановые волосы, заправленные за уши, высокие скулы, полные чувственные губы и изумительные серые глаза. Еще никогда я не встречала таких красавцев. Наверняка он свел с ума не одну женщину. — Сын обыкновенной прачки не заинтересовал бы Катрея. Не надо принижать своих достижений, Исмар, — глядя ему в глаза, криво улыбнулась я. — Я много слышал о вас, леди Кассандра. — Неужели? — Слухи были разные. Одни говорили, что вы роковая соблазнительница, покорившая сердце Старейшего вампира и поставившая его на колени. Другие утверждали, что вы обычная пешка в чужой игре, жертва кровожадного Катрея. Третьи даже предполагали, что вы ведете свою игру. — И какому же источнику вы поверили? — поинтересовалась я, смело смотря в лицо Исмара. Серые глаза лениво скользнули по всей моей фигуре, словно выискивая слабые места. — Предпочту составить собственное мнение. Обязательно сообщу вам, леди Агенор, когда определюсь. — Буду с нетерпением ждать, — холодно проговорила я и отвернулась. Исмар остался любоваться открывшейся картиной, и я так и не смогла понять, куда он смотрел — на великолепный закат или на медленно переправляющееся войско. Я ушла из башни, оставив его одного. Странный разговор с не менее странным человеком. Впрочем, как давно уже известно, Катрей не окружает себя заурядными личностями.***
Утром, сразу после завтрака, я изменила привычке и не пошла в кабинет. Сначала я решила рискнуть и посетить Джиал. Вчера за ужином она и глаз от тарелки не подняла, даже когда заговорили о её свадьбе. На глазах Катрея и Радамана я решила не беспокоить её. Дежурившие у покоев сестры гвардейцы деликатно отвели глаза, якобы не замечая, что занести руку и стукнуть костяшками пальцев по двери я решилась не сразу. Ответа не было, но я повернула ручку двери и медленно открыла её. Джиал не спала, как я думала с самого начала. Она сидела в одной ночной сорочке перед туалетным столиком и напряженно всматривалась в свое отражение. Неестественно прямая спина, дрожащий подбородок и крепко сжатые руки говорили о её внутреннем волнении. — Я знаю, мама тебя не любила. Сложно полюбить бастарда своего мужа, — начала она. Не знаю, как она поняла, что это я. Может быть, помогло волчье обоняние. — Она едва скрывала радость, когда Мери или Дерек издевались над тобой. А я… я закрывала глаза на это. — Ты была всего лишь ребенком, младше нас всех, — осторожно сказала я, делая шаг по ковру. — Ты ничего не могла сделать. Но Джиал, казалось, меня не слышала. — Я знаю, что моя семья была неидеальна. Дерек был разбалован, а иногда и жесток. Отец был суров даже по отношению к законорожденным детям. А мама… — Зеленые глаза заволокло слезами. — Не надо произносить этого, Джи, — мягко перебила я, встав прямо позади неё и положив руки на хрупкие плечи. — Я не держу ни на кого из них зла. Джиал поймала мой взгляд в отражении и всхлипнула: — Да, у них были недостатки. Но они оставались моей семьей, я любила их. А сейчас Агеноры разодраны в клочья! Мой брат, мама, отец… Даже Мери уехала. Ты исчезла на полгода. Осталась только я, — шепотом закончила она и ссутулилась. Я обошла пуф, на котором сидела Джиал, и опустилась перед ней на колени. — Сестричка, я понимаю, как тебе тяжело! — Я взяла её лицо в ладони и стерла слезы большими пальцами. — Временами в Серрате я тоже чувствовала себя безмерно одинокой. Мне казалось, всему миру плевать на меня, и не найдется ни одного человека, который пожалел бы меня. — И как же ты справлялась? — сквозь слезы спросила она. Изящное тельце уже откровенно трясло, выдержка окончательно ей отказала. Я посмотрела прямо в зеленые родные глаза и сглотнула. В нынешнем состоянии сестры виновата только я. Ладно Медон и Дерек, но Исмену убила я, и даже Мери уехала в Дартмур по моему приказу. Одни боги знают, что сделала бы Джиал, узнав всю правду — но даже со сладкой ложью ей было безмерно тяжело. — Я приняла эту истину, — честно призналась я. — Поняла, что никто не придет мне на помощь, и пыталась сделать что-то сама. Однажды я сбросила одну вредную вампиршу с башни. — Глаза Джиал удивленно округлились, и я торопливо добавила: — Она осталась жива. Я пыталась самостоятельно управлять своей жизнью. Не всегда у меня это получалось, но я не оставляла попыток. Именно поэтому я приехала в Агенорию после того, как сбежала из Серрата, хотя меня ждали в другом месте. Именно поэтому я не позволила Мери сесть на отцовский трон. Слезы Джиал остановились, а остатки я стерла с щек ладонями. Джиал помогли мои слова — и она поняла, куда я клоню. — Я не смогу управлять целым городом, — испуганно помотала головой она и сжалась. — У меня нет такой силы, как у тебя. — Ты не будешь одна, — горячо заверила я. — И никто не вручит тебе, еще совсем неподготовленной, прямо сейчас управление городом. Тебе поможет Эдриан, Аргисса… и я тоже. Ты постепенно научишься, посмотришь на наши ошибки. Я ведь тоже не умела управлять городом, да и сейчас не всегда понимаю, что творю. — Джиал не сдержала смешка, и я тоже улыбнулась. — Боги забрали большую часть нашей семьи, но мы все еще есть друг у друга. Скоро появится и Эдриан. Думаю, ему понравится носить нашу фамилию. Джиал выпрямилась и несмело улыбнулась. — Он так старается помочь мне пережить горе, — смущенно призналась она. — Раньше я смотрела на него только издалека и восхищалась, а теперь, когда он обратил на меня внимание… Боги, он такой заботливый, и милый, и… и… Глаза Джиал загорелись влюбленностью. — А еще… Семью ведь можно создать. У нас ведь будут дети, — шепотом произнесла она и отчаянно покраснела. Я рассмеялась и поднялась на ноги. Ей скоро исполняется семнадцать, в это время уже многие девушки замужем, а иногда ведет себя, как ребенок! — Давай-ка сделаем тебе прическу, а потом ты пойдешь на занятия с учителями, — тепло произнесла я и взяла в руки копну светлых волос. После беседы с Джиал я чувствовала себя превосходно. Невидимая тяжесть на плечах немного ослабла. Но только немного: тяжесть вины в смерти Исмены останется со мной на всю жизнь. Раз уж я была в жилом крыле, то решила заглянуть еще в одни покои. Около них не стояли гвардейцы, но стойкий запах крепкого алкоголя даже из-за закрытой двери отгонял любого гостя. На этот раз я не стучалась, но этого и не требовалось: вновь встретившиеся сестры крепко спали. Изабель лежала в кресле: ноги её свисали с одной стороны, а длинные спутанные волосы с другой. Она была во вчерашнем платье, но уже изрядно помятом. К груди, как родное дитя, она прижимала початую бутылку… судя по всему, с ромом. Её пристрастие к этому крепкому напитку навевало интересные мысли по поводу прошлого Изабель. Сразу представлялась картина, как она размахивает саблей, стоя на корабле, и орет на приближающееся судно, которое собирается ограбить вместе со своей командой пиратов. Архелия, в отличие от сестры, умудрилась добраться до кровати и даже раздеться. Платье-то она сняла, оставшись в тонкой сорочке, а вот про туфли забыла. Она сжалась в позу эмбриона и слегка посапывала. Я не могла сдержать улыбки при взгляде на них. Кто бы мог подумать — могущественные, опасные вампирши, повидавшие за тысячу лет столько ужасов, сколько я и представить не могу. Сейчас их ничем не отличишь от обычных смертных. Жалости к ним все равно не было. Я обогнула дюжину пустых бутылок, валявшихся на полу (они умудрились поставить пятно на ковре, пролив красное вино!), я подошла к окну и беспощадно отодвинула плотные портьеры, впустив в комнату утренний солнечный свет. Вампирши тут же отреагировали возмущенными стонами. — Доброго вам утра, милые дамы! — громко проговорила я, не скрывая ухмылки. — Вы, наверное, не привыкли просыпаться в такую рань, но того требуют обстоятельства. Хель пробурчала нечто нецензурное и с головой скрылась под одеялом. Изабель повезло меньше, и она лишь досадливо отвернулась, поморщившись. — Я специально разбудила вас пораньше, чтобы вы успели привести себя в порядок и переодеться. К двум часа пополудни вы нужны мне в малой столовой. Вставайте, леди, Радаман один не справится! Будете отвлекать на себя внимание своего князя, иначе мы так и не подпишем мирный договор, а только поубиваем друг друга. Вчера я не стала вас тревожить, но второго такого совместного времяпрепровождения, где Катрей будет прожигать меня и мысленно расчленять, я не вынесу. — А ты просто займись с ним любовью, Катрей сразу подобреет, — пробурчала из-под одеяла Хель. «Уже пробовала, не помогло», — угрюмо подумала я и вновь отругала себя за недавнюю слабость. — Вставайте, — требовательно повторила я. — Если вас не будет на обеде, то я приведу сюда Эдгара, и он еще лет десять будет издеваться над вашим запоем. Вампирши застыли, но я сразу поняла, что они всерьез задумались над моими словами. Эдгар любил пошутить… да что там пошутить, поиздеваться. Он был бы счастлив напомнить им обеим об их неприглядном виде еще с дюжину лет. Так что я, уверенная, что за обедом увижу их обеих, со спокойной душой отправилась в кабинет, где еще пару часов вносила правки в договор, принесенный вчера Радаманом. После нескольких часов напряженной работы меня отвлекли. Анелия привычно передала мне приглашение, но на этот раз весьма неожиданное. Как оказалось, Эдгар всерьез воспринял мои слова о тренировке и сейчас ждал меня на полигоне. Идея-то действительно неплохая: разомнусь, прочищу голову, а то от витиеватых строчек уже в глазах рябило. На этот раз даже вполне вероятные подколы не пугали. Эдгар вальяжно облокотился об один из набитых соломой тренировочных манекенов, предназначенных для оттачивания мастерства лучников, и лениво смотрел, как я приближаюсь. — Леди Агенор, для меня это такая честь! — Эдгар изобразил шутовской поклон. — Даже не знаю, с какой стороны к вам подступиться, чтобы не оставить синяков на такой нежной коже. — Беспокойся за свою кожу, Эдгар, — ухмыльнулась я и издевательски подняла брови: — Или ты боишься опозориться перед оборотнями? Сейчас был полдень, самый разгар тренировок — больше воинов только на рассвете, во время пробежки под пристальным вниманием Агвареса. И сейчас наши реплики слышали многие оборотни. Они с любопытством косились, но напрямую пялиться не решались. — Выбирай оружие, Кэсси. — Глаза Эдгара сверкнули азартом. — Как скажете, лорд Марибо. — Я сделала реверанс, такой же издевательский, как и его недавний поклон. Я прекрасно знала, насколько хорошо Эдгар обращается с мечами — будь то один или парные мечи, так что сразу же отвергла эту идею. Но метание кинжалов или стрельба из лука не давали мне возможности хорошенько стукнуть его. Поэтому я пришла к компромиссу и выбрала шесты. Естественно, мой выбор не остался не замеченным: — Правильно, Кэсси, уж лучше этими палками, чем острым клинком — еще, упасите боги, порежу тебя, и ты объявишь войну. — Я сделаю это, если ты не заткнешься, — насмешливо предупредила я и подбросила в воздух один из шестов. Эдгар ловко поймал его, не отрывая глаз от моего лица. — А ведь на первом занятии я тоже выбрал для тебя шест, — уже более серьезно сказал он и криво усмехнулся: — Какие замечательные были времена! Я не стала словесно парировать и атаковала шестом. Эдгар с поражающей грацией отскочил. Мы закружились по кругу: я сосредоточенно, он — развязно. — Если хочешь, я могу поддаться, чтобы не позорить тебя перед подчиненными, — язвительно предложил он. — Просто признай — ты боишься, что я надеру тебе зад, — съехидничала я. Разница между нами была очевидна: ну не смогла бы смертная, пусть и одаренная физически, одолеть бессмертного воина, веками оттачивавшего свое мастерство. Это обыкновенная рисовка, я находила наслаждение в самой перебранке. Тем не менее, я пробовала атаковать его. Еще раз, и еще, и еще. Все атаки Эдгар отражал играючи, продолжая вслух издеваться надо мной. Я с удовольствием отвечала ему. Впрочем, вампиру быстро надоела одна защита, и он сам пошел в атаку. Я успешно отбивала его попытки, а когда поняла это и начала гордиться собой, то быстро оказалась лежащей навзничь на земле. — Отвлеклась — и вот результат, — поучительно сказал Эдгар, прижимая кончик шеста к моему животу. — Пусть хоть весь континент уходит под воду, ни за что не отвлекайся от противника. Иначе — смерть. Эдгар убрал шест и больно подтолкнул в бок носком сапога. — Поднимайся, волчонок, — безжалостно потребовал он. — Продолжим экзекуцию. — С удовольствием, — процедила я. Ну, сейчас он у меня получит! Пускай это нечестно, несправедливо, но я заставлю его оказаться в том же положении, что и я полминуты назад. Я продолжила чередовать удары и контратаки, пытаясь выявить у этого осла слабое место. Конечно, у него такого не было, это же превосходный воин… Хотя было кое-что… — О, как мило, — я переменилась в лице и улыбнулась. — Хель пришла поглазеть на тебя. Я посмотрела ему за плечо, и Эдгар инстинктивно обернулся. Вот он, шанс — я отбросила шест и, разбежавшись, запрыгнула ему на спину, сжав горло руками и царапая кожу удлинившимися когтями. — Не отвлекайся, — прошептала я ему на ухо, усиливая нажим когтями. — Иначе — смерть. Эдгар схватил мои запястья и без труда перекинул меня через голову. Да, я вновь оказалась в лежачем положении. Хорошо хоть, не лицом вниз — а то еще полдня выплевывала бы землю. — Ход хороший, но не на того напала, — широко улыбнулся Эдгар, демонстрируя белоснежную улыбку и удлинившиеся клыки. Его ноздри трепетали от аромата крови, пусть даже и своей: при незапланированном кувыркании я случайно поцарапала-таки его шею, и теперь три борозды наливались красным. Я ответила на его улыбку и не сдержала смешка. — Если бы я сразу впилась когтями в твою шею, то ты не смог бы перекинуть меня! — заявила я и с кряхтеньем села. На этот раз Эдгар протянул руку, помогая встать, и даже милостиво согласился: — Мне повезло, что ты не стала рвать мне горло. Я улыбнулась еще шире, встретив насмешливый взгляд Эдгара. Окружившие нас оборотни захлопали в ладоши: даже несмотря на проигрыш, держалась я молодцом. Среди них я заметила Агвареса. Он скрестил руки на груди и задумчиво хмурился. — Раз уж мы теперь вроде как союзники, может быть, преподашь парочку уроков моим воинам? — то ли попросил, то ли предложил он. Эдгар криво усмехнулся. — Согласен. Только с ними я не буду жеманничать, как с Кэсси. Я ткнула его локтем вбок, вызвав удивленный вздох от не ожидавшего такой подлости Эдгара. Позади нас прозвучал голос, который я хотела бы услышать меньше всего: — Как насчет сменить партнера по спаррингу, Кассандра? Катрей шел медленно, наслаждаясь каждым мгновением. Тренирующиеся гвардейцы проводили его заинтересованным взглядом и поспешно отвернулись, когда он встал прямо передо мной. Пришлось немного поднять голову, чтобы встретить его чуть вызывающий взгляд. — Тренировка с вами была бы великой честью, — холодно улыбнулась я и добавила: — Однако лорд Марибо выкачал из меня все силы, князь, и еще на один раунд меня не хватит. Эдгар при фразе «лорд Марибо» сердито фыркнул, но вступать в нашу беседу не решился. Катрей же не отступал: — Тогда могу ли я просить вас о прогулке по замку? Это место чрезвычайно красивое, я хотел бы побольше узнать о нем. Ага, как же, сдался ему этот замок! Я это прекрасно понимала, он это понимал, Эдгар… вот насчет него не уверена, он при намеках иногда бывает удивительно глуп. — С удовольствием устрою для вас экскурсию после обеда, — со скрипом согласилась я. Если бы я вновь отказала ему в просьбе на глазах моих подчиненных, Катрей мог бы очень сильно разозлиться. А когда он зол, даже боги не предугадают, что он может натворить. — А сейчас извините, мне нужно привести себя в порядок. Я обогнула Катрея и зашагала к выходу с полигона, с замиранием сердца ощущая пронзительный взгляд. Хель и Изабель прониклись угрозой и одними из первых появились в обеденном зале. Катрей наплевал на этикет и пристроился слева от меня, Джиал и Аргисса сидели справа. Сегодня отсутствовал Эдриан, выполняющий кое-какие мои поручения. Хель и Изабель сели напротив нас. Им в кубок служанка постоянно подливала красного вина. Вот уж не думала, что Хель такая пьянчужка. — Я не успел поговорить с вами, леди Джиал, — обратился к моей сестре через меня Катрей. — Приношу вам свои соболезнования. — Спасибо, князь, — смущенно проговорила она и уткнулась в тарелку. Она все еще выглядела подавленной, но чуточку меньше. Наверное, утренний разговор подействовал. — Вынужден признать, что вы оказались невероятно стойкой, леди Кассандра, — продолжал Катрей. На этот раз он обращался ко мне официально, и это непонятное чередование соблюдения формальностей и панибратства очень путало. — Не просто пережить потерю отца и вырастившей вас мачехи, а еще умело выявить их убийцу и взять власть в свои руки… Это невероятно смелый поступок, не каждый сможет. — Вы очень любезны, — поддержала маску вежливости я, хотя внутри все трепетало от злости. — Должно быть, сами боги вели меня сюда — хотя бы для того, чтобы вернуть вам Изабель. Катрей прошелся по Изабель теплым взглядом и криво улыбнулся: — Да, вы сыграли удивительно хитро, миледи. Никакого иного дара, кроме жизни моей дорогой Изы, я бы не принял. Изабель зарделась, одновременно стреляя глазами в мою сторону. Кажется, она безмолвно предупреждала, чтобы я не упоминала её роль во всем этом. — Согласна с Катреем, — улыбнулась Хель и положила ладонь на руку Изабель. — Ты дала нам с сестрой шанс помириться, это дорогого стоит. — Да уж, Кассандра молодец, — недовольно хмыкнула Аргисса, — а как все хранила в секрете: даже нам не сказала, что за дар она приготовила. Подумать только, отпустить убийцу собственного брата! Все ближайшие столы притихли от восклицания Аргиссы. Джиал напряглась и вцепилась в подлокотники стула. — Я не убивала Дерека, — тихо произнесла Изабель, но все её услышали. — С ним произошел несчастный случай, и я пыталась его спасти. Медон видел все случившееся. Думаете, он стал бы оставлять меня в живых, если бы я убила его наследника? Конечно, нет. Даже ради возможности шантажировать Катрея. Медон растерзал бы её на месте и казни бы не дожидался. — Прошлое остается в прошлом, — громко произнесла я, чтобы меня услышали даже в другом конце обеденного зала. — Мы не можем его изменить. Но мы можем постараться забыть старые обиды и объединиться ради лучшего будущего. Мои слова немного сняли напряжение, придворные опять обратили все внимание на еду в своих тарелках. Аргисса что-то пробурчала, недовольная тем, что попытка поссориться с вампирами сорвалась. Она знала о причинах моего союза с ними, знала об артефактах и согласилась с моими идеями, но все равно не могла перебороть ненависть к их виду. — Очень правильная мысль, — тихо сказал Катрей, опираясь на подлокотник и подаваясь в мою сторону. Я даже ощутила, как его горячее дыхание ласкает щеку и часть шеи. — Мне понравилась она. Может быть, вампирам и оборотням это и нужно для окончательного примирения — объединение наших домов? Я повернула голову и невольно опустила глаза к его губам, которые тут же изогнулись в чувственной улыбке. — Мне казалось, ты услышал меня вчера, — едва слышно проговорила я. Конечно, нас прекрасно слышали и Изабель с Архелией, и Джиал с Аргиссой — никуда не денешься от усиленного слуха. Катрею, впрочем, это не особо мешало. — У меня есть к тебе предложение, — начал Катрей и нашел мою руку под столом, несильно её сжав. Я невольно вздрогнула, выдав свое напряжение. — Я озвучу его, когда мы пойдем на прогулку. Пообещай выслушать его… пожалуйста. Не знаю, чему я удивилась больше — его пальцам на моей руке или этому примирительному «пожалуйста». В любом случае, мне нужно выслушать его, ведь я сама пять минут назад говорила о мире между нашими видами. Изабель передо мной одобрительно кивнула и улыбнулась, и почему-то её поддержка помогла мне выпрямиться и с достоинством произнести: — Обещаю выслушать и обдумать ваше предложение, князь Катрей. Напряжение, немного спавшее во время обеда, вновь проявилось, когда мы остались наедине. В голову лезли картинки нашего соития в кабинете, но помимо томительного жара внизу живота внутри билось и захлестывало, точно беспокойные морские волны близ Серрата, унижение. Мысль о том, что Катрей опять не спросил моего желания, а просто взял, что, как он считал, принадлежало ему, помогла привести чувства в жалкое подобие равновесия. Мы молча прошлись по замку, мимо галерей, оранжереи и зимнего сада, мимо вытянувшихся в струнку гвардейцев и тронного зала, с которого и началось мое правление. Катрей шел неспешно, цепко охватывая взглядом все детали. Иногда его глаза вспыхивали темным огнем при изучении каких-то предметов. Причем каждый раз он замечал что-то, являющееся важным для меня. Например, отцовский трон, или моя любимая картина с эрибейскими пейзажами — единственное, что осталось в этом городе от моей настоящей матери. Не знаю, чутье ли ему подсказало или шпионы, но это внимание к важному для меня приятно грело душу. Мы поднялись на самую высокую башню, где еще вчера я познакомилась со странным дампиром по имени Исмар. Соблюдая мой приказ, караульные, как и вчера, спустились ко входу в башню. Теперь мы остались одни. — Если бы я жил в Агенории, то эта башня стала бы моим любимым местом, — произнес Катрей, вглядываясь в даль. — Здесь красиво, — согласилась я, вставая рядом, — но ты наверняка предпочел бы вид с башен Серрата. — Серрат — мой дом. Там есть башня, с которой открывается вид на отвесные скалы, бьющееся о них холодное море и Край Света на горизонте. Я вспомнила, как однажды, еще в самом начале моего появления в Серрате, Архелия отвела меня туда и показала место, где были выставлены напоказ трупы предателей. Так она пыталась запугать меня. — Иронично, что с другой стороны той же башни видно виселицы, которые ожидают каждого предавшего тебя. Для меня ты подготовил место там? — с ядовитой усмешкой поинтересовалась я. Катрей нахмурился и перевел взгляд на меня. Он прислонился к каменной кладке и чуть подался ближе. — Ты никогда не оказалась бы там, — осторожно сказал он, прищуриваясь. Я сухо рассмеялась: — Да брось, Катрей! Никто не предавал тебя чаще, чем я: я рискнула предпочесть тебе своего Истинного, причинила вред твоей свите, дважды отвергла твое предложение выйти замуж, дерзнула сбежать из Серрата и стать правительницей вражеского для тебя города. — Не буду скрывать, любого другого ждала бы кара сразу после первого предательства, — рассеянно кивнул он и прикоснулся к черному локону, ниспадавшему на грудь. Сердце взволнованно екнуло, и я едва удержалась от судорожного вздоха. — Но сложно приказать казнить любимую женщину. Опять он за старое! Я строптиво отвернула голову в сторону, смотря на горизонт, и раздраженно вздохнула: — Хватит, не хочу этого слышать! — Кассандра, это правда. — Катрей отпустил локон и, взяв меня холодными пальцами за подбородок, осторожно повернул лицо в свою сторону. Я упрямо смотрела на его губы, не желая встречаться взглядом. — Нам через многое пришлось пройти, прежде чем я понял, что люблю тебя. Ты ведь тоже меня любишь. — Я никогда не говорила этого, — безжалостно напомнила я. — Ты почти призналась. Помнишь, как нам было хорошо последнюю неделю, пока не приехала твоя мать? Мы наконец пришли к согласию, были счастливы. За всю свою жизнь я не чувствовал такого покоя, как в это время. — А потом я узнала правду, — горько улыбнулась я и сделала шаг назад, оставив руку Катрея зависать в воздухе. — Ты ведь и сам не уверен, любишь ли меня или мечту о наследнике. — Кассандра… Я рассерженно взмахнула руками. — Не говори ничего! Не желаю знать правду. Я достаточно настрадалась. — Я люблю тебя, — настоял Катрей и сделал шаг ко мне, опять преодолевая расстояние между нами. — Если ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок… Я готов это принять. Ты можешь принимать отвар лунареса, я не против и не буду контролировать. Только ты сможешь определять, когда забеременеть и забеременеть ли вообще, Кассандра… Так соблазнительно: вновь вернуться к нашим отношениям, забыть обиды и самой определять, хочу ли я ребенка. Вот он, Катрей, практически у моих ног, готов пойти на уступки, признается в том, что любит меня. Но надолго ли его хватит? Если он и правда меня полюбил, то это длится всего лишь считанные месяцы, а мечту о наследнике-дампире он лелеет долгие века. — Тяжело поверить в твои слова, — честно призналась я, смаргивая внезапно проступившие слезы отчаяния. Он ведь вновь мог пойти на хитрость и подменить отвар, пока я не вижу. — Дай мне возможность исправить это, — тут же попросил Катрей, уловив мои сомнения. — Пока мы в Агенории, позволь поухаживать за тобой. Позволь напомнить, как сильно я люблю тебя. Это слово он за последний час произнес непозволительно много. Было видно, что после моего побега из Серрата он окончательно признался себе и не желал больше скрывать эту истину. Вот только… — Что побудило тебя договориться со мной, а не взять нахрапом, как ты сделал в том же кабинете недавно? — подозрительно поинтересовалась я. Не могла не спросить. Катрей лукаво улыбнулся: — Изабель сегодня перед обедом хорошенько отругала меня за такое поведение и указала на ошибки, которые я делал еще в Серрате. Ты ей рассказала все? — Многое, — уклончиво пожала плечами я. — Мне нужно было с кем-то поговорить. — Как бы то ни было, она помогла мне разглядеть то, чего я не желал видеть. Я готов меняться, Кассандра. Не сразу, постепенно. Не хочу повторения истории Эдгара и Хель. Так что ты скажешь? Я прикусила губу и впервые посмотрела в глаза Катрея прямо, без утайки. — Я не буду против твоих знаков внимания. Больше ничего не обещаю.