Black and White

Ей всего шесть. И легкий ветер треплет ее светлые кудри, выбившиеся из пучка, мнет складками серую простую одежду. Острые камни под ногами царапают подошву поношенных туфель. Девочке неудобно стоять на этой гальке. Но мама велела ждать ее здесь. Мама со старшим братом раздают одежду и еду афракционерам. Беатрис пугают эти хмурые и неприветливые люди. Они кажутся озлобленными и даже дикими. Теми самыми людьми, в чьих головах не может быть никаких благих помыслов. Но девочка все понимает. Это ведь долг Отречения — помогать таким потерянным и убогим. Это суть ее фракции. И пусть даже в шесть лет Беатрис кажется, что есть где-то в этом порядке мира ошибка, брешь в суждениях. Но она ведь маленькая. И глупая. Она еще не выросла. Так всегда говорил Калеб. Девочка жмется к стене. Ждет. Ветер становится все менее приветливым. Девочке скучно. Но она покорно терпит. Ее так учили. И тут на глаза Беатрис попадается мальчик. Едва старше ее. В такой же серой одежде и с потрепанными от колючего ветра волосами. Он стоит с потерянным детским взглядом рядом с высоким мужчиной. Взрослая рука надавливает на плечо мальчика сильнее, чем положено. Шестилетняя Беатрис замечает это. Она знакомится с Тобиасом несколькими днями позже. В одной из длинных очередей в магазин, в который ее отправляет мама за продуктами питания. Шестилетняя девочка вполне способна купить сама пакет молока. Дети быстро находят общий язык. Робкие и неуклюжие, воспитанные в месте, где радость наказуема. Но детство — возраст радости и ярких красок. Взрослые этого не понимают. Не понимают, что можно гоняться за солнечным зайчиком и звонко смеяться, не понимают, что можно лепить из песка фигурки, строить замки и оберегать их от чудовищ. Взрослые ничего не понимают. Так думает Беатрис, когда Калеб хватает ее за руку и назидательным тоном сообщает, что она провинилась. А в глазах мамы девочка видит какое-то странное чувство. Так думает Тобиас, когда отец подхватывает его на руки и размашистым шагом уносит в дом. Он будет наказан. Дети не понимают этот ломаный мир и его античеловеческие правила. Не понимают, в чем они провинились. Разве собственная радость сродни эгоизму? Трис и Четыре найдут ответ на этот вопрос.