Black and White

На полированной поверхности красуется вмятина. Какой-то козел не умеет парковаться — бампером въехал в его мальчика, помял. Эрик зло сплевывает на землю и тут же сует в рот сигарету. Курить — хреново для здоровья. Так говорила его мать, когда он был подростком. Мать давно умерла, а вот привычка осталась. Эрик достает коробок спичек, чиркает серным фитилем. Огонь ест дерево, сосет жизнь, чтобы выдохнуться на другом конце тонкой палочки. Мужчина быстро подносит горящую спичку к сигарете, подпаливает кончик и тушит языки пламени, подбирающиеся к его пальцам. Делает затяжку. И никотин тут же ударяет в носоглотку. Разливается отравляющим ядом по всем внутренним органам. Эрик кайфует. Он не скрывает этого, облокачиваясь о свой Harley-Davidson. Черный зверь молчит. Но мужчина кладет на его нагретую солнцем поверхность широкую ладонь, любовно поглаживает пальцами мотоцикл. На улице стоит невыносимая жара. Полы черной кожаной куртки расстегнуты, собачка замка времени от времени ударяется о пряжку ремня таких же черных, как и кожанка, джинсов. Ботинки на ногах Эрика на толстенной подошве. Снова черные и громоздкие. Все его пальцы в кольцах. В ухе торчит серьга. Проколота в двух местах левая бровь, в губе болтается кольцо. Из-под рукавов куртки видны очертания рисунков, как и из-под его футболки. Татуировки мелькают на его костяшках. Кожа у него загорелая, виски выбриты. По шее ползет татуировка. Чернеет на кожных волокнах расплывчатой кляксой, вцепляется в череп. Широкоплечая и массивная фигура Эрика не внушает никакого доверия. Все кричит в нем, что он опасен. Бандит. Прожигатель жизни. Таких обходят. Таким не доверяют. Такие громко ржут в своих компаниях, много пьют дешевого пива, курят Marlboro из потрепанных пачек и лапают девок. Таких Кристина не любит. Девушка сидит на открытой площадке уютного летнего кафе. Ветер играет с подолом ее бежевого платья, ласкает открытые плечи, путает волосы, затянутые в хвост, щекочет затылок. Ее взгляд спокоен и рассеян. Скользит по близстоящим домам, по машинам, по пустующим улицам. Перед ней на деревянной поверхности стола стоит стакан апельсинового сока. Оранжевая жидкость мерцает летом и солнцем. Девушка берет стакан в руки и делает глоток. Ее губы становятся влажными, и Кристина невольно облизывает их, демонстрируя окружающему миру кончик своего розового языка. У нее смуглая кожа, выразительные зеленые глаза, маленький нос. Костяшки на ее руках большие и шишковатые, но девушку это не портит. Ногти белые, ногтевая пластина вытянутая. В ее руках есть что-то особенное. Как она берет обычный стакан, как поправляет съезжающую с плеча бретельку легкого платья, как заправляет за ухо прядь волос, как чешет нос. Она тонкая. Даже красивая. Пусть не по классике. Классика слишком скучна. На ее пальцах нет ни одного украшения. Как и на ее шее. Лишь острые ключицы выпирают на коже. Кристина кажется легкой и воздушной. Сотканной из ветра и чьей-то мечты. Поэтически прекрасной. Не искусственной. Натуральной. Эрик понимает, что такие девушки не для него. Они играют в гляделки уже битый час. Он курит пятую сигарету. Она пьет третий стакан сока. Она нравится ему. Но к такой так просто не подойти, не улыбнуться, обнажая свой оскал. Такие девицы из рода хрупких цветков. Их пугают наколки, пирсинг и запах никотина, цепи, болтающиеся на джинсах, кожаные куртки и металлические кони. Еще один глоток сока, и жидкость течет по гортани, оседая где-то в желудке. Легкое передергивание плечами, словно сгоняет назойливые солнечные лучи. И простой жест, которым девушка подпирает свой подбородок. Мужчина напротив ее столика, на той стороне дороги опасен. Сексуален. Дик. Внутри нее пробуждаются какие-то запретные, порочные, первобытные желания. Кристина поспешно делает еще один глоток сока. Он не для нее. — Девушка, — Кристина отрывается от созерцания незнакомца и поднимает глаза. Перед ней еще один незнакомец. Гораздо более безобидный на вид, чем тот. Ни сигарет, ни мотоцикла, ни кожанки и цепей, ни татуировок и пирсинга. Просто обычный молодой человек. — Можно с вами познакомиться? — Он произносит это как-то не так. Словно язык его не слушается во рту, дает сбой. Кристина морщится. Незнакомец пьян. — Нет, не стоит, — произносит она как можно доброжелательнее. И переводит взгляд на ту сторону проезжей части. Ни Harley-Davidson, ни его обладателя там больше нет. Кристина ощущает, как внутри колет разочарование. Кончиком острой иглы касается мозга и посылает импульсы. — Девушка, — от незнакомца разит спиртным. — Ну давайте познакомимся. — Он кладет свою ладонь на ее обнаженное плечо. Кристина вздрагивает. Ладонь мужчины потная. Девушку пробирает дрожь, и она поскорее скидывает чужую руку. Прикосновение до сих пор неприятно горит на коже. — Нет, вы можете идти, — она держит себя в руках, не злится. Не стоит провоцировать подобных людей. — Девушка, ну не ломайтесь… Незнакомец не заканчивает. За его спиной вырастает чужая фигура, и чья-то рука разворачивает его лицом к себе. — Она сказала «нет». Что тебе в этом ответе неясно? — Голос низкий, мужественный, грубый, с едва различимой хрипотцой. Он будоражит что-то в Кристине. Она поднимает глаза и натыкается взглядом на костяшки с татуировками. Ее незнакомец с мотоциклом. — Ты кто такой? — Пьяно выдает собеседник. — Ее парень, — эта фраза звучит так банально и обыденно, что Кристина от неожиданности давится воздухом, и тут же поспешно делает глоток апельсинового сока. Стакан почти пуст. Молодой человек пьяным взглядом изучает своего противника. Татуировки, пирсинг, высокий рост, широкая линия плеч, крепкие руки и стальные глаза — все это не кажется ему хорошими признаками. Он решает не ввязываться в это и ретируется. Кристина выдыхает. Драки она совсем не хочет. — Все в порядке? — Голос у него приятный. Теперь звучит менее грубо. А татуировки и пирсинг даже идут ему. Теперь девушка это видит, рассматривая своего спасителя в открытую. — Да, спасибо, — улыбается она. Незнакомец выпрямляется, отдаляется от нее, намереваясь уйти. Кристина не хочет отпускать его просто так. Но тут Эрик замирает. Принимает иное решение. — Может вас подвезти? — Да, — девушка произносит это с такой поспешностью, чуть не подскакивает на месте. И Эрик смеется. У него приятный, грудной смех. От этого смеха по спине Кристины бегут мурашки удовольствия.