Black and White

— Дура. — Почти беззлобно, но все равно с шипением по губам. Кристина хмурится, сводит брови так, что волны морщин стелют ее лоб. Девушка пытается приподняться, сесть, но ногу сковывает жгучая, едкая боль. Эмоции отражаются на лице, застывают в смуглых, острых чертах. Кристина делает глубокий вдох и снова откидывает голову на траву. Тонкие тростинки щекочут ей затылок, шею и щеки. — Лежи и не дергайся. — Голос у него все же злой, а взгляд сосредоточенный. Эрик пальцами скользит по ее ноге, щупает место перелома, давит на кожу кругом. И девушка чувствует, как гематома под его руками горит. Кристина сцепляет зубы, вдыхает воздух через нос, и крылья его резко и широко расходятся в разные стороны. — Терпи, — ей кажется, или Эрик действительно ухмыляется? — Ты же Бесстрашная. — А теперь смеется. Сукин сын. И снова сцепить зубы, сжать руки в кулаки, так, что ногти оставят следы-полумесяцы на смуглой коже, прибавят ветвистых линий к тем, что чертят ладонь. Девушка елозит по земле, пытаясь прислониться к стволу дерева. Кора у того жесткая, твердая, шершавая, но Кристине отчаянно хочется принять сидячее положение. — Не двигайся, — мужчина сидит перед ней на корточках и тщательно перевязывает ее рану. — Я хочу сесть. К дереву. Эрик бросает на нее колючий взгляд. — Лежи смирно. — Пожалуйста. И вот в этот самый момент он делано-недовольно поднимает брови, потом резко встает, крепко обхватывает ладонями девушку подмышками, и в мгновения ока она оказывается около заветного дерева. — Спасибо. Эрик не реагирует. Его пальцы снова давят на рану, и Кристине хочется взвыть от боли. А потом раздается выстрел. Он прорезает тишину леса столь уверено и так громко, что кажется неестественным, неправильным, ложным. Но Кристина видит. И ее лицо сереет. Пуля прошивает лоб Эрика насквозь. Черное ядро разрастается на его коже. Края его обугливаются, будто плавятся, и что-то красное, бурое, практически черное начинает заливать ему глаза, скользит по носу, к губам и ниже. Девушка сидит и понимает, что не может двинуться. Она оцепенела. Язык примерз к небу, а в горле бьется крик. Он царапает ей глотку. Но немота давит, вбирает в себя все звуки, чуть ли не пожирает их. Кристина хочет закричать, но не может. И боль в ноге становится столь незначительной вещью. И крик скребется по стенкам. Еще чуть-чуть, и девушка заскулит. Фигура Эрика заваливается на бок, падает, и глазам девушки предстает темный, расплывчатый силуэт. Кто-то стоит, смотрит на нее, а потом уходит. Кристина остается одна. На недвижное тело, бывшее Эриком, она старается не смотреть. Часто моргает и сверлит небо своим взглядом. Оно так приветливо, почти тепло проглядывает среди листвы и густых крон. Солнце будто улыбается. А Кристина чувствует, как по щекам струятся слезы. Теплые, соленые, горячие, живые. Судорожный вдох. Рычание раздается совсем рядом. Девушка резко вскидывает голову. И видит. В паре метров от нее стоит дикая кошка. Кисточки на ушах у нее густые и очень пушистые. Хвост словно обрубыш — такой короткий и слегка подкрученный. Усы белые, длинные, подрагивают в такт тихому, опасному рычанию. Глаза янтарные, зрачки в них, что палочки — вытянутые и тонкие. Рысь щерится, мягко ступает своими мощными лапами, а потом бросается на свою жертву. Белые, острые, идеальные клыки рвут плоть, отрывают куски мяса. Кристина истошно орет. Кричит так, что закладывает уши, что лопаются барабанные перепонки. Она пытается отбиваться. Но дикий зверь отрывает куски мяса от ее ноги, впивается в руку. Челюсть мощная, лапы давят на грудь, а когти входят в податливое тело. Кровь попадает Кристине в рот, булькает там, пенится. Кристина задыхается, а потом кошачья челюсть смыкается на ее шее. — Все хорошо, — голос Четыре приходит откуда-то издалека, и девушка распахивает глаза. Симуляция. Сыворотка. Страх. И выдыхает. Когда Кристина слезает с кресла, ее все еще потряхивает. Достаточно ощутимо, но сама идти она может. Ноги заплетаются, запинаются. Но девушка упряма — чужую помощь она отвергает. Она выходит из Ямы на свежий воздух, вдыхает его полной грудью, стараясь восстановить ровное сердцебиение. Вдох и выдох. И по новой. Поднимает глаза. И замирает. Эрик крепко держит за черный, толстый ошейник животное. Тело у него гибкое, лапы мощные, челюсти смертоносны. Рысь поднимает голову и сверлит девушку взглядом. Кристина нервно сглатывает. Поднимает свои глаза выше и смотрит прямо в серые, стальные. В мужских глазах нет узнавания, теплоты, лишь едкая, сочащая ненависть вкупе с раздражением, презрением и едва заметным безразличием. В этой жизни Кристина и Эрик друг другу чужие. И пусть ее подсознание думает иначе. Кристина видит. И от этого почему-то горько. До тошноты в горле. До стали в сердце. Но столь ли все определено, как мы думаем? И так ли эфемерны наши страхи, как хочется? Рысь щерится. Кристина облизывает губы. Нет.