Но отрекаются любя

      Вчера мы были людьми, ничего друг о друге не знающими. Образно выражаясь, разумеется. Теперь сидим на полу и орем, что есть сил. Возмутительно прекрасный момент.        Мы не Банан и Усатый. Мы великие воины противоборствующих кланов и бьемся насмерть. Мой триумф ничем не омрачен, только тяжелая ладонь в шутку проходится по загривку. - Новичкам везет… - Да я тебя в чистую уделал. Так-то, детка.       С контекстом или без, уши краснеют от мочки до кончиков. Нашел, чем в гостях заниматься, взял и выиграл. Ведь на второй раз мог поддаться. Не дай бог разобидится. Кто знает, что у этих желтых на уме. Саша, как бы отвечая на мою мысленную панику, поднялся с места и вышел. Глухой голос поинтересовался. - Чай какой будешь? Могу кофе с коньяком предложить. - Лучше без алкоголя. - Ок, тогда коньяк в сторону, будем распивать ромашковый. Ты там пока счетчики обнуляй, мастер кулачного боя. А я понятия не имею, на какую из сотен кнопочек жать. Сломаю чего доброго, не расплатиться. Через пять минут на помощь приходит, свистящий во все орало, чайник. - Усатый, тебе особое приглашение надо? Торт сам себя не съест. Ничего другого не остается, кроме как смирно сидеть за столом, сложив руки на костлявых коленях. Торт выглядит минимум устрашающе, видимо, изначально гостей планировалось больше. Банан перебирает посуду, в поисках подходящей кружки.        Выдал в результате нечто среднее между тарелкой и вазой. - Александр, я столько ромашкового чая не потяну, даже через капельницу. - Слаба-ак… ну ладно, мою возьми. Не, брезгуешь? - Нет, конечно.       Успокоенный моими уверениями, одноклассник начал кружить вокруг трехэтажного красавца. Такую работу стоило держать под стеклом, а мы ее сейчас есть будем. Острый нож разрезает бисквитную плоть, и на волю вырывается карамельный дух, он подбадривает своей сладостью голодный желудок. Хозяин чинно отмеряет кому сколько, чтобы по-братски. - Это тебе. Это мне. Все честно. Хитрюга, свалил на тарелку такой кусман, что мысль о большой кружке, наконец, состыковалась с логикой. - Не смотри ты так. Помогу, если что… И ведь не обманул. Для него подобное не прошло бесследно. Какая отвага, съесть на три ложечки больше.       Обессиленный, Сашка дополз до комнаты и развалился возле приставки. Отринув мысли о санитарно-гигиенических условиях, я пристроился рядом. - Это был лучший торт в моей жизни. - То ли еще будет, Валентин. - Александр, первая любовь не ржавеет. Точно не к тортам. - Того и гляди будешь на человека похож. Беззлобно пихает в бок острый локоть, я нахожу в себе силы улыбнуться. Что же, дела мои настолько плохи? - А сейчас на кого похож? - На моль ты похож. Усатую. На этом наш сытый диалог приостанавливается, тело впадет в тягучую дрему.       Нашли где спать, на полу, средь бела дня. Погасшие глаза плазмы, с необнуленными очками, пристально смотрят на нас. Банан с уже закрытыми глазами заводит будильник. - Валь… - М… - Спишь? - Сплю. - Подушку дать? - Не надо… - Встаем через час. - Угу. - Я тебя провожу. - Мгм.       Белесая голова покоится в паре сантиметров от моей собственной. Прямо семейная идиллия в ворсе. Пришедшие раньше положенного родители Банана, не могли не запечатлеть умильной картины. У каждого уважающего родителя должна быть нелепая фотография своего чада. Например, где он мирно посапывает, пуская слюни на тощее плечо товарища.