Я тайно и горько ревную, угрюмую думу тая: тебе бы, наверно, иную - светлей и отрадней, чем я...
Встреча была случайной и во многом жутковатой. Они не виделись полгода, с начала войны. Он ушел на фронт в числе первых. По-другому и быть не могло. И она малодушно с ним попрощалась, не вслух, но про себя похоронив. Слишком хорошо зная, что из тех, кто первым идет в бой мало кто выживает. Кому, как не фронтовому медику об этом знать. Её тогда задержали в столице, заканчивать учебу, а потом выслали в противоположную от него сторону. С тех пор много воды утекло…. Поля покрылись пеплом, а воздухе повис непреходящий запах железа и крови. Даже здесь в двадцати километрах от линии фронта. Наступление начнется завтра. Стоило взглянуть в его уставшие и постаревшие на сотню лет глаза, она поняла, что ничего не изменилось с момента их последней встречи. Вернее изменилось все: они сами, весь мир, но только не то, как он смотрел на неё. Разве что в его взгляде появилась обреченность. И в этот момент Сакуре стало одновременно стыдно и больно. Он не мог не заметить, как изменился её взгляд, что на лице не осталось и намека на улыбку. Ему нужна другая – запищал внутри голос. И после этого по сердцу резануло больней, чем осколком гранаты. Видеть с ним другую совсем не хотелось. И ревность смешанная с желанием убивать сразу же разожгла свои огоньки. Не будет рядом с ним другой.За мною такие утраты и столько любимых могил! Пред ними я так виновата, что если б ты знал - не простил. Я стала так редко смеяться, так злобно порою шутить, что люди со мною боятся о счастье своем говорить. Недаром во время беседы, смолкая, глаза отвожу, как будто по тайному следу далеко одна ухожу. Туда, где ни мрака, ни света - сырая рассветная дрожь... И ты окликаешь: "Ну, где ты?" О, знал бы, откуда зовешь! Еще ты не знаешь, что будут такие минуты, когда тебе не откликнусь оттуда, назад не вернусь никогда.
За прошедшие полгода у неё на руках погибло несчетное число человек. Ещё больше погибло где-то поблизости. Половины её курса уже нет в живых. Война не щадит фронтовых врачей. Напросив, часто кажется, что бог смерти особенно их ненавидит, ведь они отнимают у него души, преволевая срок жизни людей. У неё рассечена левая бровь, шрам останется на всю жизнь. Сакура знает, что он не может не обратить на это внимания, рассматривая её лицо. Но это ерунда. Она бы согласилась и не на такую мелочь за возможность не вздрагивать при малейшем громком звуке, хотя бы во сне. За возможность окончания этой войны. За последнее они все готовы отдать, что угодно. Когда-то её считали веселой. Смотря на Саске, она не может об этом не вспомнить. Сейчас это кажется чем-то из другой жизни и совсем к ней не относящимся. За полгода она забыла как говорить без колкостей или не отдавать приказов. Она – офицер. От неё зависит не только её жизнь. Пришлось научиться быть жестокой. А бесконечные потери помогли в этом. Смотря в лицо Саске, она понимает насколько далеко зашла. И не зря замолкает, когда вокруг смеются или сплетничают. Похоже она оказалась слишком слабой, чтобы сохранить ещё и это. А ещё она вот уже полгода не может согреться. С тех самых пор, как им пришлось расстаться.Я тайно и горько ревную, но ты погоди - не покинь. Тебе бы меня, но иную, не знавшую этих пустынь: до этого смертного лета, когда повстречалися мы, до горестной славы, до этой полсердца отнявшей зимы.
Как бы сейчас ему было хорошо встретиться с ней не знавшей этой войны. Не заслужившей двух орденов. Той веселой, витающей в облаках девочкой. Сакура не может представить её в серости военного лагеря, но для Саске она была бы очень к месту, он бы вспомнил, за что воюет. От этой мысли снова нестерпимо больно, и она вновь ревнует. Ведь она уже стала той, кем стала. И той, другой, больше нет. И, как бы оно не было эгоистично, она хочет, чтобы он её любил. А ещё потому что и она скучает по той девочке. Она была такой милой и доброй. Сакура бы хотела вновь ей стать. Только знает, что не сможет. Слишком многое пережила с тех пор. Слишком много кусков от сердца у неё оторвали.Подумать - и точно осколок, горя, шевельнется в груди... Я стану простой и веселой - тверди ж мне, что любишь, тверди!
От своих мыслей Сакура чуть не плачет, и теряя свою холодную силу бросается ему в объятья, готовая на что угодно. Как же она соскучилась! Как ей его не хватало…. Он – самый большой кусок оторванный от её сердца войной. Если он сейчас скажет, что любит, нет, если просто не оттолкнет, то она сделает все, чтобы стать той, которую он любит. Она вспомнит, какого смеяться. Вспомнит, какой может быть. Пусть только на одну ночь. Но что такое время для любящих людей. До фронта двадцать километров. Завтра начнется наступление. У них всего одна ночь перед очередным падением в неизвестность. Но это не имеет никакого значения. Потому что сейчас они вместе.