Меч и щит

      Пхос считал, что лучшее время для выезда – рассвет, когда ночной холод уже прошёл, а жара ещё не наступила. Именно поэтому за полчаса до рассвета Дион уже был готов к выезду. Однако сам варвар собрался ещё раньше и, решив не терять время понапрасну, наведался на кухню, то ли перекусить перед поездкой, то ли захватить бутербродов в дорогу. Дион лишь пожал плечами, подхватил свои седельные сумки и отправился к гаражу.       Мотоцикл южного варвара уже тихо бурчал во дворе, то ли от нетерпения, то ли Пхос зачем-то решил прогреть мотор перед выездом. Дион прошёл мимо работающей колымаги в распахнутые ворота гаража и вскоре вывел оттуда осёдланного коня-киборга класса Премиум. Крупный зверь соловой* масти шёл на поводу спокойно, не горячась перед дорогой, как это иногда случалось с живыми лошадьми. Титановые копыта цокали по утрамбованной земле.       – Ого!       Неизвестно откуда просочившийся варвар со свёртком в руках уважительно присвистнул, оглядывая киборга, но в зелёных глазах не было ни особого восторга, ни зависти. Пхос считал свои «Крылья ветра» лучшим транспортом в мире, и все остальные механические и живые игрушки не шли ни в какое сравнение. Хотя лошадей дажник любил, особенно норовистых и злых.       Конь-киборг не имел норова. Только программу, созданную специально под потребности Диона и стоившую больше, чем сам конь. Таких красавцев, сочетавших в себе живую плоть и прочный механизм, создавали на Севере. В том числе и в Севилии, откуда Дион был родом. За коней-киборгов просили баснословные суммы, а их содержание обходилось ещё дороже, но они стоили этих денег.       Создание коня класса Премиум занимало пять лет. Для них тщательно отбирали новорожденных жеребят лучших пород, которых потом специально растили, регулярно подвергая многочисленным операциям по замене костей на металл. Перестраивали пищеварительную систему, подключая её к механической части. Наращивали искусственную ткань, которая не позволяла смазочным материалам проникать в живые клетки. Заменяли органы и вживляли в мозг микросхемы. В результате получались могучие и неутомимые полумеханические животные с электронной начинкой в мозгах, которые, кроме всего прочего, могли самостоятельно придерживаться заданного курса, определять своё местоположение, анализировать состав воздуха, отличать своих от врагов и даже при необходимости общаться с хозяином. Кони-киборги могли питаться как обычные лошади, а могли работать на топливе, хотя и приходилось следить за тем, чтобы они не были долго на одном виде питания.       Конечно, существовали и откровенные дешёвки, когда уже взрослому животному заменяли большую часть скелета, но скороспелые экземпляры значительно уступали дорогим моделям. Их мышцы не были натренированы должным образом, а кровь отравлялась техническими маслами. Такие игрушки жили относительно недолго, но в достаточной степени превосходили обычных лошадей, чтобы этот бизнес процветал.       – Кажется, мне надо было стрясти с благородного господина побольше, – Пхос деловито привязал к мотоциклу свой свёрток.       – Будешь полезен – не обижу, - огрызнулся Дион.       В Старом Реноре было запрещено ездить верхом, исключения делались только для стражи и правящей верхушки. Впрочем, последние редко садились в седло, предпочитая кареты и носилки. Поэтому Дион вёл коня под уздцы по сонным улицам города к внешним воротам. Рядом издевательски медленно тарахтел на своей колымаге южный варвар с самым невинным выражением на хитрой роже.       За городской стеной Дион легко вспорхнул в седло и тронул поводья. Конь вскинул голову, всхрапнул и лёгким шагом потрусил рядом с мотоциклом, подстраиваясь под его ровный ход.       Ближе к полудню в желудке Диона что-то бодро и раскатисто заурчало, но рыжий псих то ли не слышал за рёвом своего мотоцикла, то ли успешно делал вид. Дион крепче сжал зубы и продолжил скакать рядом.       Варвар ехал как ни в чём не бывало, даже когда солнце достигло зенита, а тени исчезли. От металла мотоцикла можно было прикуривать, но чёртов южанин даже не вспотел. Зато Диону только от одного его вида становилось жарко, спасала только охлаждающая система киборга, благодаря которой шкура животного оставалась приятно прохладной, да широкополая шляпа.       Дион мог потребовать привала, но юношеский гонор не позволял ему проявлять даже намёк на слабость. Поэтому парень молча ехал рядом с несносным варваром, пока живот не разразился очередной продолжительной и бурной речью. Перехватив короткий насмешливый взгляд, Дион на скаку раскрыл седельную сумку, вытащил тонкую полоску вяленого мяса и с независимым видом принялся жевать, словно заправский степняк, всю жизнь проведший в седле.       В отличие от мотоцикла, управлять конём можно было и коленями. А вот Пхосу приходилось держать руль обеими руками, несмотря на широкие шипованные шины, с песком всё равно приходилось считаться. Впрочем, Пхос мог с лёгкостью обходиться без еды гораздо дольше большинства людей.       Вскоре путешественников догнал пёс, сопровождавший Пхоса в Старый Ренор. Пхос привычно притормозил, позволяя зверю запрыгнуть на бак, но, едва коснувшись перегретого металла, пёс с визгом соскочил на песок. Усталое животное изо всех сил старалось мчаться рядом с механическими монстрами, однако его сил явно не хватило бы надолго. Пхос глянул на вытягивающиеся тени, что-то прикинул и махнул рукой в сторону, предлагая слегка изменить маршрут. Дион ответил вопросительным взглядом.       – Развалины, – Пхос легко перекричал шум мотора. – Там вода есть, хорошее место для ночлега. Недалеко.       Дион пожал плечами и согласно кивнул. Вообще-то, с его точки зрения, развалины были идеальным местом для засады. Это в пустыне поди их найди, случайно столкнуться тоже шансы невелики, а развалины – просто приглашение к неприятностям. Особенно если там есть вода. Того гляди на мутантов или дикарей нарваться можно. Но спорить с проводником Дион пока не собирался. В конце концов, Пхос лучше знал здешние места и привычки их обитателей.       Развалинами оказался чудом уцелевший угол двух бетонных стен, кривым зубом торчащий посреди песков. Оконные проёмы поражали своими размерами – в такое окно не то что вор, всадник на коне впрыгнуть мог. Возле остатков одной из стен вверх тянулись бетонные же ступеньки и несколько труб разного диаметра. Кое-где виднелись тугие жгуты многочисленных проводов. Зрелище странное и жалкое. Дион не мог взять в толк, почему кто-то строил дом, да ещё такой бестолковый, так далеко за городом. Пока рассёдлывал коня, он невольно оглядывался на развалины, пытаясь представить, что тут было раньше, но пока безуспешно.       – Говорят, этот дом был построен ещё до Катастрофы, и в нём мог поместиться целый квартал. – Пхос деловито разбивал лагерь, пока Дион возился с конём. – Поэтому дикари и мутанты его не любят и лишний раз не подходят.       – Ты говорил, что тут есть вода.       – Есть, – Пхос продолжал складывать мелкий мусор горочкой над одним из брикетов сухого топлива.       Дион терпеливо ждал, но чёртов варвар продолжал возиться с костром.       – Мне надо напоить Казиса.       – Ну так пои, – Пхос наконец развёл костер и, подхватив котелок, направился к пучку труб, торчащих возле стены.       – Чем? – Дион сузил глаза.       – Чем хочешь, но кроме воды ничего нет.       Дион почувствовал, что начинает закипать. Тощий и драный пёс, почувствовав напряжение, поднял голову и низко зарычал, нехорошо глядя на Диона крохотными глазками.       – Уйми своего пса!       – Он не мой. Просто иногда путешествует со мной.       Пхос подошёл к трубам. Одна из них, согнутая крючком, заканчивалась скособоченным краном. Пока Дион поджимал губы, Пхос отвернул кран и подставил котелок. Труба загудела, заворчала, а потом из неё вяло полилась тонкая струйка воды. Дион вытаращился на это чудо. В его доме тоже был водопровод, но чтобы система действовала даже после таких разрушений… Дион поверил, что странный дом мог быть действительно построен до Катастрофы.       Пнув в сторону пса песок, Дион сжал пальцами светлую гриву и повёл Казиса к трубе. Пёс фыркнул, но заткнулся и, тяжело вздохнув, уложил тяжёлую челюсть на лапы. Пока Пхос кашеварил над костром, а Дион поил коня, солнце село.       В неверном свете костра Дион подозрительно разглядывал содержимое своей тарелки. Странная масса даже не пыталась выглядеть хоть сколько-нибудь съедобной, однако пахла вполне приемлемо. Осторожно потыкав ложкой предполагаемый ужин, Дион рискнул попробовать. К его удивлению, еда оказалась относительно вкусной, особенно после целого дня скачки. Пхос насмешливо поглядывал на осторожничающего спутника и бодро наворачивал свою порцию. Конь-киборг хрустел овсом, а пёс терпеливо ждал своей очереди.       Дион, Пхос и Казис закончили трапезу почти одновременно, и, пока Дион снимал с морды коня торбу с овсом, Пхос скормил псу остатки ужина.       – Если он не твой, почему кормишь?       – Мне не сложно, – Пхос пожал плечами. – А собака охраняет того, кто её кормит. Можно спокойно спать, если что случится, пёс разбудит. Ну и воду с ним удобно искать.       Дион пожал плечами – всё это и многое другое с лёгкостью мог сделать его Казис. Но в том, чтобы подкормить голодную тварь, ничего плохого не было.       Разговаривать не хотелось, поэтому Дион укутался в тонкое, но тёплое покрывало, прижался к потеплевшему лошадиному боку и быстро уснул. Обычно юноша путешествовал в более спокойном темпе, хотя и такая прогулка не была для него слишком уж утомительной. Но кушать Дион предпочитал чаще, чем два раза в сутки.       Пхос снисходительно глянул на мальчишку и потыкал веточкой в угли.       – Пусти! – лохматый и тощий мальчишка упрямо выворачивался из рук жилистого мужчины, но тот был слишком одурманен наркотическими благовониями и не обращал внимания на сопротивление.       – Знал же, что приду, – мужчина ткнул мальчишку лицом в жёсткую койку, – мог и подготовиться. Теперь самому будет больнее.       Когда мужчина навалился всем телом, мальчишка перестал дёргаться и, закусив запястье, молча терпел надругательство. Сопротивляйся он в полную силу, мог бы вырваться, но был уверен, что в первую очередь накажут его самого. Затылок и уши обожгло стыдом, он знал, что в соседней келье к шуму жадно прислушивается его сверстник. Точно так же, как сам он порой прислушивался к странным звукам за стеной. Было стыдно и горько. А ещё больно от грубых и безразличных рук.       – Ты крепкий, – шептал мужчина, притягивая к себе бёдра мальчишки, – это хорошо. Жаль, что тебя нашли так поздно, мог бы стать дажником. Теперь не станешь, но зато я могу поиграть с тобой. Ты рад? Знаю, что рад. Тебя же никто никогда не любил, собственная мать продала за корку хлеба. А мне ты нравишься.       Мальчишка зло дёрнулся, но его тут же притянули обратно.       – Не дёргайся, – мужчина визгливо рассмеялся. – Другие мне тоже нравятся. А будешь плохо себя вести – больше не приду.       Пхос открыл глаза.       – Снова этот сон?       По ту сторону костра сидел знакомый призрак. Немолодой мужчина в форменных брюках и небрежно расстёгнутой рубашке. Не по уставу длинные волосы скрывали половину лица, но вторую было хорошо видно. Моложавое, улыбающееся и, пожалуй, красивое лицо. Призрак сидел расслабленно, но стоило Пхосу фыркнуть, как призрак сменил положение и удобно разлёгся на песке, глядя в глаза дажнику.       – Ты так ничего и не понял, – призрак взлохматил и без того растрёпанную шевелюру. – Всё так же ищешь любовь там, где её нет, но не замечаешь, когда она под самым твоим любопытным носом.       – Замолчи.       – Ну уж нет, я сотворил несусветную глупость, когда промолчал при жизни, – призрак провёл пальцем по песку, но не оставил следа. – А ведь я любил тебя. Но ты гнался за покойником.       – Ты теперь тоже мёртв.       – Поэтому и не предлагаю тебе ничего, – призрак лукаво улыбнулся. – Но ты снова делаешь ту же ошибку. Снова думаешь о мертвеце больше, чем о живых.       – О тебе не думаю.       – Это ты зря. Лучше бы помнил, что я тебе говорил при жизни и что после.       – При жизни ты смотрел только на своего командира.       – Ну так, – призрак самодовольно улыбнулся. – Я был замечательным офицером, отличным тактиком, героем, а благодаря тебе стал легендой.       – Да и легендой ты тоже хотел быть ради него.       – Конечно, – призрак улыбнулся ещё шире. – Так же, как и ты ревновал к командиру, которого я любил только как командира, я ревновал к покойнику, который никогда не любил тебя. У меня не было времени, чтобы достучаться до тебя. Зато я могу сделать это сейчас.       – А толку?       Призрак вдруг резко переменился в лице. Улыбка пропала, словно её никогда и не было, губы плотно сжались, брови сошлись на переносице. Призрак выпрямился, подставляясь под лунный свет, являя себя полностью. Левую половину лица обезобразили шрамы, глаза не было вовсе. Приподнявший полы призрачной рубашки нездешний ветерок безжалостно обнажил изуродованную плоть. Призрак шагнул вперёд, припадая на левую ногу.       Пхос спокойно смотрел на истинный облик. Он помнил этого человека, видел все эти шрамы и уродства ещё при жизни последнего, но никогда особо не придавал им значения.       – Мне никогда не было дела до твоих шрамов, Рейшин, – спокойно сказал дажник. – У меня самого их хватает.       – Тебе никогда не было дела и до меня самого. – призрак больше не пугал злым взглядом и демонстрацией собственного уродства. Напротив, на губах появилась мягкая и грустная улыбка. – Но ты уважал меня.       – Я просто хотел сразиться с тобой ещё раз, – Пхос поднял давешнюю ветку и снова потыкал ею в костёр. – И на этот раз честно.       – Бой был честным. – призрак развеселился и сел на песок. – Я выиграл справедливо.       Пхос вскинул голову и сердито засопел. Этот спор они не могли решить и при жизни, не смогут и после смерти одного из них.       – Пхос, – позвал призрак. – Ты гораздо ближе к своей цели, чем думаешь. У тебя прямо сейчас сразу два шанса, не упусти ни один из них.       – Какой цели? Я просто хочу быть свободен.       – Я дал тебе свободу, но разве ты счастлив?       – Я просто не нашёл бесконечную дорогу.       – Разве бесконечная дорога – это свобода?       – Конечно, – Пхос с вызовом глянул на призрака.       – Но если ты не можешь свернуть с дороги, разве ты не становишься её рабом?       Не дав Пхосу времени ответить, призрак беззвучно исчез. Дажник витиевато выругался и разлёгся на песке, подложив руки под голову. Бездонное небо отразилось в глазах мужчины.       В небе была истинная свобода и вечная дорога. Что бы ни говорил потрёпанный призрак, чей ум Пхос уважал ещё при жизни, а дорога – это воля. Что мог знать о свободе офицер, всю жизнь и даже смерть посвятивший другому человеку? У Пхоса имелась своя голова на плечах, и он предпочитал пользоваться ею.       Вот бы «Крылья ветра» умел ехать по Млечному Пути, как по земной тверди! Бесконечная дорога среди звёзд! Именно там возможна настоящая свобода! На земле такой не бывает. Даже если ему удалось выйти из-под влияния Небесного братства, даже если он получил независимость, всё равно свободы в его жизни было недостаточно. А вот там, среди звёзд… свобода… истинная…       Утром Диона разбудил подозрительный хруст. Оказалось, что драный пёс поймал какую-то ящерицу и сейчас смачно завтракал ею недалеко от Диона. Нашёл же место, негодяй шелудивый! Дион широко зевнул и потянулся. Выспался он на удивление хорошо, вот только предрассветный воздух бодрил чуточку сильнее, чем хотелось бы. Передёргивая плечами, парень поднялся на ноги, погладил лошадиную морду, хотя киборг не мог понять и оценить ласку.       Пхос лежал у костра, и сразу нельзя было сказать, спит он или просто лежит с закрытыми глазами. Пёс недовольно покосился на Диона и оттащил свою добычу подальше. Парень хмыкнул, снова потянулся до хруста и пошёл умываться. Немного подумав, Дион сунул голову под кран. За день скачки, даже несмотря на шляпу, в волосы набилось немало песка. Кое-как приведя в порядок голову, Дион разделся и вытряхнул одежду. Всего пара песчинок, запутавшихся в ткани, могла превратить поездку по жаре в ад.       Пока Дион прихорашивался, Пхос поднялся и ласково пнул пса. Тот, не отрываясь от трапезы, приветливо застучал по песку хвостом. Дион уступил место у крана варвару и полез в седельные сумки. Ужин приготовил Пхос из своих запасов, значит, о завтраке предстояло позаботиться Диону, но едва он вытащил кусок вяленого мяса, Пхос его окликнул:       – Погоди, завтрак есть, сейчас достану, а то пропадёт.       Дион пожал плечами и затолкал мясо обратно. А умывшийся Пхос отвязал вчерашний свёрток и торжественно его развернул. Дион с удивлением уставился на слоистое нечто, в чём при большом воображении можно было бы опознать помесь бутерброда и пирога.       – Удобная штука, – похвастался Пхос, отрезая от своего деликатеса крупные куски. – И вкусная. Вчера как следует пропеклась, за ночь остыла и настоялась. Попробуй.       Дион взял предложенный кусок и пригляделся. Ломти хлеба чередовались с кусками мяса, зеленоватыми полосками чего-то странного, но явно съедобного, тонкими кружочками сыра и нарезанных овощей. Складывалось ощущение, что неведомый повар просто свалил в кучу все подвернувшиеся под руку продукты, потом завернул в промасленную бумагу и хорошенько пропёк. Ну да, на корпусе мотоцикла среди пустыни. Ничего подобного Диону есть прежде не приходилось, однако после вчерашней размазни он всё же стал более высокого мнения о кулинарных способностях дажника.       Пхос с нескрываемым интересом наблюдал, как парень подозрительно принюхался, а потом оттяпал приличный кусок сендвича. Едва начав жевать, севилиец одобрительно закивал и заработал челюстями, как заправская молотилка. Почесав нос, чтобы скрыть усмешку, Пхос принялся за свою порцию. В этот раз получилось действительно вкусно.       Драный пёс с важным видом лежал на баке мчавшегося через пустыню мотоцикла дажника. Встречный ветер хлестал мелкими песчинками звериную морду, но пёс лишь сильнее щурил глаза да плотнее прижимал уши. У Пхоса таких проблем не было, глаза отлично защищали очки с зеленоватыми стёклами, а нос и рот прикрывала пёстрая косынка. Солнечные лучи не опаляли сожжённую в юношестве кожу, руки удобно лежали на руле, чью форму он сам довёл до совершенства. Пхос любил дорогу. Против спутников он тоже обычно не возражал, хотя и не особо искал. Но судьба частенько сталкивала его с различными людьми. С кем-то приходилось путешествовать долго, с кем-то прощался через час, кто-то возвращался, а кто-то исчезал навсегда. Пхос не скучал ни по одному из них.       Ближе к полудню мягкий песок сменился ровным полотном древней дороги. Копыта киборга звонко застучали по твёрдой поверхности. До Катастрофы любили строить с размахом. Вот кому могла понадобиться дорога, на которой могла развернуться целая армия? Да и сама дорога, несмотря на выбоины и трещины, была удивительно ровной. Во всяком случае, ни Пхос, ни Дион не встречали раньше настолько хороших дорог. Сегодня Пхос решил не провоцировать мальчишку: тот явно удавится собственной уздечкой раньше, чем признается, что устал или голоден, а поскольку платил именно Дион, то следовало всё же учитывать его потребности. Пхос кивнул Диону, предлагая остановиться, и съехал к краю дороги.       Едва мотоцикл остановился, пёс соскочил с бака и забрался в тень. Дион легко спешился и хлопнул коня по крупу.       – Ищи воду.       – Тут рядом нет, – пожал плечами Пхос, доставая флягу и оставшуюся половину печёного сендвича.       Дион ничего не ответил, но взял свою порцию и уселся на землю, намереваясь отобедать.       – Для северянина ты неплохо переносишь жару, – Пхос не стремился завязать беседу, просто сказал то, о чём думал.       Дион, на ответ которого никто особо не рассчитывал, спокойно прожевал и открыл рот.       – Брат в детстве часто болел, ездил с ним на воды, – ответив, парень снова откусил от сендвича. – Там было жарко. Я привык.       Пхос улыбнулся своим мыслям. Несмотря на присущую севилийцам спесь, мальчишка оказался вполне приятным спутником. Немного горячим, но достаточно рассудительным, чтобы прислушиваться к чужому мнению. Пхос видел вчера на лице Диона все его мысли по поводу ночёвки в развалинах и ждал дурацких вопросов, но парень просто сделал то, что ему говорили. Вот и сейчас не кипятился, не спрашивал, почему вчера пропустили обеденный привал, а просто жевал свою порцию и даже принимал некоторое участие в диалоге. При этом сам не задавал вопросов, хотя Пхос видел, как они роились в тёмных глазах.       Путешественники доели обед в дружелюбном молчании, исподволь изучая друг друга. Круживший поблизости в поисках воды Казис недовольно заржал, оповещая, что воды не нашёл, и спокойным шагом потрусил к хозяину. Привал закончился. Пора отправляться в путь.       Путешествие по пустыне протекало монотонно и однообразно. Где-то к концу третьего дня драный пёс убрался куда-то по своим собачьим делам. Мутанты и дикари не беспокоили путешественников, впрочем, как и местные хищники. Видимо, звук «Крыльев ветра» был достаточно хорошо известен здешним обитателям. А может, Диону и Пхосу просто невероятно везло.       Лишь раз им случилось слегка пощекотать себе нервы, когда однажды утром обнаружили в нескольких шагах небольшую стаю песчаных собак. Большеголовые твари сидели на равном расстоянии друг от друга безмолвными скульптурами, образуя почти идеальный круг, в центре которого находился лагерь, и таращились злыми глазами на людей. Пхос лишь фыркнул, увидев выражение лица Диона, показательно покрутил на пальце обрез и отправился разогревать завтрак.       Псы неподвижно сидели, играя на нервах севилийца, и никак не реагировали на действия людей. Тем не менее Дион, явно храбрясь перед спутником, неторопливо доел завтрак и помог собрать лагерь. Когда парень вскочил в седло, пустыня до самого горизонта оказалась пустой. Куда делись мерзкие твари, он так и не увидел, а Пхос лишь корчил преувеличенно невинную физиономию. Поэтому Дион не стал ни о чём спрашивать, хотя и умирал от любопытства.       – Если бы ты кинул в них хотя бы камень, они бы атаковали, – бросил Пхос перед тем как завести свою шумную таратайку.       Призрак Рейшина больше не тревожил Пхоса, но тот знал, что покойник не оставит его надолго. После смерти Рейшин стал ещё более несносным, чем при жизни, и, что особенно не нравилось Пхосу, гораздо более откровенным.       Сны о времени, проведённом в Небесном братстве, тоже не беспокоили дажника. Путешествие начинало казаться лёгким и приятным. Впрочем, Пхос был не настолько наивным, чтобы принять временное затишье всерьёз и расслабиться.       А вот Дион становился всё более открытым. Возможно, потому, что разговаривали спутники мало, да и то на привалах. На скаку особо не поболтаешь, утром и вечером занимались разбивкой и сворачиванием лагеря, а ночью крепко спали под охраной Казиса. Парень постепенно расслаблялся, однажды даже стал что-то напевать вполголоса у костра. Голос у Диона оказался приятный, а вот со слухом были некоторые проблемы. Пхос не стал открывать юнцу глаза на этот досадный факт, за что Дион был ему втайне благодарен. Впрочем, подкалывать друг друга они не перестали, но теперь эти перебранки носили более теплый и дружелюбный характер.       – К вечеру подъедем к Забытому Кладбищу, – сказал Пхос однажды утром. – Башня отсюда уже ушла, но можно попытаться узнать у местных, как часто она вообще оказывается в их краях.       – Я интересовался её передвижениями, – Дион порылся во внутреннем кармане и достал потрёпанный лист плотного пергамента, густо исписанный мелким почерком и кривоватыми графиками. – Пока что никакой системы мне обнаружить не удалось. Эту глыбу камней мотает по пустыне, как…       Парень осёкся и закашлялся под насмешливым взглядом Пхоса.       – Ну, то, что ты не обнаружил, не значит, что её нет, – с этими словами дажник взял пергамент и стал пристально рассматривать.       – Система-то, может, и есть, но данные у меня неточные. Никто же её раньше не отслеживал, – Дион перехватил насмешливый взгляд и тут же поправился. – А кто отслеживал, не сильно своими наблюдениями делился. Я тут в пару монастырей обращался…       – И что выяснил? – Пхос увлечённо рассматривал записи на севилийском.       – Что деньги решают не всё, а очень больших денег у меня нет. Как и желания становиться проповедником и нести в родные земли новые религии.       – А больше что, предложить было нечего? – Пхос явно задирал Диона, но тот уже научился получать от этих перепалок удовольствие и не заводился, как раньше.       – Только роскошный хвост неубитого дикого туга. Туманные перспективы завладеть неведомыми реликвиями никого не прельстили.       – А сам-то ты что хотел бы там найти?       – Всего одну вещь, остальное можешь забрать себе.       – Щедро, – Пхос фыркнул. – И впрямь роскошный хвост у этого туга. А сколько там всего вещей?       – Вот найдём и узнаем.       – Если будем обращаться в монастыри – найдём только проблемы на нежные части тела, – Пхос протянул Диону пергамент. – А у тебя нежных частей побольше, чем у меня.       – Я заметил. Но обращаться к тем, на кого намекаешь ты – заиметь шанс найти проблемы не только на нежные части, но и на важные тоже.       – Это смотря кто обращается. Тебе и впрямь прищемят что надо и что не надо.       – Мне ничего щемить не надо.       – Да? – Пхос заинтересованно оглядел парня с головы до ног. Тот вздёрнул нос повыше, немного подумал и выдвинул подбородок. Пхос едва заметно усмехнулся. – Тогда спрошу я, раз благородный господин боится уронить своё достоинство, общаясь с отринувшими закон ничтожествами.       – Не то чтобы боюсь, – Дион почесал подбородок указательным пальцем, – но ведь случайно их и зашибить могу. Кто нам тогда отвечать будет?       Пхос рассмеялся и звонко хлопнул себя по колену. Достоинства у Диона и впрямь были весомыми, но говорить об этом мальцу никто не собирался. Впрочем, тот и так в себе не сомневался.