Меч и щит

      От Забытого Кладбища Пхос сразу взял курс на север, ничего не объясняя нанимателю. Дион не стал скандалить в начале пути, а молча следовал за проводником, намереваясь на первом же привале вытрясти из чёртова дажника, куда они рванули на этот раз, при чём тут покойник и почему они должны к нему ехать.       Изнывать от любопытства пришлось недолго, всего полдня. Для Диона такой срок был незначительным, он мог и дольше ждать ответа на интересующий его вопрос. В этом отношении парень был терпеливей кобры и в конечном итоге всегда добивался своего. Вот только Пхос оказался обладателем не менее упёртого характера.       На привале Дион первым делом занялся своими обязанностями: поставил вариться кулеш из вяленого мяса и каши, задал корма Казису и только потом попытался припереть дажника к метафорической стенке. Пхос фыркал, почёсывал пальцем висок, виртуозно юлил в попытках уйти от ответа, но он и сам понимал, что держать нанимателя в неведении по поводу маршрута, мягко говоря, неразумно. К тому же замечательный кулеш – поваром Дион оказался весьма талантливым – привёл дажника в благодушное расположение духа. Поэтому, немного поупрямившись для вида, он всё же снизошёл до разговора.       – Ты слышал о Рейшине Мунаре? – спросил он, зачёрпывая ложкой ароматное варево.       – О Кривом Дьяволе? Разумеется!       О Кривом Дьяволе легенды слагали ещё при жизни. Причём многое из того, что говорили, было правдой. Гениальный тактик, отказавшийся от привилегий старшего сына ещё в юности и ставший правой рукой кнёза Майрана. Человек, которого невозможно убить. Он выжил после нескольких пленений и даже отравления ядом призрачной змеи, в одиночку сражался против целых отрядов, совершал непревзойдённые по дерзости операции, победил дажника один на один в священном круге, управлял целой стаей в пятнадцать майранских псов. Непревзойдённый воин по всеобщему признанию. Дьявольски удачливый сукин сын, по мнению самого Пхоса.       – Вот-вот, человек-легенда, – Пхос криво улыбнулся. – Мы едем к нему.       – Так он правда жив?! – Дион и не пытался скрыть восторг.       – Мертвее не бывает. Я сам сжёг его тело и развеял пепел, чтобы никто не смог найти доказательств его смерти. Мы едем в его дом, там библиотека, в которой можно найти самые неожиданные книги, свитки и карты. Он тащил туда всё, что вызывало у него малейший интерес. А интересовало его многое, особенно всякая странная гадость, которую любой нормальный человек постарается обойти двадцать пятой дорогой по дуге и на цыпочках.       – Ты знал его? – Дион не спрашивал, он просил рассказать об удивительном человеке, непревзойдённом воине. Пхос понял, но предпочел ответить на вопрос буквально.       – Меньше года, к тому времени он уже был отравлен и старался успеть как можно больше.       – Понятно... – Дион не стал наставить и сменил тему: – А нас в эту библиотеку впустят?       – Ещё как, – дажник невесело хмыкнул, – теперь этот дом принадлежит мне.       Если бы Диону в этот момент сказали, что земля квадратная и стоит на трёх китах, он удивился бы меньше. Выпучив серые глаза и забыв жевать, Дион неприлично уставился на дажника.       – Я официальный наследник этого дома, – буркнул дажник и упрямо выдвинул подбородок, ненавязчиво намекая, что больше ничего объяснять не будет и лишних вопросов не потерпит.       Дион с трудом сглотнул непрожёванный ком и заткнулся.       Утром Пхос, настроение которого улучшилось благодаря отсутствию ненужных вопросов от понятливого Диона, сделал тому небольшой подарок, объяснив маршрут. Дион покивал, от ненужных вопросов снова удержался, но неприкрытый интерес в его глазах как бы намекал, что рано или поздно парень предпримет попытку узнать больше. Благо времени у него было очень много, дом Рейшина Мунара находился почти в месяце пути.       Потянулись однообразные дни перехода по пустыне. Днём путешественники передвигались в северном направлении, делая лишь один привал на обед, ночью спали у костра, беседуя ни о чём. Дион не просил рассказать о Рейшине, но Пхос не терял бдительности. Он уже понял, что его молодой спутник обладал не меньшим любопытством, чем покойный Кривой Дьявол, и, к слову, таким же упрямством. Собственно, сам Пхос был точно таким же.       Однажды у костра Дион спросил, что нужно для того, чтобы стать дажником. И последний не был уверен, что рад такой смене темы.       – Ну, получить звание и это, – Пхос показательно оттянул кожу на руке, – можно и без подготовки, которую проходил я. Надо только сдать экзамен и посидеть некоторое время в чане. Про кровь демонов из Преисподней – чистая правда, а вот всё остальное по большей части домыслы. На самом деле всё ещё хуже.       Пхос потыкал веткой в угли. Ему не особо хотелось рассказывать, с другой стороны, лучше говорить об этом, чем о Рейшине. Да и не хотелось, чтобы этот парень натворил глупостей. А Дион явно обладал авантюрным характером, что означало тягу к приключениям, имеющим привычку заканчиваться не самым радужным образом.       – Сам экзамен суров, и сдать его можно, только выжив. Многие ломаются ещё на стадии духовного очищения перед самим экзаменом. Как тебе понравится стоять каждую ночь в течение недели под ледяным водопадом по щиколотку в не менее ледяной воде? Про еду стоит забыть сразу, а то, что предлагается вместо питья, можно пить исключительно от безысходности. Затем несколько боёв на выживание, прохождение лабиринта со смертельными ловушками, сражение со сворой пустынных псов и ещё несколько заданий в том же духе. Обязательное задание-сюрприз, которое меняют каждый раз. Некоторые претенденты, чтобы увеличить свои шансы, пытаются по ночам убить наиболее успешных конкурентов. Так что про сон тоже можно забыть. Но не это самое гадкое. Ты слышал хоть об одном ребёнке, который бы унаследовал силу отца-дажника?       Дион отрицательно помотал головой, но делать выводы не спешил. Точнее, не спешил озвучивать их, от этого его в своё время отучали весьма жёстко. К тому же он был слегка ошарашен от вывалившейся на него информации.       – Это потому, что после крови демона мало кто остаётся мужчиной, – Пхос криво усмехнулся. – Мне повезло. Очень повезло. Но моё семя мертво. Именно поэтому колдуны Братства за определённую, надо заметить, не малую, плату готовы любому предоставить возможность стать дажником и даже не настаивают на отчислениях денег Братству после прохождения ритуала. Раньше чаще находились те, кто был готов рискнуть пройти экзамен. Некоторые бродяги, которые считали, что их удача в грабеже путников делает их умелыми воинами, просто отчаявшиеся найти лучшую долю – дажник-то всегда сыт, ну и тщеславные северные дворяне из тех, кто победнее, но которым ещё и личной доблести хотелось сверх положенного. Южные-то понимали, что всё не так чисто, да и само Братство под боком, чего уж ронять происхождение под ноги выкормышам Братства, если нанять можно? Это для северных мы что-то вроде легенды, почти как Рейшин сейчас, а для местных – просто наёмники. Дорогие, но стоящие этих денег. Колдунам было выгодно ослаблять Север: кто из пришедших выживет, тот станет бесплодным. Гарантированная победа без войны.       – И много было с Севера? – Дион задумчиво грыз какую-то щепку.       – Не очень. Дорога дальняя, гарантий, что пройдёшь экзамен, нет. Я тебе больше скажу, из местных сейчас тоже не многие сами стремятся в Братство. Как ни трудно нищим, а живым-то быть всяко лучше. Но нужда и отчаяние страшные вещи даже по отдельности, а уж вместе кого угодно на любую глупость сподвигнут. Знаешь, сколько матерей продают своих детей братьям буквально за копейки? Многие даже сами убивают новорожденных девочек, чтобы поскорее мальчика родить и продать Братству. Вот из таких детей и растят дажников.       Дион некоторое время молчал, порой кидал косые взгляды, явно желая что-то спросить. Пхос продолжал ковырять палкой угли и делать вид, что ничего не замечает. Наконец Дион не выдержал.       – Если эта кровь демонов такая едкая, что делает бесплодным, то, ну... – парень замялся.       Пхос хмыкнул. Он испытывал симпатию к сообразительным людям. Но это не значило, что он не проучит слишком уж любопытного парня. В конце концов, тот сам напросился.       – Ну, перед тем, как погрузить человека в чан, ему смазывают нежные участки специальной мазью: подмышки, сгибы локтей, между пальцами, обратная сторона коленей, губы, соски, зад и головку члена. Потом натягивают крайнюю плоть и завязывают ниткой. Это больно. Потом в зад вставляют специальную пробку – тоже не сахар, – чтобы кровь демонов не затекла внутрь, – Пхос развлекался, наблюдая за сменой выражений на лице Диона. – Собственно, поэтому нет женщин-дажников. Женщин просто не защитить от попадания крови внутрь. Так вот, потом заливают соски соком дерева суал*. Гадость редкая. Ещё и воняет. Только после всего этого можно залезть в чан. А эти старики сидят вокруг и смотрят, как ты яйцами трясёшь, перелезая через край. Садишься, значит, на самое дно, погружаясь почти по глаза. Только губы надо внутрь втянуть и крепко зажать зубами – от капли крови демонов будешь умирать долго и мучительно. Экзаменаторы засекают время, но не говорят тебе. И ты должен высидеть положенный срок. Вылезешь раньше – отрежут голову. Вылезешь позже – мало того, что больше не будешь мужчиной, так ещё и проживёшь на треть меньше положенного. Кровь демонов отравляет даже через кожу. А высидеть долго сложно – кровь сжигает кожу, через несколько мгновений всё тело начинает гореть и дышать носом становится всё тяжелее. После чана тебя суют под водопад, чтобы смыть кровь демонов. А когда приходишь в себя – вытаскивают пробку, отковыривают то, что осталось от сока суал, и обрезают завязанную плоть. Всё это при колдунах, верховных жрецах, братьях первого и второго круга. Ну и если совсем не повезёт, то и при каком-нибудь высоком госте. После этого у тебя меняются цвет кожи и даже запах. Меняется чувствительность к боли. Самое неприятное – потеря обоняния где-то на полгода, если вылез вовремя. Если пересидел – до конца недолгой жизни. Ногти на руках и ногах слезают полностью, но потом отрастают заново. Опять же – если вылез вовремя. Про то, как первое время приходится ходить в кустики, говорить не буду, сам умный, понимаешь последствия.       Дион дослушал до конца с каменным лицом и застывшим взглядом. Тем не менее, не просил прекратить рассказ. Убедившись, что продолжения не будет, парень отвёл взгляд в сторону и сменил тему.       – Ты взял с меня не так уж и много. Разве тебе не надо отчислять Небесному Братству?       – Нет, – довольно резко ответил Пхос. – Я свободен.       Тон его не предполагал дальнейших расспросов. Дион проникся и больше не лез. Вот только сам Пхос невольно вернулся к воспоминаниям о первой встрече с Рейшином.

***

      Пхос сидел в темнице и с интересом оглядывал колодки оригинальной конструкции, в которые его с трудом всунули. Он мог бы вскрыть их довольно быстро, даже несмотря на то, что вся конструкция дополнительно крепилась к длинной цепи, свешивающейся с потолка, но пока время не пришло. Зря, что ли, он так старался сюда попасть. Пхос поёрзал, безрезультатно стараясь устроиться поудобнее на сырых камнях. Хотелось пить, но стражники его боялись, поэтому ему доставалась только одна кружка затхлой воды в день, а еды пока вовсе не давали. Впрочем, недельная голодовка не была чем-то страшным для дажника.       Выполнять задания по устранению единичной цели Пхос не любил. Во-первых, мелочно. Он мог в одиночку уничтожить целый отряд, а уж если выбор места схватки оставался за ним, то и два. И делать это было куда веселее. Во-вторых, занимало слишком много времени, особенно когда убивать надо было тайно и незаметно, чтобы запугать тех, кто оставался в живых. Куда проще, проходя мимо по улице, небрежно камешек в висок кинуть. Правильно брошенный камешек – гарантированная смерть даже для туга. Но работу такого уровня мог выполнить и простой наёмный убийца. Дажникам же вечно доставалось что-то заковыристое. В-третьих, заказывали в основном не воинов, а каких-нибудь жирных высокородных выскочек, которые и декоративный-то меч хорошо, если раз в жизни в руки брали. Давать таким возможность умереть от рук дажника – преступное расточительство.       Но как бы Пхос к заданию ни относился, выполнять его надо. В этот раз он должен был не просто убить очередного зажравшегося ублюдка, но сделать это на территории другого не менее зажравшегося придурка, чтобы третий – родной брат первым двум, который, собственно, его и нанял, мог лишиться сразу двух конкурентов. Словом, задание, мягко говоря, не по нутру. Откровенно гнилое задание.       Пхос потратил много времени, чтобы разузнать, когда цель тайно приедет в замок Шаронь, а потом неделю ошивался вокруг, пока его не обнаружили и не «захватили» в плен. Шаронские воины разочаровали Пхоса полностью. За то время, что он старательно маячил перед ними, он мог вырезать не только их и весь замок подчистую, включая лошадей, собак и даже кошек, но и пару деревень, а эти клювами щёлкали. О-хран-ни-чки. Сдаваться им было обидно, зато он неплохо развлёкся, наблюдая ошалевшие от собственной крутизны лица горе-воинов. Пхос хмыкнул, вспоминая, как его со всеми предосторожностями тащили в темницу, шарахаясь в сторону от любого его взгляда. А смотрел он очень недобро после провальной попытки вырубить его, уже связанного как гуся перед запеканием, деревянной дубинкой по затылку. Даже этого сделать не могли, бестолочи...       Хлопнула дверь, послышались шаги стражников и, судя по звону цепей, ещё одного пленника. Пленник посмеивался и травил байки, пока его вели, точнее, волокли к камере. Пхос навострил уши, пытаясь расслышать слова за бряцанием цепей.       – Словом, совершили глупость несусветную, лишив меня мундира. С мундиром я – целый офицер, за которого положен большой выкуп. А без мундира я кто? – пленник сделал паузу. – Неизвестно кто и какой выкуп требовать. Вдруг продешевите?       Балагура впихнули в камеру к Пхосу, да так, что невысокий, заметно хромающий человек в форменных брюках Майрана* не удержался на закованных в цепи ногах и шлёпнулся на камни. Стражники гоготнули и ушли, не сказав ни слова, даже не пообещав пыток.       Майранский офицер зашевелился, пытаясь подняться. Это было не так просто: ноги сковывали цепи, позволяющие делать лишь унизительно маленькие шаги, а руки отягощали деревянные колодки, правда, не такие большие и сложные, как те, что были надеты на самого Пхоса. Но, несмотря на значительно большую свободу, майранец смог подняться не сразу. Кое-как усевшись и стряхнув с лица не по уставу длинные волосы, он уставился на Пхоса.       – Привет, соседушка.       Пхос хмыкнул и не ответил. Для выполнения его задания не нужно было заводить дружбу с майранцами. Но пленник не успокоился, он поёрзал, наклонился вперёд и заговорил проникновенным шёпотом. Его лицо попало под тусклое освещение факела в коридоре, и Пхос хорошо разглядел своего невольного товарища по камере. Точнее, половину лица. Вторая была обезображена шрамами и пустой глазницей.       – Что-то мне подсказывает, что в здешней иерархии ты выше меня, – говорил меж тем майранец, окидывая цепким взглядом сложную конструкцию, в которую упаковали Пхоса. Самого дажника он толком видеть не мог – так уж получилось, что приковали того в самом тёмном углу.       – Ну ты прям гений! – Пхос восхищённо прищёлкнул языком и пальцами правой руки. Собственно, это всё, что он и мог сделать руками – только щёлкнуть пальцами. – Извини, что не хлопаю – руки заняты.       К его удивлению, пленный офицер довольно улыбнулся, словно ему понравился ответ Пхоса. Пленник воровато оглянулся и заговорщически зашептал тоном пониже.       – Как насчёт прогуляться?       – Пошёл ты, – беззлобно ответил Пхос.       Пленник что-то прикинул в голове и действительно отстал от Пхоса с дурацкими вопросами. Некоторое время он шебуршился, безуспешно пытаясь занять положение поудобнее. Присмотревшись повнимательнее, Пхос понял, что мешает майранцу не цепь, а его собственная нога. Похоже, хромал он не для показухи. Наконец, новенький успокоился и замер. Через некоторое время послышалось равномерное сопение. Чёртов ублюдок просто взял и заснул прямо в цепях и колодках на холодном полу, несмотря на больную ногу. Некоторое время Пхос ему молча завидовал. Сам он за неделю тут уже отоспался так, что сон не шёл даже под убаюкивающее сопение под боком.       От нечего делать, Пхос тоже постепенно стал клевать носом, но едва первый лёгкий и пугливый сон коснулся его век, майранец осторожно зашевелился.       – Эй, соседушка, – тихо позвал он, явно проверяя, спит ли Пхос. Тот не поддался на провокацию и сонно причмокнул губами, мол, сплю я, не мешайте сон смотреть.       Майранец затаился, а через некоторое время осторожно зашебуршился, придерживая цепи, чтобы они не звенели. Тихо щёлкнул замок колодок, майранец осторожно уложил неудобную деревяшку на пол и растёр руки.       – Дажник, – ещё тише, чем в первый раз позвал он, – и Пхос едва удержал дыхание на прежнем ритме. Спит он, и точка. А вот то, что одноглазый смог разглядеть в скрюченной фигуре в тёмном углу дажника, это большой такой повод к размышлениям.       Не дождавшись ответа, майранец неловко согнулся и занялся цепями на ногах. Дважды он прерывался, чтобы потянуться и дать отдых спине. Пхос едва удержался от фырканья – совсем уж покалеченный офицер достался ему в сокамерники. Даже как-то обидно. А майранец наконец разобрался с кандалами на ногах и осторожно уложил цепи на пол. Пхос продолжал наблюдать за ним из-под полузакрытых век. Майранец с трудом поднялся и, припадая на левую ногу, добрался до зарешёченной двери и согнулся над замком. Пхос размышлял о том, насколько поведение шебутного соседа по камере усложнит или облегчит его задачу. Пожалуй, побег пленного офицера отвлечёт внимание стражи, и Пхос сможет добраться до гостя, который, по его расчётам, уже должен был прибыть в замок, предоставивший ему кров со столь сомнительными удобствами.       Майранец справился с замком, оглянулся на Пхоса. Тот с удивлением увидел, что офицер смотрит вовсе не насторожено, а… грустно. Словно не хотел оставлять здесь дажника. Но, в принципе, его поступок был логичен: не знаешь, на кого работает дажник в этот момент – держись от него подальше. Особенно если ты офицер действующей армии. Пхос сам был виноват в том, что не захотел говорить с майранцем, а ведь сейчас эти ребята были ему безразличны и он мог поддерживать нейтральные отношения. Майранец некоторое время колебался, но потом, видимо, решил не рисковать и не будить Пхоса перед тем, как бесшумно, несмотря на кавалерийские сапоги, захромать к выходу.       Выждав некоторое время, Пхос уцепился кончиками пальцев за цепь, к которой были прикованы колодки, перенёс вес на руки, натягивая цепь едва ли не до звона, прижал большой палец к железному звену и резко повернул кисть, с тошнотворным щелчком вышибая палец из сустава. Кисть легко скользнула в отверстие между деревяшками. Освобождённую руку дажник поднёс ко рту и, ухватив зубами выбитый палец, снова дёрнул, ставя его на место. Пошевелил пальцами, проверяя, насколько они остались подвижными после всех неприятных процедур, и пробежал ими по замкам и петлям кандалов. Скоро беглеца заметят, и он услышит это, а пока следует заняться кандалами.       К тому времени, как Пхос вышел из камеры, побег майранца ещё не обнаружили. Тихо проскользнув мимо каморки с азартно играющими в кости стражниками, Пхос направился не к чёрному ходу, до которого тут было рукой подать, а к верхним этажам замка. Ему следовало как можно быстрее найти комнату для почётных гостей. К счастью, большинство замков строились по одному и тому же плану. Это, с одной стороны, устраняло неудобства с размещением гостей по статусу, а с другой – позволяло устраивать различные сюрпризы на пути следования возможных захватчиков. Вот тут уж фантазию ничем не стесняли.       Пхос уже добрался до нужного коридора, когда раздался тревожный свист, а потом – дробный топот носящейся туда-сюда стражи. Пхос, не долго думая, пробежал по стене вверх, сиганул на потолок и по балкам продолжил свой путь к цели. Под ним пробежалась парочка охранников, вооружённых до зубов и с мрачно-сосредоточенными лицами. Пхос одобрительно им кивнул, бесшумно спрыгнул на пол, едва они скрылись за поворотом, и прижался ухом к массивной двери, за которой, по его расчётам, должна была находиться цель. За дверью было тихо, значит, цель, вероятнее всего, сейчас там одна. Если, конечно, вообще именно там. Пхос уже выполнил достаточно заданий, чтобы понять одну простую истину – никогда ничего не шло по плану. Даже в этот раз – угораздило же попасть в одну камеру с хромым майранцем! В голове робко зашевелилось какое-то смутное воспоминание, но Пхос волевым решением заставил его улечься смирно и не отвлекать. Осторожно повернув ручку, дажник чуть приоткрыл дверь и тенью просочился внутрь через узкую щель.       Цель спала на кровати, утробно похрапывая во сне и высоко вздымая внушительный живот. Похоже, ночная тревога гостю не помешала. Пхос бесшумно скользнул к кровати, присмотрелся к похрапывающему типу, убеждаясь, что это именно его человек, и аккуратно положил руки на шею. Под пальцами размеренно бился чужой пульс. Движения смуглых рук с распухшими после освобождения суставами больших пальцев были настолько невесомо-ласковыми, что спящий не проснулся. Дажник сжимал сонные артерии своей жертвы бережно, медленно усиливая захват, но не пережимая дыхательные пути, наблюдая, как темнеет не по годам раздутое излишествами лицо. В результате жертва тихо умерла, даже не проснувшись, лишь перед самой смертью вяло, насколько осталось сил у гибнущего от недостатка кислорода мозга, дёрнулась. В комнате запахло мочой, и дажник медленно убрал руки. Труп с посиневшим лицом остался мирно лежать на кровати.       Рассудив, что майранская хромоножка, скорее всего, рванёт в сторону густого леса на западе, Пхос направился на восток, к невысоким старым скалам, где спрятаться и найти еду было намного сложнее. Во всяком случае, майранцу, выросшему в стране, славящейся непроходимыми лесами. Этих ребят даже с собаками не всегда можно было найти среди деревьев и кустарников. А вот Пхос, который провёл большую часть детства на границе степей и пустыни, леса не особо жаловал, хотя проходил подготовку и в них. При необходимости он мог водить по лесу за нос целую армию. По скалам, впрочем, тоже. Чего уж точно Пхос не ожидал, так это столкнуться с майранцем в дне пути от замка. Мало того, что хромец, вопреки всем ожиданиям, пошёл совсем не в ту сторону, так он ещё и умудрился своим аллюром рунь-двадцать* оторваться от молодого дажника так, что догнать его получилось лишь к вечеру. Возможно, беглец оторвался бы и сильнее, если бы не обнаружил ближе к вечеру уютную пещерку, в которой и решил скоротать ночь у костра.       Про эту пещерку Пхос узнал ещё перед тем, как «попасть в плен». Местечко было хорошим во всех смыслах, а протекающая рядом с ним быстрая речушка делала его ещё лучше. Вот в этой пещерке и обосновался майранский офицер. Хорошо так обосновался, развёл костерок, жарил на прутике явно слямзенную из замка колбаску и кутался в плащ, схожего происхождения. Пхос как-то быстро вспомнил, что уже неделю питался только несвежей водой. Майранец быстро почувствовал опасность и уронив колбаску на угли, развернулся ко входу, сжимая в кулаке камешек.       – Ну, привет, соседушка, – поприветствовал его Пхос самым глумливым голосом, на который был способен. – Подними еду с углей, ирод.       – Я не только есть, но и жить хочу, – весело ответил майранец. – Вот наклонюсь за едой, а ты…       – А я рад буду, – доверительно сообщил Пхос, – жрать очень хочется. А задание я выполнил, сейчас волен.       – Ну, заходи тогда, – майранец откинул камень и поднял прутик с колбаской.       – Что, и доказательств не потребуешь? – Пхос осторожно вошёл в пещерку, сразу заняв половину места.       – Стал бы дажник так врать? – майранец пожал плечами. – Камнем бы уложил, как куропатку, если б захотел. Я тебе не соперник.       Пхос посмотрел на вытянутую в сторону левую ногу, которую хромец периодически потирал свободной рукой. Перехватив единственным глазом взгляд дажника, майранец хмыкнул и перекинул ему в руки мешок с провизией.       – Если сейчас съешь всё, сам с утреца будешь на двоих завтрак ловить.       Пхос оценил запасы. Вместительная фляга с ледяной водой – явно в речке набрал, несколько кусков вяленого мяса, шматок сала, половина хлеба и… почти пустой мешочек с перцем.       – Так вот почему собаки не взяли твой след.       Майранец кивнул и недовольно покосился на дажника.       – Надеюсь, по твоему они тоже не пойдут.       – Не пойдут. Собак надо специально на нас натаскивать, – Пхос кивнул на бронзовую кожу обнажённых рук. – Кровь демонов, всё такое.       Одноглазый понимающе кивнул. Майранцы не были достаточно богаты, чтобы позволить себе нанять дажника, но кое-что о солнечных воинах они, разумеется, знали. Приговорив добрых два куска мяса с хлебом, Пхос наконец расслабился и стал незаметно разглядывать своего невольного спутника. Офицер-калека вызывал невольную симпатию, несмотря на свои увечья. Соображал он быстро, был достаточно ловким во всех смыслах слова, происхождением не кичился, увечий не стеснялся, был скор на язык и дело. К тому же Пхос чувствовал в нём своего собрата-авантюриста. Так быстро сбежать из темниц укреплённого замка, при этом разжиться провизией и одеждой, да ещё и собак сбить со следа дано не каждому. Сам же майранец до того, как лишился глаза, явно был красавчиком. Черты уцелевшей половины лица были тонкими, пальцы рук длинными и гибкими, а взгляд умным. В голове снова заворочалось смутное воспоминание. В этот раз Пхос не стал ему мешать, позволяя медленно всплывать в памяти.       – Кривой Дьявол! – воспоминание огорошило так внезапно, что Пхос не удержался и воскликнул это вслух.       – А, ну да, – кивнул майранец, потом демонстративно приосанился и официальным тоном представился: – Рейшин из рода Мунар, рад приветствовать вас в своём временном жилище. Простите, что встречаю вас в неподобающем виде, но эти варвары отобрали мою повязку.       – Пхос, – автоматически ответил дажник.