Secrets of Black Widow.

Парижское солнце упрямо пробирается сквозь шторы, заставляя морщиться. Переворачиваюсь на живот и блаженно вздыхаю, пряча лицо в подушке. Спать. Просто спать. - И кто только назвал тебя Соколиным Глазом? – голос Натальи журчит как ручей. Матрас прогибается, выдавая её приближение. – Совенок. Жутко недовольный, хмурый совенок. Давлю смешок, давая ей подобраться ко мне поближе, и только потом хватаю её резким рывком, поворачиваюсь на спину, увлекая её за собой, и любуюсь открывшимся видом. - Хороша, - Наташа смеется, шутливо отвешивая мне оплеуху, но продолжает сидеть на мне, провокационно покачивает бедрами, якобы устраиваясь поудобнее. - Хороша. Она действительно хороша. Прекрасна, восхитительна. Признаюсь себе в собственном косноязычии, пока мои ладони, словно сами по себе, скользят по её бедрам, поддергивая невесомую сорочку вверх. - Хороша, и только? – Нат водит по моей груди своим аккуратным пальчиком, игриво пробуждая не только мой мозг. Чертовка! - Изумительна, - мои руки переходят на её талию, чуть округлившуюся, но от того еще более аппетитную, - прекрасна. Наташа запрокидывает голову, позволяя мне безнаказанно любоваться своей грудью: потяжелевшей, приятно полной и невероятно чувствительной. Одним движением переворачиваю её на кровать, мягко прижимая к матрасу. Любуюсь, жадно впитываю её такую: с горящими предвкушением глазами, улыбающуюся, счастливую. Умиротворенную. Прав был Фьюри, когда отправил нас в Париж. - Так может, растянем это утро до обеда? – шепчу ей прямо в губы, желая только одного – впиться в них голодным поцелуем. - Тебе звонят, - не сразу понимаю о чем она. – Бартон! - Наталья окликает меня снова, а я горю желанием уткнуться лицом в подушку и завыть от разочарования. – Тебя вызывают! - Если это снова Старк, я убью его, - наблюдаю за тем, как Нат надевает халат и кидает в меня телефон. Желание напичкать стрелами одного миллиардера, филантропа и кто-он-там-еще вырастает до невообразимых высот. - Ответь, иначе он не отвяжется, - Нат криво ухмыляется, прежде чем выйти из спальни, и эта улыбка неприятно колет под ребра, потому отвечаю я менее, чем недружелюбно. - Чего тебе, Старк? Трубку кладу несколько минут спустя с твердым ощущением, что наш с Натали медовый месяц закончен. Четыре недели – и так слишком долго для тех, кто всегда на посту. Резко встаю с кровати, принимаясь одеваться. Игривого настроения больше нет, расслабленности тоже. Остается только сосредоточенность. ГИДРА. Миссия. Лук и стрелы. Привычно, но не совсем так. - Я еду с тобой, - Наташа отводит взгляд, стараясь не встречаться с ним взглядом, собирает сумку – привычно, но не совсем так, как обычно. - Нет. Не пущу. Запру, свяжу, прикую к кровати, но не пущу. - Это ГИДРА, - Нат вздыхает, нервно мнет мою футболку, вызывая желание вырвать её у неё из рук. – Вам понадобятся все Мстители. - Нет, - не хочу с ней спорить, не хочу вообще вести этот разговор. – Ты не летишь в Заковию. Точка. - Тогда я полечу в Нью-Йорк, - кажется, у неё уже готов план. – Все равно надо увидеться с Беннером, да и здесь… - кажется, я понимаю, к чему она ведет. – Я не останусь в Париже, пока ты развлекаешься со Старком и ребятами. В гущу лезть не буду, но издалека присмотрю. Подхожу к ней ближе, обнимаю, пристраивая подбородок на макушке, прижимаю ближе к себе, привычно вселяя в неё уверенность. - Вместе? До конца? *** - Бартон ранен, - голос Кэпа раздается в голове отголосками эха – бесконечным повторением наплывает в непрекращающейся фуге, но не достигает сознания. Карта местности, на которой множество точек, одна из которых Клинт, расплывается перед глазами. Черт. – Надо снять щит, - не узнаю в произнесшем команду голосе свой. – Старк? - Так точно, - Тони паясничает, но сейчас меня это волнует меньше всего, - мы ведь снимет щит, Джарвис? Почему я не могу быть там? Противное чувство собственного бессилия, беспомощности, ненужности скребется в горле, отчетливо напоминая тошноту. Сдерживаюсь, маниакально пристально следя за бегающими по карте точками, впиваюсь взглядом в одну до пульсации кругов перед глазами. Почему я не там? - Клинту крепко досталось, - слова Роджерса прорываются сквозь липкие мысли, порожденные страхом, - надо бы эвакуировать. Сцепляю зубы, чтобы не ответить ему незаслуженным сарказмом. - Тор? - Доставлю его как можно скорей, - хоть в чем-то есть польза от летающего полу-Бога в команде. Прибытия джета жду прямо на посадочной площадке башни Старка. Ветер трепет волосы, пробирается под толстовку, заставляя морщится от неприятного ощущений, но там, внутри, еще тяжелее. Там ждать встречи с раненым Клинтом ждать придется еще дольше. На несколько секунд, но дольше. Хилл стоит рядом, ничем себя не выдавая. Идеальная в дизайнерском платье настолько же, насколько она раньше была идеальна в солдатской форме. На разговоры нас не тянет, хотя иногда мне кажется, что ей отчетливо хочется о чем-то меня спросить. Пока маленькая точка на горизонте превращается в джет, раздумываю над тем, что именно. - Бартону нужна реанимация, - доктор Лин появляется рядом с нами, когда самолет касается шасси площадки, тут же оказываясь рядом с Клинтом. - Нат? – его голос сухой, надтреснутый, выдающий его нежелание поддаваться боли и дурману лекарств. - Эй, слишком хорошо повеселился? – спрашиваю с улыбкой, почти не выдающей моего желания разреветься. Чертовы гормоны. Бартон понимает, аккуратно сжимает ладонь в руке, выдавливает из себя смешок, тут же выгибаясь дугой от боли. - Мне нужно заняться им как можно скорее, - кореянка оттесняет меня, вызывая в моей голове картинки её быстрой смерти. Наверное, чем-то я все же выдаю себя, потому что за плечом прокашливается Беннер. - Натали, можно тебя? Я киваю, хотя глаза предательски не хотят отрываться от лица Клинта, иду вслед за Брюсом, каким-то неуловимым образом оказываясь в его закрытой лаборатории. - В чем дело? – ежусь от внезапно прошедшего по спине холодка, прячу руки в карманы необъятной толстовки. Беннер делает приглашающий жест в сторону кушетки, который я намеренно игнорирую, устраиваясь на краю стола. Все что угодно, лишь бы не чувствовать себя в больнице. - На самом деле, - Брюсу и самому неудобно, он торопливо надевает халат, не встречаясь со мной взглядом, - в твоем анализе крови. Ты ведь в последнее время чувствуешь себя все хуже? Головокружение, слабость? Тошнота? О да, противный комок и сейчас подкатывает к самому горлу, практически не давая дышать. - В чем дело? – повторяю вопрос, боясь просто не дождаться ответа – рухнуть в обморок, на радость доктору. - Сыворотка, - выдыхает Беннер так, словно одно слово должно объяснить мне все. – В твоей крови все меньше сыворотки. Она словно растворяется, не восполняется, как раньше, при постоянном обновлении клеток. Догадаться о причинах не трудно, но больно. Невыносимо, до желания завыть и спрыгнуть прямо с сотого этажа этой чертовой башни. Если раньше мой организм отвергал плод, теперь все наоборот – мой ребенок убивает меня, медленно и почти незаметно разрушает изнутри. - Сколько? Беннер не ожидает столько резкого вопроса, испуганно смотрит на то, как я спокойно спрыгиваю со стола, готовясь уйти. - Восемь, максимум десять недель, - он качает головой, явно уже занятый поиском альтернатив. Смешно. – Возможно, помогло бы переливание крови с таким же уровнем измененных клеток, но кровь Роджерса не подходит. И не подойдет. Его вакцина прототип, лишь подобие той, что использовали в Красной Комнате. Видимо, подобие недостаточное для использования. - Малышка выживет? – меня волнует только этот вопрос, и ничего больше. - Если удастся дотянуть беременность до срока в двадцать восемь недель у неё будут почти стопроцентные шансы на выживание, - Брюс говорит это не задумываясь, честно, но затем до него доходит смысл этого вопроса. Его глаза округляются, он с ужасом взирает на меня, а мне не хочется даже успокаивать его. – Нат, так нельзя… Я… Я найду выход. - Ищи, - пожимаю плечами, хотя моё разрешение это просто отговорка, чтобы не обсуждать уже готовое решение. – Только не говори об этом Клинту, не хочу, чтобы он выбирал. Покинув лабораторию, поднимаюсь наверх, там, где «чинят» Клинта, по дороге думая только об одном – протянуть еще восемь недель. *** Прихожу в себя, взглядом утыкаясь в голубое небо. Вот откуда у Старка такая любовь к окнам на такой высоте. Нет, красиво конечно, да и мне нравится, но непривычно как-то. - Он жить-то будет? – привычная язвительность в голосе Нат заставляет улыбнуться. Плевать, на то, что там со мной творит очередной гений генной инженерии, раз Натали способна на сарказм, значит все отлично. – А то, как же команде и без талисмана? Одним взглядом показываю ей, как рад, что она здесь. Она отвечает мне ласковой улыбкой, действующей лучше любых успокоительных. - Ой, мы его теряем! – Старк не изменяет своей шутливой манере. – Время смерти? - Не дождешься, - усмехаюсь, хотя делать это еще больно, - я буду жить вечно. - Слышишь, Натали? Она слышит, мимолетно меняясь в лице, но тут же скрывая пробежавшую мысль за фирменной маской. Странно. Или мне лишь показалось? – Я теперь весь из пластика. - Вы сами из себя, мистер Бартон, - эта докторша настолько рада, что в её руки попал человеческий подопытный кролик, что страшно, не захочет ли она мне еще чего из самого себя приделать. – Даже Ваша девушка не заметит разницы. - У меня нет девушки. А вот тут даже врать не приходится. Нет у меня девушки. Зато есть жена, которая сейчас наверняка изобретает с десяток новых способов убить эту кореянку. - Ну, тут я бессильна, - парирует доктор Лин, и я рад, что она ответила именно так, потому что в глазах Натали я отчетливо читаю пару новых способов особо мучительной смерти. Для разнообразия – своей. «Я тут ни при чем!», - посылаю ей взглядом, и получаю легкую улыбку в ответ. «Дурак», - отчетливо парирует она, не произнося ни слова. «Весь в тебя!», - отвечаю взглядом, прихлебывая бурду Старка. Сказать ему что ли, что бармен из него никудышный? Вряд ли поможет, а обиженный Старк – это то еще представление. Тяжело вздыхаю. - Продержите его здесь подольше? – вопрос Натали вызывает удивление. – Например, прямо до вечеринки. - Эй, так не честно! – но Нат уже уходит, заставляя меня мучиться вопросом, действительно ли она что-то от меня скрывает или мне это только показалось.