Secrets of Black Widow.

Заходя в конференц-зал, я нисколько не удивляюсь, застав там Романофф, с искренним интересом смотрящую на экран ноутбука. - Нет смысла притворяться, что Вы работаете, агент Романофф, - окликаю я её шутливым тоном. Даже не вздрогнув, Наташа продолжает смотреть в монитор, только ближе подтягивает колени к подбородку, словно сжимаясь в удобном офисном кресле. - Необходимо отслеживать ситуацию, решила просмотреть новости в социальных сетях и на крупнейших порталах, - спокойно поясняет она, тщательно маскируя свою уязвимость. Тяжело вздохнув, я подхожу ближе и захлопываю ноутбук. Наташа продолжает смотреть в одну точку, никак не реагируя на то, что я тяжело опускаюсь в соседнее кресло. - Он проверяет периметр, - тихо говорю я. - И он тоже переживает. Сидящая передо мной женщина продолжает молчать, но в глубине её глаз я вижу весь спектр эмоций, которые она не может контролировать из-за огромной усталости и эмоциональной опустошенности. - Ты знаешь, как я всегда относился к этим экспериментам, Наташа, - тихий вздох и дрогнувшие плечи служат мне красноречивым ответом. - Но сейчас это не эксперимент. Это то, что никто не ожидал и не мог предсказать. И сейчас я не буду запирать Вас в Цюрихе, не буду рекомендовать полнейшую изоляцию и нахождение под бдительным оком врачей. Сейчас я уверен, что у Вас все получится. Встретив настороженный, но полный надежды взгляд Романофф, направленный на меня поверх колен, я понимаю, насколько ей важна моя поддержка. Эта упрямая девочка однажды проникла в мое сердце, которое по всем канонам и правилам у меня отсутствует. Что и когда я увидел в этих глазах, мне неизвестно. Но со временем я понял, что наши отношения не сводятся к отношениям командир-подчиненный. Они стали глубже, хотя не утратили внешней оболочки спокойного подчинения. Наблюдая за ней на заданиях и инструктажах, я однажды понял, что стал для неё кем-то вроде Ивана Петровича. Человека которого она безмерно уважала, человека, заменившего ей отца. Первоначальный испуг от этой эмоциональной привязанности прошел достаточно быстро, сменившись неким подобием отцовской гордости и твердой решимостью не потерять это уважение. - Тебя обязательно вызовут для дачи показаний в ближайшие дни, - разговор о работе помогает снять напряжение. - Справишься? - Да, нет проблем, - спокойно отвечает мой лучший агент, и я не сомневаюсь, что она сможет сделать так, что большое жюри из Сенаторов и генералов, уберет руки от моих агентов. В том, что Наташа умеет убеждать сомнений у меня нет, она легко выкрутится из любой ситуации, применяя свой интеллект, холодную логику и безупречное женское очарование. - Не волнуйся и не отгораживайся от Клинта, - резко перевожу разговор, не давая ей времени опомниться. - Он не заслуживает этого. - Он не заслуживает вновь потерять надежду, - моментально отвечает Черная Вдова, инстинктивно сильнее прижимая согнутые колени к груди в защитном движении. - А если все удастся? - я не люблю оперировать столь размытыми категориями и вероятностями, но прогнозы Малковича действительно интересны. - Если Вы сможете? - Мы пробовали, дважды, - упрямо не хочет расслабиться Наташа. - Просто дай Вам шанс, - я кладу свою руку на её холодные ладони. - Иди в комнату и постарайся уснуть. Наташа покорно поднимается с кресла и идет к двери. Мой голос нагоняет её уже в дверном проеме: - Он дал тебе шанс однажды, Романофф. Теперь тебе нужно дать шанс самой себе. Я знаю, что заставил её задуматься. Также как знаю, что ближайшие несколько часов два агента будут спать плотно прижавшись друг к другу, оставляя позади минуты отчужденности. Я снова вспоминаю ту первую прогулку по базе с пришедшей в себя только три дня назад Черной Вдовой. Прогулка, которая заложила первый кирпич в фундаменте, на котором построена вся её служба в Щ.И.Т.е. - Как Вы сегодня себя чувствуете? - голос высокого чернокожего мужчины с повязкой на одном глазу пробудил Наташу от тягостных раздумий. Она пришла в себя три дня назад в ослепительно белой палате с кучей навороченной техники. Слабость и боль во всем теле, ужасная сонливость, головокружение и тошнота говорили о сильной потере крови и отравлении наркотиками или транквилизаторами. Каждый вдох причинял не малую боль, и Наташа сразу же подумала о том, что скорее всего у нее сломано ребро и пробито легкое. Романова не могла понять, сколько она пролежала смотря в ослепительно белый потолок, пытаясь выстроить всю цепочку недавних событий. Где она и как сюда попала, Черная Вдова представляла плохо. Союзников у вольной наемницы не было, друзья остались в прошлой жизни, в той, где она еще была Натальей Шостаковой. Да и кожаные зажимы на руках однозначно наводили на мысль о том, что она попала в руки врагов. Но после первой встречи с мужчиной среднего роста с русыми кудряшками, смягчающими цепкий взгляд синих глаз, представившемся доктором Малковичем, она отказалась от мысли, что находится в распоряжении кого-то из синдиката наркоторговцев, к которому принадлежал Моралис. От этого стало только тревожней. Вторым, и практически единственным посетителем за эти дни был только Николас Фьюри. Всем своим видом наводящий ужас, внушающий страх и вместе с тем восхищение, он быстро и подчеркнуто вежливо объяснил Наташе, что она находится в штаб квартире Щ.И.Т.а - международной организации, отвечающей за безопасность всего мира. Вкратце описав ситуацию и внушив бесполезность побега, Фьюри разрешил снять с рук Наташи, устававшей до потери сознания даже от небольшого разговора, фиксаторы и удалился, одарив смертельно бледную девушку оценивающим взглядом. В следующий раз он появился только спустя три дня. - Рад видеть, что Вам уже лучше, мисс Романова, - обратился к ней Фьюри, рассматривая сидящую на больничной койке девушку. Цвет лица, постепенно возвращающийся к своей природной живости, подчеркивал упрямый и открытый взгляд зеленых глаз, словно бросающих вызов всему миру. Дыхание стало намного глубже и она уже не вздрагивала от каждого слишком резкого вдоха. Головокружение и тошнота отступили, но даже все еще владеющая её телом слабость, не могла заставить её склонить голову в повиновении. И она все еще молчала. Три дня, что Фьюри провел пристально наблюдая за спасенной Бартоном Черной Вдовой, вольная наемница, бывшая когда-то одной из лучшей шпионок КГБ, молчала. Ни одного слова или вопроса. Ни одной улыбки или другого проявления чувств и эмоций. Упрямый, словно пустой взгляд в одну точку и плотно сжатые губы. Невозможно было понять, что скрывается за оболочкой непроницаемого холода и спокойствия. Но Николас Фьюри не привык отступать. Он ввел в действие вторую фазу миссии "Черная Вдова" и пока пытался увидеть в необычной пациентке медблока то, что смог рассмотреть проницательный лучник. В том, что Бартон не ошибся в своем суждении, Фьюри не сомневался. Пока. - Вставайте, - приказным тоном сказал Фьюри, кидая на колени рыжеволосой девушки спортивную форму с эмблемой Щ.И.Т.а. - Одевайтесь. Наташа спокойно взглянула на стоящего перед ней мужчину и абсолютно не стесняясь своей наготы быстро переоделась, всунув тонкие ступни в мокасины, стоящие на полу около кровати. - Готовы? - голос директора был так же холоден, как Балтийское море в самый разгар зимы. Наташа однажды побывала там, поражаясь красоте непроглядной белой стужи, сравнивая её с тем холодом, что был в её душе в тот далекий 1960 год. Так и не дождавшись ответа, Фьюри подошел к стоявшей перед ним Романовой и жестом приказал протянуть руки. Ожидая противного холода защелкивающихся на запястьях наручников, Наташа подавила в себе желание поморщиться. Но вместо этого, на её правой руке с легким писком защелкнулся металлический браслет с бегущими по нему цветными огнями. - Это не позволит Вам сбежать, - заметив искру недоумения в пустых глазах Романовой, ответил Фьюри на не прозвучавший вопрос. - Нам предстоит небольшая экскурсия. Прошу. Все еще пребывая в неком недоумении, Наташа покорно шла за этим странным человеком, одетым в черную форму с эмблемой Щ.И.Т.а на груди. Они шли по умеренно освещенным коридорам медблока, а затем зашли в лифт, который вывез их на верхние уровни. Наташа молча подмечала каждую деталь, профессионально оценивая все увиденное, но почему-то мысль о побеге никак не хотела оформляться в голове. Впервые, попав в западню, оказавшись взаперти, она не пыталась бежать, не посвящала каждую минуту плану побега. Почему, не могла понять даже сама шпионка. Фьюри молча вел её по коридору, словно вообще забыл о её присутствии. И больше всего Романову поражало не поведение странного одноглазого директора не менее странной организации. Больше всего её поразило то неприкрытое уважение и почтительность, с которой на него смотрели все встречающиеся на их пути агенты. Они не были подобострастны, в их глазах не было и тени страха или пренебрежения. Только уважение, восхищение, гордость. Сам же Фьюри шел по коридору так, словно он был настоящим генералом, осматривающим свои войска. Чеканный, уверенный шаг. Зоркий, отмечающий каждую деталь взгляд. Уверенность в себе и в каждом, кто работал на Щ.И.Т. Наташа поежилась от этого ощущения единства, которым были пропитаны коридоры штаба, но не подала виду. Фьюри остановился у большой стеклянной стены, и Наташа увидела, что привлекло его взгляд. Внизу по огромной площадке были расставлены мишени. Самые разные по величине, от метровых до диаметров не более 10 сантиметров. Но привлекало внимание то, что в центре каждой мишени торчала стрела. Спустя мгновение очередная стрела пронзила центр одной из самых маленьких мишеней, а Фьюри кивком головы указал на балкон, находящийся на высоте 10 этажа с другой стороны квадратного здания. Наташа узнала лучника. Он стоял, широко расставив ноги и опустив лук, словно рассматривая результаты последнего выстрела. В следующую секунду он снова вскинул лук и молниеносно отправил следующую стрелу в полет, почти не прицеливаясь и даже не смотря в сторону мишеней. Очередная цель была поражена точно в десятку, и лицо Романовой помимо воли осветила улыбка. Фьюри отметил это первое появление эмоциональности, но вида не подал. Его голос, тихий и безэмоциональный, звучал спокойно: - Его зовут Клинт Бартон, в Щ.И.Т. попал десять лет назад. Незапятнанная репутация, идеальная исполнительность, вся жизнь впереди. Впервые ослушался приказа в тот день, когда я послал его убить Вас. Он увидел в Вас что-то, что заставило его ослушаться приказа. У нас этого не прощают. Он знал об этом, но все равно спас Вам жизнь. Вы жалеете об этом? Молчание стало достаточным ответом, и Фьюри продолжил: - Я не предлагаю Вам сделку. Я предлагаю Вам работу. Оставайтесь в Щ.И.Т.е, работайте на благо всего мира. Ваши умения бесценны, и мы будем рады видеть Вас в числе своих агентов. Очередная стрела просвистела в воздухе, поразив центр самой мелкой мишени, размером всего с яблоко. - Приходите завтра в тренировочный зал, и я приму это за согласие. Если откажетесь, Вы будете преданы суду и казнены как террористка, шпионка и наемная убийца. Наташа даже не вздрогнула, прекрасно понимая, сколько государств готовы заплатить за её голову. - И агент Бартон, скорее всего, будет предан суду вместе с Вами, как изменник Родине и пособник террористов, - Романова вздрогнула, снова не сдержав эмоций. Обычно, подобное заявление не возымело бы никакого эффекта, но мысль о том, что человек, спасший её от бандитов Моралиса и от самой себя, умрет по её вине была невыносима. - Когда-то, у него не было ничего, только самодельный лук и стрелы, которые он вырезал вручную, - Фьюри остановил тяжелый взгляд на силуэте агента, спокойно продолжавшего тренировку. Зеркальные окна надежно скрывали Фьюри и Романову от слишком острого взгляда Соколиного глаза. - Щ.И.Т. дал ему все. Жаль будет лишать его этого из-за простой веры в Вас. В воцарившейся тишине, Фьюри отвернулся от окна и медленно пошел в сторону лифта. Наташа все еще смотрела на торчащие из мишеней стрелы, но её сердце, тяжело бухающее в груди, уже сделало выбор. - Вы в долгу перед ним,, Романофф, - донесся до нее бодрый голос Фьюри. - А у нас принято отдавать долги. Напряженные плечи и решительный блеск в глазах, несводимых с силуэта лучника в окне, лучше всяких слов сказали Фьюри о намерениях наемной убийцы. - Завтра в полдень, мисс Романофф, - Фьюри улыбнулся. - Доктор Малкович проводит Вас. Обратную дорогу найдете сами, не сомневаюсь, что Вы её запомнили. С этими словами директор Щ.И.Т.а Николас Фьюри удалился, а Наталья Романова, в скором времени с легкой руки Фьюри ставшая Наташей Романофф, навсегда запомнила слова: "Ты перед ним в долгу. А у нас долги принято отдавать".