I feel safe I feel scared I feel ready And yet unprepared People like us Know how to survive There's no point in living If you can't feel the life We know when to kiss And we know when to kill If we can't have it all Then nobody will
Стук в дверь отдается в голове набатом, безумно раздражая, вызывая приступ злости и нежелания открывать дверь раннему посетителю. Я с трудом отрываю тяжелую голову от подушки, ловя краем уха звук выключаемой воды в ванной. Клинт спасается от моего раздражения в душе, предпочитая не нарываться на гневные взгляды и язвительные комментарии, на которые я щедра все утро, но и он слышал стук в дверь и теперь готов к любому развитию событий. Проковыляв к двери номера, благо оделась я еще часа три назад, когда меня окончательно доканала бессонница. Которая, кстати, отступила всего пол часа назад, погрузив меня в спасительный сон, столь требовательно прерванный вновь повторяющимся стуком, спокойным, но настойчивым. Аккуратно приоткрыв дверь, я увидела всклокоченную голову Беннера и тут же открыла дверь шире, пропуская Брюса и пряча пистолет, который держала наготове. - Доброе утро, Наташа, - Беннер улыбается мне добродушной улыбкой, слишком резко контрастирующей с зеленой физиономией Халка в моих воспоминаниях. - Доброе утро, доктор, - отвечаю я, надевая на лицо маску добродушия. – Вы загорели за то время, что мы не виделись. - Ну, у Вас тоже многое изменилось, - мягко ответил мне Беннер, сканируя меня своим профессиональным взглядом. - Все течет, все меняется, - философски заметил Клинт, стоящий в дверях спальни и вытирающий голову гостиничным полотенцем. – Доброе утро, Беннер. Хотите кофе? Тебе что-нибудь заказать, Наташа? Бартон с опаской смотрит на меня, ожидая очередной отповеди. Да, за вчерашний вечер я порядком его достала, чего не бывало уже давно, но я действительно вся на нервах. Воспоминания о пытках в лагере, в который мы попали, ошибившись на задании именно в этом городе, не дают мне покоя. Постоянное чувство тошноты, появившееся на нервной почве, только ухудшает ситуацию. Любая мысль о ребенке, беременности и приговоре, который мне должен вынести Беннер заставляет желудок скручиваться в узел, а противный ком подкатывать прямо к горлу. И это все выливается в постоянное недовольство, резко переходящее в состояние паники. Пока Клинт и наш утренний посетитель вели светскую беседу и ждали завтрак, я судорожно всматривалась в свое отражение в зеркале, уперев руки в раковину. Черт, я совсем расклеилась. Конечно, обстоятельства к этому располагают, но я никогда не позволяла себе настолько откровенно терять контроль над ситуацией и, самое главное, над собой. Умывшись ледяной водой и приведя себя в состояние боевой готовности, я вышла из ванной. Сил на то, чтобы выслушать из уст Беннера то, что я уже не единожды слышала от врачей Красной Комнаты и Щ.И.Т.а, у меня все равно больше не станет, так что лучше покончить с этим побыстрее. Глубоко вздохнув в последний раз, я вышла из спальни, заставая мужчин за чашкой кофе. Беннер расположился на диване, в то время как Клинт занял широкое кресло, рукой подзывая меня к себе. - Так Вам удалось что-то разобрать в тех бумагах, Беннер? – спрашиваю я, переводя разговор на интересующую меня тему. - О да, те документы, что мне вчера принес Бартон, чрезвычайно интересны, - в глазах Брюса зажигается огонек страсти настоящего ученого. Такую же одержимость я вижу в глазах Клинта, когда он говорит о своем оружии. Так горят глаза Старка, когда он думает о новом костюме. Таким же блеском загорается единственный глаз Фьюри, когда речь идет о безопасности мира. И точно также смотрел Роджерс на заветную папку с делом Барнса. Клинт мягко обнимает меня, усаживая к себе на колени. Я почему-то даю ему это сделать, ловя немного удивленный и смущенный взгляд Беннера. Конечно, о наших отношениях никто не знает, но обойти этот вопрос в деле, с которым мы обратились к Брюсу, было нельзя. Именно поэтому вчера Клинт вылил на бедного доктора ушат интересной и очень секретной информации, а также гору медицинских документов, в которых Брюс, судя по горящим глазам и улыбке, успешно разобрался. - Я могу начать с того, что очень рад за Вас, - Беннер поправляет очки, видимо не зная, к месту ли его поздравления. – Я изучил все документы, и уверен, что беременности ничего не угрожает. - Что? – вопрос вырывается у меня автоматически, хотя возможно мне просто надо услышать это еще раз. – Что Вы сейчас сказали? - Я считаю, что при определенных обстоятельствах, - правильно понимает меня Брюс, - ребенок должен родиться в срок и без серьезных осложнений. Конечно, сейчас спрогнозировать абсолютно все невозможно, поэтому будет лучше, если я буду наблюдать за тобой, Наташа, весь оставшийся срок, но у меня хорошие прогнозы. Уже сейчас можно заметить кардинальное отличие предыдущих двух беременностей от этой. У тебя отличный гормональный уровень, соответствующей сроку беременности и не требующей поддерживающей терапии. Прекрасное развитие плода, его уверенное закрепление в матке. Иммунная система реагирует нормально, не пытаясь сражаться с изменениями. К тому же, в прошлые два случая никаких признаков раннего токсикоза или сопутствующих первому триместру проблем у тебя не наблюдалось, а это бывает в исключительно редких случаях и скорее исключение, чем правило. Сейчас же я могу наблюдать классическую картину перепадов настроения и утреннего токсикоза. Как мне кажется, вы можете расслабиться, получать удовольствие от беременности, конечно, предоставив нам с мистером Малковичем возможность контролировать процесс и следить за изменениями. У меня хватает сил лишь на то, чтобы неуверенно кивнуть и сжать руку Клинта, в отчаянной попытке не разреветься. Я чувствую, как Клинт прижимается лицом к моей спине и целует ямку между лопаток сквозь тонкую ткань футболки, и это придает мне сил. Я решаюсь глубоко вздохнуть, только сейчас заметив, что задержала дыхание. Голова моментально начинает кружиться, я чувствую нехватку кислорода и встаю, чтобы выйти на балкон, кивнув Клинту, что не нуждаюсь в сопровождении. Я действительно ошарашена, и даже не знаю, плакать ли мне или смеяться. Поэтому просто стою на балконе нашего номера, вцепившись руками в ограждение, и взираю на город, абсолютно не замечая его красоты.Ребенок, у нас с Клинтом будет ребенок. Ребенок, которого мы так хотели. Ребенок, которого мой чертов организм не пытается уничтожить, давая ему шанс жить.
Дверь на балкон осталась открытой, поэтому я могу слышать приглушенный разговор мужчин, оставшихся в комнате. - Не волнуйтесь, Клинт, - в голосе Брюса улыбка и понимание, и хотя у меня проблемы с доверием не меньшие, чем у Фьюри, мне хочется ему верить. – Это нормально для беременных женщин. Просто сейчас Наташе нужно немного больше твоего внимания и поддержки. После двух выкидышей подсознательно не даешь себе шанс поверить в успех, но для вас сейчас этот успех достижим как никогда раньше. - Но почему именно сейчас? – я и сама с удовольствием послушаю ответ на этот вопрос. - Как и предположил доктор Малкович, все дело в вирусе, который вы подхватили на Филлипинах, - начинает объяснять Беннер, и я сосредотачиваюсь на его словах. – Он уже пояснил вам, что взрыв повлек за собой заражение, однако, за счет того, что ДНК Романофф уже была изменена, вирусная атака её организмом была отражена, вызвав лишь ослабление контроля над репродуктивной системой. Возможно, если бы не наступление беременности, сейчас бы все уже вернулось в норму. С другой стороны, твой организм, Клинт, оказался не способен противостоять вирусу. Поэтому он благополучно встроился в твою ДНК. Не уверен, что ты мог заметить изменения, но сейчас твой организм по некоторым характеристикам полностью отвечает Наташиному. Уже сейчас заметно резкое усиление иммунной сопротивляемости, повышение регенеративных способностей, как физической выносливости, так и психологической устойчивости. Я практически уверен, что и процесс старения у тебя резко станет медленнее. Если все пойдет так, как я предполагаю, ваши с Романофф биологические часы будут идти вровень. Мне кажется, что такого не бывает. Слишком много хороших новостей за одно утро. Слишком много счастья обрушивается на наши с Клинтом головы, и я почти хочу кричать. Может, кто-то там, в Высшем Совете посчитал, что мы искупили свои грехи? Или может быть этот ребенок, сердечко которого сейчас бьется с невообразимой частотой, и есть наше искупление? Наш шанс на новую, не отмеченную кровью жизнь? Наш шанс снова начать жить, ощущая настоящий, сладкий, отдающий свободой и радостью вкус жизни?The world is not enough But it is such a perfect place to start, my love And if you're strong enough Together we can take the world apart, my love
Одинокая слезинка скатывается по моей щеке, и я быстро вытираю её. Быстро взяв себя в руки, я снова вхожу в номер и, приблизившись к Клинту, сажусь на подлокотник кресла. - А ребенок? – я нервно сглатываю, впервые подумав об этом. – Ребенок тоже может родиться с какими-то отклонениями? - К сожалению, для того, чтобы сказать точно, что именно вы передали своему ребенку нужно провести анализ его ДНК, - Беннер хмурится, и, сложив руки на коленях, наклоняется вперед. – Но я бы не хотел делать этого прямо сейчас. Процедура травматичная и опасная, а мне бы не хотелось так рисковать из-за предположений. Все, что я могу сказать сейчас – ребенок абсолютно нормальный, прекрасно развивается и не проявляет никаких признаков отклонений. Вполне возможен вариант, что у ребенка будет изначально высокая сопротивляемость организма и улучшенная регенерация. Возможно, и только возможно, что он или она возьмет еще некоторые свойства ваших измененных ДНК. Бояться ли этого, решать вам. Но как мне кажется, со всем этим вы справитесь. - Спасибо, - мой голос тихий, но в нем искренняя благодарность, которой удосуживались не многие. – Можно только попросить Вас об одном, доктор Беннер? - Конечно, Наташа, - Брюс дарит мне смущенную улыбку, и в его глазах я замечаю неподдельную радость и гордость, словно он редко удостаивается слов благодарности, идущих от самого сердца. – Только давайте перейдем на ты. Меня немного смущает официоз, хотя я и понимаю, что Ваше знакомство с моей зеленой сущностью было несколько напряженным. - Хорошо, Брюс, - я впервые улыбаюсь ему своей настоящей улыбкой, ощущая, как одобрительно поглаживает мою спину Клинт. – Это все должно остаться сейчас между нами тремя. Я понимаю, что чужие секреты хранить нелегко, но после падения Щ.И.Т.а, я вышла из тени, и за мою голову, отделенную от туловища, обещают кругленькую сумму. - Первая задача, которая стоит перед нами - это обеспечение собственной безопасности, - говорит Клинт, у которого с Брюсом, в отличие от меня, установились за короткий срок вполне дружественные взаимоотношения. – Если информация о более чем теплых чувствах Соколиного Глаза и Черной Вдовы достигнет лишних ушей, то и о беременности Наташи узнают. А значит, возрастет вероятность того, что нас найдут. - Я все прекрасно понимаю, - спокойно и уверенно говорит Беннер, и я знаю, что он на своей шкуре знает, что такое быть объектом непрекращающейся охоты. - Будьте уверены, врачебная тайна для меня священна. - А ты сам не хотел из-за всей этой канители с ГИДРОЙ и Щ.И.Т.ом переехать поближе к цивилизации? – неожиданно задает вопрос Клинт, вставая с кресла и направляясь к своему рюкзаку, который видно из-за приоткрытой двери спальни. – Не хочешь переселиться в башню Старка? Думаю, в скором времени все Мстители окажутся именно там. Да и нам с Ричардом так проще будет связаться с тобой. - Я подумаю над этим, - серьезно говорит Беннер, однако, я вижу в его глазах сомнение. Да, выдерживать Тони Старка больше часа в день – это сложно. – А сами вы куда направляетесь? - Еще точно не решили, - отвечает Клинт, и я улавливаю легкое изменение его интонации. – Но мы всегда сможем тебя найти. Распрощавшись с Беннером и закрыв за ним дверь, я почти падаю на диван, переваривая все услышанное за эти несколько часов. Желудок сводит от голода, и я решаю все-таки заказать обед в номер. Когда посыльный удаляется, забрав неплохие чаевые, я обращаю пристальное внимание на Клинта. - Так куда мы направляемся? - По видимому, на очередное задание, - Бартон демонстрирует мне наши значки агентов Щ.И.Т.а со светящимися цифрами на месте идентификационного номера. Я беру в руки круглый металлический жетон в виде орла с расправленными крыльями и провожу большим пальцем по мигающим красным точкам. Мой значок мне вручил сам Фьюри, лично принимая в ряды агентов Щ.И.Т.а, снабжая огромным лимитом доверия, который все эти годы я старалась оправдать. Значок Бартона ему вручал Коулсон, когда принимал новоиспеченного агента, только закончившего академию, в свою команду. Для нас обоих эти металлические кругляши не просто эмблемы. Это знаки того, что мы части чего-то большего, чего-то, что очень важно и может справиться с любыми бедами и угрозами. Это наши символы того, что мы достойны служить своему миру, не смотря на все совершенные нами ошибки. - Ты знаешь, что это за цифры? – спрашиваю я Клинта, и по глазам вижу, что он уже в курсе нашего следующего места базирования. – Ник не мог прислать сообщение просто так. - Это координаты сверхсекретной базы Фьюри, - в голосе Бартона какая-то горьковатая усмешка. – Я помогал готовить её пару лет назад, и завозил груз во время последней миссии. Не знаю, зачем нас посылают туда сейчас, но активных объектов в той области нет. Ты вообще уверена, что это Фьюри? - Да, поверь мне, это Фьюри, - я действительно уверена в этом, и никакая ГИДРА не отнимет у меня уверенности в том человеке, что однажды заслужил не только мое уважение, но и мою преданность. – А значит, мы выдвигаемся этим вечером. - По дороге придется захватить теплые вещи, - бурчит Клинт, набивая рот каким-то местным деликатесом. – И раздобыть подходящий транспорт. Снова топать пешком пятнадцать километров я не намерен. Прижимаясь грудью к его спине, я шепчу ему на ухо слова, которые сопровождают нас повсюду: - Вместе. До конца.I know how to hurt I know how to heal I know what to show And what to conceal I know when to talk And I know when to touch No-one ever died Of wanting too much The world is not enough But it is such a perfect place to start, my love And if you're strong enough Together we can take the world apart, my love