Secrets of Black Widow.

- Эй, ты спишь? – я скорее чувствую, нежели слышу, как Бартон проникает в комнату, и улыбаюсь в подушку от нелепости его вопроса. - Конечно, - мой голос приглушен, и я старательно пытаюсь привнести в него нотки праведного гнева. – Именно поэтому разговариваю с тобой. Кажется, мне удается выбить Клинта из колеи, потому что он замирает в нерешительности, но уже в следующее мгновение оказывается на кровати, прижимаясь холодными губами к моей шее. Мурашки бегут по всему телу, и смех, зародившийся где-то в глубине живота, рвется наружу. Руки Бартона медленно заползают под одеяло, и я чувствую его холодные прикосновения к моему голому животу. - И почему у тебя до сих пор холодные руки? – мой голос уже дрожит, и Бартон, очевидно довольный эффектом, продолжает двигаться ниже. - Потому что некому их согреть, - шепчет он мне на ухо, и мурашки снова пробегают по моему позвоночнику. - Я долго спала? – мое тело все еще с трудом подчиняется мне, и манипуляции Клинта не помогают сосредоточиться. - Пару часов, - движения Бартона приобретают другой характер, и я просто хочу застонать от удовольствия. Руки Клинта, уже согревшиеся и удивительно мягкие для того, кто постоянно имеет дело с оружием, скользят по моим плечам, ребрам, бокам и снова поднимаются вверх. Он ощупывает каждую мышцу, разминает позвонки, и я чувствую себя, словно лежащая под полуденными лучами сытая и разомлевшая кошка. И пусть мне удалось поспать всего пару часов на стандартной койке, которыми Щ.И.Т. оснащает все свои базы, прикосновения Бартона могут превратить её в самую дорогую кровать во всем мире. На это способен только он, единственный человек, чьи прикосновения заставляют меня млеть от нежности. Кажется, Бартон это чувствует, потому что его улыбку я ощущаю буквально затылком. Мне нравится это ощущение, но, как бы хорошо он ни играл роль заботливого мужа, я чувствую напряжение, притаившееся в его спине, уголках его глаз и подрагивающих губах. Ладони Клинта еще раз скользят по моей спине, задевая край спортивного топа, и я понимаю, что необходимо выныривать из сладостной неги. Потянув мужа за руку, я опрокидываю его на кровать, и он устраивается на ней, вытянувшись во весь свой рост и позволяя мне обвить его руками и ногами. Вздохнув и прикрыв глаза, он замирает, ловя мгновения спокойствия. - Ты рассказала ему? – Бартон говорит это, не открывая глаз, и я чувствую, как напряжение затапливает каждый уголок его тела в ожидании ответа. - Я подумала, что ты захочешь сделать это сам, - шепчу я ему на ухо, покрепче прижимая его к себе. – И ты можешь называть его по имени. Это все тот же Фил, поверь мне. Тишина повисает между нами, унося весь уют недавних мгновений. В нашем мире нет места постоянству, ведь работа в Щ.И.Т.е это чехарда шуток, кровавых перестрелок, предательств, счастливых мгновений возвращения домой и смертей тех, кто еще недавно стоял с тобой бок о бок. И мы привыкли к этому. Привыкли приходить домой, расслабляться, а через час лететь на другой конец света без единой лишней мысли в голове. Привыкли целовать друг друга со всей страстью, на которую способны наши черствые сердца, а следующий момент смотреть друг на друга, словно чужие люди. - Мэй волнуется за него, - видимо, слова даются Клинту действительно тяжело, потому что его рука перестает чертить круги на моей спине, слишком сильно сжимая мое бедро. – Она считает, что известие о том, как его оживили и пробужденные этим воспоминания, могли повлиять на него. Не в лучшую сторону. - А что скажешь ты? – мне действительно интересно услышать мнение самого Бартона, потому что его неосознанные страхи и надежды, словно в зеркале, отражаются во мне, и я хочу помочь ему разобраться в себе. Клинт молчит, продолжая лежать рядом с закрытыми глазами, и я, вздохнув, опускаю голову ему на плечо и тоже закрываю глаза. Тишина продолжает оставаться напряженной, но мне все равно. Сейчас главное тепло тела лежащего рядом мужчины и его рука, поглаживающая мне поясницу. - Холодильник разрушен, - произносит Бартон, и наступает моя очередь замереть. – Маркус Дериэлс на свободе. - Что собирается делать Коулсон? – я сажусь на кровати и подхватываю со стула спортивные брюки. - Его ребята проходят детектор лжи, - уклоняется от прямого ответа Клинт, тоже садясь на кровати. – Потом они полетят в Портленд. - Лети, - я чувствую, как напряженное ожидание покидает тело Бартона, словно одно короткое слово послужило для него необходимым сигналом к действию, и я понимаю, насколько он нуждался в моей поддержке в этом решении. – Дай ему уверенность, что ты все еще рядом. Ты можешь ему доверять также, как он доверяет тебе. Поверь мне, это нужно вам обоим. Клинт молчит несколько долгих секунд, после чего обнимает меня со спины и прижимается подбородком к моему плечу. Его рука медленно скользит к моему животу и замирает над кромкой брюк. Улыбка медленно касается моих губ, и я накрываю руку Клинта своей ладонью. Несколько минут мы просто стоим, наслаждаясь этим пронзительно сладко-горьким мгновением уюта. Каждый из нас думает о своем, но все мысли сводятся к хрупкой жизни внутри меня. - Иди и скажи Коулсону, что полетишь с ним, - командую я, и чувствую, как Бартон улыбается. – Я присмотрю за оставшимся здесь детским садом. - Он забирает умников и Трипплета, - уже подхватывая кейс с луком и проверяя колчан, докладывает мне Клинт. – Твой пропуск на тумбочке, витамины, которые прописал Малкович, там же. Постарайся просто отдыхать, пока меня не будет. - Будь осторожен с Дериэлсем, - игнорирую я его просьбу. – В прошлый раз ты чуть не пострадал. - В прошлый раз мы его взяли, - парирует Бартон, надевая куртку. – Возьмем и в этот раз. Он обнимает меня, почти сдавливая в своих объятьях, и слезы ни с того ни с сего подкатывают к глазам. Кажется, Клинт змечает это, потому что его улыбка становится игривой: - Не разводи сырость или я скажу Нику, что его любимая шпионка стала плаксой, - стирая слезы с моих щек, говорит он. - Я сама не знаю, что со мной происходит, - честно признаюсь я, чем вызываю еще одну улыбку Бартона. – Такого не было… - Потому что сейчас все по-другому, - перебивает меня Клинт и еще раз касается ладонью моего живота, словно стараясь прогнать из моей головы любые мысли о том, чем закончились все мои предыдущие попытки родить ребенка. – Будьте осторожны и не наделайте глупостей. Коснувшись пальцами серебряной стрелы у меня на шее, он уходит, плавно претворяя за собой дверь. Тишина комнаты окутывает меня коконом, из которого мне надо вырваться. Позволив себе всего десять секунд, достаточных, чтобы Бартон покинул коридор и скрылся за поворотом, я хватаю толстовку и накидываю её прямо поверх топа. Сейчас, когда Бартон вновь мчится спасать мир, мне необходимо убедиться в том, что Гранд смог применить на практике все, чему я его учила. И я очень надеюсь, что это действительно так.