Secrets of Black Widow.

Надежда, что Наташа все еще может быть где-то в здании, быстро оставляет меня, как только я захожу в нашу комнату. Её костюма нет, впрочем как и оружия. Зато сотовый телефон приветливо мигает с прикроватной тумбочки. Черт, куда же ты делась, Наташа? Фил раздает своим агентам указания проверить камеры, а я борюсь с желанием использовать единственный, доступный только мне способ узнать, где же сейчас моя Нат. Не смотря ни на какие отношения, ни на какие обстоятельства у меня нет права перешагивать определенные границы, особенно, если Романофф сейчас на задании. Черная Вдова – профессионал, и рисковать её работой значит ставить её жизнь под угрозу. Научиться сдерживать порывы найти, обезопасить и помочь нам пришлось давно, без этого мы не смогли бы выжить, потому что каждый раз, когда кто-то из нас уходил на задание в одиночку, когда пропадал контакт или кто-то пропускал время эвакуации, мы разрывались от желания немедленно кинуться на выручку. Но кому как не нам знать о том, насколько рискованным может оказаться вмешательство другого агента во время сложной операции? Кому как не нам понимать, что иногда агенту приходится работать в абсолютном радиомолчании, без возможности передать хоть одно сообщение? Мы научились понимать эту ситуацию. Мы научились жить с этим. Научились терпеливо ждать возвращения друг друга с заданий, проверяя статусы в служебных файлах. Научились отодвигать нервозность и беспокойство, сосредотачиваясь на собственных операциях. Научились жить с постоянной мыслью о том, что другая часть тебя находится в опасности. Но раньше у нас была поддержка, надежное прикрытие и команда, которая всегда могла прийти на выручку. Мы знали, что если кто-то из нас в безвыходной ситуации, об этом знают. Мы всегда могли получить приказ оказать поддержку или провести эвакуацию. Мы знали, что другой всегда вернется. Раненым, еле живым, но вернется. И тогда мы могли потерять только себя. Сейчас ситуация изменилась. Сейчас у нас не было Щ.И.Т.а. Сейчас с нами не было всевидящего Фьюри. У нас не было огневой и ресурсной поддержки. И, самое главное, сейчас у нас было нечто большее, нежели только мы сами. Взгляд выхватывает серебряный металлический футляр на прикроватной тумбочке. То, что Наташа оставила набор медикаментов, рекомендованных Ричардом, наводит на мысль о том, что она планирует вернуться. Но рука все равно тянется к серебряному футляру, и я, не задумываясь над своими мотивами, убираю его в карман. Что ж, у Наташи есть фора по времени, в течение которого я не использую последний способ определить её местонахождение, но что может помешать мне выяснить, что именно произошло во время нашего отсутствия? Профессиональная привычка двигаться почти бесшумно не подводит меня и сегодня, и команда Коулсона вздрагивает, когда я появляюсь на пороге комнаты с единственным вопросом: - Есть что-нибудь? - Покажи еще раз, - командует Коулсон, но Фитц, явно удрученным своим бессилием, реагирует безынициативно. - Запись не меняется, сер. Пустоту на записях камер видеонаблюдения я и так вижу, вот только необходимо понять причину всего этого. - Фитц, - только Коулсон может вложить в столь короткое слово столько эмоций, и парень тут же подчиняется. - Записи камер стерты, но камера из гаража устроена иначе. Она реагирует на движение. После нашего вылета все шло нормально до этого… - Покажи, - коротко командую я, всматриваясь в экран. Конечно, эти ребята профессионалы, но если это связано с Романофф, мне лучше самому разобраться в ситуации. Сначала ангар покидает Мей, и я даже не удивляюсь этому. Кавалерия одна из опытнейших агентов, обвинить которого в предательстве просто не представляется возможным, и, учитывая наш предыдущий разговор, я абсолютно уверен в том, что она пошла искать ответы на мучавшие её вопросы. - Согласно записям со входа, Мей покинула базу через пару минут, одна, - комментирует происходящее на экране Симонс. Следом на экране появляется фигура моей жены в полном боевом облачении. Вот только движется она не в сторону входа, а к самолету. За ту пару секунд, что она остается в камере, мне удается понять, что действительно на задании. Эти движения – ленивые, грациозные, но наполненные силой, смертоносные в своей обольстительности, именно так двигается Черная Вдова. Её взгляд сосредоточен, а тело напряжено. Она выполняет задание, и больше я в этом не сомневаюсь. - А затем… - Фитц снова кивает на экран, на котором в том же направлении, в котором ушла Нат, идут Грант и Скай. - Они держатся за руки, - комментирует увиденное Коулсон, и его губы сжимаются в узкую линию. - После этого самолет взлетел, - говорит Фитц, а я больше всего хочу понять, что за задание у моей жены, что связывает её с Грантом, и как я могу ей помочь. – Это все, что у нас есть. - Куда они летят? – задает логичный вопрос Фил. - И куда делся Кейнок? – поддерживаю его я, понимая, что смотритель базы «Провидение» не мог исчезнуть с неё просто так. Весь остальной разговор между командой я пропускаю, вежливо отмалчиваясь и пытаясь анализировать ситуацию. На взгляд Фила, когда разговор зашел про телефоны или сообщения, лишь качаю головой. Сейчас я ничем не могу ему помочь. Даже успокоить его разбушевавшийся, растерянный от неизвестности молодняк заверением в том, что Фьюри жив, мне не разрешено. Эту кашу придется расхлебывать Коулсону самостоятельно, но ситуация с Мей ударяет по всем, и признания Фила бьют по нему, внося в команду разлад. Когда все расходятся, я лишь молча смотрю на своего наставника, понимая, насколько он изменился. Операция ли это, вернувшая его к жизни, осознание ли того, через что он прошел, или просто стресс неважно. Он изменился, и сейчас ему как никогда нужна поддержка. Что ж, это я могу предоставить. - Если не сможем найти их, через двадцать четыре часа я активирую экстренный протокол Черной Вдовы, - спокойно сообщаю я. – Если они все вместе, мы найдем их. Заодно и твой самолет вернем. - Всего сутки? – удивляется Коулсон. – Это возможно только в экстренной ситуации. - Она и так экстренная, поэтому дольше двадцати четырех часов я ждать не намерен, - раскрывать нашу с Наташей тайну, я пока не намерен, поэтому просто перевожу разговор на другую тему. – Ты уверен, что поступил с Мей правильно? Фил молчит, и я понимаю, о чем он думает. Кавалерия много значит для меня, для организации, но для Фила она значит намного больше. И сегодня его поступок был ошибкой, допускать которых раньше он себе не позволял. Трипп возвращается в комнату и, усаживаясь в кресло прямо напротив меня, обращается к Коулсону, сидящему между нами на диване: - Сер, вы эксперт по аналитике. Я вижу, Вы обдумываете варианты, - нервничая, выдает он, - как думаете, что случилось? - В лучшем случае, агент Кейног знает что-то, он взял команду и не сообщил нам ради нашей безопасности, - голос Коулсона тверд, но в этот вариант я просто не могу поверить. - А в худшем случае? – об этом мы с Коулсоном боимся даже думать, но, после короткого обмена взглядами, Фил отвечает: - Среди нас был волк в овечьей шкуре. Это самое страшное. Иметь среди своей команды врага, предателя, делить с ним задания и доверять ему свою жизнь – это самое худшее, что может постичь секретного агента. А сейчас, в условиях, когда ГИДРА оказалась частью Щ.И.Т.а – это верная смерть. И видимо сегодня ни один покровитель наших бренных шкур не благоволит нам, потому что тишину коридоров пронзает крик Симмонс.