История Джигоку: Новый Эмма Дай-О

В то время, пока Ичиго боролся с внутренними «демонами», а «демон» играл в увлекательную игру под названием «Давайте превратим соперника в кровавые ошмётки, давайте!», Разрушение смачно ругался под нос, в очередной раз изворачиваясь, чтобы не попасть под удар острых и длинных ногтей. Парень придумывал трёхэтажные маты, поражавшие экспрессивной окраской, но инертного ко всему противника он растормошить не мог. Он казался непрошибаемым, отрешённым от мира. Или Ярость добивался такого эффекта диковатым внешним видом и каменной миной? План Разрушения был прост, как табуретка, и столь же гениален: расшевелить противника до состояния крайнего бешенства и использовать одну из прямолинейных атак для прекращения драки. Но, по всей видимости, звёзды сегодня сошлись таким печальным способом, сложившись в надпись, посылающую план в бесплатное эротическое путешествие по просторам галактики. Всё было хорошо, пока пальцы, направленные в грудь засыпающего хозяина измерения, не запутались в многочисленных цепочках, до этого болтающихся на шее. По всей видимости, «стальной коготь» задел камень, с полностью противоположной энергетикой. По одному из законов физики и по закону всемирной подлости, они притянулись друг к другу, спровоцировав огромнейший «трах-тибидох». Рвануло знатно. И если на Разрушении особых признаков взрыва не наблюдалось, кроме почерневшей кожи, то Ярость такой везучестью и продуманностью в действиях похвастаться не мог. Как результат, он стоял закопченный, с вороньим гнездом на голове и с парой сломанных ногтей. До этого спокойное лицо антагониста стало соответствовать имени, а мягкие черты лица преобразились, заострившись. Оскалившись, демон зарычал, обнажая удлинившиеся клыки и неправильный прикус, как мимолётно заметил Разрушение, мысленно ставя себе один балл за то, что несмотря на грандиозный ляп, смог расшевелить противника. Поток злобной реатсу хлынул из демона, поднимая длинные и уже далеко не шелковистые волосы вверх, положив на лопатки чёртову гравитацию финтом. Соперник мазохистом не был, хотя иногда проскальзывали мысли, когда он окончательно доводил Тщеславие — и друг в состоянии крайнего бешенства спускал на него злющую трёхголовую псину. А он, как последний дебил, бегал по пересечённой местности, перепрыгивая преграды и успевал издеваться над импульсивностью товарища, мстительно хихикая. Несмотря на конкретно отмороженное поведение, хозяин Цербера иногда спускался с воображаемых небес на грешную землю и мог быть вполне вменяемым собеседником, способным проникнуться настроением момента. Но если вернуться к бою и посмотреть на кислую физиономию парня, то можно было с уверенностью сказать, что в данный конкретный момент он бы с радостью повалялся где-нибудь и спокойно продрыхнул пару недель, не обращая внимания на пинки и тычки друга. Голубые длинные волосы, поднявшиеся ранее вверх, обнажили милые ушки демона, заострённые сверху. Именно в этот момент в голову товарища Тщеславия вклинилась мысль, что уши такой формы означают, что владелец или довольно агрессивная личность, или эльф. — Ты труп, Разрушение! — более или менее спокойно произнёс Ярость, тыкая заново выросшим серебристым ногтем на указательном пальце. Демон скосил глаза, просчитывая траекторию указующего перста, которая упиралась в печень, поскольку враг был гораздо ниже ростом. Хрюкнув от смеха на жест, явно намекающий не на кончину, а на то, что он недавно наведывался к одной чертовке-демонессе, которая вполне успешно гнала разные спиртные напитки чуть ли не из воздуха, Разрушение поднял руку и сонным голосом заявил: — Да-да. Я сдаюсь. Оторопели все, в том числе и Ичиго с Властью, который сплёвывал в сторону сгустки крови и пару зубов, которые выбил Хичиго, щедрый на увечья во время хорошей драки. Да и нехорошей тоже. — Что? — удивлённо воскликнул юноша, готовившийся порвать равного по рангу следующим ударом, неумышленно сбавляя напор духовной энергии. Разрушение задумчиво почесал затылок, растрепал пепельные волосы, состроил улыбку а-ля «тридцать два не норма» и повторил: — Сдаюсь, — и поднял обе руки вверх, как доказательство. — Вот же жук, — просипел Власть, с трудом садясь. Куросаки повернулся, готовясь услышать объяснения. Увидев требовательный взгляд, старичок хмыкнул и продолжил: — Этот раздолбай всегда был такой: гений в душе, но лентяй, каких я не видывал. — О чём ты? — нахмурился Вайзард, внимательно следя за тем, как друг Тщеславия спрыгивает со скалы, на которой они сражались. — Разрушение гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд. Я даже не могу с уверенностью сказать, что всё это не спектакль, спланированный им с самого начала. Можно считать, что он носит маску, чтобы к нему не цеплялись лишний раз. Или он преследует свою собственную цель, независимую от нас всех? Или это его настоящее лицо? Слишком он сложный демон для моего понимания, — покачал головой раненый демон. Потом он вернулся к привычному настрою и дребезжащим голосом заявил: — Парень, помоги встать. Я, всё-таки, не так молод, как ты, — это больше было похоже на приказ, нежели на просьбу, но временный шинигами быстро понял, что лучше такому психу, как оригинал Главнокомандующего Готтей-13, которого он сильно недолюбливал, лучше подчиниться. По крайней мере, сейчас. Тем временем к ним спустились Ярость и Разрушение. И если первый до сих пор выглядел удивлённым, то второй был донельзя доволен тем, что смог легко отделаться от нежелательной схватки. Эту радость он выразил тем, что внезапно обнял оторопевшего от действий и. о. шинигами и уснул, вцепившись в несчастного парня не хуже клеща. — Эй, ты не ранен? — спросил проводник душ, обращаясь к нагло повисшему оригиналу Гриммджоу. Тот вполне внятно ответил, сообщая о хорошем как физическом, так и моральном здоровье, сохранности личности и уверенности в спокойном завтрашнем дне, то есть захрапел, пуская слюни на чёрное косоде Вайзарда. — Эй! — возмутился он, но тотчас замолчал, услышав хрюканье со стороны Власти и увидев сдержанную улыбку на устах вновь спокойного Ярости. — Что смешного-то? — А ты не так плох, как мы думали! — похвалил Власть, подбирая разломанный на куски топор. Лезвие представляло собой унылое зрелище: с трещинами, вмятинами и выбоинами, с затупившимся острием, кое-где сколотым бело-алой Гетсуга Теншоу. — Даже мой топор сломал, — в голосе старика слышалось не сожаление из-за потери оружия, к которому, наверняка, он успел привыкнуть за тысячелетия существования, а искреннее восхищение от силы будущего Эммы Дай-О. — Ошибку совершили мы, на провокацию поведясь, — поддержал речь Ярость, повернув голову в сторону преемника Мугетсу и демона, медленно съезжающего с опоры и обхватывающего не плечи, а торс бога смерти, который ни словом, ни жестом не проявил нелюбви к «обнимашкам». Ичиго напрягся: эти слова означали, что кто-то намеренно науськал этих личностей. Судьбу можно было вычеркнуть, ведь, как он догадался, демон был занят другим. Да и спланировать заранее он не мог: как рассказал стонущий от боли Пустой (Тенса Зангетсу успел хорошо отделать его за это время), парочка выглядела запыхавшейся, будто спонтанно принявшей решение припереться сюда. Учитывая все факты, парень мог с уверенностью утверждать, что это сделал кто-то, не любивший Куросаки, следовательно, из фан-клуба Судьбы. Но сделал это тот, кому он относительно доверял и считал правой рукой. На эту роль пока идеально подходил только один демон. — Убей Рок-н-Ролл, — пробормотал Разрушение сквозь сон, видимо, просчитавший всё гораздо раньше нового господина и давая подсказку фразой. Даже кандидат в Короли Ада, не учивший английский, мог перевести предложение. Правда, он не понял, причём тут рок-н-ролл. Может, это любимое музыкальное направление демона? Откуда парню было знать про печальную историю[1], которую вспомнил демон, прижимавшийся щекой к ножнам занпакто и мысленно ругая безжалостную гравитацию за это, ведь руки двусмысленно обнимали бёдра Ичиго, который этого не замечал, раздумывая о том, что дальше делать. Но друг Тщеславия был типом упёртым, поэтому упорно не отпускал опору, какой-то частью сознания продолжая спать. «Вот значит как, Судьба? — воинственно подумал Куросаки. — Когда-нибудь наши дороженьки всё-таки пересекутся, наглый демонёнок, и вот тогда я отпинаю тебя за все те прелести жизни, что ты мне устроил!» — Куросаки, — потянул Разрушение за хакама, стараясь привлечь внимание, что удалось сделать. — Обрати внимание на них, кающихся, — саркастично добавил он, полулёжа на земле, но не отпуская чужие ноги. Проводник душ с интересом воззрился на двух демонов, которые склонили головы и произнесли клятвы подчинения, которые татуировка благосклонно приняла. — Я когда-нибудь точно прибью Убийство, — мстительно прошипел временный шинигами, под смех Альтер Эго, донёсшийся из внутреннего мира. Пустой с хищными чёрно-жёлтыми глазами «минуса» проникнулся духом момента и абсурдностью фразы, которую так решительно произнёс хозяин тела, только и всего.