История Джигоку: Новый Эмма Дай-О

— Как ты догадался? — подозрительно прищурившись, спросила раскрытая Гордость. Она была раздражена: её оружие пребывало в руках врага, который ей абсолютно не нравился, а он ещё и использовал какие-то «джедайские» штучки, вроде угадывания её имени. — Это даже не интересно, — Ичиго отвёл взгляд в сторону, немного раскачивая гуань дао, будто примериваясь к нему. Тенса Зангетсу во внутреннем мире ревниво засопел, но всё-таки смог понять, что его хозяин тоже испытал неприятные ощущения, просто держа эту недоглефу. Даже в подростковом возрасте при шутовских драках с Тацки в додзе разными видами оружия, его не привлекали копья, алебарды и тому подобное. Всегда только разновидности мечей, кастеты или ножи. Лишь однажды он пользовался тренировочным луком. Хоть у него и на удивление хорошо получилось (Арисава ещё долго подкалывала его по этому поводу), но тогда он просто фыркал и заявлял, что предпочтёт луку арбалет, как более скорострельный. — Я уже знаком со всеми демонами, кроме тебя. Только тебя мне осталось победить, только тебя, чтобы приступить к «сливкам» вашего общества, наглая засранка! — и раздражённость неповиновением Хичиго, подстёгнутая адреналином, вылилась в яростный замах гуань дао, стремительно пущенным уверенной рукой Куросаки прямо в противницу, как она сделала это несколькими минутами ранее. — Спасибо, — хмуро буркнула она, ловко поймав своё оружие за древко. Пару красивых, явно показушных поворотов — и демонесса встала в новую боевую стойку, опустив лезвие к земле и пригнувшись к ней сама, как хищный зверь. Теперь, когда любимая «глефа» была у неё, девушка стала выглядеть куда более спокойной, готовой к предстоящей битве, начало которой уже было положено. — Ничего не скажешь? — язвительно спросил временный шинигами, слегка раззадоренный этим. У него накопился изрядный стресс, как говорили англичане. А его лучше всего скидывать на физических тренировках или, на худой конец, как сейчас — то есть в реальном бою. — Вы, демоны, любите потрепаться перед дракой, как я заметил… — предложение было прервано отточенным выпадом. Клинки скрестились, причём не в самую выгодную для парня сторону: гуань дао прижал его катану к земле, нагло пользуясь дистанцией между ними. — Но ты, как я вижу, не из тех, — нечитаемо хмыкнув, Гордость усилила напор, при этом ещё и коварно извернувшись так, что хватка на рукояти собственного занпакто стала слабой и болезненной. Но и. о. шинигами не любил расставаться с Тенса Зангетсу в материальной форме, ведь неизвестно, насколько сильной окажется взбучка из-за этого после. Варианты типа «а если я умру?» даже не рассматривались. Как ничто другое, он знал несколько негласных правил битвы, своего кодекс. И один из этих законов гласил: «Настроившись на поражение раньше самого боя точно проиграешь». — Зато ты любишь потрепаться, — фыркнула Гордость, с уважением отмечая, что меч её противник из рук выпускать не собирался, что ясно говорило не только о желании продолжить сражаться, но и несгибаемой воле, ведь это было почти психологическое давление на разум. «Что-то я заговорилась». Сложная позиция не помешала ей выполнить изящный замах правой ногой, в попытке изобразить фирменный пинок Хиори, но куда с большей фантазией и мастерством, будто она занималась раньше айкидо или каратэ. При попадании такое «ласковое приветствие» могло сломать пару рёбер, но было не менее искусно остановлено блоком со стороны проводника душ, хулигана и драчуна с малых лет. Захваты и атаки разных видов рукопашного боя он знал не хуже, чем приёмы и для защиты тоже. Немного усилий — и девушка полетела через его голову, изумлённо распахнув карие глаза. Но удивление длилось не долго: гуань дао был ещё не выпущен из рук и его острое лезвие блеснуло непозволительно близко к бедру Ичиго. Заметив эту оплошность, чуть не стоившую ему ноги, он выставил очередной блок, на этот раз катаной. И блики от отражений из клинков затанцевали в воздухе, замелькали на искажённых сражением лицах. Но никто из них не зацикливался именно на оружии. Ещё одно негласное правило: «Если ты не можешь оторвать взгляда от вражеского клинка, ты проиграешь». Это можно было трактовать по-другому: если полностью сосредоточился на орудии противника, забыв о нём самом, то пропустишь какую-нибудь подлость, которая может стоить тебе жизни. На лице Гордости не было ухмылки удовольствия. Вопреки её стилю сражения и паре фраз, вставленных в ход битвы, она была скупа на удары, тщательно думала о прямом нападении или контратаке, а вот защита… Ичиго позволил себе кривую усмешку: блоки как раз были кривоваты, явно неотработанные, будто такое опасное оружие использовалось только для какой-то другой цели. «Время анализа! — как в реалити-шоу проскрипел Хичиго, делая витиеватое движение рукой, закончившееся фирменной байкерской «козой». — Сейчас я немного покорчусь в адских приступах неконтролируемого ржача от твоих тщетных попыток». «Заткнись, — беззлобно буркнул Вайзард, отмахиваясь от ехидных комментариев, как от назойливой мухи. Он внимательно следил за каждым движением, зачастую делая короткие, но точные выводы: — Хорошо владеет рукопашным боем, весьма нестандартным, судя по способам уклонов от моих выпадов. Даже внезапных. Моя скорость ненамного превышает её, если я не усиливаю давление реатсу в банкае. Ловкая, гибкая, но не привыкшая к тому, что ей могу дать отпор в прямом бою? Что-то не сходится!» — Стой, — будущий Эмма Дай-О внезапно остановился, вытянув перед собой раскрытую ладонь в останавливающем жесте. Девушка, заметив это, лишь немного удивлённо фыркнула, подмечая открытые места. Она не остановилась ни на повторный жест, ни на его просьбу-крик. — Да что ж ты за неугомонная такая? — терпеливо уворачиваясь от ударов, пробормотал преемник Мугетсу, досадливо щурясь (чужое лезвие не так давно прочертило горизонтальную царапину на лбу, чуть выше брови, поэтому кровь оттуда хлестала знатно, временно закрывая обзор). — Хадо 58: Тенран[1], — занпакто в его руках быстро закрутился по кругу, образовывая небольшое воздушное торнадо, оттолкнувшее противницу своей силой на пару метров, давая ему ещё пару секунд на «подумать». «Ты дурак, И-чи-го, — по слогам протянул Пустой, отстукивая пальцами ему одному ведомый ритм по тёмному стеклу многоэтажки. Он сейчас был ослаблен недавним «бунтом», поэтому в ход сражения мог вмешаться только через разговоры с хозяином тела. Но даже так, косвенно намекая скучающим голосом, он участвовал в этой нестандартной битве. Широсаки примечал малейшие недочёты и промахи как противницы, так и самого Ичиго, мысленно выстраивая примерную тактику ведения боя на будущее, если ему посчастливиться встретиться с кем-нибудь, кто владеет алебардой или чем-либо подобным. — Это же очевидно. Неужели ты, Король, настолько глуп? Что же сейчас твориться в твоём крошечном смешном мозгу?» «Хей, полегче на поворотах! — усмехнулся Куросаки, отклоняя голову немного влево, чтобы избежать скоростного обрубания шеи; лезвие гуань дао картинно срезало пару рыжих прядей, а чёрная кисть жестко скользнула по щеке. — Смею напомнить, что тела у нас идентичные. Так что ты, идиот, сделал выпад и в свою сторону… Выпад?» — временный шинигами замер на месте от внезапной догадки, озарившей его голову несколько секунд назад, и чуть не остался разрезанным пополам. — Ползаешь как гусеница, — пафосно заключила Гордость, ловко делая сальто назад и уже в прыжке выполняя двойную атаку: правая нога привычно выполнила короткий, но мощный замах, целясь противнику в челюсть, а лезвие оружие — немного ниже, в шею. «Что?» — спросил Ичиго, недоумевая. Хичиго отозвался незамедлительно, причём таким голосом, что сразу становилось ясно, кого он считает умственно отсталым: «Тупица». — Я вот думал, — заговорил Куросаки, досадливо морщась от неприятного покалывания на щеке: гуань дао всё-таки достиг цели, легонько черкнув его кожу и оставив за собой неглубокую царапину, — какого вида сражения ты предпочитаешь, раз сражаешься так однобоко.… Дай договорить! — мгновенно взбесился он, заметив, что Гордость открыла рот, чтобы выдать что-то насмешливое. — Хадо 32: Окасен[2], — золотисто-жёлтое конусообразное пламя заставило её покорно замолчать и резво сменить позицию, чтобы уклониться. — Так вот, — совершенно спокойно продолжил проводник душ, будто и не он недавно заорал, как конченый псих от попытки его перебить, — если сражаться с тобой долгое время, это становится заметным, — торжествующая полуулыбка расцвела на его губах. — У меня есть все основания, чтобы думать, что обычно ты не совсем сражаешься. Ты великолепный тактик и стратег рукопашного ближнего боя, хорошо владеешь гуань дао при атаках, но защита — ни к чёрту. Ясно как день, что ты просто не умеешь защищаться с помощью собственного оружия. Хадо 32: Окасен, — так же монотонно, как и выводы, было произнесено и новое заклинание. Демонесса с трудом увернулась, переместившись за спину и сразу же сделав выпад. — Да, я говорил именно об этом, — он просто сместил свой корпус немного влево и, зажав проскочившее под рукой древко гуань дао в мёртвом захвате, другим же концов сбил её с ног резким рывком на себя. — Ты предпочитаешь избежать атаки и напасть самой. Ты либо недавно получила оружие и не успела освоиться, — будущий Эмма Дай-О повернулся к светловолосой противнице, ошарашенно сидящей на земле, и посмотрел на неё сверху вниз, что придавало его виду жестокой насмешливости, — либо нападаешь из засады. — Второе, — безразлично заметила она, нечитаемым взглядом сверля чёрную кисточку рядом с лезвием собственного оружия. Безоружная, но не сломленная, Гордость поднялась с небольшим трудом: второе заклинание, заставшее её врасплох, слегка обожгло спину, когда она перемещалась. — Моя задача — выполнять приказы Короля Ада, передавать приказы. Я — гонец Джигоку. — Ты не была быстрой, пока мы бились, — удивлённо заметил преемник Мугетсу, прислонив чужой гуань дао к каком-то высокому камню, но на разумном расстоянии, чтобы девушка не соблазнилась близким расположением оружия и не напала. — Я гонец не поэтому, — она досадливо поморщилась. — А потому, что знаю все лазейки и быстрые переходы в Джигоку. Тем более, я одна из тех демонов, созданных Люцифером из Воли Ада. Он способствовал моей эволюции. Стражи Джигоку чувствуют это и беспрепятственно уходят и приходят, если мне это нужно. — А я и не знал, что Воля Ада может стать демоном, — задумчиво протянул Ичиго, глядя куда-то за горизонт. — Тогда кто сильнее? И Стражи Джигоку были до вас? — Нет, — она отрицательно помотала головой, вставая. — Мы были созданы примерно в то же время. Просто Люцифер-сама оставил возможность им перейти на более высокую ступень, получить разум, если они будут пожирать грешников…. Или себе подобных. Этот принцип есть и у Пустых, ты, вроде, должен об этом знать. — Ага, — кивнул Куросаки, после чего чуть-чуть замялся и спросил, неловко отводя взгляд в сторону, — так что с нашим боем? Он закончен? — Думаю, да, раз ты лишил меня оружия и явно сильнее и быстрее, — она недовольно нахмурилась, но всё-таки произнесла ритуальную клятву, такую привычную для него. — Я признаю Куросаки Ичиго третьим Эммой Дай-О. Татуировка раскалилась буквально мгновенно, обжигая кожу так, что и. о. шинигами показалось, что она прикоснулась раскаленным железом его внутренностей. От дикой боли он сначала зашипел, морщась от неприятных ощущений, а потом, не удержавшись, дико закричал, выплеснув все эмоции в вспышке реатсу, откинувшей Гордость в сторону. Она, широко распахнув глаза, смотрела, как чёрно-красная духовная энергия плотным коконом окутала часть его спины, плечи, грудь, левый бок, ту же руку и часть лица. Ещё одна вспышка реатсу — на этот раз сильнее и сопровождаемая золотистым ослепительным свечением, от которого неумолимо резало глаза. А когда всё улеглось, на земле остался лежать бессознательный Ичиго, на котором красовалась точно такая же золотая броня Джигоку, как тогда, когда он позаимствовал силу Воли Ада, чтобы упечь Кокуто в недра Преисподней. В этот момент Чума, стоявшая в молчании рядом со Смертью, положила руку её на плечо и тихо прошептала: — Время пришло.