Легенда Пустоши

Показательным примером политики «бизнеса на страхе», очень популярной в довоенной истории человечества, может служить история корпорации «Волт-Тэк». Выросшая из скромной Вашингтонской строительной фирмы, эта корпорация умело использовала в своей маркетинговой политике страх людей перед возможной ядерной войной. На волне всеобщей истерии в 2050-х годах руководство «Волт-Тэк» предлагало обеспеченным и уважаемым людям Вашингтона приобрести место в одном из трёх экспериментальных убежищах, возводимых в окрестностях города. Ошеломляющий успех инновационной идеи и сверхприбыли, полученные «Волт-Тэк» всего за несколько месяцев, привлекли к проекту внимание правительства. Корпорации был предложен государственный контракт на возведение 200 убежищ по всей стране. Естественно, заинтересованность государства не ограничивалась сохранением жизни избранным (а проще говоря, платёжеспособным) семействам США. Все возводимые убежища подразделялись на три типа: экспериментальные, основные и резервные Основные убежища были достаточно крупными (до 5000 жителей) и заселялись, в основном, среднестатистическими гражданами. Обитатели этих убежищ должны были сформировать основу постядерного населения США. На жителях экспериментальных убежищ предполагалось проводить социальные (и не только) эксперименты. В том числе предполагалось вскрывать экспериментальные убежища одно за другим и отслеживать возможности адаптации людей к изменившимся условиям на поверхности. Резервные убежища, или, как их ещё называли «контейнеры долгого хранения» были своеобразным хранилищем «чистого» человеческого генофонда. Вскрытие их не предполагалось вообще, по крайней мере, пока не исчезнет угроза для человечества. Судя по документам, обнаруженным в штаб-квартире «Волт-Тэк», руководство корпорации никогда не относилось серьёзно к возможности полномасштабного ядерного конфликта, и называло свои убежища не иначе, как «удачной разводкой». Никто из правления «Волт-Тэк» не зарезервировал своим семьям мест в убежищах. Ф. Гибссон «Бизнес: политика и технологии» Издательство «Рокфеллер». Лос-Анджелес Опубликовано 5. 11. 2449. - Ну что, рыженький? Почувствовал себя героем? – полковник Грин, облачённая в медицинский халат, подчёркивающий все её немалые достоинства, копалась в ящике со стерильными инструментами. В большой перевязочной палате медотсека была только она и рядовой Фрай, получивший в недавнем бою с работорговцами серьёзное осколочное ранение. Второй солдат, стрелок боевого вертолёта, отделался только парой шишек на голове и уже был отправлен в казарму. Перевязочная представляла собой длинную комнату с множеством хирургических столов и кучей непонятного оборудования, но, благодаря успехам полевой медицины, пользовались этой комнатой не так уж и часто. Фрай сидел на одном из столов и с интересом наблюдал за приготовлениями полковника. Его комбинезон с правой стороны был насквозь пропитан кровью, a через рваные дыры виднелись несколько приличных стальных осколков, глубоко врезавшихся в тело. Хотя осколки и пробили защитную пластину, медицинская автоматика его силовой брони сработала оперативно и сразу после ранения закачала в кровь солдата жуткий коктейль из антибиотиков, стимуляторов и реаниматоров тканей. Тем не менее, осколки надо было удалить, чем Рэйчел и собиралась заняться. Наконец определившись с инструментарием, девушка подошла к раненому, аккуратно сняла с него верхнюю изодранную часть комбинезона и, осмотрев пациента, сказала: - А служба в боевых частях явно пошла тебе на пользу. Мышцы появились, соображать быстрее начал, прям загляденье, а не пациент, – девушка наклонилась, рассматривая ранения, и Филиппу открылся очень интересный, с точки зрения любого нормального мужчины, вид. Парень на некоторое время потерял способность адекватно анализировать ситуацию, но затем вдруг почувствовал резкую боль: - Ай! Больно же! Полковник Грин выпрямилась в полный рост, держа в руках хирургические щипцы с внушительным окровавленным куском стали. Фрай посмотрел на свою рану и вместо самого большого осколка увидел только заплатку из биогеля. Отдышавшись, парень проговорил: - Кажется, теперь я знаю, почему униформа медсестёр делается такой откровенной. - Правильно, – девушка нисколько не смутилась. - Остальные осколки гораздо меньше, так что будет полегче. Несмотря на жуткую боль, будто разлитую по всему телу, Филипп нашёл в себе силы пошутить: - А жаль. Было интересно. Рэйчел только мило улыбнулась и резко выдернула следующий осколок. Некоторое время спустя Фрай постепенно пришёл в норму и решил спросить: - Госпожа полковник, а почему со мной возитесь именно вы? Вам же, вроде бы, по статусу не положено? - Ну почему же? Я по специальности медик, – девушка педантично обрабатывала раны солдата. – Да и Александра попросила меня лично о тебе позаботиться. - Не понял. Почему? – парень удивлённо поднял глаза. - А ты не догадываешься? Да и вообще, – Рэйчел деликатно перенаправила течение диалога, – по инструкции вы должны были уйти из-под обстрела и доложить на базу. Эскадрилья «Чероки» этих работорговцев на запчасти бы разнесла. - Но там же были дети, а вдруг они бы успели скрыться? - Дети... Действительно жуткое зрелище, – полковник Грин вдруг стала очень серьёзной. - Я потому так долго тобой и не занималась, что мы с ними возились. Я всех своих девчонок заставила их лечить. Двоих не откачали. Но остальные уже летят на базу распределения. - Куда? – Фрай снова удивился. Он хотел после перевязки проведать детишек. - А ты разве не в курсе? Они же заражённые, а все заражённые с территорий подконтрольных Анклаву перемещаются в резервации. Нью-Йорк, конечно, не полностью под нашим контролем, но бросить детей мы ведь не могли. - Резервации? – Фрай не верил своим ушам. – Это как концлагеря? - Понятия не имею, что ты имеешь в виду, но в общих чертах смысл такой: на восточном и западном побережье для них специально выделены целые регионы – Флорида и Южная Калифорния. Находиться вне этих зон они не имеют права, а во всех городах, которые сейчас восстанавливаются и заселяются «чистыми», постоянно проводится контроль граждан. Жестоко, конечно, но по-другому, боюсь, никак. - Но как же так? Держать людей взаперти? - Это ты у Александры спроси. Это была её идея, – организовать резервации для заражённых. Она убедила в этом генштаб, и вот уже девять лет как этот проект успешно реализуется… Фрай замер в нерешительности. Серая автоматическая дверь, одна из тысячи в жилых помещениях базы «Вест Гейт» стала для него вдруг непреодолимым барьером. Всю свою жизнь он пасовал и сбегал от трудностей, пока не встретил Лилу. Потеряв её, он будто утратил какую-то внутреннюю опору, огромную и очень важную часть самого себя. Жизнь потеряла для него всякий смысл и, наверное, он бы постепенно сошёл с ума, если бы не Александра. За месяц с небольшим, что Фрай провёл в этом суровом мире, он успел привязаться к этой необычной девушке. Всё ещё боясь признаться самому себе, где-то глубоко в душе он прекрасно понимал, что теперь она значит для него гораздо больше, чем командир или даже друг. Он не перестал любить Лилу, нет, но ту пустоту в его душе, которая образовалась с потерей любимой, заполнила Александра. Она стала тем стержнем, который поддерживал его в самые тяжёлые моменты жизни, её мощная энергетика будто грела его душу и заставляла каждый новый день просыпаться и делать то, что должен. Однако теперь, узнав много нового об этом мире вообще и Александре в частности, он вдруг испугался. Фрай прекрасно понимал, что занимая такой пост, как она, невозможно остаться абсолютным праведником, но некоторые вещи он просто не мог принять. За последнее время Фрай сильно изменился. И потому вместо того чтобы тянуть и теряться в домыслах, он просто решил поговорить с девушкой, тем более, что уже целых три дня её не видел. Собравшись с силами, парень постучал в дверь. С другой стороны раздался спокойный и очень приятный голос: - Кто там? - Это я… э, рядовой Филипп Фрай, госпожа генерал. - Филипп? – в голосе девушки не было даже намёков на удивление. – Заходи. Дверь щёлкнула и отъехала в сторону. Немного замедленно Фрай вошёл в комнату и по привычке огляделся. Сравнительно небольшое помещение состояло из рабочего стола с компьютером, шкафа и уютного дивана, на котором полулежала хозяйка комнаты. Подчиняясь автоматике, дверь закрылась, буквально втолкнув ошарашенного парня внутрь комнаты. Будто не заметив этого, но продолжал, не отрываясь, смотреть на Александру. Оторваться было действительно сложно. Вместо обычного форменного плаща на генерале было короткое весеннее платье, благодаря изящному покрою которого взгляду представала статная и очень женственная фигура. Густые тёмно-каштановые волосы были распушены и искрящимся водопадом спадали на плечи. Элегантная поза хозяйки комнаты, видимо читавшей книгу, пока её не отвлекли, напомнила Филиппу сцену из какого-то романтического фильма. - Я очень рада тебя видеть, Филипп – спокойный голос Александры вывел Фрая из состояния глубокого ступора – как твои раны? - Спасибо, уже лучше. Простите, что я вот так на вас пялился, я… эээ… - Всё нормально. Как женщине, мне это даже льстит. И, кстати, я уже много раз говорила тебе, что когда мы наедине, ты можешь обращаться ко мне по имени. - Хорошо, госпожа генерал, эээ, то есть Александра. - Извини, что я не приходила к тебе в госпиталь, просто сразу после твоего ранения меня вызывали в генштаб. Я только сегодня утром вернулась из Анкориджа. Кстати, я привезла тебе подарок. Говорят, в твоё время это было популярно. Девушка грациозно поднялась со своего ложа, подошла к шкафу и, вытащив небольшую стеклянную бутылку, бросила её Фраю. Подхватив подарок на лету, парень внимательно рассмотрел этикетку и чуть не сел на пол. На бордовом овале было каким-то стилизованным шрифтом выведено «Duff», темное пиво». - Нифига себе! Где ты это взяла? - В Канаде уцелела пара пивоварен. Однако поклонников у этого напитка совсем мало. Оно и понятно: радиацию он не выводит, сил не прибавляет, реакцию, наоборот, замедляет. - Можно? - Конечно, только сначала поухаживай за дамой и налей мне белого вина. Не могу же я позволить, чтобы ты пил в одиночестве. Некоторое время спустя Александра и Фрай сидели на диване друг напротив друга и говорили о каких-то пустяках. Абсолютно сражённый Филипп растерял всю свою прежнюю решительность и с чувством ностальгии допивал пиво. Он бы окончательно отказался от своих первоначальных планов, если бы Александра сама не подняла эту тему. - Филипп, – девушка отпила немного вина, – ты ведь пришёл сюда не просто так, верно? - Да, я хотел… - Я ждала этого. Что ж, то, что ты не до конца поймёшь всё происходящее вокруг, было вполне предсказуемо. Раньше что-либо объяснить просто не было смысла, а теперь… Скажи, когда ты расстрелял тех работорговцев, что ты почувствовал? Фрай был не готов к подобному обороту и растерялся: - Я… это сложно объяснить. Дети были настолько измучены, я просто… - парень задумался. – Я почувствовал удовлетворение. Как будто так и должно быть. - Что ж, теперь, я думаю, ты поймёшь меня. Идём. Александра резко встала, взяла Фрая за руку и повела за собой. Они вышли из комнаты, прошли несколько пустых коридоров, пока не оказались около запертой двери. Набрав код на запорном устройстве, девушка открыла проход, за которым оказалась винтовая лестница, и устремилась вверх. Несколько пролётов остались позади и следующая дверь вывела их наружу. Небольшая площадка, уставленная заржавевшими антеннами, находилась на самой высокой точке базы. Отсюда вся окружающая местность была словно на ладони. Фрай огляделся. Солнце почти заходило за далёкие равнины на западе, освещая последними лучами то, что когда-то было великим городом. Разрушенный, покрытый слоями пыли, политый кровью и усыпанный осколками чьих-то судеб, мёртвый Нью-Йорк медленно погружался во тьму. Среди разрушенных небоскрёбов тусклыми огнями светились только немногочисленные городки местных жителей и Новая Цитадель Братства Стали, словно зажатая на руинах делового центра. - Что ты видишь Филипп? – голос Александры звучал здесь как будто из другого мира - Пустошь. Огромную могилу. - Именно. Вот таким и я когда-то увидела этот мир, когда впервые в своей жизни покинула убежище. Тебя ужаснули дети, которые попали в плен к работорговцам? А теперь представь, что вот такая же картина была в каждом городе Соединенных Штатов. Каждый человек, живущий здесь, не мог шага ступить, чтобы не рискнуть своей жизнью. Бандиты на вооружённых автомобилях, работорговцы, агрессивные мутанты – разве это не ужасает? Ты ведь помнишь, какой была наша страна до войны? Ты ведь знал этот город, когда он ещё был полон жизнью? - Да, я помню. Мне… очень больно видеть его таким. - Я тебя прекрасно понимаю. Мне тоже было больно. И я решила изменить мир. Многие думают, что это невозможно, и потому ничего не делают. А я стала делать. Началось всё с поисков моего отца, который, как выяснилось, работал над проектом очистителя воды на руинах Вашингтона. Келли тебе наверняка рассказывала о моих блужданиях по пустошам. Милая девочка почему-то свято уверена, что я там была будто рыцарь в сияющих доспехах, но это далеко не так, – Александра повернулась в сторону Новой Цитадели и продолжила свой рассказ. – Вон там, в этой средневековой крепости сидит моя бывшая подруга, старейшина Сара Лайонс. Когда-то мы повстречались на руинах Вашингтона. Я искала отца, а она спасала несчастных и угнетённых, как ей казалось. Я перенесла очень многое, но нашла папу… - девушка тяжело вздохнула. – А он отдал жизнь за свои идеалы прямо у меня на глазах. Он смог завершить свой проект, понимаешь, он всем пожертвовал, буквально. И как только он это сделал, две силы, сосредоточенные в этом районе, Анклав и Братство, сразу начали драться за его детище. Потом, совершенно неожиданно солдаты Анклава выкрали меня и доставили на базу «Рейвен Рок». Знакомое название? Да, именно там располагался тактический суперкомпьютер министерства обороны, часть мятежной сети «Скайнет». Когда Анклав начал экспансию на восточном побережье, наши учёные перепрограммировали и снова включили эту адскую машину, так что всеми операциями управлял именно он. Тогда я уже много дел натворила, в общем, этот самый электронный мозг, или президент Эдем, как он сам себя называл, предложил мне возглавить все восточные силы Анклава. Не бесплатно, конечно: я должна была добавить в очищенную воду специальный вирус, который бы убил всех мутантов, как сказал компьютер, и устранить полковника Анклава Отема, который вздумал поднять мятеж против «президента». К тому времени я уже окончательно убедилась, что порядок в стране можно навести только жёсткими методами. Погрязшее в дебрях собственного превосходства и эгоизма, Братство Стали было на это просто не способно. Я согласилась. Я отравила воду. Я убила полковника Отема, хотя он и пытался мне объяснить… Я не слушала. Я уже мнила себя спасительницей всей Америки. Собрав все силы Анклава, которые тогда были на руинах Вашингтона, я за три дня разнесла Цитадель – твердыню Братства Стали. Они встали на моём пути, не хотели идти на переговоры. Остатки их сил, в том числе и Сара, бежали сюда и основали Новую Цитадель, но мне было не до них. Как выяснилось, полковник Отем был прав – «президент» играл исключительно за себя. Перепрограммировать можно было компьютер, но не личность. Вирус, который он мне дал, был модифицированным «ВРЭ». Через пару месяцев люди на руинах Вашингтона начали умирать. Разобравшись в ситуации, я взяла пулемёт и отключила эту железяку, на этот раз окончательно, хотя он и его роботы упорно сопротивлялись. Поскольку Анклав остался единственной существенной силой на пустошах, я бросила все силы на противоядие. Некоторые офицеры пытались сопротивляться, но я их, скажем так, переубедила. Мы не успели. Своих солдат я спасла, но вот жители… Когда мы повезли сыворотку в их поселения, живых там уже не осталось. Был на пустоши такой подземный город, «Литл Лэмплайт», там жили только дети. Я была там. До сих пор мне это сниться. Игрушки, рисунки, их маленькие кроватки и десятки детских тел… Александра замолчала. Фрай стоял и смотрел куда-то в пустоту. Только теперь он начинал понимать её. И насколько ничтожными теперь казались ему его же собственные переживания и невзгоды. Девушка продолжила: - На моём месте сломался бы кто угодно. В тот день я поклялась, что больше не умрёт никто, что я спасу всех, кого только смогу. Вот здесь мы приблизились к самой неприятной части моего рассказа, Филипп. Десять лет назад те люди, что носят такую же форму, что и ты сейчас, придерживались так называемой доктрины Хоригана. Френк Хориган был уникальной личностью. Он родился в 2204 году и, хотя и числился в действующей армии, был выдающимся учёным-генетиком. Именно он добился наибольших успехов при поисках антивируса и лечении заражённых. Он и его команда уже были близки к решению проблемы, когда в его лаборатории произошла авария. Его жена погибла, а сам он мутировал и стал чем-то вроде супермутанта, только не впал в бешенство. С того дня он принципиально поменял свои взгляды и предложил простое решение – чем лечить заражённых, их проще уничтожить. Поддержанный тогдашним президентом США Диком Ричардсоном (этот пост возродили для повторного заселения территории), он и разработал эту самую доктрину. К сожалению, многие в Анклаве его поддержали. Сам Френк перестал заниматься наукой и начал лично претворять в жизнь свою доктрину. Даже после того, как в 2242 году Френк и президент Ричардсон вместе со всей администрацией погибли при взрыве их резиденции, генштаб Анклава продолжал действовать такими, мягко говоря, не гуманными, методами. Пока не появилась я. Как назначенный командир восточного экспедиционного корпуса, я потребовала слова перед генштабом и убедила их вернуться к прежней политике, возобновить поиски противоядия. Мне это дорого стоило, очень дорого… Девушка тяжело вздохнула: - Заражённые и «чистые» не могут жить вместе, потому я и создала резервации. Мы даем им всё – пищу, медикаменты, автомобили, технологии, а они заново отстраивают города. Я недавно была в Майами, Филипп. Город ожил. Всего за восемь лет. Нет ни работорговли, ни бандитов. Дети, хотя их и не так много, ходят в новенькие школы, по ровным дорогам ездят автомобили. Да что там далеко ходить – транспортный вертолёт, на котором ты последнее время летал, сделан руками заражённых в Калифорнии, на восстановленном заводе. За десять лет я подчинила Анклаву почти всю страну. Я действовала всеми возможными способами, чтобы избежать лишнего кровопролития: шпионаж, подкуп, агентура влияния. Теперь я медленно, но верно возрождаю Америку. Я изменила этот чёртов мир! – голос девушки сорвался. – Нью-Йорк – последний город в США, который ещё не начал восстанавливаться. Но я это исправлю. Я найду противоядие. Я бросила на это всю мощь Анклава и рано или поздно надобность в резервациях отпадёт сама собой. Александра вновь замолчала и стояла, устремив взор куда-то вдаль. Солнце давно скрылось за равнинами, а прохладный ветер слегка развивал её шикарные волосы. Фрай потерялся в собственных мыслях. С одной стороны он прекрасно понимал её, но с другой чудовищность творимых ею вещей, пускай и во благо, его просто поражала. Разобравшись в мыслях, он спросил: - Но, я не понимаю. Ведь это же люди. Я не говорю о бандитах и работорговцах, но ведь обычные мирные люди… Разве вы не лишаете их права выбора, свободы? - Свободы? – в голосе Александры не было сарказма, только какая-то жуткая печаль – какой свободы? Какого выбора? Свободы быть убитым или проданным в рабство? Какой выбор был у тех детей в грузовике? В твоё время было модно ругать власть. Некоторые считали, что государство вообще не нужно. Последние 200 лет убедительно показали, что они ошибались. Всеобщее счастье и равенство не наступило, а люди деградировали до животного состояния. И всё это теперь мне приходится исправлять. Когда-нибудь, в прекрасном далёком будущем, можно будет говорить о свободе и выборе, но сейчас… Сейчас порядок приходится наводить железной рукой. - Но как же так? Как можно решать за других? - За других? Ты так и не понял? – Александра повернулась лицом к Фраю и смотрела на него невидящим взором. – Я всегда решала за себя, Филипп. Да, я росла в убежище, но мой отец пришёл туда со мной на руках. Я дочь учёного, рождённая на пустошах. Я заражена. - О Господи… - Фрай был в шоке. – Но как же тогда… - Помнишь, я говорила про цену, которую заплатила, выступая перед генштабом? Они не могли не учесть мои заслуги и я на примере доказала им, что заражённых надо лечить. Они согласились, но прежде чем подтвердить мои полномочия и позволить сделать то, что я хотела, они потребовали доказательства лояльности и гарантию нераспространения болезни. Они потребовали от меня пройти стерилизацию. Что ж. Я принесла и эту жертву, – девушка снова отвернулась и замолчала. Внезапно Фрай как будто взглянул на мир её глазами. Весь ужас и тяжесть пережитого ею пронеслись перед ним. Не со всем он мог согласиться, но он понимал её. И совершенно отчётливо осознавал, что на её месте никто бы не смог справиться с ситуацией лучше, чем это сделала она. Подчиняясь порыву, он подошёл к ней вплотную и осторожно обнял за плечи. Александра сначала немного напряглась, но потом постепенно успокоилась. Собравшись с мыслями, она обернулась к Фраю и посмотрела в его глаза: – Теперь ты знаешь всё. Твоё право считать меня монстром, но… - девушка осеклась – я хотела быть честной с тобой. Ты говорил, что сильные девушки на самом деле гораздо несчастнее, чем все остальные. Это так. Именно поэтому мне нужен человек, который был бы рядом, и в час, когда особенно трудно, мог бы подставить плечо, помочь, выслушать, да просто побыть вместе. В объятиях Фрая сейчас была не великая воительница, жестокая, но справедливая, это была простая девушка, сильно уставшая, безмерно одинокая, и невероятно красивая. В её огромных карих глазах, где, казалось, мог отразиться целый мир, блестели капельки слёз. Не раздумывая, Фрай крепче обнял Александру, а она, впервые за всю нелёгкую жизнь, позволила себе довериться другому человеку и опустила голову на его плечо…