***
Суббота. Завтрак. Лиз, Джинни и Невилл молча доедают завтрак, глядя друг на друга с молчаливым сосредоточением. Со стороны они похожи на трех заговорщиков. Оно так и есть по сути, но показывать это намеренно они не хотели. Все вышло само собой, инстинктивно. Человек, собирающийся переступить закон, по обыкновению, сам себя выдает. Его тело, жесты и мимика как бы кричат о задуманном. Так и с ребятами. Стараясь не выглядеть подозрительными, они выглядели подозрительно. Целый день они создавали видимость занятости, сходили на обед, прогулялись вокруг озера. Погода еще не была холодной, осенний ветерок мягко укутывал ребят. Вернувшись в замок, они поднялись в гостиную и стали ждать назначенного времени. Пробило шесть. - Я пошла, - серьезно произнесла Лиз, вставая с бордового дивана гриффиндорской гостиной. Через плечо висела зеленая сумочка. Именно в нее ребята собирались спрятать меч. - Удачи, одними губами произнесла Джинни. По плану через пять минут гостиную должен был покинуть Невилл, ему вместе с Лиз предстояло выкрасть меч, через две минуты вышла бы Джинни. Ей вместе с Полумной досталась роль охранников. Они будут следить, чтобы в коридоре, ведущем в кабинет директора, не было посторонних. Лиз шла по тускло освещенному коридору, подсвечивая себе дорогу палочкой. Внутри Лиз бушевало волнение, душа была не на месте, что-то тревожило ее. Несмотря на то, что план был продуман до мельчайших деталей, что-то вызывало ее беспокойство, но что именно она не могла объяснить. Разумного обоснования не было. Лиз просто предчувствовала. Так, погруженная в свои мысли, Лиз завернула за угол и столкнулась с кем-то. - Осторожней, Поттер! – раздраженно произнес светло-русый парень. Лиз врезалась в Захарию Смита. - Извини, - бросила ему Лиз и пошла дальше. - А ты куда это на ночь глядя? – догнал он ее. - Не твое дело. Иди куда шел, - грубо ответила Лиз. - И всё же. Комендантский скоро. - Ты решил проявить заботу или просто любопытствуешь? – спросила Лиз, останавливаясь. - И то, и другое, - хитро улыбнулся парень. - Я почему-то тебе не верю. Ну да ладно, в библиотеку иду. - Через нижние этажи? – удивился парень. - Какая тебе разница, каким маршрутом я хожу в библиотеку? – начала сердиться Лиз. - Ладно-ладно, не кипятись! Иди в свою библиотеку. Сказав это, парень завернул за угол и скрылся. Лиз облегченно вздохнула. Захария как банный лист: если пристанет, вряд ли отцепишься. Он никогда не нравился Лиз: слишком заносчивый, высокомерный, нарцисс. Ему бы сдружиться с Малфоем, вот бы парочка была! Хотя нет, те не смогут сосуществовать в одной вселенной, кто-то должен будет умереть. Подумав об этом, Лиз чуть не прыснула, но сдержалась. Да уж, хоть они были как два сапога пара, все же в Захарии не было той подлости и низости, которая присутствовала во всем семействе Малфоев. С такими мыслями она дошла до каменной горгульи – входа в кабинет директора. - Ты где пропадала? – взволнованно спросил Невилл, который добрался раньше нее. - А ты что тут делаешь? Я же первая должна была… - Я шел своим путем, но пришел раньше… Я не знаю… - Меня задержали. Захария. Смит. - Не нравится мне это, - пророчески заявил Невилл. - У нас не осталось времени думать об этом. Девочки на местах? Лиз обернулась, в начале коридора стояла спиной к ним Джинни, заглянув за плечо Невилла, Лиз увидела Полумну. - За дело, - сосредоточенно произнес Невилл. Лиз молча уставилась на горгулью. Один миг и сделанного не воротишь. Надо рискнуть. Ради Гарри. Ради победы. - Лимонные дольки, - уверенно произнесла Лиз. Горгулья обнажила винтовую лестницу. Невилл и Лиз ступили на лесенку, которая понесла их к кабинету. Через мгновение рука Лиз лежала на дверной ручке. - Была не была! – выдал Невилл, а Лиз открыла дверь, которая, на удивление, была незапертой. В кабинете стоял полумрак. Всего одна керосиновая лампа горела на столике сбоку. Лиз подошла к директорскому столу – идеальный порядок: все перья сложены в одном месте, бумаги лежат сбоку справа, а чернила слева. Кроме письменных принадлежностей на столе больше ничего не было. В баночке с перьями выделялось одно, длиннее остальных и диковинней: изумрудное оперение, серебряная ножка. Лиз сразу узнала его: это перо она подарила профессору, Снегг сохранил его. - Лиз, - позвал ее чей-то голос. Лиз опомнилась от нахлынувших эмоций, мигом вспомнив зачем она здесь. - Да, за дело, - машинально произнесла она и отправилась к столику, на котором был расположен меч Гриффиндора, реликвия одного из факультетов школы. Вместе с Невиллом Лиз аккуратно, стараясь не шуметь, сняли стеклянный футляр. - Что вы делаете? – раздался в кабинете знакомый голос. Ребята так и подпрыгнули на месте. Обернувшись, Невилл выхватил палочку, готовый к сражению. Лиз быстрее сообразила, кто именно к ним обратился. Над директорским столом расположился портрет бывшего директора. Из под своих очков-полумесяцев на них укоризненно смотрел профессор Дамблдор. - Мы крадем меч, профессор, - просто ответила, Лиз. – Вы же нас не сдадите? - Я? Я ничего не видел, - произнес мужчина, но тут же добавил серьезно: - Зачем вы это делаете? - Вы не хуже меня знаете зачем, - ответила Лиз, беря в руки меч. Весь усыпанный рубинами, меч светился и разбрасывал блики по стенам. – Он принадлежит Гарри. Вы сами ему меч завещали. - Это я знаю, но зачем вы пробрались в кабинет директора и пытаетесь его выкрасть? - Вы думаете, мне надо было прийти к Снеггу и просто попросить? – с иронией спросила Лиз. - Лиз, нам пора. Мы отстаем по графику, - произнес взволнованно Невилл, обрывая беседу с директором. - Ты прав, нам пора на выход. До свидания, профессор, - бросила Лиз через плечо, направляясь к двери. - Будьте осторожны, - только и услышала Лиз. Они с Невиллом не успели и двери закрыть, как почуяли неладное. Внизу что-то происходило: шум, удары, крики. Ребята взволнованно переглянулись. - Они там, наверху! – услышали они голос снизу. - Сейчас мы их сцапаем, - раздался хищный голос Алекто Кэрроу. Лиз его ни с чем не перепутает. Группа людей шла прямо наверх навстречу им. - Что делать, Невилл? – шепотом спросила Лиз. - Биться нет смысла. Мы в ловушке, - с мрачной уверенностью произнес он. Лиз, которая за минуту до этого спрятала меч в сумочке, достала волшебную палочку. - Можно попробовать оглушить их. - Лиз, слишком поздно. Невилл посмотрел на девушку обреченно, и Лиз поняла, что это сражение они проиграли. - Нас предали, - тихо сказала она. Пару ступенек и они будут в поле видимости. - Я знаю, - прошептал парень. Миг, и они увидели, как первым к кабинету подымается мрачный Снегг, за которым брат и сестра Кэрроу тащат за шкирки Полумну с Джинни. За ними ликующедовольный шел Захария Смит. Его противная улыбка так и светилась торжеством. У Лиз в голове промелькнула мысль, что даже, если бы Волан-де-Морт схватил Гарри и вел на казнь, весь его вид не выражал бы той радости, что отражалась на лице Захарии. - А вот и остальные! – воскликнул Амикус. - В кабинет! Живо! – скомандовал Снегг. Ребята покорились. Зайдя в кабинет, мужчине понадобилась всего пара секунд, чтобы понять, что не так. - Меч, - произнес он, оборачиваясь и глядя на Лиз. – Прошу, верните его на законное место. Лиз хмуро посмотрела на него, взмахнула палочкой и из сумочки ей в руки вылетел меч Гриффиндора. - Отдайте его мне, - Снегг протянул руки. Лиз не двигалась. – Отдайте его мне, мисс Поттер, не усугубляйте ваше положение! – требовательно приказал он. Лиз отдала меч. Меж тем мужчина молча отнес меч к столу, уложил его на место и накрыл стеклянным футляром. - Вы свободны, - произнес директор. Все стояли недоумении. – Мистер Смит, вы свободны. В ваших услугах мы больше не нуждаемся, - настойчиво произнес Снегг. - Но как же… Я же… А баллы? – у Смита хватило нахальства потребовать вознаграждение. - Минус пятьдесят очков Пуффендую – жестко произнес мужчина. – За предательство своих товарищей и донос. Вы свободны, мистер Смит. Лиз про себя ухмыльнулась. Вот так-то! И его проучили. Когда дверь за пуффендуйцем закрылась, Снегг заговорил снова. - Теперь перейдем к вам. Три гриффиндорца и одна когтевранка. Вы нарушили ряд очень важных правил школы, - деловым бесстрастным тоном заговорил он, стараясь ни на кого не смотреть. – Вы совершили преступление, ворвались в кабинет директора, совершили воровство одной из древнейших реликвий нашей школы. Мало того все это было, по-видимому, тщательно спланировано и совершено по сговору. Ваше наказание будет соразмерно вашему преступлению. Воровство – есть признак черствой натуры. - И это нам говорит убийца? – вырвалось у Лиз. Друзья все молча вылупились на девушку. Снегг весь побелел, но внешне даже не шелохнулся. Только Алекто с Амикусом зашипели. - Да как она смеет? - Ты позволяешь этой мерзавке так с тобой разговаривать, Снегг? - Молчать, - резким низким голосом скомандовал директор. Его взгляд ожесточился, заходили желваки. Впервые Лиз показалось, что она перешла грань дозволенного. - Покиньте кабинет. Все. Кроме мисс Поттер, - членораздельно произнес директор. Мужчина не отрывал своих угольно-черных глаз от Лиз. Та же бесстрастно смотрела куда-то позади него. Ей было все равно, что с ней случится. Пусть хоть убивают, она не будет молчать и съеживаться от страха. - Я никуда не пойду, - запротестовал Невилл, упираясь. - Пойдешь, как миленький, - Кэрроу, будучи крепче и сильнее, вытолкал парня за дверь. Мужчина с девушкой остались одни. - Ваши обвинения не беспочвенны, - скупо произнес он. - А это было не обвинение. Это – факт, - так же сухо ответила Лиз, посмотрев ему в глаза. Снегг тяжело вздохнул. - Итак, вы нарушили правила школы. По установленному порядку вы и ваши друзья понесете наказание, - минуту Снегг молчал, обдумывая его, затем произнес: - Завтра ночью вам предстоит отправиться в Запретный лес, будете помогать леснику, - (на этом слове он поморщился). - И всё? – неприятно удивилась Лиз. - Прошу прощения? – не понял директор. - Мы вам что, первокурсники какие-нибудь? Думаете, нас напугает Запретный лес? – Лиз рассердилась. – Вы снова делаете то же самое! – выкрикнула она с негодаванием. - То же самое? – холодно переспросил мужчина, сложив руки на груди. - Да! Лиз не заметила, как закипела. То, как Снегг с ней обращался, злило ее. - Вы думаете, я не знаю, почему вы нам даете такое слабое наказание? Думаете, я не знаю, что вы любили мою мать? – выкрикнула зло она. У мужчины расширились глаза, лицо побелело. Так происходит, когда сокровенные тайны вашего сердца становятся известны тому, для кого они не предназначались. Лиз смотрела на Снегга ненавистно. Ей хотелось поколотить его, сделать ему больно, вместо этого, она продолжила выкрикивать: - Я все знаю! Вы так снисходительны ко мне потому, что я напоминаю вам мою мать! Но я не она! Я – не Лили, я – Лиз! Элизабет Поттер! Дочь так ненавистного вам Джеймса Поттера и сестра того самого Гарри Поттера! Моя фамилия Поттер, а не Эванс, вы слышите? А это значит, что у вас есть все причины ненавидеть меня так же сильно, как и моего отца и брата! - Почему вы плачете? – тихим удивленным голосом спросил Снегг. - Я не плачу! - Разве? Лиз прикоснулась к лицу и поняла, что из глаз текут жгучие слезы. То были слезы обиды, разочарования и злости. Она злилась на себя, а не на Снегга, обижалась на себя. Ведь если мы приписываем другому человеку те, качества, которых у него отродясь не было, то, когда открывается жестокая правда, виноваты исключительно мы сами. Наша слепота и нежелание видеть и признавать бескомпромиссную правду тому виной. - Я так зла на вас! – жалостливо произнесла она, протирая ладонями мокрые щеки. Воспользовавшись моментом, Снегг проговорил. - Завтра в восемь на крыльце у входа в замок. Все четверо, - увидев, что девушка хочет что-то противопоставить, Снегг быстро добавил: - Это не обсуждается. А теперь ступайте. Лиз медлила. - Ступайте же! – нетерпеливо произнес мужчина. Он хотел остаться один. Лиз ушла. Спускаясь вниз по винтовой лестнице, она никак не могла взять в толк, почему же Снегг так просто ее отпустил. Она сыпала обвинениями, провоцировала его, раскрыла перед ним все карты, а он смолчал. Внизу ее ждали друзья и их «тюремщики». - Наказание придумано, - просто сказала она, проходя мимо. – Отпустите их, - обратилась она к Кэрроу. Те с недоумевающим видом повиновались и быстро направились наверх к Снеггу. - Что там произошло? - Что с твоим лицом? - Он пытал тебя? Посыпались на Лиз вопросы. - У нас состоялся разговор. - И? - Не сегодня, - устало произнесла Лиз. – Завтра все расскажу. А пока… пойдемте отсюда. Отходя от горгульи, ребята слышали приглушенные крики. Кэрроу были явно недовольны. Из-за толстых каменных стен ничего нельзя было услышать.***
Ночью, лежа в постели, Лиз вспоминала события прошедшего дня. Она вдруг осознала, как они были не готовы! Их мнимая уверенность, а на самом деле самоуверенность и ложная готовность могла загубить всю их идею на корню, будь на месте Снегга Кэрроу или кто-то посерьезней. Эта мысль обрушилась на Лиз со всей своей тяжестью и раздавила. Она поняла, что в таком деле нельзя рисковать и ошибаться. Ведь пусть сейчас их было всего четверо, – проверенные в бою друзья – но в другой раз за ней будет стоять десяток, а то и больше, студентов Хогвартса. Она может всех их погубить. Отныне, решила Лиз, они буду серьезней подходить к каждому заданию, к каждой вылазке. Можно жертвовать собой, но не другими. Отныне необходимо продумывать на несколько ходов вперед, ведь помимо видимых противников вроде Кэрроу и Снегга, могут быть и неявные, как оказалось с Захарией Смитом. Постепенно ее мысли переметнулись на сцену в кабинете директора. Она вспомнила все слова, брошенные в лицо Снеггу, вспомнила его лицо. Ей вдруг стало за себя стыдно. Она вела себя некорректно, неучтиво и грубо. В тот момент Лиз совсем позабыла, что любовь к ее матери много раз спасала ей, Лиз, жизнь. Благодаря тому чувству, что испытывал когда-то этот мужчина, она была все еще жива, научилась окклюменции. Она должна была быть мягче, а он должен был быть жестче. Он не должен был прощать ей такого поведения. Но почему же тогда простил? Лиз спрашивала себя, неужели снова здесь возникла любовь к матери? Или Снегг решил проявить милосердие, руководствуясь другими мотивами? Это оставалось загадкой. Последнее, что всплыло в голове Лиз перед полным погружением в мир сновидений, были два угольно-черных глаза, устремленных прямо на нее.***
- Северус, она имеет право на злость и обиду. Она многого не знает, - раздался голос за спиной мужчины. Снегг сидел за директорским столом, подперев руками голову. За несколько минут он испытал потрясение: кто-то еще знает о его чувстве к Лили Эванс. И этот кто-то не Дамблдор. Его первая реакция – испуг. Владея окклюменцией, он не смог сдержать мимолетной вспышки удивления. Ему хватило мгновения, чтобы собраться с духом. Он лихорадочно перебирал в голове, что можно сказать: отрицать, делать вид, будто бы не понимает о чем речь, сознаться? Нет уж, последнему не бывать. Он услышал потом многое… Лиз выложила все свои эмоции. Снегг видел, как каждое слово сквозит злостью, обидой, негодованием… Лиз не могла простить ему того, что он подвел ее, ее надежды на него, как на хорошего человека. И он мог понять ее. Когда-то давно Снегг точно так же подвел и Лили. Но та не дала ему шанса объясниться, забрать свои слова обратно, все исправить. Тогда его первым инстинктивным шагом стало доказание того, что он и есть такой, каким ОНА его видела. Он с головой бросился в борьбу с Орденом Феникса и со всеми, кто был против Пожирателей Смерти и Волан-де-Морта. Он перешел на черную сторону, поддался ее соблазну и просто отпустил узды… Его больше ничего не держало, ведь единственный, кто верил в него, отвернулся. Пусть он и сам был виноват… За эту ошибку он расплачивается до сих пор… Сначала потерей Лили, потом двойной игрой, ненавистью к сыну Поттера и снова двойной игрой. Когда-то давно его судьба решилась. И ему казалось, что это произошло в тот летний день, когда на глазах у всех он назвал Лили Эванс грязнокровкой. Что же изменилось теперь? Прошло почти двадцать лет, он уже не молод. Лили Эванс давно превратилась в Лили Поттер. Неужели ее место заняла Элизабет Поттер? Нет, он, конечно же, не любил ее в общепринятом смысле. Но мог ли он отрицать тот факт, что она стала для него дорога? Поначалу лишь бледная тень его Лили, она стала занимать все большее место в его сердце. День за днем, год за годом. И снова неведомые силы притягивали ее к нему. По каким-то неизвестным причинам Лиз удавалось рассмотреть его по-настоящему. Она как будто видела его насквозь, понимала его. Только сейчас он поняла насколько сильно он привязался к Лиз. Северус на миг представил, что бы он сделал, будь на месте Лиз ее брат. Если бы Гарри высказал все то, что высказала Лиз. И Снегг понял: он бы уничтожил мальчишку, растоптал бы его, живого места не оставил. Он не мог простить дерзость никому, кроме нее. И теперь Лиз это понимает. Знает ли она истинную причину такого его отношения? Вряд ли. Она бы никогда не догадалась или не поверила, скажи он вдруг. Мы готовы простить и принять абсолютно все – несправедливость обвинений, любые поступки, любое отношение – только от одной группы людей. Это наши дети. Что бы они не делали, как бы зло не поступали по отношению к нам самим, себе или другим людям, мы все равно раскроем объятия и все поймем. Потому, что это часть нас самих. До Снегга вдруг дошло: он относится к Лиз не просто, как к дочери Лили, а как к собственной дочери. Другого объяснения не было. Это открытие ошеломило мужчину. Он понял, что не даст ее никому в обиду. Снегг почувствовал в себе острую потребность защищать ее и оберегать. Не из-за долга перед Лили, который он сам на себя возложил (отчасти при помощи Дамблдора), но потому, что боялся за эту непокорную, решительную, бойкую девушку. Осознав это, Снегг встал и пошел к себе в спальню, не обращая внимания на слова Дамблдора. Северусу нужно было обдумать свое новое открытие.