ИЮНЬ 1998г.
— По шкале от одного до десяти, насколько сегодня уровень боли? — спросила миссис Уоллес. Девушка, сидевшая напротив, задумалась. Она не смотрела в лицо женщине, ее взгляд был устремлен на свои руки, которые суетливо поправляли полы юбки. — Мисс Поттер? — произнесла женщина, напомнив тем самым о себе. — Восемь… Семь с половиной, — поправилась девушка. — Это прогресс, — констатировала миссис Уоллес. Ее заколдованное перо быстро записало это в блокнот. — Прогресс? — Лиз подняла глаза на психолога, уставившись на нее непонимающим взглядом. — Вы думаете, нет? — в свою очередь спросила женщина. — Я не знаю… — отмахнулась Лиз, снова переведя взгляд на свои ладони. — Это прогресс, мисс Поттер, ведь последние две недели вы приходили с болью на девять и десять баллов. Семь с половиной — это прогресс. Лиз промолчала. — Итак, что у вас сегодня запланировано? — снова заговорила миссис Уоллес. — Сегодня в три часа слушание в Министерстве. По делу… Северуса Снегга, — все также не глядя на женщину, ответила Лиз. — Вы подготовили речь, как мы с вами договаривались? — Лиз кивнула. — Ну что ж, хотите, чтобы я ее послушала прежде… — Нет, — тут же сказала Лиз. Психолог выжидающе посмотрела на девушку. Это война искалечила ее душевно и физически. Если второе поправимо, то с первым придется потрудиться. Миссис Уоллес, Милинда, как звали ее близкие, в этой войне потеряла мужа, у нее осталась лишь врачебная практика, детей у них с мужем не было. Две недели назад с ней связались Поттеры, попросив о встрече. Стоило ли говорить, что об отказе и речи быть не могло. На следующий день они привели свою дочь Элизабет. На нее страшно было смотреть: отсутствующий взгляд, небрежный вид — девушка больше недели не спала. Милинда отчетливо помнила их первые встречи: девушка сидела напротив, молчала, лишь теребя браслет на руке. Как она не пыталась разговорить девушку, та молчала. Перед третьим сеансом с Лиз что-то произошло, и она заговорила: сумбурно, скомкано, прерываясь и вновь начиная сначала. Она могла тихо что-то бормотать, а через секунду уже кричать от злости, а еще через мгновение горько плакать, прося прощение за свое поведение… Работы было много… Но Милинда Уоллес знала наверняка — она может помочь Элизабет Поттер…***
— Для дачи показаний вызывается Элизабет Поттер, — раздался сухой голос судебного пристава. Лиз посмотрела на отца, сидевшего рядом с ней. Он одобрительно улыбнулся. — Если что, я рядом, — сказал отец. Только что свои показания дал Гарри, теперь ее очередь. Лиз осмотрела подземелье, где проходило слушание: стены, сложенные из темного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от Лиз вздымались ряды скамей, заполненные зрителями, членами Министерства и журналистами, а впереди, где скамьи стояли на возвышении, виднелось много человеческих фигур. Посреди переднего ряда сидел Кингсли Бруствер, назначенный исполняющим обязанности министра магии. Несомненно, осенью его выберут министром, подумала Лиз. — Прошу, садитесь, — обратился к ней мужчина. Девушка повиновалась. Лиз присела в кресло с цепями на подлокотниках в центре зала и сразу почувствовала себя неуверенно. Она бросила взгляд на отца, тот мягко ей улыбнулся. Лиз повернулась к суду. — Вы выступаете в качестве свидетеля по делу Северуса Снегга. Мистер Поттер и вы подали прошение о помиловании бывшего директора Хогвартса, утверждая, что тот не был истинным Пожирателем Смерти, все верно? — пояснил Кингсли. — Все так, сэр… — ответила Лиз. — Тогда приступим к слушанию, — Кингсли сверился с записями перед собой, а затем поднял взгляд на девушку. — Скажите, мисс Поттер, вам было известно о том, что Северус Снегг являлся Пожирателем Смерти? — Да, — просто ответила девушка. — Однако же вы считали мистера Снегга верным ныне покойному мистеру Дамблдору. — Все верно, сэр, — подтвердила Лиз. — Вы можете подкрепить свои слова доказательствами? — Могу, но для этого мне понадобится транслятор воспоминаний. По залу пронеслась волна перешептываний. Через минуту, перед Лиз появился сосуд, отдаленно напоминающий Омут Памяти. Его отличало от сосуда в кабинете директора Хогвартса, квадратная полупрозрачная рама. Через эту раму должны были транслироваться воспоминания Северуса Снегга. Вернувшись через пару дней в Хогвартс, Лиз обнаружила в кабинете директора Омут Памяти, в котором до сих пор плавала серебряная субстанция, хранившая воспоминания бывшего директора. Лиз наколдовала флакон и бережно собрала воспоминания Северуса Снегга. Теперь же, в зале суда, будут транслироваться ее собственные воспоминания того, что она увидела, погрузившись в Омут Памяти в ночь битвы за Хогвартс. Таким образом, Лиз хотела показать не все воспоминания Снегга, а лишь ту часть, которая сможет доказать его невиновность. Остальное же касалось лишь ее, Гарри и их родителей. — Вы готовы, мисс Поттер? — обратился к девушке Кингсли Бруствер. Лиз кивнула, потянулась за палочкой, а затем поднесла ее к виску, откуда вслед за палочкой протянулась длинная серебряная нить. Девушка направила ее в сосуд и через мгновение нить воспоминаний растворилась в бесцветной жидкости. Секунда и жидкость застыла, образовав гладкую глянцевую поверхность, на которой стали появляться образы. Эти картинки транслировались на полупрозрачную раму так, что все присутствующие могли отчетливо видеть и слышать все, что происходило. Лиз это напомнило магловский проектор, но этой мыслью она ни с кем не поделилась, предпочитая следить за действом. Взору собравшихся предстала сцена перед шестым курсом. Дамблдор уговаривал Снегга убить его, когда придет время, когда же тот согласился, Дамблдор поведал ему то, что нужно будет сделать после его смерти. Многие ахнули, услышав, как Дамблдор будничным тоном говорит о необходимой смерти Гарри Поттера. Лиз даже не шелохнулась. Когда разговор закончился, сцена переменилась. Теперь перед всеми предстал кабинет директора, где Снегг, уже будучи директором, разговаривал с портретом Дамблдора, обсуждая с ним детали предстоящего действа. Снегг покорно соглашается со всем, что предлагает Дамблдор. В следующей сцене присутствующие увидели, как Снегг накладывает заклятие Империус на Долохова, а позже все видят момент, как тот самый Долохов доставляет раненую Лиз домой. За всей сценой наблюдает Снегг. И самым последним воспоминанием, которое увидели собравшиеся, стала смерть Снегга. Многие в ужасе вскрикнули, кто-то прикрыл глаза, а кто-то наоборот впился в экран. Когда просмотр воспоминания закончились, а глянцевая поверхность снова напоминала водную гладь, все посмотрели на Лиз. Девушка не смотрела в зал. Она почти физически чувствовала, как все взгляды впиваются в ее тело. — Мисс Поттер, — обратился к ней Кингсли Бруствер. Лиз не сразу поняла, что к ней обращаются. Она находилась в апатичном состоянии, погруженная в свои мысли. — МИСС ПОТТЕР! — повысил голос мужчина. Лиз вздрогнула и подняла глаза. Все увидели ее опухшие красные глаза и дорожки от слез. — Мы увидели достаточно, чтобы сделать вывод: Северус Снегг не раз спасал вам жизнь. Однако в списке обвинения представлен ряд преступлений, опровержение которым мы не получили. — Дамблдор сам попросил убить его… — просто сказала Лиз, словно надеясь на то, что этого будет достаточно. — Это лишь один пункт из целого списка, мисс Поттер, — сказал секретарь, сидевший рядом с Кингсли. Его насмешливый тон разозлил Лиз. — Все, что ему приходилось делать, он делал во имя победы и по приказу Дамблдора! — резко сказала она. — Неужели вы думаете, что Волан-де-Морт не догадался бы, что в его рядах шпион, делая Снегг только хорошие дела? — Мисс Поттер, это лишь слова, догадки, неподкрепленные фактами, — строго произнес Кингсли. Лиз вскочила на ноги. — Профессор Снегг погиб, будучи до последнего преданным Дамблдору. Перед самой смертью он продолжал следовать его плану и погиб ни за что! — Лиз сорвалась на крик. — Он до конца был верным Дамблдору. А это значит, что он был верным Хогвартсу! Он — не предатель! — Мисс Поттер, успокойтесь, иначе мне придется удалить вас со слушания, — заявил Кингсли суровым тоном. — Он не раз спасал жизнь Гарри и мне, он не раз рисковал своей жизнью, чтобы достать важные сведения для Дамблдора. Много ли из здесь присутствующих смогли бы вести двойную игру перед носом у Волан-де-Морта? Легче бороться на расстоянии, когда за вашей спиной толпа единомышленников, а перед вами противник. А каково быть среди врагов и наносить удар из эпицентра зла? Северус Снегг был самым храбрым и самоотверженным человеком, которого я знала. Он был самым верным сторонником Альбуса Дамблдора! И… — Мисс Поттер, покиньте зал заседаний, — громогласно произнес Кингсли из-за кафедры. Лиз даже не пошевелилась. Она яростно смотрела на Кингсли Бруствера, испытывая лишь неприкрытую злобу и неприязнь. — Не вынуждайте меня вызывать охрану. Лиз фыркнула, развернулась и стремительно покинула зал. За дверью ее встретил Гарри. — Ну как все прошло? — Кучка идиотов! — прорычала Лиз и пошла прочь. — Что стряслось? — спросил изумленный Гарри у отца, который вышел вслед за Лиз. — Все пошло не по плану…***
ХОГВАРТС ИЮНЬ 1998г.
В школе во всю шли восстановительные работы. Директор Макгонагалл твердо решила, что осенью Хогвартс вновь откроет двери для своих студентов. Семейство Уизли, Поттеров, члены Ордена Феникса и Отряда Дамблдора и еще несколько сот добровольцев дружно трудились над восстановлением школы. Лиз в компании семейства Уизли, а точнее близнецов и Джинни, восстанавливали главный вход в замок и двор, примыкающий к нему. Там ее и подкараулил Седрик. Он стоял за колонной так, что со входа парня не было видно. Поэтому, когда он сделал шаг к Лиз, та вздрогнула от неожиданности. — Извини, я не хотел тебя пугать, — произнес парень. Он хотел дотронуться до девушки, но та сделала почти незаметный шаг в сторону. — Мы можем поговорить? — Я… мне… нам нужно восстановить холл. И… сейчас не время, Седрик, — витиевато заговорила Лиз. — Давай в другой раз? — Ты так говорила в прошлый раз, Лиз, — расстроился парень. — И в позапрошлый… Прошло больше месяца, как мы встретились, но так и не нашлось времени для разговора… Лиз… — Давай в следующий раз, Сед? Я, правда, сейчас не могу. Джинни без меня не справится… — Лиз… — умоляюще произнес Седрик. — Извини, мне пора. Лиз обогнула парня и поспешно удалилась. Парень какое-то время смотрел ей вслед, а затем пошел к своей группе. — Почему ты не хочешь с ним поговорить? — удивилась Джинни, наблюдавшая сцену со стороны. — Я не могу… и давай не будем об этом.***
— Почему вы не поговорили до сих пор с Седриком Диггори, мисс Поттер? — задала вопрос миссис Уоллес. — Я не знаю, — ответила Лиз раздраженно. — Это никак не относится к моей бессоннице… Я… — Почему вы не поговорили с Седриком, Лиз? — продолжала психолог. — Я не знаю! — Вы знаете, Лиз. Вам нужно лишь произнести это вслух, — настаивала женщина. — Я не могу, — противилась девушка. — Давайте сменим тему! — Вам не удастся долго бегать от этого парня. К тому же вы не сможете убежать от себя. Признайтесь себе в своих чувствах, вам станет легче. — Я ни от кого не бегаю. — Неужели? Давайте я предположу, — миссис Уоллес решила зайти с другой стороны. — Вы разлюбили этого парня и боитесь в этом признаться? — Это неправда, — недовольно буркнула Лиз. — Конечно, иначе вы вели бы себя по-другому. — Если так, то зачем вы задали этот вопрос? — недовольно спросила Лиз. — Хотела убедиться в том, что вы все еще можете отвечать на вопросы, а не только протестовать. Ваше поведение в зале суда было отнюдь не показательным, — с мягким укором заметила психолог. — Профессора Снегга помиловали, — как факт произнесла Лиз. — Но в этом нет вашей заслуги, мисс Поттер. Вы лишь истерили и бросались на любого, кто был не согласен с вами. — Я… — хотела было защититься Лиз. — Я не закончила! — в голосе миссис Уоллес прозвучали нотки стали. — Вы — храбрая девочка, Элизабет, но боитесь элементарного — признать свою боль и поверить в то, что во всем, что произошло, нет вашей вины. Вы пострадали также, как и другие, если не сильнее. — Но я жива… — по щекам Лиз текли слезы. — И вы в этом не виноваты, Лиз! — произнесла миссис Уоллес. — Вы не виноваты, Лиз! Услышьте меня! Лиз смотрела прямо в глаза миссис Уоллес. Смысл слов психолога медленно доходил до нее. — Вы пытались спасти Седрика, но у вас не вышло. Вы не виноваты в этом, Лиз. Он выжил благодаря вашей силе любви. Но от вас скрывали это. Сейчас вам физически больно даже смотреть на него, ведь он — есть отражение ваших страданий. Лиз вскрикнула. Из ее горла вырвался крик боли. Она стала хвататься за горло, ей было тяжело дышать. Слезы душили Лиз, у нее началась истерика, осознание правоты психолога просто раздавило ее. Девушка обхватила себя за плечи и стала раскачиваться, не в силах остановить поток слез. — Северус Снегг погиб. В этом тоже нет вашей вины, Лиз, — продолжала миссис Уоллес. — Он умер за правое дело. Но это война. На войне всегда море крови. Он знал, на что идет, соглашаясь служить Дамблдору. Но вы вините себя не за это, так? Вы вините себя за то, что до конца не поняли этого человека. И только его смерть дала вам шанс увидеть всю картину целиком. Он любил вас, Элизабет. Он был замкнутым человеком, отталкивающим, мстительным и высокомерным, но все-таки видел в вас дочь. Он пытался проявлять заботу, а вы отталкивали его. А теперь он мертв… У вас больше нет шанса оправдаться, попросить прощения и, более того, сказать, что тоже относились к нему как к близкому человеку. — Перестаньте! ЗАМОЛЧИТЕ!!! — Лиз больше не могла это слушать. Внутри нее проснулся вулкан эмоций и чувств, который долгое время спал и казался неопасным. Теперь из самых недр существа девушки прорвались все чувства, которые она старательно прятала. Сейчас перед взором миссис Уоллес сидела не Элизабет Поттер, а израненный ребенок. Лиз обхватила руками колени и спрятала в них лицо. Она судорожно хватала ртом воздух, при этом издавая звук, подобный стону умирающего животного. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью, сама она не могла успокоиться. Миссис Уоллес добилась того результата, на который надеялась. Она пробила стену отрицания. Однако, спустя несколько минут, поняла, что истерика самостоятельно не прекратиться. Ее слова произвели на Лиз эффект разорвавшейся бомбы, ее накрыло осознание той боли, которая таилась в груди. Поэтому женщине пришлось быстро приготовить успокоительную настойку, которая, как всегда, стояла на полке в кабинете. — Выпейте, мисс Поттер, — деловито произнесла женщина. Лиз ее не слышала. Милинда прикоснулась к клиентке, та вздрогнула и подняла глаза. «Жалкое зрелище» — подумалось ей, но вслух психолог произнесла: — Выпейте, вам станет легче. Дрожащими руками Лиз взяла кубок из рук женщины и сделала пару глотков. Ее лицо тут же посветлело и разгладилось. — Выпейте все, — посоветовала женщина. Лиз посмотрела на нее таким доверчивым открытым взглядом, а затем выпила содержимое до дна. Девушка тут же обмякла и опрокинулась на кресло. Она была в сознании, но в небольшой прострации. — Простите меня, — произнесла миссис Уоллес. — Мне не нужно было сразу все вот так… Это война многих искалечила, мисс, всем помочь невозможно. Но вы должны жить дальше. Вы можете жить дальше. Вам нужно лишь увидеть путь к новой жизни. Для этого вам нужно избавиться от того, что удерживает вас в прошлом. Сбросить балласт, если хотите. — Я должна поговорить с Седриком…. — обреченно произнесла Лиз. Миссис Уоллес утвердительно кивнула.***
В дверь постучали. Лили протерла руки о полотенце и вышла в фойе. Открыв дверь, она увидела Седрика. — Миссис Поттер, простите, что так рано, Лиз дома? — Седрик, здравствуй. Я попрошу ее спуститься, — доброжелательно произнесла Лили, — А ты пока подожди в гостиной. — Нет, спасибо, я подожду здесь, — ответил парень, натянуто улыбнувшись. Лили понимала, что означает эта улыбка. Сколько бы раз Седрик не приходил к ним в дома, Лиз, то отсутствовала, то была занята, то выдумывала еще целый ряд причин, почему не могла с ним встретиться. Зайдя в комнату дочери, Лили увидела кровать пустой. — Лиз, к тебе пришел Седрик, — произнесла она у двери в ванную. — Попроси его подождать, я сейчас спущусь, — раздался голос дочери за дверью. Обрадованная тем, что не придется в очередной раз смотреть на расстроенное лицо парня, Лили пошла вниз. Сообщив Седрику новость, она заметила, как тот от волнения расправил плечи и глубоко вздохнул. — Удачи, — тихо произнесла женщина, услышав шаги дочери по лестнице. — Спасибо, — взволнованно ответил Седрик, невольно поправив волосы рукой. Лиз предстала перед парнем в изумрудном летнем сарафане, который так подчеркивал ее глаза. — Здравствуй, — произнес Седрик, краснея. — Привет, — смущенно ответила Лиз. — Я вас оставлю, — произнесла Лили. Лиз смущенно посмотрела на мать, та одобрительно улыбнулась и скрылась за дверью. Лиз с Седриком остались стоять на крыльце. — Признаться, я боялся, что и в этот раз тебя не застану, — признался парень. — Но я же обещала, — неловко произнесла Лиз, отводя взгляд от парня. — Я… как ты поживаешь? — сказав это, парень нахмурился. — Все хорошо, спасибо, — быстро ответила Лиз. — У тебя, надеюсь, тоже все в порядке? — Да-да, спасибо, — Седрик стоял сконфуженный, Лиз смотрела на сад. — Признаться, я пришел не для того, чтобы задавать банальные вопросы. Я долго искал встречи с тобой, и мне даже казалось, что ты избегала меня… Я не знаю, что и думать… Прошло совсем немного времени с того момента, как ты узнала, что я жив. Я дал тебе время привыкнуть к этой мысли, но сейчас я… — Как твои родители? — перебила его Лиз. Лиз чувствовала себя неловко, ее пугали слова парня, она боялась услышать конец речи, придуманной Седриком. Она в упор посмотрела на парня, затем быстро перевела взгляд на сад. — Всё… хорошо, — медленно произнес парень, не понимая в чем дело. — Лиз, я люблю тебя… так же сильно, как и раньше… Седрик сделал шаг к Лиз и взял ее за руку, но девушка мягко высвободила ладонь. — Я тебя люблю, Лиз, — повторил Седрик, надеясь, что это окажет должное действие, но Лиз стояла сконфуженная, виноватая и готовая сорваться с места и убежать. Парень мгновение всматривался в ее лицо, а затем, потеряв иллюзию о прекрасном воссоединении, серьезно спросил: — В чем дело, Лиз? Ты меня не любишь, да? Лиз посмотрела на него в упор, попыталась оправдаться, но не смогла вымолвить ни слова. — О, Мерлин… Я слишком долго ждал… — ужаснувшись, произнес Седрик. — Дело… не в этом… — произнесла Лиз. Парень вопросительно на нее посмотрел. Лиз, собравшись с духом, посмотрела на Седрика. В глазах тут же проступили слезы. — Я видела твою могилу. Седрик смотрел на нее непонимающе. — Это просто плита. Я ведь жив… — НО Я ВИДЕЛА ТВОЮ МОГИЛУ, СЕДРИК! — Лиз заплакала. — Я смирилась с тем, что ты мертв, понимаешь? Я научилась жить в мире, где тебя нет. Я приспособилась. Я боролась за тебя, я хотела мстить за тебя… Чтобы твоя смерть была ненапрасной, чтобы она что-то значила. Но ты жив… Господи, как это возможно? Я видела тебя мертвым! — вскричала Лиз. — Я не знаю всех деталей… Но это ты меня спасла! — Перестань повторять это! — крикнула Лиз. — Но это правда… — ошарашено произнес Седрик. — Правда заключается в том, Седрик, что ты хочешь, чтобы наши отношения продолжались так, будто ничего не случилось. Но это невозможно… — Лиз посмотрела на парня, тот стоял огорченный и сбитый с толку. — Я больше не та милая Лиз-воробушек… Да и ты не тот Седрик… — Но мы могли бы попытаться начать все заново? — с мольбой в голосе спросил Седрик. Лиз закрыла глаза, не в силах сдержать слезы. А затем заговорила с такой болью в голосе, что слезы сами покатились по щекам… — Я смотреть на тебя не могу… В твоем присутствии я дышать не могу… я в буквальном смысле умираю… Твой взгляд причиняет мне физическую боль, раздирает на части нутро… Глядя на тебя, я вижу свою боль, я вижу смерть и твою могилу… По щекам Седрика катились слезы. — Все не может так закончиться… — не верил парень. — Я люблю только тебя. Я жив благодаря тебе… Мы должны быть вместе. Давай хоть попытаемся? — Все кончено, Седрик. Прости. Сказав это, Лиз ушла, скрывшись за дверью. Эти последние слова просто уничтожили ее. Она любила Седрика… Она это понимала также отчетливо, как знала, что небо над головой, а земля под ногами, но в его присутствии она задыхалась от боли… Лиз упала на колени и разрыдалась. Все закончилось… Лили вылетела из кухни и упала рядом с дочерью. — Лиззи, дорогая, что случилось? Милая моя, как тебе помочь? — Все кончено… Мама… Все кончено… — Лиз отдалась слезам. Лили обняла дочь и медленно гладила ее по волосам. Вдруг в дверь постучали. Мать с дочерью не сразу расслышали стук. Однако, когда он стал настойчивым и сильным, Лили сквозь дверь сказала: — Кто там? — Это Седрик… — Я не… не могу… — шепотом произнесла Лиз. — Она… — начала было Лили. — Я слышал, — произнес парень. — Лиз, мне нужна минута. Всего одна. Удели мне минуту и я тебя больше не потревожу. Лиз посмотрела на мать. Та достала волшебную палочку, взмахнула ею, и в этот миг Лиз ощутила тепло на лице — щеки высохли, глаза перестали быть красными. Лиз встала на ноги, поправила сарафан. — Я буду на кухне, — сказала Лили и удалилась. Немного помедлив, Лиз открыла дверь и вышла на крыльцо. Седрик смотрел на нее с той же нежностью, с какой смотрел десять минут назад. Однако же в нем что-то изменилось: он был собран и смотрел на Лиз с энтузиазмом. Парень протянул Лиз руку. — Я могу с вами познакомиться, мисс? Меня зовут Седрик Диггори. — Я знаю, как тебя зовут, — хмуро произнесла Лиз. — Вы, вероятно, с кем-то меня путаете, мисс, — продолжал играть в свою игру Седрик. — Что происходит? — спросила девушка. — Ты права, мы больше не те Седрик и Лиз, которыми были раньше. Глупо было надеяться, что все может возродиться с пол-оборота. Я тебя совсем не знаю, как и ты меня. Поэтому… — он посмотрел на Лиз загадочно, -… меня зовут Седрик Диггори. А как ваше имя, мисс? Лиз хмурилась. Она смотрела на Седрика с недовольством, но все же оценивая его предложение. — Ну же, Лиз… Подыграй мне… — парень посмотрел на девушку с мольбой в глазах. Закатив глаза, Лиз улыбнулась и пожала руку парня. — Элизабет Поттер. Рада знакомству. Парень и девушка, не разнимая рукопожатия, продолжали смотреть друг другу в глаза и улыбаться… Это послужило началом союзу столь крепкому, что каждый, кто видел их вместе или слышал их имена, говорил «о, несомненно, эти двое любят друг друга как никто другой».***
1 СЕНТЯБРЯ 1998г.
Лиз постучала в дверь. — Войдите, — прозвучал уверенный голос профессора Макгонагалл. Лиз повернула дверную ручку вниз и зашла в кабинет директора. — Мисс Поттер, чем я могу вам помочь? Лиз неотрывно смотрела на портрет над головой директора. Профессор Макгонагалл обернулась, посмотрела на Северуса Снегга, сидевшего в своем кресле, и обратилась к Лиз. — Вас оставить одних? — Если вас это не затруднит, мэм. Я ненадолго. Лиз продолжала смотреть на портрет, не замечая нового директора. Профессор Макгонагалл покинула кабинет так и не удостоенная внимания. — Здравствуй, Лиз, — произнес Северус Снегг. — Здравствуйте, профессор, — Лиз подошла ближе. Она увидела портрет, на котором был изображен бывший директор Хогвартса в своей привычной и такой знакомой черной мантии. Девушка посмотрела прямо в глаза мужчина и увидела в них спокойствие и сосредоточенность. Это был все тот же человек, только заключенный в раму и не имеющий возможность покинуть ее границ. Лиз вновь посмотрела на мужчину. В этот раз у нее в глазах стояли слезы. — Не надо, Лиз… — Мне так жаль… — произнесла девушка. — Мне, правда, жаль! — Я знаю, — холодно ответил портрет. Лиз замолчала, вытирая слезы краешком рукава. — Не думай о моей смерти, Лиз. Это бесполезное занятие, — Лиз подняла глаза на мужчину. В его глазах было нечто большее, чем просто спокойствие. Впервые она заметила в нем теплоту, лед растаял, Северус Снегг позволил себе проявить истинные чувства. — Лучше живи. Я буду счастлив, зная, что ты живешь полноценной жизнью. — Но вы… — Я погиб, исполняя свой долг, — сухо ответил мужчина. — Я знаю… Лиз замолчала, портрет директора тоже молчал. Наконец, Лиз подняла голову и с грустью произнесла: — Простите меня… За то, что срывалась на вас, ругала и очень часто злилась. Я не знала всей правды… — Мне не за что тебя прощать. Ты во всем была права. — Это не так. Я часто судила вас предвзято… — Как и я тебя, — заметил мужчина. Лиз улыбнулась. — Я должен быть тебе благодарен, — произнес Снегг и, увидев вопросительный взгляд Лиз, добавил: — Благодаря тебе меня оправдали. В памяти людей я останусь честным человеком. — На Визенгамот больше повлияли показания Гарри. Я больше кричала и злилась, — смущенно призналась Лиз. Снегг слегка улыбнулся. — Передай ему мою благодарность, — только и сказал Снегг, а затем, пристально посмотрел на Лиз и добавил: — А теперь иди и проживай свою жизнь. — Могу я к вам заходить? — Незачем тебе тут околачиваться, — хмуро заметил мужчина. — Я— лишь тень Северуса Снегга. Храни о нем память в своей душе и мыслях, он… я бы этого хотел. В кабинет вернулась профессор Макгонагалл. — Вы закончили, мисс Поттер? — деловито спросила женщина. — Я?.. да, я сейчас… — Лиз подошла впритык к портрету и произнесла: — Спасибо вам, профессор. Я вас не забуду. Снегг коротко кивнул и заговорил с Дамблдором, наблюдавшим всю сцену из своей рамы. Лиз отвернулась и пошла прочь из кабинета. Профессор Макгонагалл молча затворила за ней дверь.2 МАЯ 1999г.
Прошел ровно год с Битвы за Хогвартс. В Большом зале негде яблоку упасть. Сегодня в школе собрались учащиеся, профессора, защитники замка, а также пресса. Ровно в семь вечера в Большом зале пройдет концерт памяти павших. Лиз стояла в комнате за преподавательским столом, где в первый год в Хогвартсе всегда готовилась к концертам. Сейчас здесь было несколько десятков людей. Кроме Лиз должны были выступить учащиеся школы, приглашенные гости. Перед концертом к Лиз забежал Седрик. — Ты чудесно выглядишь, — он подошел к девушке и поцеловал ее волосы. Лиз украдкой улыбнулась. На ней было черное платье с широкой длинной юбкой, усыпанной цветами. Она выглядела как нимфа в этом платье, но все равно чувствовала волнение. — Иди сюда, — Седрик заключил Лиз в объятия. — Я впервые выхожу на сцену… И немного переживаю… — поделилась сомнениями девушка. — Мандраж для артиста — дело нормальное, — спокойно произнес Седрик. — В первых рядах сидят друзья, Лиз. Если будет страшно, смотри на нас. — Спасибо, — искренно ответила Лиз и прильнула к парню. Их долгий нежный поцелуй прервал парень, зашедший предупредить о начале концерта. Седрику пришлось покинуть Лиз. Концерт начался минутой молчания. Все встали и молча простояли минуту, думая о тех, кто погиб год назад. Затем слово взяла директор Макгонагалл. Она с чувством высказалась за новый мир, в котором нет места насилию и вражде. Зал встретил ее слова аплодисментами. Затем на ее место вышел Гарри. Директор попросила сказать его пару слов. Его речь вышла короткой и скомканной, но все же исходящей от сердца. Лиз ощущала, как каждое слово брата сквозит чувством вины и раскаянием. Он все еще не оправился, но он старается, подумалось Лиз. А что же она? Лиз вспомнила бесконечные походы к миссис Уоллес, ее советы, их споры и, наконец, результаты. Лиз полегчало… Она нашла покой, нашла в себе силы жить и любить… Они с Седриком строят совершенно новые прекрасные отношения, полные нежной трогательности и заботы. Они оберегают свои чувства и дорожат ими. Подумав об этом, Лиз улыбнулась… Концерт начался, и Лиз спокойно села у кулис, чтобы не пропустить свою очередь. Ей предстояло выйти на сцену последней. Когда пришла ее очередь, Лиз взяла микрофон и после объявления вышла на темную сцену в одинокий круг света в центре. Зрители поприветствовали ее аплодисментами. Лиз была собрана и серьезна. Она держала микрофон в левой руке и смотрела прямо в зал. Заиграла музыка и Лиз запела… Я хочу оставить свой след на песке времени, Знаю, у меня было что-то, что Я оставила позади. Когда придет время покидать этот мир. я уйду без сожалений, Я оставила кое-что на память, Так что они меня не забудут. Я была здесь… Я жила, я любила. Я была здесь, Я сделала все, что хотела, И это было даже больше, чем я могла ожидать. Я оставлю свой след, чтобы все знали, Я была здесь. Несмотря на то, что в ее выступлении было минимум резких жестов и движений, Лиз пела на пределе эмоций, прочувствовав каждую спетую ноту, каждое слово… За ее спиной в воздухе из огоньков создавались лица тех, кто погиб в Битве за Хогвартс. Они смотрели в зал, улыбались, а затем трансформировались в новое огненное лицо. Я хочу сказать, что проживала каждый день, До самой смерти. И понимать, что я что-то значила в чьей-то жизни. Сердца, которых я коснулась, Будут доказательством того, что я Ухожу, изменив мир к лучшему, и все увидят Я была здесь… Я жила, я любила. Я была здесь, Я сделала все, что хотела, И это было даже больше, чем я могла ожидать. Я оставлю свой след, душу. все будут знать Я была здесь. Я была здесь… Я жила, я любила. Я была здесь, Я сделала все, что хотела, И это было даже больше, чем я могла ожидать. Я оставлю свой след, чтобы все знали, Я была здесь. Я просто хочу чтобы они знали, Я отдавала всю себя, сделала все возможное, Чтобы сделать кого-то счастливым, Пусть этот мир будет лучше, просто потому что Я была здесь… На последнем припеве встал весь зал. На глазах Лиз проступили слезы. Она не просто пела слова песни, она прожила каждую строчку в реальности, она знала о чем поет. Это знали и люди, стоящие перед ней. Я была здесь… Я жила, я любила. Я была здесь, Я сделала все, что хотела, И это было даже больше, чем я могла ожидать. Я оставлю свой след, чтобы все знали, Я была здесь. Когда песня закончилась, зал зааплодировал. Лиз поклонилась и пару минут простояла, ожидая, пока зал отпустит ее. Вечер прошел торжественно и непринужденно. Не было траурных песен, заунывных речей и прискорбных мин… Все с превеликим почтением относились к событию, собравшему всех вместе.25 СЕНТЯБРЯ 2000г.
Лиз стояла в своей комнате и смотрела в зеркало. Перед ней предстала молодая стройная девушка в белом. Ее огненно-рыжие волосы мягкими волнами спадали на оголенные острые плечи. Изумрудные глаза горели магическим светом предвкушения скорого счастья, розовые губы растянулись в нежной улыбке. — Лиз, ты готова? — в комнату постучала Лили. Войдя в спальню дочери, женщина не смогла сдержать трогательного возгласа: — Какая же ты красавица! Лиз покружилась на месте. — Нормально село? — засомневалась она. — Идеально, — любуясь дочерью, ответила Лили. — Все уже собрались? — Да-да, — заторопилась ответить женщина. — Не хватает только твоего отца и крестного. Они, как всегда, куда-то запропастились. — Они придут, — уверенно произнесла Лиз, — а иначе придется просить Гарри вести меня к алтарю. Спустя пару минут в комнату зашли смеющиеся Джеймс и Сириус. — Лиз, ты невероятно красива! — искренне произнес крестный, целуя девушку в щеку. Меж тем Лили поправляла мужу бабочку и парадную мантию, а заодно выказывала недовольство по поводу опоздания. — Всё в порядке, я же пришел! Лили хмуро уставилась на мужа. — Эй, — воскликнула Лиз, — сегодня мой праздник! Не будем ссориться! Взгляд матери потеплел. Она вручила дочери букетик полевых цветов, взяла муж под руку и отправилась вниз. Вслед за ними шел Сириус, Лиз замыкала процессию. Спустя десять минут началась церемония… В огромном белоснежном шатре, украшенном нежно розовыми и серебряными лентами, собралось около пятидесяти гостей — самые близкие и родные люди жениха и невесты. Заслышав музыку, все встали и обернулись ко входу в шатер. Через мгновение в нем появилась малышка Лиззи, под руку с отцом. Два года назад в семействе Блэков родилась девочка, которую было решено назвать в честь крестной Элизабет Поттер. Сейчас эта малютка шла самой первой, подкидывая в воздух лепестки роз. Вслед за ней в проходе появились подружки невесты: Джинни, Гермиона и Луна — все в небесно-голубых платьях по колено. Каждая держала по маленькому букетику полевых цветов. Когда девушки завершили свое шествие к алтарю, в проходе появилась Лиз в сопровождении отца. На Джеймсе была парадная изумрудная мантия, а Лиз блистала в нежном белом свадебном платье. Завидев ее, многие гости ахнули. В этом легком воздушном платье невеста выглядела хрупкой фарфоровой статуэткой, плывущей по проходу. Она смущенно улыбалась гостям, а затем, встретившись взглядом с Седриком, просияла от счастья. От волнения он раскраснелся, что только умилило Лиз. Когда она дошла до алтаря, отец передал ее руку Седрику, вверяя дочь ее будущему мужу. Гости расселись по местам — началась церемония. Представитель министерства, угловатый, приземистый мужчина в фиолетовой мантии, радостно посмотрел на жениха и невесту и торжественно заговорил: — Сегодня один из тех особенных, исключительных дней, когда любовь побеждает ненависть. Все мы собрались здесь, чтобы отпраздновать свадьбу Седрика Адриана Диггори и Элизабет Джейн Поттер. Сегодня мы станем свидетелями таинства соединения двух душ, двух влюбленных сердец, двух жизней в единый союз. Мужчина обратился к Седрику. — Согласны ли вы, Седрик Адриан Диггори, взять в жены Элизабет Джейн Поттер? — Согласен, — улыбаясь, ответил жених. Мужчина обратился к Лиз. — Согласны ли вы, Элизабет Джейн Поттер, взять в мужья Седрика Адриана Диггори? — Согласна, — взволнованно ответила Лиз. — А теперь послушаем ваши клятвы, — торжественно произнес ведущий церемонии. Лиз повернулась к Седрику и испуганно прошептала: — Мне никто не сказал о клятвах… Я не подготовила… — Всё хорошо. Я скажу, — успокоил ее парень. Все гости в предвкушении затихли. Седрик повернулся к Лиз и взял ее ладони в свои. Мгновение он молчал, вглядываясь в любимое трогательное лицо, а затем с чувством заговорил: — Когда я смотрю на тебя, я вижу нашу будущую жизнь. Она не будет простой или беззаботной. Этого пообещать я тебе не могу. Я также не буду клясться в вечной любви. Клятвы не всегда нерушимы. Они просто слова… А мы… Мы прошли через смерть. Что еще может послужить доказательством, как не это? — в глазах Лиз стояли слезы. Седрик сделал глубокий вдох и продолжил: — До встречи с тобой я пребывал во сне, я не жил по-настоящему. А после… ты разбудила меня. Ты стала моим открытием, моим спасением… — он посмотрел на невесту с неимоверной нежностью и добавил: — Лиз, я не могу дать тебе слово, что не будет трудностей и потерь. Единственное, в чем я уверен, что люблю тебя как никого никогда не любил, и хочу делать тебя счастливой каждую минуту, проведенную вместе… Сегодня начинается моя жизнь… Рядом с тобой… И я с нетерпением этого жду! Лиз потянулась к губам Седрика… — Кхе-кхе, рано… — осек ее ведущий церемонии. — Простите, — смущенно произнесла Лиз под тихие смешки среди гостей. — Теперь обменяйтесь кольцами, — как ни в чем не бывало произнес мужчина. Седрик обернулся к своему шаферу, которой была Флер, взял у нее из рук обручальное кольцо и дрожащими пальцами надел его Лиз на палец. Невеста обернулась к подружке невесты, главной из которых была Джинни, взяла кольцо и надела Седрику на палец. — Данной мне властью объявляю вас мужем и женой! — торжественно воскликнул мужчина. Седрик притянул к себе Лиз и поцеловал. В ту же секунду над новобрачными засверкали золотистые огоньки, окутывая их словно в танце. Спустя мгновение огоньки рассеялись и к новобрачным потянулась вереница гостей. Этим вечером Любовь восторжествовала над всеми мыслимыми и немыслимыми преградами. Пройдя долгий и изнурительный, терзающий и полный сомнений и преград путь, двое сердец забилось в унисон, отсчитывая каждое мгновение будущей жизни…10 ЛЕТ СПУСТЯ (2008г.)
Что-то гулкое и ритмичное отстукивает в голове. Мужчина поежился в постели и перевернулся на бок. Зевнув, он быстро потянулся и открыл глаза — вторая половина кровати пустовала. Что же его разбудило и почему гудят стены? Мужчина вылез из постели и остановился у зеркала жены. Мимолетного оценивающего взгляда было достаточно, чтобы отметить про себя, что перед ним стоит заспанный молодой мужчина, высокий, в прекрасной физической форме. Его русые волосы растрепались, на щеке краснел след от подушки. Выйдя в коридор второго этажа, мужчина услышал звук, разбудивший его. С первого этажа дома доносилась громкая ритмичная музыка, а также пение женщины. — Пап, что это за шум? — раздался детский голосок за спиной мужчины. Повернувшись, он увидел двух мальчиков, — шести и четырех лет — выглядывающих из детской. — Пойдем посмотрим, Адам, — ответил отец старшему из сыновей. — Сев, ты тоже не отставай. Двое мальчиков в сопровождении отца спустились на первый этаж. Заглянув в кухню, они увидели женщину около тридцати лет, отплясывающую под легкую танцевальную композицию. В пижамных штанах и майке, босая и растрепанная, она пыталась готовить завтрак, но вместо этого у нее выходило кружить по кухне. Вокруг нее летали разнообразные предметы утвари, начиная от столовых приборов и заканчивая кастрюлями. — Что это мама делает? — испуганно спросил младший мальчик. — Танцует! — удивился старший. — Ах, вы, маленькие шпионы! — женщина заметила мальчишек. — Вы чего так рано повскакивали? — пытаясь перекричать музыку, спросила она. — Мы услышали музыку, — ответил за детей мужчина. — Тогда присоединяйтесь! — воскликнула женщина. — Ну уж нет, Лиз… Я слишком стар для… — Ерунда! — воскликнула Лиз, обхватив мужа за шею. — Ну же, Седрик, потанцуй со мной! Седрик поддался и стал танцевать. Лиз довольно рассмеялась. — Кажется, наши родители сошли с ума, — сокрушенно произнес Адам и посмотрел на маленького Северуса: — Ты чего улыбаешься? Маленький мальчик не ответил. Вместо этого он подбежал к отцу и запрыгнул ему на спину. — У-у-у, какой большой мальчик! — воскликнул Седрик, мальчик рассмеялся. — А где Адам? — увидев сына, Лиз побежала навстречу. — Не-е-е-е-е-т! — завопил, убегая старший сын. Лиз побежала за мальчиком и поймала его у лестницы. Мальчик вырывался, одновременно смеясь. Его мама смеялась тоже. Спустя мгновение вся семья танцевала на кухне — босые и в пижамах… Этим совершенно обычным рядовым утром семья Диггори была абсолютно счастлива.15 ЛЕТ СПУСТЯ (1 АВГУСТА 2013г.)
На кухне семейства Диггори негде было яблоку упасть. Миссис Уизли и миссис Поттер стояли у духовки, Гермиона и Тонкс сидели за столом, приготавливая закуски, а Лиз и Флер кружили вокруг них, чтобы забрать очередное блюдо, которое можно было отнести к столу. — Сегодня большой день, — произнесла Флер, следуя за Лиз, — вам с Гагʼг«и исполнилось тгʼидцать два. — Не верю, что ты это сказала, — удивилась Лиз, забирая у матери очередное блюдо. — Возраст — всего лишь цифра. Да и день рождения у нас было вчера. Сегодня нашему брату Чарльзу исполняется шестнадцать. — Да, как быстро время летит, — с сожалением сказала Лили. — Разве мы собрались здесь не для того, чтобы отпраздновать зачисление Адама, Виктории и Молли с Лили в Хогвартс, — спросила Тонкс. — Мы решили отпраздновать все сразу, — ответила Гермиона, украшая праздничный двухъярусный торт цветами. Раздался стук в дверь. Лиз, вытерев руки о передник, вышла в вестибюль и открыла дверь. На пороге стояло семейство Поттеров: ее брат Гарри с Джинни и их трое детей — Сириус, Альбус и Луна. — Здравствуйте, тетя Лиз, — прокричали они и бросились в столовую. — Гарри! Джинни! — Лиз обняла брата и поцеловала подругу. — Мы не опоздали? — встревожено спросила та. — Вы как раз вовремя! — Джинни только вернулась с матча в Ирландии и мы сразу к вам, — пояснил Гарри. — Проходите в столовую, мы почти готовы сесть за стол, ждем Долгопупсов. — Они вечно опаздывают, — сказала Джинни. Лиз зашла в столовую к гостям. — Скоро начнем. Только Долгопупсов дождемся, — объявила она. — Нам можно открывать собственный детский сад, — заметила рядом стоящая Джинни. Лиз окинула комнату, в которой было больше десятка детей: на полу играли четырехлетние Изабель, Луна, Хьюго и Луи, в другой части комнаты о чем-то оживленно болтали Адам и Виктория, к ним подошли Лили и Молли, близняшки Люпина и Тонкс, Чарльз вместе с Тедди присоединился к беседе взрослых, Роза и Альбус играли в волшебные шахматы, за игрой наблюдала средняя дочь Флер и Билла Доминик, и только Сириус и Северус носились по всей комнате друг за другом. — Жаль Фреда с Джорджем сегодня не будет, — произнесла Лиз. — О, их сорванцы снесут тебе дом с фундаментом, — смеясь, сказала Джинни. — Они поехали в Америку, открывают сеть магазинов, обещали вернуться к Рождеству. В дверь снова постучали. Лиз бросилась открывать. На пороге стояли Невилл, Луна и их двое сыновей, девяти и семи лет, Фрэнк и Гарри. Дети поздоровались с хозяйкой дома и забежали внутрь. — Лиз, здравствуй, мы опоздали? — сконфузился Невилл. — Нарглы стащили мои туфли, — произнесла Луна, — пришлось обыскивать весь дом. Лиз опустила глаза и увидела зеленые туфли с редисками на носах. — Хм… Я вижу, они нашлись. — Да, на кухне в шкафчике для кружек, — как ни в чем не бывало произнесла Луна. — Ой, ну что же вы стоите в дверях! — спохватилась Лиз, пропуская гостей внутрь. — Можно начинать! — громко воскликнула она. Из кухни вереницей потянулись женщины, держа в руках последние блюда, Лиз сняла фартук и уселась во главе стола, с противоположной стороны которого на нее смотрел муж. Дети расселись рядом с друг другом, а взрослые поближе к тем, с кем вели беседу до этого. Лиз окинула взглядом стол: сегодня за ним уместилось тридцать шесть человек — 18 детей и 18 взрослых. Первые пару минут мужчины разливали напитки дамам и детям, а после, когда шум затих, Седрик поднял бокал и на правах хозяина сказал первый тост: — Давайте выпьем за именинников. Их у нас целых три. Чарльз, тебе сегодня шестнадцать, ты уже почти взрослый. Лиз и Гарри, вы вчера праздновали свое трид… — Давай без цифр, дорогой, — мягко перебила его супруга. За столом рассмеялись. Все подняли бокалы и выпили за именинников. После первого тоста пошли тосты за Хогвартс, за Мир, за здоровье детей… Спустя час все наелись, за столом царила доверительная обстановка — все разговаривали, спорили и шутили, как вдруг Седрик через весь стол произнес: — Лиз, у тебя же сегодня выходит интервью? Лиз задумалась. — Да, кажется, сегодня. — Давайте посмотрим на маму! — предложила Изабель. Лиз хотела было запротестовать, но неожиданно взрослые поддержали идею. Седрик вскочил и принес телевизор, который в этом доме включался раз в год, а то и реже. — Я… Может кто-нибудь мне поможет? До сих пор не могу запомнить, как работает эта штуковина. К нему на помощь пришли Артур, с энтузиазмом взявшийся за работу, и Лили, которая в детстве любила смотреть передачи по ТВ. Втроем им удалось включить телевизор, но тот показывал лишь помехи. — Что-то не так, это не ВВС, — констатировал Седрик. — Что же это может быть? — спросил Артур. — Может, надо настроить антенну? — предположила Лили. К ним подошел Гарри и со знанием дела ударил по крышке телевизора. На экране тут же появилась картинка. Интервью было в разгаре. — Сделайте звук погромче, — попросила Кассандра, сидевшая рядом с мужем. — Элизабет, за пятнадцать лет после вашего триумфального возвращения вы выпустили 7 альбомов. Вы не забываете своих поклонников по всему миру, постоянно гастролируете. Скажите, как к этому относится ваша семья? - произнес ведущий. — Прекрасно. Мне повезло с ними. Мой муж полностью меня поддерживает, дети часто ездят со мной и бывают на концертах. Они не испытывают дефицит внимания с моей стороны. — Это удивительно! Где бы вы не были: Токио, Париж, Монреаль, ваша семья всегда с вами. Кстати говоря, несмотря на это, мы очень мало знаем о ней, вашем муже и окружении. С чем это связано? — Это связано с тем, Дэйв, что я стараюсь оберегать свою личную жизнь и разделять личное с публичным. У меня нет друзей в шоу-бизнесе, я к нему не принадлежу. Я не посещаю тусовок потому, что прежде всего я музыкант и артист. Эту сторону я и показываю общественности. Что касается семьи, могу с уверенностью сказать, что мне повезло встретить любовь всей моей жизни в четырнадцать лет. Он замечательный человек, заботливый отец, внимательный муж. На него я могу опереться. У нас трое прекрасных детей. Этого достаточно, чтобы утихомирить общественность? — пошутила Лиз. — А чем ваш муж занимается? — Он — профессиональный спортсмен, — просто ответила Лиз. — Каким спортом он занимается? Простите мне мою бестактность, но многие журналисты, интересующиеся вашей жизнью, не нашли никакой информации на него. — Что ж, они плохо искали, — ответила Лиз, скрывая за улыбкой недовольство. — Моя личная жизнь, мой муж и мой дом — эти темы всегда были всегда под запретом. Я не хочу пускать журналистов в свой дом, в свою спальню, рассказывать на телеканалах всего мира о своих заботах или ссорах. Это удел звезд. А я артист. — Это разные понятия для вас? — Безусловно, — серьезно ответила Лиз. — Звезда прославилась количеством появлений на экране телевизора, своим лицом и желтыми публикациями, а артист — это прежде всего музыкант, тот кто концертами, музыкой привлекает зрителя. Мне не нужно ходить на тусовки, чтобы заявить о себе. Я лучше соберу у себя дома всех своих друзей, никоим образом не относящимся к этому миру. — У вас их так много? — Иногда мне кажется, что для того, чтобы вместить их всех в одной комнате, надо снести парочку стен. Зал засмеялся. — Я очень люблю собирать всех их вместе. У каждого из них свои семьи, дети, и когда мы все вместе собираемся, нам никогда не бывает скучно. Это потрясающе! — Элизабет, скажите, думали ли вы в детстве, что это возможно? Лиз задумалась. Улыбка с ее лица исчезла. Она посмотрела на ведущего и серьезно произнесла: — Скорее нет, чем да. Тогда мне казалось, что всю свою жизнь я буду заниматься исключительно музыкой и что в моем окружении будут только музыканты и смежные с ними люди. Нет, я и помыслить не могла, что к тридцати годам буду мамой троих детей, женой, артисткой, а еще и дочерью! Это удивительно! У моих детей есть бабушка и дедушка и еще целя свора взрослых, друзей моих родителей, готовых присмотреть за ними… — Мой последний вопрос прежде, чем вы споете нам вашу новую песню, посвященную вашим родным: вы ощущаете себя счастливой? Лиз задумалась на мгновение, ее лицо посветлело, глаза загорелись и на лице появилась улыбка: — Абсолютно. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас! Моя новая песня своего рода благодарность моей семье, моим родным и близким людям. Каждый из них повлиял на меня и сделал вклад в то, кем я сейчас являюсь. — Это прекрасно! А теперь давайте послушаем вашу новую песню «Ветер в моих крыльях»! Премьера песни! Лиз перешла к роялю, положила пальцы на клавиши и заиграла. После проигрыша ее голос разлился по студии. Должно быть было холодно в моей тени, Когда твое лицо никогда не освещал солнечный свет. Ты позволил мне сиять, Это твой выбор. Ты всегда шел на шаг позади. Так что у меня была вся слава, Тогда как только ты был силен. Красивое лицо так долго безымянное, Красивая улыбка, за которой прячешь боль. Знал ли ты, что ты мой герой, И тот, кем я хотела бы быть? Я могу летать выше, чем орел, Потому что ты ветер в моих крыльях. Возможно, со стороны кажется, что я не замечаю, Но я храню все это у себя в сердце. Я хочу, чтобы ты знал, я знаю правду, Конечно, я ее знаю. Я была бы никем без тебя. Знал ли ты, что ты мой герой, И тот, кем я хотела бы быть? Я могу летать выше чем орел, Потому что ты ветер в моих крыльях. Знал ли ты, что ты мой герой, Ты тот, ты все, кем я хотела бы быть? О, и я, я могу летать выше чем орел, Пока ты ветер в моих крыльях, Потому что ты ветер в моих крыльях. — Спасибо, Элизабет, за вашу искренность и талант! А теперь, — Дейв Клайфлин обратился к зрителям, — реклама. Через пару минут мы снова встретимся и поговорим с рэпером Джей Зи о его новом проекте. Оставайтесь с нами! Пошла телевизионная заставка и Седрик выключил телевизор. — Это не финальная версия песни, — сказала Лиз. — Я думаю подключить оркестр и бэк-вокал. — Оставь так, — посоветовала Лили, обняв дочь. — Так звучит намного пронзительней. — Мам, а я тоже твой герой? — спросила маленькая Изабель. — А как же! Каждый в этой комнате мой герой. А ты самый главный из них, — Лиз обняла дочку. Вечер пошел своим чередом. Со стола убрали горячее и вынесли сладкое. Дети ахнули, увидев двухъярусный торт, на вершине которого красовался Хогвартс. Началось чаепитие, а вместе с ним и новые оживленные разговоры…19 ЛЕТ СПУСТЯ (25 МАЯ 2017г.)
Лиз стояла за кулисами в невероятном черно-золотом платье. Сегодня на сцене Альберт-холла ей предстояло исполнить лучшие свои хиты, за 25-ю карьеру. В первых рядах сидят ее самые близкие и родные люди, они съехались со всей Англии, приехали из Хогвартса и даже Америки. Через десять минут начнется концерт, Лиз настраивали микрофон и поправляли макияж. — Лиз, — окликнул ее Роберт, старший по охране, — с вами хочет встретиться некий господин. — Роб, у меня концерт через десять минут, — строго сказала Лиз. Всегда перед началом ее била дрожь, она собиралась духом, сосредотачивалась и выходила к залу. — Его зовут Драко Малфой. Он сказал, его имени будет достаточно, чтобы вы захотели с ним поговорить. Лиз нахмурилась. — Пропустите его. Лиз зашла в комнатку рядом со сценой. Через мгновение в нее зашел статный высокий мужчина с зачесанными назад платиновыми волосами. На нем был черный магловский костюм, что слегка позабавило женщину. — Здравствуй, Лиз, — кратко поздоровался Драко. — Здравствуй, — ответила Лиз. — Твой концерт скоро начнется, поэтому… Я могу попросить тебя об услуге? — сразу к делу перешел он. — Смотря, что ты хочешь попросить, — тут же ответила Лиз. — Моя жена… — замялся мужчина. — Астория… Большая поклонница твоей музыки. Лиз удивленно посмотрела на Драко, на ее лице заиграла улыбка. — Когда она узнала, что мы знакомы, просто умоляла меня о встрече с тобой. Вот я и… — Она здесь? — с готовностью спросила Лиз. — За дверью. Ты бы не могла… — мужчине было неловко об этом просить. — С удовольствием, — искренно ответила Лиз. — Позови ее. Через минуту в комнате появилась восторженная взволнованная женщина с длинными каштановыми волосами. — Добрый вечер! — воскликнула она. — Могу я вас обнять? — Конечно, — согласилась Лиз, обняв женщину. — Я очень люблю вашу музыку! Вы — большая молодец! А мой муж скрывал о том, что знаком с вами! — Да нечего там рассказывать…- скромно ответил мужчина. — Почему же? — спохватилась Лиз. — Вы знали, — она посмотрела Астории в глаза, — что ваш муж однажды спас мне жизнь? — Это не… — хотел было сказать Драко. — Это правда? — удивилась Астория. — Чистая правда! Если бы не он, я бы погибла еще в семнадцатилетнем возрасте. Астория с гордостью посмотрела на мужа. — Я прошу меня извинить, концерт вот-вот начнется, а кроме меня некому петь, — с сожалением сказала Лиз. — Спасибо, что уделили мне время! — радостно произнесла Астория. — Не благодарите, — ответила Лиз. — Кстати наши сыновья в этом году едут в Хогвартс. Надеюсь, они подружатся. — О, это было бы чудесно! — согласилась женщина и вышла из комнату. У самой двери Драко развернулся к Лиз и с благодарностью произнес: — Спасибо. Лиз улыбнулась ему и тот скрылся за дверью. Тяжело вздохнув, женщина вышла к кулисам, а через минуту начался концерт. На большом экране появилось детское личико ее дочери, так похожей на ее саму. Она произнесла на французском «Aime», что означало «Люби». Потом ее лицо трансформировалось с лицо девочки-подростка, похожую на Лиз, она тоже произнесла это слова, а затем, в самом верху лестницы, ведущей от экрана к сцене появилась взрослая Лиз и сказала «Aime». Зал взорвался аплодисментами… Заиграла музыка и Лиз запела. Это сладкий плод, засеянный Вселенной и Землей, Божественный подарок, который дается, Если ты веришь в этот шанс. Жизнь так устроена, чтобы дать нам Найти вторую половинку. Это путешествие в недра тела Туда, где не существует войны Доказательство, что каждая твоя искренняя просьба Найдет ответ, несмотря на разлуку, Как только любовь придет. Люби! Жизнь настолько прекрасна, Когда ты становишься тем или той, кто любит Уверенность, что он -тот самый, Что эта встреча словно знамение свыше. Люби! Не обращай внимания на ненависть, Не становись той или тем, кто страдает. Одиночество — это жестокий путь, Не забывай, что любовь вечна. Лиз спустилась по лестнице и оказалась в центре зала. С этого места она видела каждое место в зрительном зале, видела сидящих на первом ряду родителей и взрослого Чарльза, семью Гарри, Седрика и детей, тут же были все Уизли, Блэки, Долгопупсы… Лиз увидела многих своих однокашников, Малфоя с семьей, Люпина и Тонкс с уже взрослым Тедди и подрастающими Лили и Молли. Лиз почувствовала такое безграничное счастье, которое раньше светило бледным теплым светом в груди, а сейчас заискрилось и разгорелось до пожара. Ее переполняла нежность и благодарность к каждому сидящему в этом зале человеку, знакомому и незнакомому. Это ласка, от которой мы оба дрожим, Мы этого так ждали, Это взгляд, который похож На лицо незнакомца. Слезы наполняют наши сердца, Сжимающиеся от счастья. Люби! Жизнь настолько прекрасна, Когда ты становишься тем или той, кто любит Уверенность, что он -тот самый, Что эта встреча словно знамение свыше. Люби! Не обращай внимания на ненависть, Не становись той или тем, кто страдает. Одиночество — это жестокий путь, Не забывай, что любовь вечна. Я говорю тебе: Люби! Я говорю тебе: Люби! Зал встал и аплодировал стоя. А Лиз стояла с полными глазами слез и смотрела на зрителей. Именно в эту минуту она поняла, что все, что ей пришлось пережить двадцать лет назад, было необходимо для вот этого безоговорочного и бескрайнего счастья. Без той боли и страданий она бы не ощущала так остро насколько ей повезло тогда, будучи четырнадцатилетней девочкой, поехать в неизвестный никому Хогвартс. Все было не зря… Ни одно испытание не было напрасным… Лиз прошла этот путь… Она смогла выжить, не растеряв доброты и искренности, она не потеряла саму себя, не озлобилась и не позволила ненависти разрушить ее. Она прошла этот путь не одна… Благодаря всем этим людям она осталась верной себе… Они сделали ее счастливой женщиной, матерью, артисткой… Человеком. Сейчас Лиз поняла, что ни время, ни потери не стерли в ней того ребенка, который с придыханием брал в руки микрофон и с полной отдачей и страстью начинал петь. В глубине души она все же осталась тем Воробушком, что звали Лиз… И это было прекрасно!