Послезавтра концерт. От одной только мысли об этом у Лиз сводит живот, внутри все холодеет, становятся ватными ноги. Чувство страха и волнение всегда сопровождают ее перед каждым выступлением. А еще из-за переживаний она лопает все, что попадется под руку. Вот и сейчас, сидя за столом Гриффиндора, Лиз уплетала третью порцию яичницы с беконом.
— С тобой всё хорошо? — подозрительно спросил Гарри.
— Угу. Не обращай внимания. Я, когда волнуюсь, начинаю все поедать. Троглодит-мутант. Это пройдет после концерта.
— Мне бы такой аппетит, — посетовал Сириус.
— Извини, не могу с собой ничего поделать, — обреченно сказала девочка, откусывая большой кусок хлеба. — Подай-ка мне еще тот кусочек пирога.
— Нет. Ты такими темпами из воробушка в ворону превратишься, — отодвигая тарелку, сказал Сириус. — Ни в один костюм не влезешь. Лучше иди пой.
— Спасибо, — она грустно вздохнула и встала из-за стола. — Но можно хоть яблочко?
— Иди уже.
Сириус вытолкал девочку из-за стола.
Репетиции проходили теперь каждый день. Многочасовые, интенсивные, они отбили у Лиз на какое-то время интерес к каким-либо другим делам. Прошло полторы недели с того момента, как Гарри ходил к Хагриду, а Лиз его так и не расспросила, зачем тот его звал.
Кроме этого она на время отложила свою слежку за Грюмом. Ей не хватало времени на любое другое общение, кроме как за столом во время быстрых перекусов. Она давно не говорила с Поттерами и не пересекалась с Седриком. Перед ней сейчас была одна цель — концерт.
Конечно, она видела, что других принимали отлично, Адам вообще сорвал аншлаг. О его концерте до сих пор говорит вся школа. Многие волшебницы переметнулись из лагеря чемпионов и принялись охотиться за парнем. Но, несмотря на все это, Лиз всё равно боялась, что к ней придут только те, кого она знает лично, то есть, небольшая часть гриффиндорцев, ее друзья из приюта, Поттеры и Сириус.
Сейчас велись последние приготовления к концерту. Лиз усердно повторяла песни, репетировала номера. Всё это она делала в отдельной комнате, появляясь в Большом зале три раза в день, а за день до концерта ее и вовсе видели только на завтраке и ужине. Она молча съедала все до чего могла дотянуться и убегала снова. В день же концерта она прибежала на завтрак растрепанная, взвинченная, быстро наложила себе целую тарелку разной еды и принялась ее уничтожать.
— Лиз, — позвал ее Гарри, но девочка не отозвалась. — Лиз! — настойчивее произнес он. Она оторвалась от тарелки и вопросительно на него посмотрела. — Ты как? С тобой всё в порядке?
— О, да. Я просто… немного нер-р-р-вничаю…
— Немного? — спросил Сириус. — Ты кофту надела наизнанку.
— О, — нервно рассмеявшись, сказала она. — Со мной так всегда. В день концерта я ни о чем не могу думать.
— Тебе нужна наша помощь? — спросила Гермиона.
— Нет. Выйду на сцену — и всё пройдет.
Но друзья не верили.
— Всё хорошо, — повторила она. — Я так всегда себя веду. Вы привыкнете, — посмотрев на часы, она с ужасом воскликнула: — Ой, я опаздываю! Мне пора. Жду вас на концерте.
— Удачи, — вслед крикнул Гарри, но Лиз уже не слышала.
Ближайшие полтора часа она разогревала голос, распевалась. За это время стали устанавливать декорации. На обед она не пошла потому, что после него был саундчек. Зал закрыли, и Лиз спокойно смогла готовиться к концерту.
За три часа до начала, она ушла в гримерку, где за нее взялась ее гримерша. Естественный макияж, крупные локоны — почти готова.
Перед самым началом к ней заглянул Адам и расцеловал в обе щеки, как и она его до этого.
Первые пять песен Лиз пела в небесном платье в пол с рукавами ¾, следующие — в классическом черном костюме и белой рубашке, последний блок — в красных узких джинсах, белой майке с гитарой и косухе.
Начала она в темноте в самой глубине сцены с песни
Stop Crying Your Heart Out , чтобы зрители сначала услышали ее голос, а затем увидели и ее.
Пусть твоя улыбка
засияет.
Ничего не бойся.
Твоя судьба будет тебя согревать.
Потому что все звезды
медленно угасли.
Постарайся не волноваться,
когда-нибудь ты увидишь их.
Возьми то, в чем нуждаешься,
стой на своем.
И перестань кричать о том, что у тебя на душе.
Вставай…
Вперед…
Почему тебе страшно? (Я ничего не боюсь)
Тебе не изменить того,
что было и прошло.
Уже к концу первой песни она чувствовала себя расслабленной, на своем месте. Лиз увидела, что зал полон, все взгляды устремлены на нее, за спиной играют музыканты, софиты направлены на сцену — вот оно, ощущение абсолютного счастья! Когда она заговорила со зрителями, рассказывая о концерте, о месте музыки в своей жизни и приглашая их отправиться вместе с ней в это маленькое путешествие, она увидела, что ее пришли поддержать не только гриффиндорцы и Поттеры. В первом ряду сидели преподаватели во главе с директором (даже Снегг пришел! — это победа) и великое множество незнакомых ей учеников со всех трех магических школ.
Она спела около двадцати песен на английском и французском языках. Вместе с ней дуэтом спели ее педагог по вокалу Мари Дюбуа (
Mais la vie) и Адам (
Something I Need). Так же несколько песен, где она сама себе аккомпанировала: на рояле —
Strange Birds,
Beautiful,
Lovesong, а на гитаре —
Never alone,
Comme Dans Un Train.
Между некоторыми песнями Лиз рассказывала историю создание той или иной, смешные истории, связанные с их созданием. В середине концерта близнецы Уизли решили поддержать Лиз, истошно завопив перед песней «
МО-Л-О-О-О-ДЕЦ!». Лиз не сдержалась и рассмеялась, а вместе с ней и весь зал. Послав им воздушный поцелуй, она продолжила.
Где-то в середине песни она произнесла пронзительную речь:
— На нашем жизненном пути встречаются разного рода люди. Никто не застрахован от встречи людей, желающим нам зла. В таких случаях необходимо собрать все свои силы и дать бой! Нельзя сдаваться! Особенно, когда на кону ваша жизнь и то, во что вложена ваша душа, ваша сущность! Следующая песня стала заглавной в моем втором альбоме и ознаменовала для меня новое начало. Эта песня называется «
Bird set free». Я хочу ее посвятить всем тем, кто сломлен сейчас и сомневается в себе.
Заиграла музыка, Лиз запела, пропуская через себя воспоминания прошлого, когда-то чуть не уничтожавшего ее мечту.
Я была сломлена, а крылья обрезаны.
У меня был голос, был, но я не могла петь.
Вы сводили на нет мои попытки подняться,
И я трепыхалась на земле.
И вроде песенка спета моя — черта подведена…
У меня был голос, был, но я не могла говорить,
Ты меня сдерживал.
Теперь я борюсь за то, чтобы взлететь.
Но внутри нас всё кричит, а мы пытаемся это скрыть,
Мы держимся изо всех сил, хотя и не можем отрицать,
Что это съедает нас живьем, о-о, съедает нас живьем.
Да, внутри нас всё кричит, а мы пытаемся это скрыть,
Мы держимся изо всех сил, но я не хочу умирать, нет,
Я не хочу умирать, я не хочу умирать.
Мне все равно, если я не попадаю в ноты.
Я нашла себя в своих мелодиях,
Я пою ради любви, пою для себя.
Я кричу, словно птица, выпущенная на свободу.
Нет, мне все равно, если я не попадаю в ноты,
Я нашла себя в своих мелодиях,
Я пою ради любви, я пою для себя.
Я кричу, словно птица, выпущенная на свободу.
И вот я лечу, я беру высокие ноты.
У меня есть голос, есть, услышьте мой рев сегодня!
Ты меня сдерживал,
Но я сражалась отчаянно.
Но внутри нас всё кричит, а мы пытаемся это скрыть,
Мы держимся изо всех сил, хотя и не можем отрицать,
Что это съедает нас живьем, о-о, съедает нас живьем.
Да, внутри нас всё кричит, а мы пытаемся это скрыть,
Мы держимся изо всех сил, но я не хочу умирать, нет,
Я не хочу умирать, я не хочу умирать.
Мне все равно, если я не попадаю в ноты.
Я нашла себя в своих мелодиях,
Я пою ради любви, пою для себя.
Я кричу, словно птица, выпущенная на свободу.
Нет, мне все равно, если я не попадаю в ноты,
Я нашла себя в своих мелодиях,
Я пою ради любви, я пою для себя.
Я кричу, словно птица, выпущенная на свободу.
Музыка затихла, зал взорвался овациями. Опомнившись после исполнения, она, не веря своим глазам, смотрела на зал, вставший перед ней. Овации продолжались несколько минут, Лиз тихо благодарила зрителей на двух языках, а затем продолжила концерт еще уверенней, чем прежде.
В самом конце она спела
Step by Step,
À quoi ça sert,
Hero и
La Lettre.
Уйдя со сцены, ее вызвали на бис. Лиз знала, что хочет исполнить. Поднеся микрофон к губам, она сказала:
— Спасибо. Вы за-ме-ча-тель-ные! — зал завопил. Лиз рассмеялась от счастья. — Я хочу спеть песню… Песню, которую я посвящаю своим поклонникам. Она выражает всю… любовь, всю мою благодарность Вам за то, что позволили мне стоять здесь, на этой сцене, и петь для Вас. Сегодня… я хочу посвятить ее Вам!
Лиз пела со слезами на глазах, с такой выразительностью, с какой никогда не исполняла эту песню.
За все время, что вы поддерживали меня
За всю правду,
которую вы заставили меня увидеть
За всю радость, что вы принесли в мою жизнь
За все ошибки, что вы исправили
За каждую мечту, которую вы осуществили
За всю любовь, которую я нашла в вас
Я всегда буду благодарна
Вы — те, кто поддержал меня
Никогда не позволяли мне упасть
Вы — те, кто прошел со мной через все это
Вы были моей силой, когда я была слаба
Вы были моим голосом, когда я не могла говорить
Вы были моими глазами, когда я не могла видеть
Вы видели лучшее, что было во мне
Поднимали меня, когда я не могла встать
Вы подарили мне веру, ведь вы верили
Я такая
Потому что вы любили меня
С этой песней концерт подошел к концу. Лиз смеялась, плакала, шутила, выворачивала себя наизнанку во время его. И зал ее принял. Она была очень уставшей, но такой счастливой! Ей хотелось петь, танцевать, никогда не уходить со сцены. Только там, ей казалось, она была самой собой, без ограничений, без ненужных правил и различий. Там была ее территория. Она могла делать всё, что ей захочется. И она делала!
Она не шла в гостиную Гриффиндора, она летела. И, почти долетев, столкнулась с кем-то у самого входа. Этим кем-то оказался Седрик.
— Привет, — смущенно начал он.
— Привет, — улыбаясь во все тридцать два зуба, поздоровалась Лиз.
— Ты была… прекрасна сегодня! Просто невероятна! Вот, — он протянул перед ней букет цветов.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его девочка.
— То есть, ты всегда прекрасна… И невероятна… А не только сегодня… Мне очень понравился концерт, — совсем смутившись, ответил парень. — Тебе, наверное, пора.
— Да… — парень развернулся, чтобы уйти. — Седрик? — позвала его Лиз.
— Да?
Девочка подошла к нему, встала на носочки и поцеловала в щеку.
— Еще раз спасибо, — сказала она и скрылась за картиной Полной Дамы.
***
— Э-ге-гей! — раздались крики, как только Лиз вошла в гостиную.
— А ну-ка, берите ее на руки, сейчас будем качать! — крикнул Сириус. И он вместе с Джеймсом, близнецами и Гарри стали подкидывать ее в воздух.
— Ой, отпустите меня на землю! — смеясь, попросила Лиз.
Почувствовав твердую почву под ногами, она сказала:
— Фред, Джордж, я вас люблю! — и поцеловала одного и второго в щеки.
— А нас? — обиженно спросил Сириус.
Лиз рассмеялась и расцеловала всех в комнате. Вечер продолжился… Пока всех не разогнала профессор Макгонагалл.
***
— Откуда цветы? — спросила Гермиона, когда девочки готовились ко сну.
— Подарили, — загадочно произнесла Лиз.
— Кто?
— Один человек, — уклончиво ответила Лиз, рассмеявшись от удовольствия.
— Тот, о ком я думаю?
— Не понимаю, о ком ты, — улыбнулась Лиз и легла спать.
В это же время в другой части замка. Спальня пуффендуйцев.
— Какой же я дурак, Стив! — сокрушался Седрик.
— Ну, перестань! Как все прошло?
— Ужасно! Я протянул ей цветы, что-то промямлил невнятное… Как первокурсник какой-то, честное слово!
— А она?
— Она еле сдерживалась, чтобы не засмеяться!
— Плохо дело.
— Но потом она меня поцеловала в щеку.
— Вот! Начало положено, — бодро заявил Стив.
— Ты думаешь? — обреченно спросил его друг.
— Уверен! Но я все равно не понимаю…
— Что именно? — всполошился Седрик.
— За тобой готовы бегать толпы девчонок. Даже француженки по тебе вздыхают. А ты выбрал эту рыжую, которая, к тому же, тебя игнорирует.
— Вот, поэтому она мне и нравится! Она не вешается мне на шею потому, что я Седрик Диггори. Я для нее не чемпион, не звезда, а обычный парень. Она ставит себя наравне со мной. Не дает мне поблажек.
— Значит, будем ее покорять! Вот увидит, как ты расправляешься с драконом, и тут же влюбится!
— Перестань, — рассмеялся Седрик. — Давай лучше спать.
На следующее утро Лиз проспала завтрак. Проснувшись около одиннадцати часов, первое, что она увидела, были цветы. Улыбнувшись, она подумала о Седрике, вспомнила его вчерашние слова и не смогла сдержаться, чтобы не рассмеяться в голос. Кажется, всё налаживается! Потом она вспомнила вчерашнюю вечеринку в гостиной, вспомнила, как его подкидывали, как она хохотала с Гарри над танцем близнецов. Гарри! У него же через две недели первое испытание! Надо возвращаться обратно во все это действо! Пусть она и дала Грюму фору, сейчас она была намерена догнать соперника. И, первым делом, надо расспросить Гарри обо всем, что она пропустила, начиная со встречи с Хагридом.
