Воробушек по имени Лиз

Время убегало, словно подгоняемая ветром стая пожухлых листьев. Ноябрь пришел на смену октябрю, а затем был и вовсе вытеснен декабрем со своим пушистым снежным покрывалом. К слову сказать, первый месяц зимы выдался на удивление морозным. Ученики кутались в свои теплые мантии, перебегая из замка в теплицы и обратно. Прошло полтора месяца, как Кэти Белл стала жертвой проклятого колье, а точнее человека, из-за чьих недобрым намерений она пострадала. На следующий день после трагедии девочку забрали в больницу Святого Мунго, где ей предоставили надлежащее лечение. По школе ходили различные слухи, однако все были уверены в одном – если бы Кэти не прикоснулась к ожерелью, она была бы сегодня в школе, радостная, энергичная, полная сил и энтузиазма. В середине ноября в школе начались занятия по трансгрессии, куда допускались ученики достигшие 17-летнего возраста. Лиз с Гарри были лишены такой возможности т.к. их день рождение выпадало на конец июля. Поэтому им предстояло приступить к занятиям только после Рождественских каникул. Гермиона же с Роном с удовольствием посещали новый увлекательный предмет, хотя после пары тройки занятий последний и сдулся. Как рассказывала Гермиона, трансгрессия один из самых сложных занятий, которые ей доводилось посещать, однако это один из самых необходимых навыков в жизни волшебников. Особенно в такое смутное время, когда только исчезновение может спасти вам жизнь. С этим нельзя было не согласиться, поэтому Лиз немного раздражалась, что приступит к изучению этого очень важного предмета, так поздно. Однако у нее как и у Гарри была своя отдушина – занятия окклюменцией. Вечерами, когда Гарри бывало уходил на очередной урок к Дамблдору, Лиз неслышно ступая по каменным плитам, шла в кабинет ЗОТИ, где за столом неизменно восседал профессор Снегг. Думая об их занятиях, Лиз про себя отмечала, что несмотря на короткий период времени, делала определенные успехи в предмете. Так ей удавалось вытолкать из своего сознания профессора уже после первого воспоминания не только, когда она была спокойна, но и когда внутри у нее все пылало от злости. Она до сих пор вспоминала с содроганием тот вечер в начале ноября, когда профессор накинулся на нее с обвинениями. Точнее сказать, на ее отца, крестного и даже Гарри. Тогда она не поняла, что ее провоцируют, поэтому возмущенная и злая не заметила, как Снегг вскинул палочку и уже через мгновение проник к ней в голову. Из-за неконтролируемой волны чувств она не смогла остановить вторжение. Обозленная, Лиз еще больше злилась из-за своего бессилия. А меж тем Снегг уже увидел ночь, когда Марк Крюэль, ее опекун, избивал ее, а затем выбросил на обочине дороги, уехав в неизвестном направлении; стал свидетелем сцены в тенте для чемпионов, когда Лиз беспомощная и обездвиженная смотрела на Седрика, шептавшего ей «Ты простишь меня после Турнира. Я люблю тебя»; подслушал разговор «на той стороне» с ее бабушкой и дедушкой. Это было невыносимо. Самые личные, тайные вещи, слова и ощущения, пусть и горькие, стали принадлежать еще кому-то… Постороннему, враждебному существу, вторгшемуся в ее сознание. Она и сама не понимала, что тогда сделала. Ее рука сама выхватила палочку, в ее мыслях всплыло первое из заклинаний – «Протего»… И вот она, Лиз, на поляне залитой солнцем, теплый ветерок мягко раздувал ее волосы, а вдалеке слышалось журчание воды. Девочка сразу узнала это место. Угодия, принадлежащие Хогвартсу, недалеко от Гремучей ивы. По тропинке из школы спускались ученики, желающие отдохнуть после утомительного дня в тени раскидистых деревьев. Немного в стороне Лиз увидела двух девочек лет пятнадцати, одна из которых была точной копией ее самой. Она сразу догадалась, что перед ней ее мать. Неподалеку от них, в тени старого дуба расположилась четверка молодых людей. И тут Лиз не пришлось долго гадать. Круглые очки, торчащие во все стороны черные как смоль волосы, озорной взгляд – перед ней был Джеймс Поттер, ее отец. Рядом сидело трое его лучших друзей – Сириус Блэк, подмигивающий молоденькой пуффендуйке, проходящей мимо, Ремус Люпин, выглядевший слегка потрепанным и усталым, и Питер Петигрю, маленькие глазки которого проворно бегали от Джеймса к Сириуса. По нему было сразу видно, с каким благоговением и неподдельным трепетом он относился к этим двоим. Однако, зная, чем эта дружба кончится, Лиз лишь фыркнула и отвернулась, намереваясь подойти поближе к матери. - Посмотрите, кто это там? – раздался за ее спиной голос отца. Проследив за его взглядом, Лиз увидела, как по тропинке, ведущей к озеру, спускается молодой парень, слизеринец, его чернее волосы до плеч прикрывало часть лица землистого цвета. Девочке почему-то не хотелось смотреть то, что будет происходить дальше. Внутри что-то екнуло, предупреждая ее о плохой развязке. Меж тем четверка мародеров уже направилась в сторону парня. - Нюниус, ты чего такой грустный? Шампунь закончился? – спросил Сириус, на радость толпе зевак, окруживших ребят. – ой, прости, ты же никогда им не пользуешься! Толпа рассмеялась. - А ты, Блэк, видимо и не заметил, как твои мозги закончились! – с откровенной ненавистью произнес Снегг. – Ой, прости, - скопировав манеру Сириуса, проговорил он, – их же у тебя никогда не было! Толпа замерла в предвкушении. Чем же ответят мародеры на дерзость слизеринца? - Ты пожалеешь о своих словах, - яростно произнес Блэк, доставая волшебную палочку. - Экскуро! Изо рта у Снегга тут же полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, и он задыхался в ней… — Оставьте его в покое! Джеймс и Сириус оглянулись. Лиз посмотрела в ту сторону и увидела свою мать с густыми темно-рыжими волосами до плеч и поразительно зелеными глазами – такими же, как и у нее. — Что, Эванс? — сказал Джеймс. Самый тембр его голоса вдруг изменился — он стал более глубоким и мелодичным, более взрослым. — Оставьте его в покое, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что он вам сделал? — Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я… Многие зрители, включая Сириуса и Хвоста, засмеялись, но Люпин, стоявший поодаль, даже не улыбнулся. Не появилось улыбки и на лице Лили. — Считаешь себя остроумным, — холодно сказала она. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое, ясно? — Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. Тем временем Чары помех, наложенные на Снегга, слабели. Медленно, дюйм за дюймом, он подползал к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены, но Джеймс этого не видел. — Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — сказала Лили. — Не повезло, Сохатый! — весело сказал Сириус и снова повернулся к Снеггу. — Стой! Но он опоздал: Снегг уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и Снегг повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Хвост чуть не захлебнулись от хохота. — Опусти его! – громко потребовала Лили. — Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой. Снегг шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Снегг снова упал плашмя, как доска. — Оставьте его в покое! — крикнула Лили. Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней. — Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс. — Тогда расколдуй его! Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снеггу и пробормотал контрзаклятие. — Ну вот, — сказал он, когда Снегг вновь с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус… — Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! Лили прищурилась. — Прекрасно, — спокойно сказала она. — В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус. — Извинись перед Эванс! — заорал Джеймс, угрожающе направив на Снегга палочку. — Я не хочу, чтобы ты заставлял его извиняться! — закричала Лили, обращаясь к Джеймсу. — Ты ничем не лучше его! — Что? — взвизгнул Джеймс. — Да я никогда в жизни не называл тебя… сама знаешь кем! — Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит! Она круто развернулась и быстро зашагала прочь. В ту же секунду тьма окутала Лиз и, словно вынырнув из глубоко колодца, она снова очутилась в кабинете профессора Снегга. Из-за толчка, выбросившего ее из сознания, Лиз упала на колени, больно ударившись о каменный пол. Какую-то долю секунды ей было страшно. Поднявшись на ноги, ей придется столкнуться со Снегом лицом к лицу. Однако ее опасения были напрасны. Взглянув на мужчину, Лиз увидела побелевшее от ярости лицо, дрожащие губы и пылающие огнем глаза. Мгновение ей казалось, что мужчина обезумел и вот-вот броситься на нее и разорвет на части, как бешеный зверь, но спустя секунду он только произнес: - Урок окончен. Покиньте кабинет. Лиз с радостью послушалась. С того момента прошло полтора месяца. Ни Снегг, ни Лиз не вспоминали об этом инциденте, предпочитая делать вид, будто ничего не случилось. За неделю до рождественских каникул, в конце очередного занятия, Снегг, не глядя на Лиз, произнес: - В этом семестре это наше предпоследнее занятие, мисс Поттер. Следующее будет в пятницу, в шесть. Прошу не опаздывать. А теперь вы свободны. Попрощавшись, Лиз медленно направилась к двери. Поколебавшись какое-то время, она все-таки решила заговорить о том, что давно занимало ее мысли. - Профессор, - обернувшись, произнесла она. Снегг, сидевший за столом над листком пергамента, медленно поднял голову, - я могу вам задать вопрос? - Пожалуйста, - не хотя, согласился он. - Вы ненавидите моего отца из-за того происшествия, сэр? Лиз видела как лицо мужчины помрачнело. На лбу пролегла глубокая складка, он хмуро посмотрел на девочку, медля с ответом. Прошло около двух минут, прежде, чем он сказал: - Это касается только меня и вашего отца, мисс Поттер. И я… - Но, - перебила его Лиз, - это ведь нечестно. Наказывать сына за грехи отца… - Ах, вот вы о чем. Мисс Поттер, ваш брат заслуженно получает наказания. Видите ли, он, как и ваши отец с крестным, всегда найдет способ проявить свою заносчивость и пренебрежение к правилам. - Это не так! – возразила Лиз. – Но я не об этом… - смягчившись, добавила она. – Я просто хотела сказать, что… - Лиз посмотрела прямо в глаза мужчины, стараясь достучаться до него. – Каждому свойственно совершать ошибки. И каждый заслуживает получить второй шанс. Я знаю, вам нанесли обиду, но это было тогда. Мой отец больше не тот мальчишка… А моя мама… - Довольно! – отрезал профессор. Снегг резко встал и отрывистым шагом подошел впритык к Лиз. Смерив ее уничижительным взглядом, он процедил сквозь сжатые зубы. – У нас у каждого есть причины любить или ненавидеть того или иного человека, мисс Поттер. Я ведь не спрашиваю вас о том мужчине, - у Лиз перехватило дыхание. - Не вам судить меня. - Я вовсе не… - В конце концов, мы все когда-нибудь ответим за то, что совершали. Ничего не проходит бесследно. Я доволен тем, что имею и ничего не хочу менять. Поэтому не надо, мисс Поттер, ваших сентиментальных рассуждений. Спасти всех вы все равно не сумеете. Лучше позаботьтесь о себе самой. До свидания. С этими словами он резко развернулся на каблуках и вернулся к столу. Это значило, что разговор окончен, и никакие возражения не принимаются. Вернувшись в гостиную, Лиз нашла друзей у жаркого камина. Гермиона дописывала что-то в пергаменте длиной с добрый рулон бумажных полотенец, а а в стороне от нее Рон с Гарри играли в волшебные шахматы. Дойдя до девочки, Лиз в задумчивости плюхнулась в соседнее кресло. - Как прошло занятие? – спросила Гермиона, не отрываясь от пергамента. - Нормально, - бесцветно ответила Лиз. - Что случилось? – обеспокоенно спросила та. - Не хочу говорить об этом, - отмахнулась Лиз. – Лучше расскажи, что нового. - Меня Кормак Макллаген пригласил на вечер к Слизнорту. И я сказала «ДА», - резко произнесла Гермиона. - НЕТ! – вскрикнула Лиз на всю гостиную так, что все, включая Рона и Гарри, посмотрели в их сторону. Последние пару недель Рон держался в стороне от Гермионы. Все дело в том, что после победного матча Гриффиндора в гостиной на факультетской вечеринке Лаванда Браун при всех поцеловала Рона, а тот и не против был. Гермиона, сбежав из гостиной, спряталась в пустой классной комнате неподалеку, куда, по иронии судьбы, и забрела новоиспеченная парочка. К счастью или к сожалению, Рону влетело не по-детски: Гермиона спустила на него с Лавандой стаю щебечущих желтеньких птичек, которые словно толстенькие золотые пульки ринулись на парня, набросились на него, клевали и рвали коготками везде, где только могли достать. Подождав мгновение, пока все вернуться к свои занятиям, Лиз наклонилась к подруге ,спросив: -Ты в своем уме? Это же Кор-мак Мак-лла-ген! - Да знаю я! – раздраженно произнесла Гермиона. – Я просто хотела… хотела… - … досадить Рону, - ответила за нее Лиз. Девочка благодарно посмотрела на подругу. - Лиз, - обратился к сестре Гарри, с кем ты идешь на вечеринку? - Эм… С Эрни Макмилланом… - нерешительно проговорила Лиз. - А я… я думал ,что… мы могли бы пойти вместе, - наконец, проговорил Гарри, справившись с удивлением. - А тебя по-прежнему тянет к пуффендуйцам! – шутливо воскликнул Рон. Лиз не смогла ничего ответить. В изумлении она то открывала, то закрывала рот, но так и ничего не придумав, встала и пошла наверх. - Кто тебя за язык тянул? – услышала она голос брата, заходя на лестницу ,ведущую в спальни девочек. Спустя пару минут в комнату вошла Гермиона. - Ты, правда, идешь с Эрни? - Иду, - буркнула Лиз, - а что здесь такого? Он пригласил меня на свидание, и я подумала, что, почему бы и нет? А тут этот вечер… нужна пара. Вот я ему и предложила пойти вместе. Ты бы видела, как он обрадовался. Даже больше, чем моему согласию. - Лиз, я не хочу лезть с неприятными вопросами, но все же… Ты уверена, что готова? - К чему? – резко спросила она. - Начать новые отношения, - осторожно произнесла Гермиона. Подумав секунду, Лиз ответила: - Нет, конечно. Но если я не попробую, я не узнаю, ведь так? Лиз с надеждой на одобрение посмотрела на подругу. - Ты права. Но Лиз, тебе не кажется, что… - Не кажется! Я…я… - она пыталась подобрать нужные слова. – Прошло полтора года. Это так мало и одновременно так много. Я не знаю… где написано, сколько нужно скорбеть? Как понять, что твое сердце готово к новым чувствам? Когда наступает то время, когда тебя не будут осуждать? - Я не знаю, Лиз, - грустно ответила Гермиона. - Я хочу попробовать начать жить дальше… - Ты разлюбила Седрика? - Нет! – вскричала Лиз. – Но… Это так сложно, Герм… Я люблю Седрика, он давно стал частью моей жизни… - опустив голову, она вдруг тихо добавила: - … прошлой жизни. Ведь… Я должна быть реалисткой. Я жива! Мое время идет, а стрелки на его часах давно остановились. Мы не сможем разделить с друг другом жизнь! Ведь он мертв! У меня будет завтра и еще много дней впереди, а он навсегда останется во вчера. Там, где… я не могу ничего изменить, ничего не могу сказать… Я могу лишь идти дальше… Хотя бы попробовать… Я чувствую, что время пришло…