паралелли

Максим откинулся на спинку кресла машины. Его несло. Забавляла вся та ситуация, из-за которой он и гнал под сто пятьдесят в час. Странно, но его не тормозили сотрудники ДПС, что было вдвойне неприятно: казалось, что никто не хотел, чтобы Максим соблюдал приличия с этим чертовым миром. Что скажете? Макс в конце концов сумел остановиться, когда перед ним еще больше замелькали снежинки, слепя вконец. Он тихо выругался и заглушил машину. Перед ним стоял унылый пустырь, который находился рядом с заброшенной на зиму стройкой. Молодой человек вытащил из заднего кармана кресла кожаную папку, раскрыл ее примерно на середине. Оттуда на него глядел человек с фото: правильные черты лица, брови, разлетающиеся широкими лентами к вискам, растрепанные каштановые волосы и безумно зеленые глаза. Это лицо не раз являлось в мучительных снах пару лет назад. Человек с этим лицом не раз отворачивался, не раз оставлял Максима на пороге своих чувств, дерзко улыбаясь, приоткрывая свои влажные и ровные белые зубы. Этот человек был кошмаром. Самым настоящим. Рядом с фото виднелась статья «Таланты уезжают за границу». Максим будто вчера ее читал – журналист в ней рассказывал, как Дмитрий Милославский – безупречный артист, между прочим! – позорно сбегает в Европу на пару лет, чтобы привести в порядок свое творчество и прочее. Тогда Максим с брезгливостью подумал, что это очередная утка, которыми в те времена кишели все журналы, газеты и таблоиды. Но, как и в тот раз, взгляд зацепился за последнюю строку: «Мне тяжело об этом говорить, но, наверное, все закончилось. Здесь меня больше ничего не держит, даже мое сердце. Не так – особенно мое сердце. Мне хочется верить, что это не конец, но это, скорее всего, не так. Нет смысла дарить то, чего не хотят». Тогда, два года назад Максим сжал эту газетенку и читал, читал, читал… Читал до отупения, пока крошечные строки не врезались во внутреннюю сторону век. Да, Дима говорил о своем творчестве, о концертах, о сонатах и операх. Но, казалось, эти строки предназначались одному пафосному и глупому журналисту, которого грубо бросили на произвол всего, чего угодно. И теперь, два годя спустя этот самый «великий артист-пианист» приезжает снова сюда. Обратно. Максим беспомощно закрыл лицо руками, пытаясь осмыслить все происходящее. Да, Дмитрий Милославский действительно два года назад уехал в Европу. Теперь же, тоскуя по родной сторонушке, его потянуло обратно. Но ничерта не хотелось снова! Если Милославский вернулся – это значило, что Максиму придется непременно с ним встретиться. А бередить старые раны – совсем не то, чего хотел Реут.