И грянет Гром...

Необычайно похожий на Манве незнакомец в красном стоял, не шевелясь, и глядел на Одинсона. Изучал. И вновь Тор заметил нечто странное — помимо того, что гость был прозрачным, воздух вокруг него дрожал и, Тор с трудом подобрал подходящее слово, искажался. — Проклятие, это начинает надоедать! — проворчал Одинсон, обращаясь к Квазару. — Ты не знаешь, что это за человек, и почему он молчит и ничего не делает? На него вообще стоит нападать или просто не обращать внимания? — Без понятия, — пленник неуверенно выглянул из-за плеча Громовержца. — Я слышал, будто культисты призывали сюда тень некогда могучего создания или, как они говорили, «остатки его духа». Он что-то вроде священного существа. Погоди! — Квазар отпрыгнул в сторону. — Он… он нападает! Но Тор не успел ничего предпринять. Незнакомец вдруг издал пронзительный вой, от которого застыла кровь в жилах, и в этом вопле слышались десятки голосов, но один, немного грубоватый, заглушал их и звучал отчётливее остальных. Незримая сила подняла над землёй тело волшебника и швырнула в сторону Одинсона. Незнакомец в красном двигался столь стремительно и неуловимо, что Тор не смог даже схватиться за рукоять Мьёльнира. Чародей пронёсся сквозь тело аса, словно сам был соткан из воздуха. И это призрачное касание нанесло удар, но не физический. Тор едва сдержал стон — в голове будто произошёл мощный взрыв, а по мозгу стегнули кнутом. Сознание отключилось. Но тут на помощь асу пришли отточенные в битвах рефлексы. Превозмогая дикую боль, Тор выхватил молот. Однако как только чародей в красном пролетел сквозь тело Громовержца, он остановился у Одинсона за спиной. В следующий миг молот обрушился на призрака, прошёл сквозь него и разбил дьявольский облик. В яркой вспышке волшебник исчез, прошептав лишь одно единственное слово: — Хорошо… Ещё не придя в себя, Тор тяжело опустился на одно колено. Он был сбит с толку — каким образом вышло так, что красный чародей вызвал такую адскую боль у Громовержца, но при этом оказался лишь частично восприимчив к ударам Мьёльнира? Неизвестно, сколько бы контуженный Тор просидел так без движения, если бы вдруг что-то твёрдое не коснулось его руки и не начало аккуратно разжимать пальцы. Те самые, которые стискивали шнурок с камнем. Тор среагировал моментально. Локтем он сильно пихнул Квазара под рёбра, а затем уже думал схватит пленника за горло и прижать к полу, но тот оказался быстрее. Когти глубоко впились в запястья и, хотя узник не мог противостоять силе аса, он сумел провести руку Одинсона дальше, отчего Громовержец потерял равновесие, пусть всего на секунду. Но Квазар намеревался обернуть это себе на пользу. Пока «освободитель» не опомнился, пока не пришёл в себя, схватить этот проклятый камень. Вырвать из рук и обрести наконец свободу и независимость. И будь Тор человеком, Квазар бы осуществил свой отчаянный замысел. Но реакция аса оказалась куда быстрее — Квазару не хватило крошечной доли секунды. Приказ прозвучал раньше, чем пленник смог выудить заветный амулет. — Стой! Не приближайся! — порывисто выкрикнул Тор. Квазар зашипел, но, покорно склонив голову, встал и отошёл от Одинсона. И хотя приказ стоять на месте и не нападать не прозвучал, пленник уже упал духом и даже не думал больше пытаться сбежать. Только было необычайно обидно — до освобождения от власти проклятого амулета оставалось совсем немного, а это пьянящее ожидание сейчас тяжелым осадком безразличия выпало на душе. Потирая гудящую голову, Тор приподнялся с колена и повернулся в сторону Квазара, все также покорно стоящего в стороне и наверняка ожидавшего наказания. Но Одинсон и не думал карать пленника, ас прекрасно понимал его порывы. При этом стоило предотвратить дальнейшие нападения со стороны рогатого паренька. Тор приблизился к Квазару, сжимая в руке амулет подчинения. — Значит так, — Одинсон заметил, как серые уши узника дёрнулись и прижались к вискам. — Квазар, я позволю тебе идти со мной. Мы с моими… товарищами собираемся уничтожить тёмную заразу. Ты примкнёшь к нам, но в этом случае не станешь пытаться выкрасть этот зелёный камешек, не будешь пытаться убить меня и моих компаньонов. — Как будто у меня есть выбор, — усмехнулся Квазар, дёргая короткий хвост цепи на своих браслетах-кандалах. — У тебя его и не было. Впрочем, если ты предпочтёшь сгнить в этой тюрьме, я не стану заставлять тебя идти с нами, — пожал плечами ас. — Как тебе такой выбор? Квазар прошипел сквозь зубы то ли ругательство, то ли проклятие, но покорно последовал за Одинсоном. Шли они долго, плутали по извилистым коридорам, спускались, поднимались по крутым, разбитым лестницам, но всё никак не могли найти выход. Тор явственно помнил, как шёл в казематы, но сейчас подземелье как будто преобразилось. Коридоры и комнаты казались совершенно незнакомыми, самих культистов нигде не было, но при этом ас чувствовал, как их преследуют тёмные твари. Они сочились, словно кровь по венам, между камнями и плитами, проникали в каждую щель и глядели из углов, куда не доходил свет. Несколько раз Громовержец отмахивался факелом от протягивающих свои лапы хищников тьмы. Гул их спорящих голосов эхом отдавался в мозгу. — Он слышит нас? Он опасен? Опасен! Он выдержал прикосновение Короля! Кто этот воин? Айну? Эльф? Человек? Почему он не поддаётся губительным чарам? Должны ли мы его уничтожить все сразу? — визжали одни тёмные твари. — Опасность велика, — рокотали другие голоса. — Он вооружён неведомым оружием. Оно может поразить нас. Кррр. — Смертный слуга убит, — третья группа теней завывала подобно бурану. Их голоса были пронизаны сдержанной яростью. — Охотник пронзил его сердце и оторвал голову. Его следовало убить раньше. Мы должны найти его. — Крр, мы не можем отпустить этого воителя. Мы следуем за ним и ждём времени для атаки. Во славу нашего Короля. — Найти Охотника. Убить Охотника! — Убить! Выпить силы. Голоса слились в единую какофонию. Рычали, визжали, выли, гоготали, но при этом удалялись и затихали. Тор тяжело выдохнул. Разговоры отродий тьмы сбивали его с толку, а их голоса заставляли неприятно замирать сердце. Одинсон не понял до конца, о чём говорили порождения мрака, но упоминание некоего Охотника казалось асу важным. — Квазар, — Тор окликнул плетущегося сзади паренька. Он хмуро поднял голову. — Ты что-нибудь слышал об Охотнике? — Охотник? — переспросил Квазар, и его лицо сразу помрачнело. — Смотря, о каком ты спрашиваешь. Одного я точно помню. Он был другом моей ма… Создательницы. Охотник часто приходил вместе с другим человеком, как же его звали… Жак, Жорг… Жураг! Да! Они втроём обсуждали свои дела, а Охотник приносил всякие интересные штуки. Иногда мне разрешали на них посмотреть, — узник грустно усмехнулся. — А потом он убил Создательницу. Лет семь назад. Я тогда ещё не понял, что произошло. Но со временем всё стало ясно. Не станет же живой человек в луже крови просто так валяться, закатив глаза. — Сожалею о твоей потере… — Тор вспомнил о своей погибшей матери Фригг, а потому сейчас искренне соболезновал Квазару. Но рогатый отреагировал крайне неожиданно. Он удивлённо наклонил голову на бок, словно Одинсон сказал нечто совершенно абсурдное. А затем рот Квазара задрожал, растянулся в жалком подобии улыбки, и пленник надрывно расхохотался. — Ха-ха-ха! Сожалеешь? Ты? О моей? Потере? — по словам, сквозь смех, повторил Квазар. — За кого ты меня принимаешь, Тор? За сентиментального дурака? Для меня это не потеря, я был рад, что Создательница померла! Сам бы прикончил её, если мог. — А по тебе не скажешь, что ты так хладнокровно перенес её смерть, — озадаченно заметил Тор. — Ты ведь любил Создательницу как родителя. — Родитель? — вскрикнул Квазар. Похоже, Тор задел больную тему. — Скажи, а разве родителям интересно, повторяю, интересно знать, когда их «чадо» будет терять сознание от голода? Или станут они проверять, сколько организм держится в экстремальных условиях? Я правильно сказал. Создательница. Не более. Не менее. Давай прекратим это обсуждать. — Хорошо, только мне не понятно, что ты за существо. За своё путешествие по Арде я не встречал таких, — Одинсон поспешил сменить тему. Квазар был уже на грани, он нервно заламывал пальцы и постоянно усмехался, однако делал пленник это с такой натяжкой, словно хотел хоть как-то отвлечь внимание от темы. — Ну, как сказать, — выдохнул Квазар, стараясь успокоиться. — Ты не встретишь таких, как я, нигде. Дело в том, что, как бы это высказать правильно... меня создали искусственным путём. Раньше похожим способом получали породу орков урук-хай. Я наполовину гоблин, наполовину человек. И, как видишь, от людей я унаследовал нормальные рост и пропорции. А от гоблина… сложно сказать. Сравнивать не приходилось. Но я ведь не похож на человека. — Не похож, — согласился Тор. Но прежде, чем ас завершил предложение, резкий вонючий запах тухлого мяса и экскрементов ударил в нос. Послышалось недовольное ворчание и повизгивание. — Это что? — Варги! — вдруг с неподдельным восторгом воскликнул Квазар, и его напряженное настроение как рукой сняло. — Мы рядом с псарней. Пошли туда! — он хотел уже ринуться вперёд, к прикрытым дверям, но Тор вовремя остановил его, схватив за рог. — Куда ты помчался? Зачем нам на псарню? — раздраженно спросил Одинсон. — Там варги! — И что нам делать с этими варгами? Нам выход искать надо. — Это же варги! — всё ещё пытаясь вывернуться, воскликнул Квазар. Блеск в его глазах, а также рвение давали знать, что мальчишке не терпится увидеть этих «варгов». — Мы на них уедем отсюда. — С этого момента поподробнее, — ас повернул Квазара к себе лицом и отпустил его. — Что это за варги? — Ну как же. Варги. Такие замечательные животные. Здоровенные волки. Они, наверное, с меня ростом. Представляешь? — И что? — Тор всё никак не мог понять, почему Квазар так разволновался, и как варги помогут им сбежать. — Варг здоровый и сильный. Раньше на них орки ездили, я читал об этом. Потом о них забыли, когда был повержен Саурон. А теперь культисты подчинили себе этих зверей, — выдал парнишка, совершенно не заботясь о том, понимает его ас или нет. — Мы возьмем двух варгов и на них ускачем. — Не забывай, у меня тут ещё компаньоны остались. — Ну, возьмём больше. Это не важно. Пошли к варгам! Квазар был настолько сильно охвачен мыслями о варгах, что уже ни о чем другом и думать не мог. Тор решил проследовать за ним и надеялся, что это не очередная ловушка. Мальчишка торопливо подбежал к дверям, распахнул их и выскочил в длинный зал. По обеим сторонам в ряд стояли двенадцать денников, и из каждого раздавался сдавленный нетерпеливый визг и скрип когтей о железо. Двери некоторых стойл дрожали. Квазар, как видимо, совершенно не опасался томящихся здесь зверей. Он подбежал к ближайшему деннику, но, так как ростом рогатый был невелик, заглянуть внутрь ему не удалось. Зато варг сразу отреагировал на чужое присутствие. Оглушительный рык раздался по ту сторону ворот. — И эти твари нас послушаются? — с недоверием спросил Тор. — Конечно, я знаю, как с ними обраща… йаай! — Квазар поторопился открыть дверь, но сильный зверь легко вышиб её вместе с рогатым, стоило мощному засову открыться. Мальчишка отлетел в противоположную сторону и, хорошенько стукнувшись головой об пол, потерял сознание. Огромный варг, почуяв свободу, оглушительно взвыл, и его рёв подхватили остальные. Тор выхватил молот. Назревало очередное сражение, и, как рассудил ас, множество шрамов, порванное ухо, сломанный клык и поддержка со стороны других указывали на то, что перед ним вожак. Огромный, злой и хитрый волк. Варг опустил морду и защёлкал мощными челюстями так, что на кроваво-красных дёснах появилась пена. Чудовищный волк заметил лежащего на полу Квазара, утробно зарычал и направился к мальчишке с явным намерением сожрать его. Но на этот раз Тор не растерялся. Он уже привык иметь дело с волками, а эти звери, похоже, обладали и зачатками разума. Асы знали, что делать в таком случае — сражаться с вожаком и доказать, показать ему силу. И тогда, поверженный, он признает тебя и подчиниться. — Иди сюда, варг! Сюда! — Одинсон обошёл чудовищного зверя, стараясь отгородить его от непутевого мальчишки. Вожак повернул безобразную морду в сторону аса, и в маленьких глазах вспыхнула ярость. Варг принял вызов. Остальные волки дружно зарычали и сквозь толстые прутья клеток глядели на происходящее. Они ждали победы своего вожака. Тор подбросил в руке молот. Тень слабости после нападения чародея в красном всё ещё оставалась в мышцах, но отступать было некуда. Варг атаковал первым. В два прыжка вожак оказался возле Одинсона и, широко раскрыв зубастую пасть, попытался вцепиться в руку Громовержца. Ас вовремя отскочил и обрушил молот на ребра волка. Хищник удивлённо тявкнул, явно не ожидая сильного удара, и повторил попытку. Снова и снова. Удар за ударом. Промах за промахом. Тор ловко уворачивался от когтей и зубов чудовища, нанося при этом незначительные, но ощутимые удары. Он хотел измотать варга. Порывистое сбитое дыхание вместе с замедляющимися движениями показывали, что Громовержец близок к победе. Варг не сдавался, но слишком много сил он вкладывал в свои удары, застоявшаяся энергия, требуя выхода, била ключом, но быстро истощалась. Волк уже не торопился с нападением. И тогда Тор решил атаковать. Ребром руки он отвёл от себя морду варга и всем телом навалился на волка. Мощный толчок сбил волка с ног, и Тор повалил его на землю. Чувствуя частые удары сердца и прерывистое дыхание противника, Одинсон замахнулся молотом и громко зарычал, давая знак, что он победитель. Волки в стойлах разом замолчали, а вожак недобрыми глазами глядел на аса. Одинсон зарычал ещё раз, громче, увереннее, и встал с поверженного варга. Волк, тихо ворча, тоже поднялся, но его хвост поджался. Он не отреагировал, когда Тор прошёл мимо него и приблизился к распластавшемуся Квазару. Напротив, варг стал боком двигаться в сторону своего стойла. Квазар, накрыв лицо рукой, тихо стонал и не поднимался. Тор присел на корточки рядом с ним и рывком заставил сесть. Мальчишка что-то прошипел в ответ, покачнулся, но не убрал ладони. — Дай я посмотрю! — потребовал Одинсон и убрал когтистую руку Квазара. Из носа тёмной струйкой стекала чёрная кровь, но на перелом или что-то серьёзное не походило. Тор хмыкнул. — Жить будешь. Поднимайся. А говорил, что знаешь, как с варгами обращаться. И не смотри на меня так — дырку прожжёшь. Сам виноват, полез к зверю. Так что теперь держись рядом и постарайся не впутываться в неприятности, — Одинсон протянул руку и хотел было дружески потрепать Квазара по голове, но тот вдруг злобно зашипел и отодвинулся. — А что не прикажешь следовать за тобой? — процедил Квазар и встал с пола. — Могу и приказать, если тебе так хочется! — взбешенно рявкнул Тор. — А можешь залезть хоть в пасть варгу. Дожидаться ответа Одинсон не стал. Дело это было совершенно бесполезное, а потому ас решил подыскать повозку. Брать четырёх варгов ему не хотелось, а эти волки не уступали по силам даже тяжёлым лошадям. И среди хомутов, поводьев, сёдел и корзин, наполненных несвежим мясом для гигантских хищников, Громовержец обнаружил одиноко стоящий в углу фургон с закрытым кузовом. Выглядел он вполне прилично. Кузов огораживали деревянные стены, а сверху, для облегчения конструкции, был накинут полог из ткани. Сзади и спереди располагались двери, так что можно было спокойно перейти с козел на пассажирские места. Более того, передняя дверь открывалась не привычным образом, а поднималась наверх. Убедившись, что экипаж готов к использованию, Тор напоследок заглянул внутрь. Наспех разбросанная солома скрывала местами потемневший шершавый пол. Но внимание Одинсона привлекло другое. По всей вероятности этот фургон использовали для перевозки пленников. На двух скамейках лежали грубые ошейники и кандалы. Теперь стало понятно, откуда появились тёмные пятна на досках. Кровь. Но непонятно было, что делали под скамейками лежащие на боку семь бутылок, наполненные густой зелёной жижей. Выяснять их содержимое ас не хотел. — Эй, Квазар, — Тор окликнул стоящего в углу мрачного паренька. — Тут кандалы и ошейники лежат, не желаешь примерить? — в ответ рогатый скривил лицо и что-то тихо сказал. Слегка повеселевший Одинсон пожал плечами. Про себя ас решил относиться к Квазару скорее с снисхождением, чем со злобой. — Ну, не хочешь, тогда не настаиваю. Тор двинулся в сторону варга, попутно взяв хомут и кусок мяса. — Подвезешь нас, малыш, — улыбнулся он вожаку. — А там и отпустим тебя. Будешь бегать на воле. — Он тебя прекрасно понимает. Всё до единого слова. Тор не обратил внимание на замечание Квазара. Сжимая хомут, он подошёл к варгу.

***

Сулимо безвольно лежал на полу, не двигаясь и с трудом втягивая носом гнилой воздух. Сил больше не осталось даже на то, чтобы сесть или хотя бы приподняться на руках, а ног он почти не чувствовал. Но Манве и не собирался никуда идти. Тяжёлое отчаянье, как камень, навалилось на него, в буквальном смысле прижав к полу. Мысли бешеным потоком крутились в голове. Арда в опасности. Он попал в ловушку Саурона. Люди почитают теней и презирают айнур. Скоро он столкнётся с таинственным «господином» и, возможно, узнает правду. Его тело будет уничтожено, а дух рассеян, обращён в бледную тень самого себя. Пожалуй, это было единственное, чего страшился каждый вала и майа. И для многих высших духов такое развоплощение казалось невозможным. Валар и майар считались слишком могущественными, в отличие от призраков, умертвий и многих других эфирных существ, чтобы их сущность была разбита на кусочки, уничтожена. Правду знали лишь двое. Манве и Ниэнна. Полное развоплощение или гибель духа вызывала тьма, но не та, что несли с собой Моргот его слуги. Другая, древняя, первородная, в которой родились все айнур и в которой найдут свой конец. И в Арде этой тьмы не существовало. Однако Эру поведал Манве незадолго до начала Войны Гнева, что ни один дух, сильный или слабый, не выживет за Гранью мира. Первородная тьма, подобно едкой кислоте, будет расщеплять душу бессмертного. Это только вопрос времени. И, имея под рукой другие варианты и зная о последствиях, Сулимо решил окончательно избавиться от Врага Мира. Ниэнна узнала об участи Моргота спустя столетия, когда просила Манве о разрешении попытаться вытащить Мелькора из тьмы, дать ему еще один шанс или смягчить приговор. Сулимо врать другим не умел и посвятил печальную валиэ в свою тайну. Возможно, это откровение стало одной из причин бегства Ниэнны. И такая участь ждала Сулимо? От этой мысли внутри айну всё болезненно сжалось, а глаза защипало. На Манве накатили тяжелая тоска, замирающий страх, непроглядная жалость к самому себе. За что Эру покинул его? Дыхание айну сбилось, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Но Манве ничего не замечал. Со многими ощущениями он сталкивался впервые и всячески старался отвлечься от них. А ведь прежде и не знал, что коленки могут саднить, если сильно упасть на них, и что из глаз может течь солёная вода. И он специально не разлеплял веки, понимал, что теперь иначе воспринимает мир. Больше Манве не видел сквозь тучи и туманы, сквозь облака и тень, а зрение потеряло свою чудесную остроту. Сулимо не задумывался, как люди и эльфы таким образом видят мир, ограниченно, нуждаясь в свете. Потеря казалась чудовищной, и Манве не мог представить своего дальнейшего существования с погубленным зрением. Впрочем, Сулимо сразу себя осадил. Вероятнее всего, его осознанное бытие окончится в ближайшее время. От печальных мыслей Манве оторвали лёгкие шаги, приближающиеся с каждой секундой. Айну с трудом поднял голову и разлепил веки. Сразу в глаза ударил яркий свет, разливающийся от неизвестного огонька, что парил над круглым пьедесталом. Айну прищурился. В этом свечении было что-то знакомое, родное, тёплое. Но измученный разум валы не смог вспомнить этот огонёк. Впрочем, долго разглядывать источник света Манве не пришлось — громко скрипнула дверь, и в комнату вошёл человек. Слезящиеся глаза Сулимо, его жаждущий ум сыграли с ним дурную шутку. Ещё огонёк надежды не потух в сердце. Неужели пришел ответ на его молитвы? Или в последний момент перед развоплощением случилось чудо? — Эру? Эру! — зашептал Манве. — Прошу, скажите, что это вы! — Совсем сдурел? — насмешливый скрипучий голос разбил последнюю надежду. — Сильно же тебе досталось от теней, раз меня ты принял за Илуватара. — Саурон… — тихо пробормотал Манве, без сил уронив голову. — Зачем ты сюда пришёл? Чего тебе ещё надо? Тёмный майа не ответил. Он обошёл вокруг пьедестала с огоньком, замер, попытался протянуть руку, но резко, словно получив ожог, отдёрнул её. Длинный хвост с шипом на конце с раздражением ударил об пол. — Знал бы ты, Сулимо, — Саурон повернулся лицом к ослабленному Манве, — как мне хочется отдать твой дух теням, увидеть твоё медленное угасание! — майа говорил громко, почти срываясь на крик. Похоже, он был крайне разъярён и напряжён. — Моё желание в отношение тебя такое же! — Несомненно! Я бы так и сделал! Но, увы, сейчас не те времена, чтобы вгрызаться друг в другу в глотки, а в иную пору мне тебя не одолеть. Ни раньше, ни потом, — Саурон внезапно оказался рядом с Сулимо и опустился на колени, схватил его за плечи, заставил сесть и прислонил к стене. Лицо духа-ренегата было мрачным, словно он решал какую-то сложную проблему. — Ты плачешь… Майа скорее утверждал, чем спрашивал. Его чешуйчатая рука опустилась на щеку Сулимо, пальцы скользнули по скуле, остановились рядом с нижним веком и смахнули крупные капли. От Манве не укрылись искренние восторг и удивление, засиявшие в глазах Саурона, однако точных причин подобной радости он не знал. Может, это было злорадство, может, какой-то другой, скрытый и ведомый только тёмному майа, повод. — Ты плачешь, — ещё раз повторил дух, широко улыбаясь. — И как тебе пребывание в материальном теле? Чувствуешь тяжесть? Это кости, это плоть. Теперь ты не порхающее эфирное создание. Отныне мир будет выглядеть совсем иначе, — Саурон приблизился к лицу айну, горячее дыхание обдало кожу, высушив соленые дорожки. Манве казалось, что ещё чуть-чуть, и изо рта майа начнут вырываться языки пламени, как будто он дракон или огненная саламандра*. Помимо обжигающего дыхания, Манве стал осознавать, что его кожа теперь отчётливее воспринимает чужие прикосновения. Сулимо мог даже проследить путь, по которому двигались пальцы ренегата, чувствовал тёплые сухие чешуйки. — Да, Манве, я бы натравил на тебя всех теней в этой крепости, — уже спокойнее выдохнул майа и отодвинулся. — Но это глупейший ход, а я не могу позволить эмоциям и желаниям взять верх над здравым рассудком. Если мы сейчас не сплотимся, то тени просто перебьют нас поодиночке, — усмехнулся Саурон, разведя руками. — Так что предлагаю временно прекратить нашу вражду… — Прекратить?.. Гортхаур, ты хоть сам слышишь, что говоришь? Ты предлагаешь перемирие после того, что сотворил? Ты, как трусливый пёс, почуяв опасность и поджав хвост, мечешься в разные стороны и ищешь, где сможешь найти убежище и спасение. Бежишь от расправы! — внезапная волна гнева придала сил Манве. — Да, предатель, может, мой дух и погибнет, но и ты не уйдешь от наказания! И клянусь, если я выживу, то нигде, ни в самой глубокой пещере, ни в глухой чаще тебе не скрыться. Я не стану тебе помогать. — Как вы заговорили. Будь моя воля, я вырвал бы твой язык, Манве. Но в тебе говорит гнев, а не разум. Я-то слышу, что говорю, и полностью осознаю каждое слово. А ты, видимо, нет, — рассмеялся темный майа. — Может, я и трусливый пёс, предатель, лжец, но кто тогда ты? Король, бросивший своё царство и предавший народ! Да, я обманщик и своей ложью погубил десятки тысяч душ, но ты!.. Ты вдвойне лжец. Потому что сам своими руками разбиваешь призрачную надежду народов Арды на спасение. Они ждали тебя, твоих действий. Но Манве Сулимо молчал, выжидал. Тогда они стали искать других идолов, которые обещали спасение. Они искали Спасителя. — Замолчи! — к горлу айну подкатил ком. — Вот такой расклад, Манве. Такова реальность. И ты можешь её отрицать, можешь обвинять меня, но с истиной ничего не поделаешь. Я могу оставить тебя здесь, но взгляни получше на этот огонёк, — Саурон указал левой рукой на парящий светильник. — Думаю, ты узнаёшь его свет. Это то, ради чего я сюда вёл тебя. Сильмарилл. Заключительный этап моего грандиозного плана. Я ведь всё продумал, Сулимо. Изначально на твоём месте должен был быть Тулкас. Подняв на ноги всех культистов своей силой и яростью, он дал бы мне возможность сбежать с сильмариллом. Потом Несса. Тут немного хитрее. Валары долго бы не сидели сложа руки и отправились её спасать. Я убегаю с камнем. А тут вы! Самый лучший вариант событий. — Я сказал, что не собираюсь тебе помогать. Ты зря теряешь время, предатель. Хочешь бежать — беги. Я, к сожалению, не могу остановить тебя. — Манве, не делай поспешных выводов. Ты хочешь избавиться от теней, так как они зло, и всё такое. Я спасаю свою шкуру. Но цель-то у нас одна! И мне… действительно нужна твоя помощь. Я знаю секрет оружия, способного поразить тёмных тварей. Оно создаёт направленный луч света, но для этого нужен хоты бы один сильмарилл. Манве, — руки Саурона опустились на плечи Сулимо. — Если ты понесёшь этот артефакт, то у нас появится шанс остановить заразу! — Даже если бы ты меня убедил, всё равно я не чувствую ног и не могу ходить. — Нет, я смотрю, ты очень хочешь встретить свою гибель. Это не проблема. С проблемами мы ещё не сталкивались. В конце концов, я могу… понести тебя. — Мне трудно поверить твоим словам, — отозвался Манве, хотя мысленно согласился с майа. Пусть сейчас надо изобразить союзников, но потом Сулимо предаст Саурона суду. — Ты точно уверен в своём оружии? — Я уверен, что если мы будем бездействовать, то вся Арда отправится в небытие. Это пустые разговоры. Ты согласен? Манве кивнул. Ренегат, похоже, этого и ждал. Не говоря больше ни слова, майа вдруг опустил руки на свой чешуйчатый воротник. Под пальцами духа он обратился в обыкновенный капюшон. Саурон пошёл дальше. Ладони легко проводили по местам, где росли металлические щитки, и чешуйки отпадали, рассыпались мелкой пылью. Гребень, идущий вдоль позвоночника, расширился и вместе с хвостом обратился в плащ. Напоследок майа хлопнул в ладоши, и чешуйки на руках осыпались блестящим песком. Затем он обернулся к Сулимо, перекинул руку через плечи айну, а другой подхватил валу под колени. Потеряв почву под собой, Манве дёрнулся, но ноги не слушались его. Проснувшийся инстинкт заставил его обхватить шею ренегата и фактически повиснуть на нем. Саурон пошатнулся. — Да удержу я тебя, не надо так цепляться, — проворчал тёмный дух, выпрямившись во весь рост. — Сейчас я подойду к сильмариллу, и ты возьмёшь его. Только держи подальше от меня. Манве был вынужден подчиниться.